Дмитрий Скирюк «Блюз чёрной собаки»

С каким же трудом далась эта книга!

И дело даже не столько в «документальных» вставках об истории рок-музыки, которые составляют значимую долю текста книги. Убери всю эту документалку — и ничего книга не потеряет. Не думаю, что любители рока, блюза составляют хотя бы какую-то значимую долю. С равным итогом можно было добавлять десятистраничные вставки с характеристиками телефонов, электричек, рецептами поедаемых блюд — огромной массе читателей подаваемая тема будет полностью безынтересна.

«Что на языке у героя произведения, то в голове у автора книги», учат умные люди. Несдерживаемая, кипучая ненависть к органам власти, прежде всего полиции / милиции прорывается на протяжении всего сюжета. А уж какое отвращение питает герой, он же, читай, автор, ко всему Советскому. Даже стало интересно заглянуть в биографию автора. Не странно, что подтвердилось предположение, что судьба потрепала человека и его родственников. Но вот чтобы настолько помутить разум человека, это уже близко к клинике...

Ну и вишенкой на торте служит мистика. Нет, это не фэнтези. И не научпоп тем более. Это то проявление суеверий, которое пестуется «Битвами экстрасенсов» и иже с ними. Есть целый пласт произведений, в которых народные придания создают, формируют базу литературного произведения. Здесь же мы имеем, надеюсь ошибаться, проявление банального недомыслия, ереси. Но взглянув на текущую деятельность Дмитрия, все сомнения, увы, пропадают.

Резюме. Если вы не фанат музыки, то данная книга вам не даст ровным счётом ничего кроме потери времени.

Писать мнение на книгу, изданную в две тысячи шестом году, стоит лишь в одном случае. Когда ее автора и все, написанное и изданное под его именем, забыто под навалившимся катком современной литературы.

Кратко: мистический триллер в декорациях Перми с окрестностями и звучащий именно блюзом и рок-н-роллом от автора тетралогии «Осенний лис» и лауреата «Золотого кадуцея» тех времен, когда литпремии раздавались за талант с творчеством, а не продажи какого-то количества экземпляров книг. А, да: далеко не самая рекламируемая в то время книга была издана семитысячным тиражом, что само по себе говорит о рисках, виденных «Азбукой», несмотря на недавнее переиздание всей истории Жуги.

Подробно дальше:

Любому возрасту соответствуют какие-то книги. На момент покупки «Блюза…» мне стукнуло двадцать шесть и даже рождение сына никак не отражалось на восприятии мира. Скирюк тогда казался мне исключительно гениальным, а любое его творение должно было заходить на «ура». С «блюзом…» вышло почти так, как хотелось, но читалась книжка весьма долго. Целую неделю, если не изменяет память.

Перечитал около полумесяца назад, так что разница составила более десяти лет. Делюсь впечатлениями.

Книга хорошая. На фоне издаваемого\пишущегося сегодня является настоящим мистическим бриллиантом, где мистика не превалирует, но оказывается очень красиво вписанной в реалии настоящего. Отсутствие монстроуродов играет книге на руку, при этом опасность присутствует рядом постоянно. Она просто не является нарочито вычурной, не прыгает с воплем «бу» из-за следующего поворота сюжета и не использует скриминг. Опасность тут одна: смерть второстепенного героя, близкого действующим.

Параллельно с основной веткой автор, как и водится у авторов хороших, наблюдает за жизнью вокруг себя. Поверьте, сейчас это окажется не менее интересным. Прошло около пятнадцати лет с написания «Блюза…», всего пятнадцать, но мы с вами в каких-то смыслах шагнули вперед весьма далеко. Книга продемонстрирует вам этот момент весьма недвусмысленно, включая смс-сообщения, порой валящиеся вообще латиницей. Да и прочие приметы первой половины нулевых могут даже всколыхнуться ностальгии внутри нас, живших, учившихся, женившихся и т.д в них. А кому-то окажутся подспорьем для познания недавней истории, где они, эти кто-то, ходили в детсад, вероятнее всего.

Отголоски недавно, для времени книги, закончившихся лихих девяностых не менее интересны, хотя заметно, что автор совершенно не желает их вспоминать.

Второй веткой, идущей ноздря в ноздрю с мистической составляющей, включающей параллельный мир и Тануку, она вам понравится, и время событий, оказывается сама Пермь. Город, многим кажущийся более отдаленным чем, скажем, Хельсинки и Финка для жителей Питера. Или Турция с Египтом для части населения центральной части России, либо Сибири. Пермь здесь не более и не менее, чем полноправный участник книги. Автор, любящий свою родину, не скупится рассказывать про нее и Пермский край, в то время оказавшись почти в унисон в только-только начинающим набирать популярность Алексеем Ивановым и его «Сердцем Пармы». Доберитесь до рассказов по истории города и откроете для себя немало интересного, точно вам говорю.

Концовка не окажется сносящей голову, будучи закономерной и лишь показывая факт умения автора Скирюка жонглировать устоявшимися штампами.

