Г. Ф. Лавкрафт «Сомнамбулический поиск неведомого Кадата»

Мало кто возразит, что повесть «Сомнамбулический поиск неведомого Кадата» принадлежит к лучшим произведениям Лавкрафта и сама по себе – выдающийся образчик фэнтезийно-сновидческой литературы. Ее можно смело поставить в один ряд с такими незаурядными вещами, как «Создатель звезд» Степлдона и «Путешествие к Арктуру» Линдсея. Нынче писатели неохотно прибегают к сновидческому приёму, полагая его, наверное, слишком неубедительным; но это лишь оттого, что мы разучились жить снами. Слишком бурная настала жизнь наяву — не до сна, не до вольного полета на крыльях фантазии, обязательно нужна актуальность. Ну а у Лавкрафта «актуальность» вневременная, сверхвременная, из области чистого искусства. То есть – единственно истинная.

Первое, что приходит на ум читающему (нет, сновидящему!) «Сомнамбулический поиск неведомого Кадата» — это, конечно, сказки «Тысячи и одной ночи». Вычурность, щедрость (но и постоянство) в эпитетах, буйство фантазии, волшебство метаморфоз, нелинейность времени и пространства, сонмы невероятных существ, стран и городов — все это словно взято прямиком из арабского эпоса. Разумеется, ни о каком заимствовании речь идти не может — скорее, дело в том общем (как сказал бы Юнг) «коллективном бессознательном», из глубин которого ко всем нам являются сны, фантазии и сказки. Лавкрафт знал этот мир лучше многих прочих, поскольку свое лучшее время он проводил именно там.

Для ктулхианской мифологии «Сомнамбулический поиск неведомого Кадата» не слишком важен — здесь мы лишь знакомимся ближе с аватарой ползучего хаоса Ньярлатотепа и слышим имя древнего Ноденса, — но именно в этой повести впервые упоминается Азатот — верховный владыка Иных богов, чей образ «жадно жующего в тёмных покоях вне времени под глухую, сводящую с ума жуткую дробь барабанов и тихие монотонные всхлипы проклятых флейт» принадлежит к подлинным шедеврам мировой фантастики XX века.

Нельзя не затронуть тему русских переводов, поскольку язык и образность повести крайне важны для ее правильного восприятия. Скажу сразу: ни за что не читайте «перевод» Д. Афиногенова! Мало того, что он беззастенчиво крадет богатство и красоту лавкрафтовского стиля, так еще и нагло — объем. Не менее пятнадцати страниц оригинального текста исчезло, в том числе вся «кошачья» тема повести. Два других перевода — Бавиной и Алякринского — вполне адекватны. Оба грешат редкими малыми ляпами (например, «самый лучший» у Бавиной, northward «на запад» у Алякринского), но при этом достаточно точно передают атмосферу сказки и баснословной старины. Особо следует сказать о тексте Бавиной. Ее пристрастие к архаичным словесам и неологизмам в духе Хлебникова уместно не в каждом произведении Лавкрафта, но в Сновидческом цикле не выглядит манерно и чужеродно. Слова вроде «мефитический», «наползень», «нутроземье», «булькотатели», «странственник», «пшент» хотя иногда и вынуждают заглядывать в словари, но в целом удачно ложатся в сомнамбулическое повествование о неведомых странах и потусторонних существах. Творчески переводчик подошла и к именам этих существ. Так, night-gaunts у нее не просто «ночные призраки», а «костоглодные черничи», magah birds — не «птицы мага», а «дра-птахи», Shantak-birds — не «птицы шантак», а «черногор-птицы». Может, это и перебор, но, на мой взгляд, что-то в этом есть. В любом случае, у читателя есть выбор: предпочесть более «спокойный» вариант Алякринского или окунуться с головой в психоделический текст Бавиной.

Слиптаун… город грез…

Уткнись в ладони мордою бетонной.

Твоих берез ночной апофеоз

Хочу припомнить и — сбиваюсь с тона...

Легко проснуться — светом онемев

Сквозь возвращенье колдовского бала.

Мое беспутство — глупый грустный гнев.

Мы плоть от плоти, ты во мне — Слиптаун.

