Майкл Ондатже «Английский пациент»

Книга об одиноких людях. Я ее однажды прочел по диагонали, после того как посмотрел фильм и она запомнилась мне кусками отрывками, чем-то несущественным. Сейчас перечитал уже более внимательно и увидел в ней тему одиночества — в ней все попытки сблизиться, стать чем-то целым эфемерны, ограничены временем, обстоятельствами, другими людьми. Каждый человек там — это река событий, целей и желаний, которые так и не приводят к гармонии. Очень странно и печально видеть эту картину встречи четырех совершенно разных людей: умирающего обгорелого Алмаши, Ханы, Караваджо и сикха Кипа. Это почти похоже на театральную сцены драмы, где актеры обмениваются репликами, хотя внутри себя они уже давно совсем в другом месте. Это одновременно и абсурдно и вполне естественно. У каждого есть своя боль и страх: физическая боль, как у Карваджо, которого истязали нацисты или у обгоревшего Алмаши, который одновременно потерял и свою единственную любовь. Оба они — прошлое. Но и будущее в лице Ханы и Кипа тоже выглядит слегка отравленным, как это видно в финале. В общем, книга очень пронзительная и в сущности, искренняя, в ней нет фальшивых надежд — там сама радость является таким же кратким эпизодом, осознанием того, что война окончена, это радость вылезающего к свету из бездонной ямы. Но и она заканчивается. В общем, не позитивно, но зато всё по-настоящему. Люди там показаны такими как они есть — не герои, не совершенство, и при том глубоко разделенные предрассудками — этническими и идеологическими. Зарисовка на фоне угасающего лета.

Сюжет: Услышав звук падения самолёта, бедуины в пустыне вытаскивают из горящей кабины летчика. От полученных ожогов его тело превращается в угольную головешку, а от боли он теряет память и не помнит, кто он такой, или возможно просто не хочет этого говорить. С пустыни летчик попадает в лазарет во Флоренции, где его называют английским пациентом за утонченную речь. По окончании войны и отступлении армии союзников вглубь Италии, английский пациент и медсестра, которая не захотела его бросить, остаются одни на флорентийской вилле. Судьба приводит к ним итальянского вора и шпиона Караваджо и индийского сапера Кипа, втроем они попытаются поймать течение своей судьбы и открыть тайну английского пациента...

Впечатления: Я вполне могу понять тех, кому «Английский пациент» абсолютно не понравился, это действительно история и сюжет очень на любителя. Основной «камень преткновения» здесь как по мне — отрывочная, эпизодичная и скачущая туда-сюда манера повествования автора. Сначала меня это удивило и заставило заинтересоваться, но потом я стала путаться во времени, героях и событиях. Это совсем не развлекательное чтение, если отвлечься и пропустить намеки автора, то можно совершенно потерять нить и не понять о чем сейчас читаешь. Мне понравилась этакая литературная игра, когда по обрывкам воспоминаний и рассказам главного героя, одурманенного морфием, необходимо собрать в единое целое его «судьбу» и понять, кто же он такой, этот загадочный английский пациент, не называющий своего имени.

Мне понравились герои романа: Английский пациент своей загадочной и сложной судьбой, своей любовью к пустыне и исследованиям; Ханна силой характера и стремлением выживать и помогать выживать другим; Караваджо тем, что не сломался, находил в себе силы шутить, не давал о себе заботиться после перенесенного, но сам проявлял заботу об окружающих; Кип за свою храбрость и ежеминутное спокойствие перед опасностью смерти.