Что в книге, сейчас, понравилось не так, как раньше? Рассуждения автора о политике и государстве и, как ни странно, рок-н-ролл. Если тогда же, в «Осеннем Лисе» пятнадцатилетней давности песни Наутилуса казались нужными и почти необходимыми, то местные исследования клуба 27-ми и прочей «смертельной» тематики рок-музыки сейчас даже раздражали. Тем, кто не в курсе: клуб 27-ми – это клуб величайших музыкантов, не дотянувших до этой даты. Джоплин, Хендрикс, Кобейн, Вишез и прочие, им всем отдано немало времени на страницах «Блюза…». Хотя, признаю, порой рассказанные автором истории, идущие от его альтер-эго, писателя-фантаста-краеведа Сердюка, очень в точку. Только подкидывают дровишек в разгорающийся мистический костер, светящий героям на их пути в пермские глухие леса, к шаманам и попытке обмануть смерть.

Это хорошая книга, поверьте и почитайте.

DIXI

Оригинальная книга. Талантливая. Настоящее, без скидок совковое городское фэнтэзи. Так и дышит ощущением Родины (совок слово не обидное в данном контексте, просто означает культурную принадлежность).

Идеальной прописаны диалоги. Они часто некрасивы. Но именно так у нас и порой и говорят.

Из минусов — исторические экскурсы автора просто дико ошибочны. Не стоит принимать их всерьез. Бэкингему у него 23 года. Откуда взята цифра?

На момент действия «Трех мушкетеров» (1625-1628 годы) — Бэкингему (1592 год рождения) — от 33 до 36 лет.

Или вот:

«После Гражданской войны, когда ЧК преобразовали в милицию, её московские сотрудники носили особые значки с надписью «МУС» — «Московский уголовный сыск». Тогда ещё сильно было наследие старого режима, в органах работало много людей из царской охранки, лексикон остался прежний, и никто не задумался, что само слово «сыск» звучит ублюдочно, лакейски. Вдобавок на значке была изображена собака-ищейка. Чем думали его создатели — непонятно. Естественно, бандитский мир мгновенно окрестил сотрудников милиции «легавыми» и «мусорами».

»

Каждое (!) предложение содержит ложное утверждение. Первое содержит целых два.

Или привязка слова «чувак» к 80-м. А почему, собственно? Возникло оно на 20 лет раньше, активно использовалось и до и после. Кстати, как и чел и кент, упоминаемые автором.

«Но и это ещё не всё! По разным оценкам, только в Штатах существует более двух тысяч часов музыки, записанной Хендриксом, а это означает, что при жизни он должен был ежедневно проводить в студии по 17–18 часов, что совершенно нереально. «

Эти 2000 часов — это 100 дней беспрерывной записи, если грубо. Музыкой Хендрикс серьезно (с записями) занимался лет шесть. Т.е. за каждый год своей активной музыкальной карьеры ему нужно было провести в студии звукозаписи — 20 дней в году. С «поесть, перекурить, вообще отдохнуть» — 60 дней в году. Записывая в каждый из этих дней — примерно 8 часов музыки. С хорошо порепетировать — 120 дней в году — по 4 часа в каждый из этих дней.

И что тут нереального?

Автор вообще с математикой не дружит? Учтем и то, что 30% этих записей — концертные. Т.е. записывалось то, что он играл на концертах. Фактически — 60 дней в году (по 4 часа в день) Хендрикс записывался. Раз в неделю, по выходным. В другие дни играл на концертах и это писалось, как писалось то, что играл Высоцкий.

«Гибель Томаша Хостника затаилась в фундаменте пионеров индастриэл «Laibach», единственной группы из Югославии, прославившейся на всю Европу и известной не только музыковедам. Во время выступления в него попала вылетевшая из зала бутылка. Хостник как раз стоял по стойке «смирно», и зрители заметили, что он мёртв, только когда тело рухнуло на пол. «

Вообще-то он умер только через год. Повесился. А та бутылка его даже не сильно ранила.

Аристократическая группа из Ирландии — никогда не существовала.

Группа Чолбон, которой якобы якутские старейшины посоветовали не лазить в высшие сферы, и посегодня существует.

Короче, автор своими историческими экскурсами и безапелляционностью больше путает читателя.

Книга при этом интересная. Заставляет ощутить себя ее героем. ) Крепкая совковая (с примесью перестроечного постмодернизма 80-х) действительность, которая не отторжение вызывает (как можно стыдиться за ту среду, в которой вырос, культурный код которой несешь?), а узнавание и интерес. Это у автора получилось органично — вписать мистику в обычное российское бытие.

Концовка, к сожалению, ни о чем. Да и стишки Тануки — ужасно глупенькие. Но все равно — попытка достойная.

Один из тех романов, за которые благодаришь именно отечественную фантастику. Такой атмосферный и глубокий, пронизанный любовью автора к родному краю и циничными воспоминаниями о его, края, неприятных историях... И все это подается легко, через призму мистической истории, которая начинается как триллер, но перетекает в шаманское путешествие. Именно шаманское — и за это отдельно благодаришь автора. Персонажи не провисают, а сюжет становится интересней с каждой страницей, хотя кое-где читать и занудно.

Отдельное и большое спасибо за сведения о музыке. Очень многое из истории рока, блюза и джаза лично я для себя подчерпнул именно из этой книги.

Разочарована. Заманила меня книга своим рейтингом и мистическим описанием, начало лихо затянуло, потом повествование несколько забуксовало. Главный минус романа (лично для меня) — огромное количество длинных и несколько нудных лекционных отступлений. Перебор. Также не понравился язык изложения, подходит для «кухонной» философии. И финал. Отдельное разочарование. Как-будто роман набрал обороты, а потом резко обвалился, и ты сидишь и думаешь «это все?»