---

Неожиданно, да. Совсем не Лавкрафтовская вещь. Или же наоборот — слишком Лавкрафтовская: кто его знает, каков он был настоящим. «Поиск Кадата» внезапно показывает нам обратную сторону Лавкрафта, которая, как обратная сторона Луны, вечно скрыта от читателя.

Я бы затруднился с определением жанра произведения. Конечно, это — ни какие не ужасы, которыми так славится Лавкрафт. Желающим как следует испугаться лучше это не читать — ждет тяжелое разочарование. Тогда — фэнтези? Но и фэнтези, по крайней мере в классическом понимании этого жанра, это сложно назвать. Поклонники этого почтенного жанра скорее всего также будут разочарованы. Мифология, эпос? Пожалуй, отдельные элементы присутствуют. Но опять же весьма своеобразные — Лавкрафтовские. В общем, полный сюрреализм в стиле Босха: ничего не понятно, но интересно.

Книгу лучше читать под соответствующее настроение, основательно и не торопясь. Лучше посвятить этому несколько вечеров. Да и не получится ее быстро читать: обилие названий и персонажей с первых страниц станут серьезным испытанием. А отсылки к другим произведениям Лавкрафта требуют, как минимум краткого знакомства с ними. В противном случае будет непонятно, об чем вообще идет речь. Я бы посоветовал читать это произведение в качестве эпилога ко всему творчеству автора. Эдакая вишенка на огромном торте.

В целом, мне понравилось. Не скажу, что шедевр, но очень и очень неплохо. Почитать стоит однозначно, хотя бы в целях ознакомления. Особенно поклонникам Лавкрафта. Чтобы знать все его стороны, так сказать.

9 баллов.

«Сомнамбулический поиск неведомого Кадата» — это событие и одновременно открытие для меня какого-то нового формата восприятия книги, восприятия сюжета. Тут нет четко прописанных героев, тут нет логически обоснованных сюжетных ходов, а весь сюжет жестко привязан именно к главному герою. Именно поэтому многим покажется, что это слабый в плане прорисовки характеров роман, с сюжетом — который удобно написан без каких либо рамок, так привычно существующих в обыденных стандартных историях, построенных на логике и реализме. А нету тут реализма, нету тут рамок, нет каких-либо границ, которые характеризовали бы этот мир, это ведь просто сон, со своей логикой сна. Да во многом кажется, что все персонажи идут на поводу главного героя, у него много товарищей и помощников, которых он с легкостью заводит, ловко и как то слишком нелогично и легко выбирается из каждой передряги. Но ведь это сон главного героя, где он определяет возможности этого сна, где все подчиняется его воле, ну или почти все. Очень важно научиться это понимать. Ведь Вы читаете не просто роман, Вы прикасаетесь к чужому подсознанию.

И как бы не ругали эту работу многие любители реализма и рационализма, в ней отражен самый пестрый и живой мир, какой только может присниться. Он просто пестрит все возможными загадками и тайнами, о которых писатель как бы вскользь упоминает, задевая наше воображение всего лишь легким тычком своего пера, а мы уже готовы все это представить и вообразить и удивиться: сколько в нем жизни, насколько он многогранен и запутан судьбами персонажей этой истории. Этот мир не имеет каких-то определенных границ, все в нем течет и развивается именно по воле спящего. Именно он проводит нас по всем потаенным уголкам, раскрывает на наших глазах не одну тайну, знакомится с самыми необычными персонажами, и неуклонно движется к своей цели самым сложным и запутанным путем. Это просто нескончаемый поток, непрерывное видео без рекламы, которое просто невозможно поставить на паузу. Именно так и должен восприниматься сон, который важен не какими-то конкретными персонажами, не какими-то логическими ходами сюжета, а глубиной, разрушающей Ваше сознание, засасывающей Вас внутрь этого яркого и фантасмагоричного мира.

И конечно же нельзя не сказать о всевозможных отсылках и пасхальных яйцах, разбросанных по сюжету. По сути это произведение собирает и аккумулирует в себе другие сюжетные линии, а так же других персонажей из других историй, написанных Лавкрафтом. Поэтому если вы читали такие произведения как — «Модель для Пикмена», «Селефаис», «Кошки Ултара», «Полярис», «Белый корабль», «Другие боги» и др., то Вы обязательно будете приятно удивлены и обретете еще один смысл, который доступен только для «посвященных» — прочитавших весь цикл снов. Именно поэтому я советую прочитать изначальное другие работы этого цикла прежде, чем приступать к данному произведению. И тогда все сомнения и претензии к этому роману отпадут у Вас окончательно.