О любовной линии, которую в аннотации позиционировали как главную, я даже и говорить не хочу. Для меня она совершенно растворилась в красоте и безмолвии пустыни, в шуме и жестокости войны. Понравилось мне и то, что здесь много герои читают и говорят о книгах. Английский пациент не расстается с «Историей» Геродота, которая похоже сопровождала в своем потрёпанной переплете его всю жизнь. Ханна выбирает книги из разрушенной библиотеки виллы и читает своему пациенту то «Кима» Киплинга, то «Последнего из могикан» Купера, то «Пармскую обитель» Стендаля. Мне теперь очень хочется и самой познакомиться с мальчиком Кипом и его приключениями в Индии))) На удивление почерпнула я для себя из произведения и много полезного — и про искусство, и про литературу, и про исследование пустыни, и про бедуинов, и про работу саперов. Особенно меня удивило, что именно роман Дюморье «Ребекка» использовался для шифрования сообщений немцами и поэтому был очень популярен среди английских разведчиков)

Так что книга мне понравилась, хоть оценку я все же снизила. За некую эксцентричность любовной линии, участники которой могут кусать друг друга, слизывать кровь, бить посуду и ставить от переизбытка чувств синяки под глазом. За излишнюю кое-где натуралистичность, вроде мальчика, танцующего у костра бедуинов, и возбуждающего глядящих на него мужчин. Без этих моментов я думаю книга бы понравилась мне безоговорочно и я поставила ей высший балл. Кстати, на мое восприятие повлиял и перевод, кое-где поэтичное повествование прерывали грубые слова, которые вполне можно было заменить более легкими синонимами.

Сон разума рождает чудовищ (с)

Спит английский пациент, пребывая в бреду морфия, давних воспоминаний, предательства, любви, чудесного спасения и трагического финала. Спит и вспоминает свою историю, рассказывая тем, кто может её слушать.

Спит девушка-медсестра, и ей представляется, что акт самопожертвования способен подарить искупление от греха, которого не было. Перенося заботу об отце, которую она не сумела воплотить, на английского пациента, она мечтает, чтобы сон оказался явью.

Спит благородный вор, современный Робин Гуд, волей судеб переместившийся из своего романтичного мира в суровую действительность войны, где ловкость и хитрость не всегда соревнуются с честностью и тупостью, но порой сталкиваются с беспощадной жестокостью. Он спит и видит себя спасённым. Лишившийся привычной ловкости рук старается наверстать всё гибкостью ума, выводя шпиона на чистую воду.

Спит юноша-индиец, занесённый в чужую страну на чужую войну и спасающий чужих людей от самих себя и им подобных. Ему кажется, что он переступил черту, стал своим среди тех, кто ранее считал его низшим звеном — он их спаситель и благодетель. Он живёт в мире механизмов и святых, удивлённо наблюдая, как они порой воплощаются в обычных людях.

Всё ли правда в этих снах? Конечно, нет.

Всё ли выдумка? И это не так.

Причудливо сплетаясь между собой сны длятся и длятся, всё больше и больше становясь похожими на грёзы. В них не работает привычная логика. В них самое невероятное становится правдой, а самое очевидное никогда не наступает.

По крайней мере, так кажется тем, кто спит. Но это лишь видимость и обманка.

В какой-то момент громом среди неба прозвенит будильник. Вырванные из сна они вынуждены будут снова знакомиться друг с другом, снова учиться жить в реальности.

Все, кроме того, кому сон подарил свою вечную милость.

Фильм не смотрела и поэтому, когда начала читать была удивлена кинематографичностью повествования. То есть, автор как бы показывал картинку. Как через прицел один из героев рассматривал фрески. Как сознание умирающего пациента воспринимало отдельные звуки, образы. Даже подумала, что эта книга по мотивам фильма. Оказалось нет. Написана на несколько лет раньше.

С самого начала герои жутко раздражали.

Сначала осуждение спасших английского пациента бедуинов. Ах, какие нехорошие, ну и что что спасли, а медальон забрали и теперь неизвестно, кого же нам нужно выхаживать. Бедуины оказались честнее, спасли, отвезли к белым людям, но по дороге немного попросили помочь разобраться с оружием.