К книге возвращалась дважды: начинала, пыталась вчитаться, откладывала, но что–то неустанно влекло к ней. Даже когда откладывала, всё время держала её в голове: возможно дело в названии, возможно в теме книги – не знаю. Но я так и не смогла её прочесть, а вот аудиовариант зацепил сразу и лёг на душу благодатно. Исполнитель, на мой взгляд, выбрал нужный темп, расставил правильные акценты, и легко заставил своим голосом воспринимать рассказ, видеть картины, прочувствовать атмосферу.

Я, конечно, не великий знаток рока, но хорошую музыку люблю и очень многие имена, упоминаемые в книге мне, естественно, знакомы: кто–то нравится, кто–то нет, кого–то слышала и слушаю, а кого–то никогда, но вот в биографии исполнителей не вникаю. Поэтому интересно было читать (слушать) о фрагментах их творчества и влиянии опрелённых обстоятельств на него. Понимаю, что всё сказанное о музыкантах имеет место быть, но не обязательно это трактуется так, как в книге. Автор же оборачивает известные факты на пользу своему роману и восприятию истории вцелом, подчёркивая этим главную тему книги: истоки творческих прорывов и плата за них. А я, как человек верящий в магическую силу цифр, имён, предназначений, влияния энергии принимаю и такую возможность. Особо чувствуется, что Автору тема музыки очень близка, она сильно его волнует. Именно эта взволнованность, вовлечённость, чуткое восприятие Автора делает этот роман серьёзным и привлекательным. Книга буквально пропитана звуком, стилем, драйвом, энергией, дошедшими до пиковой вершины и оставшимися на пути к ней.

Сам по себе сюжет довольно прост – главное же здесь то, что делает этот сюжет объёмным, информативным и захватывающим. Особо интересно то, что события развиваются в Перьми, городе и крае, имеющем свою особую многовековую историю, ни на кого не похожую, историю, наполненную тайнами, мифами, ритуалами, поклонением природным божествам, мистикой и особым колоритом. Поэтому то мистика здесь органично вплетается в пермские будни, словно так и должно быть и ничего нет удивительного в том, что приходят непонятные смски и приходят вовремя, словно кто–то слышит вопросы и сомнения, отвечает, подсказывает и вся привычная жизнь в один миг переворачивается, сводит со странными, но интересными людьми и выдаёт такие пасы, что земля в буквальном смысле уходит из–под ног.

Отмечу, что в книге всё довольно логично, связано и морально обосновано, хотя не скажу, что мне безоговорочно всё было понятно и всё понравилось. Например, последняя глава меня очень напрягла. И дело не в путешествии на ,,ту сторону'' – это как раз то, что и должно было быть в итоге. А во множестве рассуждений и упоминаний о высказываниях Циолковского, ,,Красном квадрате'' Малевича, о том, куда ушла чудь, о башенках, о большевиках и человеке, о Шамбале, о ,,новой системе обороны'' и т.д. – я даже расстроилась, что речь ушла от музыки, от путешествия и ждала, что так и закончится всё пафосным рассуждением на множество разных тем.

Но несмотря на то, что есть в романе недосказанное, недоработанное, упущенное, не всё до конца объяснённое – я осознанно пропускаю это, потому что принимаю тему книги, её атмосферу, проработку информации, её великолепных героев, всех без исключения: и Жана, и Тануку, и Севрюка, и Сито, и Кабанчика и ,,того самого толстого негра'' и прочих, которые наполнили эту книгу жизнью, смыслом, красками и музыкой.

Я сам увлекаюсь подобной музыкой, оттого мне и интересно было ознакомиться с данным романом. А так как подобная музыка не понятна большинству, неудивительно, отчего у произведения невысокие рейтинги и осуждающие отзывы. Я глядел на всё иначе. Я и не считал эту книгу в полной мере художественной. Скорее документальной, с художественными мотивами. Мне было приятно узнать о разносторонней рок-музыке запада побольше. Благодаря Дмитрию я познакомился с таким коллективом, как Joy Division. И на данный момент это одна из любимых для меня групп. Скучным это произведение сочтёт тот, кто ничего в нём не найдёт. Мне кажется Скирюк и не пытался её создать доступной для всех.

P.S. Отдельно про клуб 27. Ещё задолго до Скирюка я обратил внимание на это мистическое для рок-музыкантов число. А тут узнал, что не я один такой. И что у данной проблемы имеется название. Кстати, мой знакомый панк тоже умер в возрасти 27-и лет.

«У черных есть чувство ритма, у белых есть чувство вины…» — пел БГ…

…Ах, какой роман мог бы получиться, какой роман! Но, увы, автор явно бел кожею, и чувство вины его генетически перевесило чувство ритма.

Не сочтите за антирекламу. «Блюз черной собаки» — очень сильная книга, явно выделяющаяся на фоне штампованной фантастики выпуска 2006 года. Но надо было бы автору почернеть — хотя бы временно, на период написания романа. Тогда был бы шедевр.

Я литературных институтов не кончал, но вот музыкальное образование кое-какое имею. И в таких терминах мне даже проще. Музыкально-литературные параллели не всегда адекватны, но в данном случае применить их спровоцировало само название романа.