Это удивительный мир, это удивительнейший сон, который запомнится мне как ярчайшее фентези-приключение. Это роман — приключение, роман — цель, ведь Рендальф Картер стремительно и упорно идет к своей цели, его путь яркий, пронизывающий и переворачивающий этот мир наизнанку. Ведь именно это случается в конце — зашкаливающая фантасмагоричность, сочная иррациональность, истина, которую обретает главный герой в итоге, прикоснувшись к самому запредельному ужасу, к первородной материи, увидев ее метаморфозу, ее смерть, а затем рождение. Это было просто потрясающе красиво.

Этот роман стоит воспринимать на каком-то другом уровне, его нужно научиться читать. В нем просто не возможно не утонуть, ведь это самый глубокий сон из всех, что Вы видели за всю свою жизнь. 10 из 10-ти.

Лавкрафтов квест вступил в сговор с моим внутренним Февралем и глумливо похихикал над потугами осилить эту фантасмагорию на языке оригинала. Я вроде говорила, что «Квантовый вор» взрывает восприятие, выносит сознание за рамки воображения? Ну так вот: «Кадат», последовавший почти сразу после крышесносного «Вора», даст тому значительную фору. Хотя, конечно, он не раскидывает конфетти недосказанностей, а аккуратно берет за руку и погружает в омут сумрачной страны снов. Всего лишь невинное предложение окунуться в историю о поиске неизведанного города. Соблазнившись приключением, делаешь один шаг – и ты уже на глубине, пытаешься выкарабкаться и вдохнуть воздуха. И зря. Ведь Лавкрафт предлагает путешествие в совершенно волшебное место. A world where anything is possible.

Кадат – как мысль, как идея, как создание разума, воплощение памяти, душевный порыв, средоточие восхищения и ностальгии, недосягаемая красота, желанная точка маршрута. Не «увидеть Кадат и умереть», а идея фикс, интуитивное стремление к прекрасному городу, дарящему покой и щемящее чувство законченности и полноценности. Хотелось бы сказать, что мое путешествие рука об руку с Картером было осознанным и оставило после себя впечатления о горах и равнинах, людях и богах, – но вместо фотокарточек в моей голове один только туман, как после насыщенной событиями и ощущениями дремы.

Лавкрафт – стремный да страшный, говорили они мне. В отношении «Кадата» это абсолютная неправда, насколько абсолютным может быть выражение несоответствия заявления одного опыту другого. Прыгать в объятия этого философа, мечтателя и возвышенного художника было трепетно и жутко – так всегда перед тем, как добровольно срываешься в карманную бездну одного конкретно взятого творца миров. Самым благодатным временем для чтения Лавкрафта оказался промежуток между 3 и 4 часами утра. И Говард подтверждает: котики рулят :3

Anything = everything.

Многие обвиняют Лавкрафта в эпигонстве: он, дескать, только и делал, что заимствовал мотивы у Лорда Дансейни (а также По и Мейчена). Обвинения имеют под собой основание, однако ГФЛ ну никак не желает укладываться в неравенство Lovecraft =< Dunsany, как его туда ни запихивай.

А ведь перед нами повесть завораживающей красоты, как бы подводящая итог всему творчеству Человека из Провиденса: будут здесь и кошки Ултара, и Рэндольф Картер, и Ньярлатхотеп, и Другие Боги... Но ценность ее не в этом. Пожалуй, даже у этого необыкновенного писателя немного найдется книг, которые словно надиктованы посланцами иных миров; в них так мало [человеческого, слишком] человеческого, банального, земного... И сияющий «Поиск» — лучшая из них. Пожалуй, от такого чтения легко и свихнуться, потому что возвращаться, подобно герою, в серый и жестокий мир повседневности не хочется совершенно...

Отдельный мир, другой мир, сонный мир. Это другая стезя Лавкрафта, первый прочитанный мною из данной серии. Атмосферно, интересные персонажи (коих для меня, что является минусом, многовато, сложно было сложить общую картинку, запомнить имена всех богов, вождей и т.д.). В целом интересно и необычно, продолжим знакомство с данной серией.