Потом самоуправство медсестры, 20-ней девушки, которая не позволила увезти пациента из ЗАМИНИРОВАННОЙ виллы. Осталась такая милосердная с наркотиками, но без еды. Просто ангел во плоти. Вообще, нервная девушка оказалась. Когда на этой вилле её нашёл старый друг её отца, то уже при второй встрече в доме она ему заявила

«Если ты хочешь меня трахнуть, то даже и не пытайся». Стр. 50

Если учесть, что друг приехал израненный, а она в одной юбке без белья и одежды рыдала на кухне, то да, подходящие слова.

Девушка ещё раз повторю, не совсем адекватная. Однажды помогала разминировать бомбочку. А потом тут же на травке уснула. До этого устроила концерт на, повторюсь, заминированный вилле. В детстве девочку учили играть на рояле, правда тренировалась она на дощечках, но явно была уверена, что играет гениально, раз аж два человека вбежали в ночной дом её послушать. А просто немцы обычно минировали все подряд и очень часто музыкальные инструменты.

Ещё одна история любви. Не буду пересказывать сюжет любви не английского не пациента. Но первые шаги в этой любви автор украсил другой фразой:

«В отеле он был подчеркнуто любезен. Таким он нравился ей ещё меньше. Они оба делали вид, что его позерство — верх обходительности и учтивости. Как разодетая собачонка. Да пошёл он к черту!» стр. 159

За более красивые фразы я бросала читать книги.

Английский пациент до войны принадлежал к когорте рассеянных, интеллигентных паганелей. Они мило встречались, радостно читали друг другу доклады, вежливо обменивались мнениями. Почему же меня так поразила эта сцена?

«В 1931 году, присоединившись к каравану бедуинов, я узнал, что с ними путешествует ещё один европеец... Я отправился к его палатке... Я заглянул внутрь: груды карт, семейные фотографии, которые он всюду возил с собой. Уходя, я заметил вверху на стене зеркало, в котором отражалась постель. Там под покрывалом, кто-то лежал — наверное, собака. Я стянул «джеллаба». Там спала привязанная к кровати арабская девочка.» Стр.145.

Вот такие они паганели. Кстати, история с ребёнком на этом закончилась и больше никак не была упомянута.

Вообще, единственный, кто вызывал симпатию из четверки на вилле, это не медсестра, ни английский пациент, ни вор, работавший на разведку, а индус сапёр. Вот уж кто действительно делал своё дело, ни на кого не оглядываясь. Но и у него я нашла пару черт, которые ну не то что неприятны, но как- то притушившие ореол почти святости и духовности этого героя.

У Кипа была и есть семья. Есть брат, готовый с поломанной рукой сидеть в тюрьме, но не идти на войну. И Кип, который всегда тянулся к чему то новому, не важно от кого это исходило. Он попал в ученики к лорду, который занимался с группой разминирования. Кип, разумеется перенимал все повадки и учился, учился и учился.

«Я был воспитан по обычаям своей страны, но позже усвоил и ваши обычаи. Вашему хрупкому белому острову, с его традициями, нравами, книгами, префектами и разумом, каким-то образом удалось обратить в свою веру весь мир. Вы требуете точного следования правилам поведения. Я знал, что если возьму чашку не теми пальцами, меня объявят вне закона. (?????). Если я неправильно завяжу галстук, то буду изгнан(???????) Кто дал вам такую власть? Неужели корабли? Или прав мой брат, и причина в том, что у вас есть исторические хроники и книгопечатание? (???????)» Стр. 294. Вопросительные знаки в скобках мои.

В общем, книга не понравилась, но все таки что-то в ней есть. Кроме предателей, шпионов, самоубийц. Тот же Кип немедленно бросил войну, когда узнал о бомбардировке Хиросимы и Нагасаки. Другой герой, узнав о начале войны, застрелился прямо в церкви, где священник призывал всех на военную службу.

Начала смотреть фильм... Сначала было не убедительны розовощекие солдаты из госпиталя и умирающий англ.пациент, который сидит на террасе, беседуя с допрашивающим его офицером. Ладно, посмотрим.