Понимаете, Дмитрий… В блюзе не так уж и важны тональности, они там весьма просты, тоника-доминанта-субдоминанта, ну иногда еще парочка. Вполне возможно, если посчитать аккорды с учетом характерных диссонансов – получится девять, как уверяют ваши герои. Возможно. Не считал.

Это не так важно.

Куда важнее в блюзе ритм. Гораздо важнее! Именно он, думаю, делает блюз — блюзом. И тот самый Звук, что вправду роднит музыку с мистикой, — Звук этот, если его цинично измерить и взвесить, будет состоять не столько из диссонансов, сколько из крошечных, почти незаметных даже опытному уху «подъездов», «смазов», неточностей, и – внимание! – не то чтобы явного синкопирования, но легкой сбивки ритма. Для блюза, музыки изначально гитарной, характерно запаздывание, как будто ритм держит левая рука, зажимающая струны, а не правая, трогающая их мгновением позже.

Я не профи, могу быть где-то неточен. Но таково мое восприятие, а раз книга называется «Блюз» — я ее и слушал как блюз. И вдруг услышал совершенно неуместные взвизги публицистического гобоя. И еще органное краеведение – да, это прекрасно, возвышенно, важно и ценно, но не везде и не всегда. Понимаю: тут имеет место попытка реверанса в сторону складывающейся традиции «рифейской прозы». Но ведь не только фактами строится она, но и образами, стилем…

Упаси боже, никаких особых претензий к стилю исполнения нет. Хороший стиль. Но чтобы писать об Урале, нужно, наверное, нечто больше. Почему-то у меня не появлялось «картинок», как при чтении Иванова и Славниковой.

И главное – ритм! Ритм — его нельзя терять…

Да и вообще, совместим ли Рифей и блюз? Рифей – это, мне кажется, что-то фундаментально-классическое с нотками модерна: Григ, Шостакович – вот что-то такое...

А еще, на мой слух, выпала из ритма занудная барабанная дробь мистических фактов из жизни блюзменов. Да, наверное, для узкого круга ценителей такой соляк – чистый кайф. Но мне было скучно. А я, увы, не привык пролистывать страницы.

Мне кажется, «Блюз» можно было бы сделать повестью, ну или «малым романом», наподобие ареневского «Магуса». Оставить гобойный пафос для статей в региональной прессе, сократить партию ударника, отвязать действие от Рифея, пусть даже оставив его на Урале. И сконцентрироваться на основной теме.

Попытка создать в романе несколько пластов делает автору честь. Но, мне кажется, связать их в единое целое удалось не слишком.

Хотя, возможно, я не прав. И подошел не с той меркой. Возможно, Дмитрий Скирюк вовсе и не замахивался на «рифейскую прозу», даже и не предполагал ставить свой роман на одну полку с книгами Иванова и Славниковой (фэндому, кстати, известными не особо). И лишь моими нынешними спекуляциями попал в компанию, ему на самом деле чужую…

Но что я могу с собой поделать?

Имя Дмитрия Скирюка запало в память после прочтения «Парка пермского периода» — сборника блистательных юморесок. Какой там Белянин? Рядом не стоял!

Потом появился «Лис» – «как бы средневековое фэнтези», живое, увлекательное, сильно написанное, с кучей красивых аллюзий. В узких кругах Скирюка стали называть «нашим Сапковским», и не без оснований. Ну и я тогда, конечно, мерил по жанровым меркам, и пришел к выводу, что «сие хорошо, даже очень». Особенно первая часть «Лиса».

Однако же, «Блюз» — по манере описания природы, по некоему духу своему внутреннему из фантастического жанра — в нынешнем, «тусовочном» смысле этого слова — откровенно выпал! Читаешь, и чувствуешь: ну вот же, вот она, ивановская Парма, а совсем неподалеку, чуть к северо-востоку – славниковский Рифей…

Ох, не знаю…

Попытка поднять планку в подобные небеса сделала бы автору честь. И прыгнул-то он очень высоко на самом деле! По меркам фантастики «Блюз черной собаки» великолепен!

Но всё же, думается, поднебесную планку «Блюз» задел бы и сбил…

И по совершенно непознаваемой ассоциации вспомнилось вдруг, как в незапамятные времена дописал я две строчки к гребенщиковским:

У черных есть чувство ритма,

У белых есть чувство вины.

Но есть и то, что роднит нас:

Перед Богом мы все равны.

(c) 2007

Покажи мне людей, уверенных в завтрашнем дне.

Нарисуй мне портреты, погибших на этом пути.

Покажи мне того, кто выжил один из полка.

Но кто-то должен стать дверью, а кто-то замком,

А кто-то – ключом от замка.

Земля. Небо. Между землей и небом – война.

И где бы ты ни был, чтоб ты ни делал,

Между землей и небом – война.

(Виктор Цой ЖИВ!)

Эти строки НЕ используются в тексте. Но каждый прочитавший поймет — это эпиграф ко всей книге.

Та же война всё чтение бушевала внутри меня – прекрасно это или ужасно? Сыро ведь, не Литература никак. Язык ровный, глаз скользит и за корявости не цепляется, респект. Но это обычный язык, до Литературного ему еще шаг-два. Диалоги иногда радовали, да. Иногда прям ВКУСНО.