Очень странная повесть. Ну то есть творчество Лавкрафта вообще обычным не назовешь, но эта повесть совсем выбивается из общего ряда. Итак, из чего же состоит эта повесть? Первое — необычный язык (по своему поэтичный и немного пафосный), богатый описаниями как внешних аспектов происходящего, так и эмоций героя. Второе — обилие несвойственного для Лавкрафта экшна. Добавим к этому еще богатый набор вымышленных рас, географических названий, имен и откровенную психоделичность всего происходящего. Итого я увидел в этой повести не привычный и полюбившийся лавкрафтовский хоррор, а скорее нечто похожее на лавкрафтовский вариант мрачного и психоделичного фэнтези со своим квестом, путешествием, битвами и прочим.

Немного сложновато читалось, но тем не менее мне понравилось.Хотя я и не могу особо обьяснить — чем именно.

Поначалу читать было очень сложно. Тем более, что используется уникальная география и мифология не известных ранее мест. Но вдруг начинаешь встречать знакомые мотивы и персонажей, и сон превращается во вполне ясную картину, составленную из фантазий Лавкрафта, заключенных в других его рассказах. Сомнамбулический мир становится страной необъяснимых ужасов, которые на этой стороне законные хозяева жизни со своими государствами и торговлей между ними, со своей иерархией и границами дозволенного.

Мир общих снов мне напомнил обитель муши (любители аниме хорроров поймут), которые являются как будто своеобразной антиматерией земного мира. А теснейшая связь с ним возникает в детстве и его образах. Детские фантазии являются ключом от двери в мир добрых земных богов — выход от Иных богов, способных в своем могуществе на что угодно. В очередной раз Лавкрафт подтвердил мою догадку о его скептическом отношении к разуму. Разум в мире снов мрачен, это хаотическая бездна, встающая кишащими облаками вокруг образно очерченных стран неведомых существ. Бесконечная бездна разумного мрака — вот что может победить чудесные детские фантазии о вполне реальном земном мире, где существует любимая автором Новая Англия.

Повествование мне напоминает эпические сказания средневековья с их бесконечными битвами. Правда Лавкрафт проигрыват древним авторам — его битвы зачитываются как газетные заметки или радиорепортажи с места событий. Кошачий мир — слишком выделяющийся на остальном фоне гротеск, даже если учесть, что упыри (на самом деле гули) у Лавкрафта собаковидны. Весь путь до Ньярлатхотепа был довольно скучен и однообразен. Мне даже начало казаться, что герой и здесь оказывается замкнутым в цикле и ходит кругами, хоть и оказывается в различных местах. Но явно повторялся мотив зрелища сверху вниз (то в глубь вод, то с небес на землю) на какие-то покинутые города с мерцающей в них таинственной жизнью. Дважды Рэндольф ходил в пустынные места вместе с несчастной животинкой (зебра? Лавкрафт, ты издеваешься?), пока, наконец, вполне земных созданий не сменили совсем уж мифические спутники и потерявшие — а то и не имевшие ранее — человеческий облик.

От знакомых образов к неведомым и к абсолютному хаосу — Ньярлатхотепу. От ярких цветов к черному. И отсюда — возврат через создание земного бытия через образ и мысль, рожденную в детстве. Я расхожусь в этом плане с писателями хорроров, пытающихся поместить все таинственные страхи и фантазии в детское сознание, но Лавкрафт умело показал, как работает эта теория. Я даже восхитилась, хотя какие параллельные вселенные могут быть у ребенка? Это была взрослая мысль. Ребенок не мыслит столь рационально (если он, конечно, уже не вполне себе зрелый школьник). Так что подобное путешествие мог совершить только взрослый, который от детства отошел, но может его найти, только он способен проникнуть в глубь снов, только он может выйти из хаоса. Но создать свой личный чудесный мирок в общем мире снов все-таки способен именно ребенок. Общего у него еще не может быть. Ребенок — особенная личность, еще не обремененная мраком разума. Взрослый — личность внутри общества. В этом лежит определенная тонкость психологии. Знал ли об этом автор, не знаю, но рассказ действительно производит впечатление.