Посмотрела. Гениальный, пронзительный фильм. Где убрали все нестыковки в характерах, нелепые диалоги. Переделали биографию Караваджо. Жаль, что упростили линию Кипа и причину самоубийства Мэддокса. Но в остальном, фильм безупречен. Красив, сдержан. Фильм, который стоит над всеми противоречиями между людьми и странами. Есть люди и есть войны. Надо оставаться людьми даже в войне.

Крайне интересная книга. Мозаичная и в то же время цельная. Читать местами непросто, рассказ сбивчивый, перепрыгивает с истории на историю, переключается с повестования от первого лица на повествование от третьего, время спутано. Все как в бреду английского пациента. Каждую историю нужно выстраивать самостоятельно с минимальной помощью автора. Располагая фрагменты в порядке логики и разумности читатель видит то, что сам захочет увидеть, так как в книге есть практически все и, наверное, про всех.

Пласт первый: общественный, глобальный. Крайне ненавязчиво и очень человечно говорит о противопоставлении восточной и западной цивилизаций, шовинизме и нацизме, как со стороны фашистов, так и армий союзников, где обе стороны — продукты одной агрессивной культуры. Очевидный и культивируемый в нашем обществе контраст между агрессорами и обороняющимися сначала разителен, далее — стирается. Деструктивность мира западного, воюющего самого с собой и породившего нацизм, так по сути его и не искоренившего, культ и святость войны (как и не было уроков Первой мировой!) — логическое продолжение крестовых походов, жестоких колонизаций.

Общественное очень просто показано через личное. Война свела совершенно разных людей: канадцы — потомки колонизаторов, пришедших из Европы, молодая нация, и индус — преставитель древнейшей мудрой культуры. Он жертва влияний стран — главных агрессоров, подчиняющих мир как физически (покорение Индии) так и морально (любовь индуса к англичанам, его самоотверженность на войне в борьбе с чужим врагом на чужой территории). Единственный человек вне расс и национальностей, примиряющий героев на уровне «обществ» — сам Английский пациент — он гражданин мира, он не признает принадлежностей как национальных, так и личных. Он уходит в пустыню, где почти нет людей, в биологическую, не социальную среду, тут все равны.

Пласт второй: о личном. Море деталей, эмоций точно из нашей жизни, человекотипов и крайне знакомых ситуаций. Оттого жизнь каждого из героев — как кусочек любого из нас. Здесь все про всех: семья, дружба, любовь, отцы, дети, вражда, голод, страх, желание выжить или умереть. Противостояние цивилизаций на уровне личностей мешается и люди совершенно несовместимые находят друг друга и примиряют миры на время своих отношений. Каждый персонаж — выдающийся, непростой, настоящий герой. Девушка — медсестра, очень честная и настоящая, никаких кричащих деталей: вместо каблуков- тенисные туфли, вместо длинных — мытые керосином обрезанные коротко — волосы, и при всем этом очень женственная и желанная. Кип — герой из сказок, умный, выносливый, ответственый, очень честный, очень настоящий. Пациент — романтический герой, мечтатель, сухой и страстный исследователь (как так совместилось), историк, географ, человек с огромной внутренней силой, которую тратит только на то, что любит и вот поэтому очень страстный во всем, что делает. Караваждо — вор, со своим внутренним кодексом, удивительных способностей, многое переживший, связующий остальных героев и обьясняющий их.

Отдельное спасибо — за пустыню, ее жизнь в книге. Описания бурь, переходов, скал — еще один кусочек мозаики. И спасибо за время действия — сразу после войны. Когда она прошла, но засела в людях и не окончилась вовсе. Конец старой войны — начало новой. «Предоставь мертвым погребать своих мертвецов»,- мысленно цитирует Кип и уходит в свой мир, оставляя своих друзей их родной цивилизации.

Да что ж — это лишь кусочки того, что можно найти в книге. Складывать и перекладывать мозаику — удовольствие и развлечение для ума. Ах, как не стоит смотреть на все с одной стороны. Наши современные ценности — такие ли они честные и настоящие. Что важнее общественное или личное. Да и к черту все — в песчаную бурю все равно