Глубже – хуже. Гнёздные, как аллопеция, ненужные уточнения (по опыту – когда пишешь, кажется, что добавляют достоверности, но это неправда: они добавляют самодовольства и наивности); психологические вольности, из которых вытекает герой-мямля с претензией на независимость и силу (последнее в местах, угодных автору, разкумеется (фуууууу!)); свойственное молодым авторам морализаторство. И, конечно же, Мартин Сью – (беее).

Но идем глубже в слои сюжета: тонко поданая документалистика в сердцевине каждой главы: рок-н-ролл-шаманство-Чудь-история Перми. Браво! Мешанина из этих фактов и, казалось бы, сюжетообразующих линий – вдруг оказывается стройной цепочкой тех самых сюжетообразующих линий; узором композиции, небезупречным, но не вызывающей отторжения – браво!

(реалистичность – сквозь пальцы, но, блин, стройно, красиво; не придираясь – не подкопаешь; респект!)

Девять из десяти, попытавшись свести эти линии в одно, потерпели бы крах.

Знаете, почему я посмотрел на все вышесказанное сквозь пальцы? Простил то, за что любой другой роман огрёб бы не больше 6? За те самые исторические справки, за эрудицию, за смелые, пусть эфемерные, построения. За то, что я узнал в авторе раннего себя.

И, конечно, за рок-н-ролл. Роман пропитан не столько музыкой, сколько Судьбой. Я, как адепт рока, не мог не утонуть в любимых ритмах, любимых именах. У меня голова кружится от мысли о бездне проделанной работы, что породила главу о судьбах рок-звезд, только истинно верующий был способен провести эту работу! У меня трепет душевный от звучания в моей голове блюзов, которых я никогда не слышал!!! От звучания гитары, которая «имеет форму женщины и голос ангела», но шесть аккордов для нее написаны Дьяволом.

Интересно, что было бы, воспевай автор шансон?)) Но любители шансона не пишут таких книг!

Книга просто фантастическая! Казалось бы, нет никаких усложнений, детективная линия тянется медленно, но оторваться от книги невозможно! Не знаю, может, так совпало, что мой возраст вскоре перевалит за 30 и все рассуждения автора об этом меня очень зацепили. Но в этой книге есть душа!Душа студенческих лет, кухонных посиделок, времени, когда творишь всякие глупости, ведешь важные разговоры о ерунде. Было бы совсем отлично, если бы я был из Перми))

Знаете, а мне понравилось...!

Может я конечно не спец в рок-музыке, да и в музыке вообще, не жительница Перми и ее окрестностей, не увлекаюсь готикой, не шарю в мистике, и все что нас связало с Дмитрием Скирюком и «Блюзом...» — это рекомендации фанлаба — но книга мне ЗАПОМНИЛАСЬ! Полученный коктейль из пермских сказаний и легенд, мистических баек черных блюзменов, истории «неформалов» и шаманства, оказался для меня вполне съедобным. Прочитала книгу буквально на одном дыхании, действительно все интересно. А что может быть важнее и ценнее для произведения как способность вызвать отклик у других людей, доставить удовольствие, заставить задуматься, и сподвигнуть на «копания» по заданной теме.

Все вышеперечисленное я получила сполна, спасибо автору!

Очень понравилось!!!!!!!Язык , стиль повествования, многочисленные экскурсы в историю рока,блюза,предания кельтов,шаманство ,знаменитый «Черный квадрат» и прочее,прочее все настолько увлекательно,что заставляет забросить все дела и погружаться в эту книгу без остатка.

Персонажи очень настоящие и естественные,читая вполне можно представить живых людей,найти узнаваемые черты в друзьях и порой кажется ,что знал их если не лично ,то уж по рассказам друзей точно.Удивило много информации про Пермь ,никак не могла подумать ,что в истории этого города присутствует мистика.

Не смотря на ,казалось бы ,такой винегрет вся информация не напрягает ,а наоборот увлекает и затягивает.Очень уж умело автор все преподносит,даже как модно сейчас говорить -все очень вкусненько!

Рекомендую к прочтению!!!!!!!

Рецепт книги вроде бы прост: взять историю рок-музыки и зарисовки города Пермь, хорошо перемешать, а затем добавить немного шаманства, но до чего вкусно получилось!

Что касается первого ингредиента, очень интересно было погрузиться в околомузыкальные будни и узнать множество мистических и довольно мрачных фактов из истории рока. Для неравнодушных к такой музыке это просто бальзам на душу — знакомые и неизвестные широкой публике имена, удивительные легенды несомненно увлекут. Атмосфера буквально пропитана «духом рок-музыки», проводится масса необычных аналогий из мира искусства, роман даёт много пищи для размышлений.

Второй ингредиент тоже не совсем обычный. Всё-таки не часто писатели заморачиваются такими детальными описаниями места действия. Часто при чтении в воображении маячат какие-то знакомые места, здесь же описания города настолько живые, что перед глазами предстаёт именно Пермь (в которой я кстати никогда не был). Даже позавидовал пермякам, что в их краях появился настолько благодарный писатель, — с такой тщательностью прорисован портрет этого города. Кажется, что побывал там на экскурсии.

Мистическая часть в романе ключевая, но она всё-таки находится в тени музыкальной составляющей. Сюжет сам по себе интересен, но в целом не очень оригинален.