Но посоветую браться только после прочтения пары сборников других рассказов Лавкрафта.

Творчество Лавкрафта в своих лучших образцах, безусловно, поэтично. Его поэзия проистекает из придуманной им же оригинальной мифологии. «Зов Кадафа неведомого» (именно этот перевод С. Степанова я читал) – самое поэтичное и лучшее, на мой взгляд, творение Лавкрафта. Читал его много раз и всегда с удовольствием. Кстати говоря, именно удачный перевод этой книги повлиял на моё мнение, другие переводы я листал, но читать не захотелось.

Повествование в виде сна – правильное и удачное решение для данного произведения. Оно освобождает от необходимости устанавливать какие-то скрепы между реальным миром и миром фантазий, которые, вообще-то, Лавкрафту не слишком хорошо удавались. Но самое главное – возможность полностью раскрепостить полет своего воображения, а, вернее, установить для него особые причудливые рамки. Следить за этим полетом – удовольствие для читателя. Зуги, гулы, гаги, гхасты, ночные мверзи, птицы шантак и прочие апокалиптические и не очень чудища соседствуют с обыкновенными «сытыми и мощными» котами, которые, правда, умеют прыгать с крыш домов прямо на Луну. Ползучий хаос Нийярлатотеп, демон-султан Азатоц, жадно вгрызающийся в мрак и сам неведомый Кадаф, «увенчанный короной невообразимых звезд» – образы абсолютно поэтические. Самые разные чудеса просто льются рекой со страниц этого романа-сна. Лавкрафт как бы не дает читателю опомниться, окуная героя во всё новые «ужасные» приключения. Это само по себе занимательно. С какой великолепной образностью и чувственностью передан полет героя сначала на вершину Кадафа, а затем и еще дальше, «туда, куда не доходят даже сны»! Очень часто в описаниях встречаются несколько подряд идущих прилагательных, ключевым из которых является слово «странный». Это, видимо, такой прием автора, создающий особую атмосферу монотонных заклинаний и таинственности. Языковой строй этой вещи выдержан с величайшим балансом, чего, обычно, бывает очень трудно достичь, учитывая довольно-таки большой объем текста.

Однако в этом произведении Лавкрафт достигает большего, чем просто красочная передача сюрреалистических видений и переживаний. Сомнамбулические скитания героя постепенно подводят его к вполне законченной мысли. Источник его томления и мечты о чудесном городе – его собственные детские впечатления, говоря шире, сама жизнь на Земле, а не в «дримлэнде». Реальный мир, реальная жизнь богаче, разнообразнее и дороже самого чудесного сна. Герой в конечном итоге как бы находит самого себя. Поэтому «Зов Кадафа неведомого» мне кажется самым зрелым и эстетически законченным произведением Лавкрафта, хотя он сам, как известно, свои поздние вещи не жаловал…

И еще одно замечание по поводу «дансейнизма» Лавкрафта. Безусловно, Лавкрафт не мог не испытывать влияния Дансейни на свое творчество, а равно и влияния других авторов (Де Куинси, Мильтон). Это нормально для художника. Но очевидно и то, что он был достаточно талантлив для того, чтобы успешно выразить в своем творчестве собственную индивидуальность, и, тем более, удержаться от каких-либо явных заимствований.

«Я о планетах говорить стесняюсь, Я расскажу, как люди бьются, маясь» © Вольфганг Гете

Во многом согласен с отзывами Сказочника и sham-а. В рассказе при обилии красивейших археологических изысканий и мифологии, отсутствовало нечто крайне важное для меня — пожалуй то, что и возводит фэнтэзи в один ряд с самыми жизненными классическими книгами — «Я», характер, если угодно сущность героев. Они все играют определённые роли, но их мотивацию нельзя понять практически никогда. Я не верю в реальность героев — всех кроме главного, ну и может покинувшего людской мир Пикмена. Мир пляшет под дудку ГГ, многочисленные города предстают скорее декорациями..причём не особо-то чувствуется чем отличается, к примеру, Селефаис от Инкванока. Вообщем, это далеко не Средиземье и не Каер-Морхен, и отправившись в дорогу весьма быстро забываешь покинутые края.