Персонажи получились очень живыми и реалистичными. Во время чтения буквально ощущаешь себя в шкуре главного героя, даже какое-то «единомыслие» с ним возникает. Остальные герои также изображены подробно и красочно. Не скажу, что обычно уделяю большое внимание внешности персонажей, но создание визуальных образов — явно сильная сторона Дмитрия Скирюка. Кстати, автор очевидно прописал в романе и свой собственный образ.

Конечно, очень подкупает загадочность происходящего — начиная с первой анонимной СМСки погружаешься в водоворот таинственных событий, водоворот затягмвающий, увлекающий, но «скоростным» я бы его не назвал, всё-таки акцент сделан на занимающие значительное место вставки-размышления.

Роман не без недостатков, возможно даже на любителя, но очень самобытный, написанный с любовью к музыке, местами весьма жуткий и способный запомниться очень надолго. Несмотря на имеющиеся недочеты, за произведённое на меня впечатление ставлю ему высшую оценку.

Когда мне рекомендовали эту книгу Скирюка, то предупредили, что она на любителя, но я как раз и оказался таким любителем. Гитара наше все! И вот я читаю фантастический роман из жизни музыкантов и наслаждаюсь.

Представьте себе, что человек получает смс неизвестно от кого (номер отправителя не определяется), в которой ему сообщается что его друг-гитарист пропал. Расказчик пытается отыскать друга и тут то все и начинается... Что видит читатель? Истории мызыкантов и групп, погони, безумие, которое охватывает героя на эстраде, поэтов, шаманов, поклонников и ученых. Занятная мешанина, правда? Все это описывается замечательным русским языком и действительно захватывает!

Не могу сказать, что в романе мне понравилось все. Несколько разочаровала развязка, все же я не люблю, когда мне все разжевывают и кладут в рот. К тому же мне показалось, что чудь была приплетена к сюжету несколько искусственно. Показались лишними стихи Танаки, точнее, мне показалось, что их слишком много. А так я получил огромное удовольствие.

Блюз о растерянном времени

саунд-чек

…Быть живым — мое ремесло…

К. Кинчев

Просто жить, не думая ни о чем. Фотографировать серый город и загадочных девушек, слушать музыку поколения рок-н-ролла, ходить в кино, разменивать вечность на пыльные сторублевки. Просто, пока аккорд не ударит тебя под дых — «People are strange When youґre a stranger /Faces look ugly When youґre alone» — и хоть шагай с моста в реку, если прямо сейчас твои пальцы не повторят прихотливый, раздирающий душу узор мелодии. «Если в раю играют на арфах, то на чем играют в аду? Так прикину и этак, всяко получается — на электрогитарах». Книга Дмитрия Скирюка «Блюз черной собаки» — о музыке, что звучит в каждом из нас.

Герой романа, Евгений Кудымов, тридцать лет прожил в Перми не особо взыскуя странных звуков изнанки жизни. Нормальный путь сына семидесятников, человека слишком тонкого, чтобы уйти в забивание бабок, слишком здравомыслящего, чтобы вульгарно спиться, достаточно странного, чтобы не быть «как все», но недостаточно сложно устроенного для андеграунда. Профессия — фотограф — для хлеба и для души. Без сожалений оставленная медицина. Гитара спустя рукава — в походе, у костерка, за компанию. Никаких новостей… Вдруг посреди ночи герою приходит странная SMS: оказывается, без вести пропал Игнат, младший брат отставной подруги, соло-гитарист одной из немногих в городе готических групп. Жан (так друзья называют героя) не может отказать в помощи. «Разбирая улики» он находит кассету. «Тема мертвеца» — говорит с плёнки пропавший музыкант. И звучит музыка: «Это был не блюз и не кантри, а какая-то невыразимая смесь того и другого. Аккорды сочились, как мёд, следующий звучал в самый последний момент: еще четверть такта, доля секунды — и мелодия сбилась бы. Но не сбивалась».

Музыка входит в книгу, подхватывает сюжет, а остальное — бог, дьявол, шесть струн, двенадцать ладов — и вся жизнь между ними. Звон рвущегося металла — гибель, тягучая нота тоски, выверт готического кошмара, разрисованная личина — чтобы никто не разглядел лица. Скирюк верно подмечает — музыканты прячутся за псевдонимами, звучными кличками, словно дикари за парадными масками — чтобы злой дух не унёс их души раньше срока. А дьявол не дремлет…

Пыльная, летняя Пермь недаром напоминает чистилище. Одуряющее безвременье, расстояния поперек и повдоль, сеть загадочных башен и башенок — «скажу только, что башни всегда строят для двух вещей — для наблюдения и обороны». Город рассеченный оврагами, чуть прикрытая нищета трущоб и аляповатые вывески забегаловок — строят только увеселительные заведения, который год подряд. Унылые серолицые старики, вопиющие всем своим видом трагичные бэби-готы, «инсулинки» в подъездах — столь же естественные, как запах кошачьей мочи. Провинциальное мракобесие, духота мысли — недаром все чудаки миллионного города от тинэйджеров-неформалов до сорокалетних ученых знают друг друга по именам. Оттуда хочется убежать — не в Москву, так в Уфу, не в наркотики, так в «Боровинку». Счастливы те, для кого выход — объектив или медиатор. В этом городе очень трудно оставаться живым… Скирюк описывает его жестко, даже жестоко, но: «Родина, еду я на родину — пусть кричат «уродина», а она нам нравится» — не завидуем тому, кто попробует обругать Пермь при Дмитрии.

Перед нами развертывается хроника нескольких дней тихого захолустья: галерея разрозненных фотографий, веер судеб. «Растерянное поколение» — говорит про героев автор. Гертруда Стайн писала «потерянное» — о мальчишках, вернувшихся с Первой Мировой стариками. Скирюк же достает на свет божий инвалидов по пятому пункту нынешних паспортов. Не дай бог жить во время перемен, еще хуже родиться в нем. «Растерянные» — и те, кого упустили сети рекламы «Спрайта», и те, кто заплутал в современности, словно дети в лесу… Что им остается? Творчество. Стремление высказаться — граффити на заборе, гитарным риффом, эпатажным стихотворением — неизменно. И позволяет оставаться людьми в самых нечеловеческих условиях.

Самое страшное, когда женщина перестает бояться, говорила беспечной Скарлетт О’Хара одна мудрая старуха. «Растерянные» наяву уже ничего не боятся — Чернобыль, Чечня, Чубайс — что дальше? Скирюк строит роман как сновидение, дрим, трип — чтобы взять читателей за живое, окунуть в зыбкую явь ночного кошмара.

Так бывает: понимаешь, что спишь, просыпаешься — а сон все еще длится. Шаг — и под ногами плавится кафель. «Продавливание реальности» — удивительно меткий образ. Ощущение знакомое многим — если изо всех сил стремишься успеть на поезд, увернуться от автомобиля, достать единственное лекарство, кое поможет умирающей матери — напряжением воли можно «прогнуть под себя» мир. Призрачная возможность: просочиться в единственную щелку удачного выхода, предоставленного судьбой, существует на самом деле, но во сне она достижимей и проще.

Нагромождение сведений и картин, связанных псевдологикой сновидения довершает пейзаж «почти настоящей реальности». Погружения в мир иллюзорный, явления умерших — словно бы «сон во сне». Псица-призрак — будто зверь из сознания Кастанеды. Старый слепой блюзмен — Харон у реки по имени Хронос — каламбур смыслов, стихотворение в образах — когда ритмику заменяют связанные общей нотой эмоции. «…В лучших книгах всегда нет имен, а в лучших картинах — лиц».

Одна из самых сильных в романе сцен — герой в момент озарения слышит музыку, со-звучие всех существующих звуков. «Я слышал крики чаек, посвист ветра и движение облаков, гудки далеких кораблей и плеск летучих рыб. Я слышал крики радости, сигналы SOS, гул проводов и грохот сталкивающихся льдин… Вся музыка мира была теперь во мне, надо было только слышать…». Отзвуки этих нот вы найдете в любой сколь-нибудь стоящей мелодии — будь то симфония, соул или панк-рок. Сцена правдива до последнего такта, веря ей — веришь всему роману.

Столь же яркий момент — когда герой в первый раз в жизни почти против желания выходит на сцену. Он становится будто одержим музыкой, плавится в ней и извергает наружу тот самый божественный саунд, за который не жаль продать душу. Экстаз творения — нет человека и инструмента, есть живая энергия звука, роковой ритм. Слова не слышны и не нужны — только адская музыка, возносящая до небес и подчиняющая себе. Когда люди поняли, что не способны летать, одни пошли строить крылья, другие — натягивать струны на палки.

Но тем не менее: «…ты не знаешь, ты не знаешь, что такое эта скрипка, что такое тёмный ужас начинателя игры…». За возможность поджечь зал, словно груду соломы, извлечь из мертвой груды пластика и проводов живой звук, нужно платить. Недаром — «соул» — музыка из души. Недаром цыгане шепчутся, что первый скрипач лакировал дерево кровью собственной дочери. «Сатана оставил людям несколько созвучий. Говорят, их было шесть. Они существовали много тысячелетий, их теряли, находили… переделывали для всяких инструментов, пока наконец не появилась… гитара с шестью струнами. ...Шесть аккордов дьявола существуют, сынок, и если их сыграть, как надо — в правильном порядке — двери отворятся и он опять вернется».

Мало кто из великих музыкантов жил счастливо и умер в своей постели — современникам нечем гордиться. Раз за разом разрывать себя в клочья на потеху бездне голодных глаз — никакой души не хватит. Нужны кнуты, шипы и шпоры — sex, drugs & rock-n-roll. Чтобы играть — загонять себя до предела, ходить по краю и знать, что однажды сорвешься. Жертва будет принесена… А вот кому ты ее принесёшь — тебе решать. Волшебное всемогущество, дьявольский дар — или кровавая плата самой музыке, труд до страшных мозолей и злых мужских слез — от бессилия, невозможности воплотить первозвук, саунд коий слышал однажды. Хороший ход — автор не задает границы добра и зла. Чёрная собака может быть дьявольским спутником Папы Легба или духом-хранителем — в каждой традиции своя порода. «В знаменитой песне Black Dog из репертуара Led Zeppelin нет ни единого намека на собаку — речь идет о женщине». И автор рисует музу собакой-оборотнем. Может быть, когда Скирюк писал книгу, то за вихрем звуков ему послышался цокот когтей подле двери. Или — чем чёрт не шутит — чёрный зверь грел писателю ноги, пока он набивал текст. В конце концов, все мы платим за творчество. Даром, что просто лабать за деньги — безопаснее и сытнее. «Пишут, гребут. Огребают… А музыка где?»