Чувства, которые испытывает ГГ может и различны, но чаще всего это оттенки страха, блаженства и удивления. Всё. Герой по существу ничего не делает — это созерцатель, но не творец, скиталец и не воин. Оригинально? — я бы сказал ненатурально. Я могу простить то, что в произведении ни коим образом не затронута любовь, ревность, тщеславие, зависть — дескать во сне это совсем не требуется, это атрибуты земного мира (что тоже спорно, ведь тщеславие уж точно фундаментально — почитайте хотя бы Гете «Фауста» если не верите почему), но я не прощаю непрорисованности образов всех остальных героев — имею ввиду не внешнюю прорисовку, а именно характеры, ведь это не манекены, а живые существа! Вот такой и сказ про сей рассказ. Я до сих пор помню тропы лихолесья, Йениффер, лошадь Келпи, Чандрианов, но вот крышы Ултара врядли запомню, пусть даже и по ним прыгали на луну кошки — пусть это милые создания, но все равно внутри они пустые

Куда могут завести человека его сновидения, и его мечты? На этот раз Рэндольфу Картеру суждено заглянуть гораздо глубже своих сновидений и увидеть мир с противоположной стороны... Мир в котором обитает предмет его мечты и его поисков -Великие боги ушедшие от людей в незапамятные времена. Конечно путь к своей цели у главного героя нелёгок и полон опасностей, потому что не все обитатели сумеречной зоны хотят, чтобы он достиг своей цели. Но есть и те, которые ему помогут — это и армия кошек и вурдалаки, призраки,Загадочные дети Великих Богов ... и даже -тёмный бог Ньярлархотеп не в силах помешать ему. На своём пути он посетит несколько городов самых разных — Инкунок, Сельфаис, Ултар... и даже в самые глубины ада придётся спуститься, встретившись с сумасшедшим жрецом.. Вообщем у Лавкрафта получилось создать фантезийный мир с неким оттенком страха и ужаса... Да и ситуации в которые попадает ГГ не иначе как сказочными не назовёшь... Некая сумеречная зона в которую он окунул Картера переливается совершенно разными красками... и уж точно это произведение скучным не назовёшь, хотя может не всегда и во всём понятным... Складывается впечатление что роман написан в бреду... Но преодлев все преграды на своём пути, встретившись Кадате с Ньярлхотепом, Картер узнаёт, что Великие боги ушли с насиженного места...

люблю Лавкрафта. Но данное произведение не понравилось. Возможно, что-то не поняла, возможно, где-то была невнимательна. Но всё-же...меня всё время смущала одна деталь-е

В общем, немного расстроена. Язык прекрасный, но какой-то..не совсем Лавкрафтовский, что ли. Обычно он пишет как бы..с позиции ученого, а здесь не то, не так..

Возможно, стоит перечитать более внимательно. Но пока-шесть.

Бурная, конечно, фантазия у господина Лави... Как-то более привычно видеть его автором чего-то мрачно-депрессивно страшненького, а тут вот такая красота. Да ещё с глубокими философскими размышлениями. Правда из-за линейности сюжета и монологичеслого стиля повествования уже на середине становится занудно. Но один раз читается с удовольствием. Особенно на ночь.

Леди и джентльмены,

Совершенно не разделяю восторгов людей, видящих в данном романе шедевр. Безусловно, следует делать скидку на то, когда произведение было напсиано, но... шедевр ведь стоит вне времени, разве нет?

Автор, в отличие от многих других своих произведений, во главу угла данного романа ставит динамизм и действие, а не душевные терзания героя. Слишком много названий, из-за чего роман приобретает некую калейдоскопичность и теряет целостность. Совершенно расстроило появление в «Поисках неведомого Кадата» нашего старого знакомца Антона Пикмена из действительно почти шедеврального рассказа «Натура Пикмена».

Такие дела.

Великолепное темное фентези. Приключенческая притча о поиске необычного, прекрасного, неземного города мечтаний. Произведении подводящие итог «Сновидческому циклу» в котором есть кошки Ултара, Рэндольф Картер, Ричард Пикмен, Ньярлатхотеп, Другие Боги и прочие уже знакомы персонажи и существа. Мир созданный фантазией Лавкрафта прекрасен и пугающий одновременно.