Стиль музыки формирует стиль жизни. Поэтому для бизнесменов «с большой дороги» так дорог блатняк, сладкие девочки любят карамельную сладость попсы, а брутальные дяди выбирают металл, да погорячее. Музыка андеграунда с первых ударов блюза зазвучала тем самым саундом — и забойный рок-н-ролл и скрежещущий трэш и готика в основе своей прячут истинный звук. И поэтому неформалы самых разных возрастов и формаций узнают друг друга в лицо — они созвучны. Звягинцев говорил: «люди одной серии». Как корабли — вроде разные, но родство опознаётся по силуэту. Героев книги — двадцатилетних готов, тридцатилетних «интелей», сорокалетних «чуваков» — связывает одной цепью ощущение несвоевременности. Им есть, что сказать, но никому вокруг неинтересно их слушать. Они не востребованы окружением, им тесно в схеме «офис-бабки-телевизор», а жить по полной — негде, да и незачем. За этим гитаристы и ищут звук — чтобы запредельным саундом пробить стену непонимания. Хоть так — ценой собственной жизни — оказаться услышанными.

Поколению тридцатилетних чуть проще — варёные в семи щелоках, они привыкли не верить, не бояться и не просить у жизни. А у молодых есть только их пронизанная сквозняками, призрачная реальность. Как корабли в тумане они выходят к свету по звукам музыки. И девушка-оборотень Танука — проводник в этом зыбком мареве. Изломанная, искренняя, непонятая, чуднАя — похожая на тысячи сверстников и совершенно неповторимая. Девочка-загадка: её лицо не отражается на фотоснимках, и начисто забывается, достаточно отвернуться. Пугливый звереныш, привычный к боли, готовый к самопожертвованию — и жрица непознаваемого, предощущающая будущее. Чистый образ.

Вообще вся книга отличается удивительным целомудрием, деликатностью к участникам событий. Героев тошнит, их застают на унитазе со спущенными штанами, метелят до полусмерти, они пьют, сплетничают, сидят в обезьяннике, наконец, умирают — но все это не вызывает гадливости. У автора достаточно мастерства, чтобы не выезжать на дешевых приемах модной чернухи. Скирюк просто принимает окружающую действительность и своих героев такими, как они есть. Хотя каждая глава начинается, со слова «ненавижу»…

В самом вкусном яблоке водятся червяки, даже у лучших романов есть свои недостатки.

Основная проблема книги — перегруженность информацией. Понятно, что форма сна диктует свои условия. И то, что в дрёме проходит подсказками подсознания, в тексте надлежит показать просто и внятно. Избыток ненужных подробностей разрыхляет страницу, отвлекает внимание от сути. В одном котле варятся М-ский треугольник, летающие тарелки, белоглазая чудь, шаманизм, Шамбала, Гитлер и Джугашвили. Вот уж воистину «смешались в кучу кони, люди…». Инфернальный, неназванный ужас пугает больше, чем знакомые идолы — останься они в тумане, книга бы сильно выиграла. Эпизод с голосом и выходом в «верхний мир» через смерть показался не вполне достоверным. Такой путь вполне в традиции шаманизма, но ощущений не хватило — в моментах с «продавливанием реальности» было больше потустороннего, чем в этом выходе. Если вся книга выдержана в духе тяжелого, многослойного сновидения, то сцена с голосом — слишком обыденна и логична, хотя по идее должна звучать кодой. Книга слегка затянута, местами ей, как и большинству вещей, выходящих не под авторской редактурой не хватает корректора. Но общее впечатление от произведения не страдает.

Об этой книге можно говорить больше, чем позволяет объем журнальной статьи, поэтому менее значимые недостатки мы оставляем за скобками.

Подводя итог, хочется сказать — у Дмитрия Скирюка получилась отличная городская фэнтези. О мире «иных» и тонких планах реальности сейчас не пишет только ленивый. Но, как написано в Библии – много званых, но мало избранных. Мистическое пространство Перми Скирюка — естественно, словно пейзаж за окном. Автор не гонит своих героев с бешеной скоростью сквозь водоворот действия, персонажи ведут себя как живые люди, а не прыгают, словно марионетки по воле упрямого кукловода. Скирюк задает вопросы и не предлагает готовых ответов. Выбирай — не хочу. Автор чувствует музыку мира, сопричастен изначальному звуку, первому блюзовому аккорду. Он начинает тему, задает ритм, играет — словно горький гречишный мед сочится по струнам. И смотрит в глаза — попробуй-ка, повтори. Слушай музыку, примеривайся к покатым бокам гитары, пробуй тронуть лады — каждый раз, словно первый и последний в жизни. Стальным аккордом выбивай из мира свой рок-н-ролл. That's all right!

«…Последние тридцать пять лет ты был плохим учеником, но, кажется, сейчас мне больше нечему тебя научить. Возвращайся, если что, я всегда здесь. На крайний случай я сыграю тебе блюз, если не будет воскресенья…» — говорит хранитель времени, слепой блюзмен. И мы повторим — возвращайтесь к «Блюзу черной собаки» — эта книга стоит того, чтобы прочитать ее и услышать.

(Опубликовано в FANастике написано в соавторстве с Владимиром Бережинским)