Ясунари Кавабата «Стон горы»

Лучший, на мой взгляд, японский писатель середины ХХ века и его, неверное, самый «простой» роман Стон горы. Одна из тех историй, которая начинается из ничего и заканчивается ничем. Этакий кусок из жизни отдельно взятой японской семьи, не особо благополучной, но и не маргинальной; никакого гламура, никакой чернухи, да и драмы в общем-то практически нет. Каждый читатель увидит в этом романе свое: кто-то — историю влюбленности старика в молодую, кто-то — историю влюбленности старика в давно умершую, которою замещает молодая. Кто-то скажет, что это наблюдение за начинающейся деменцией, причем не слабоумия в разгаре, описывать которое стало модным в последние 10-15 лет, а именно начальные проявления эмоциональных, личностных и когнитивных расстройств, еще не влияющих на социальную адаптацию, но уже явно заметных. Кто-то увидит попытку показать распад довоенной традиции, тот период, когда по-старому жить уже не получается, а по-новому еще не научились. Кто-то скажет, что это попытка иллюстрировать жизнь людей жизнью природы или наоборот. Вот такая «простота», но я действительно думаю, что это самая доступная книга Кавабаты, по крайне мере из тех, которые я читал. Не могу рекомендовать, но если хочется познакомится с одним из лучших японских писателей, то это подходящий роман.

В своем эссе «Существование и открытие красоты» Кавабата поет оду Мурасаки Сикибу и Сэй Сенагон с их десятивековой давности классическими произведениями «Повесть о Гэндзи» (Гэндзи-моногатари) и «Записки у изголовья», сетуя на то, что более великих писателей и более великих произведений так в Японии с тех пор и не появилось. Что ж, он вправе восхищаться классиками, ибо рос на их шедеврах, и кто как не они повлияли на его мировоззрение, на его чувство прекрасного, на его любовь к литературе. Японцы, как никто другой, имеют свойство жить с постоянной оглядкой на прошлое своего народа, чтобы не посрамить своих великих предков, быть их достойным потомком – ощущают постоянный груз ответственности. Все верно, но, по моему глубочайшему убеждению, старый брюзга еще как юлит, так как именно он, а не прочитанные в детстве и перечитанные в зрелом возрасте «Записки у изголовья» и «Повесть о Гэндзи», открыли тысячам читателей во всем мире путь в удивительный мир японской литературы. Если о величии и значении Басе, упомянутого в том же эссе, трудно спорить, то в японской прозе Кавабата уже в своих ранних произведениях значительно превзошел большинство почитаемых в Японии классиков. Если Мисима со своим «Золотым храмом» со времен прочтенных в древности «Десяти вечеров» в прекрасном переводе Веры Марковой вновь пробудил мой интерес к японской литературе, то Кавабата этот интерес укрепил, а его произведения, многократно и с удовольствием перечитанные, до сих пор побуждают искать в ней подобного рода жемчужины, такие же яркие и самобытные. То есть на счет своего наследия кому-кому, а Кавабате переживать не стоит: не было бы его, не было бы столь сильного увлечения японской литературой во всем мире; он, как оба Мураками для современной молодежи, служит путеводной звездой и вдохновителем для миллионов.

При этом, что касается меня лично, я не являюсь фанатом именно японской литературы – в мировой литературе слишком много проходных вещей, чтобы ставить на ней ярлыки принадлежности к определенной нации (например, если бы я греб всех представителей литературы определенной страны под одну гребенку, то мое знакомство с литературой Японии началось и закончилось бы на Осаму Дадзае, который в свое время ну совсем не впечатлил) – я фанат качественной мировой литературы в целом, а произведения Кавабаты – ее лучшие представители.

При всем при этом не будет лишним предупредить читателей, лишь начинающим свое знакомство с творчеством автора, чтобы они не ожидали какой-то дикой европейской интриги и неожиданных поворотов сюжета. Кавабата не рассказывает увлекательные истории от которых замирает дыхание, его произведения – неспешно текущая река, не имеющая начала и конца, летящие по ветру лепестки сакуры в парке древней Нары, — он показывает нам фрагменты из жизни традиционной Японии, приобщает читателя к любованию простыми вещами, красочно передает сущность японского сознания, за что, собственно, и получил (как никто другой – заслуженно) Нобелевскую премию. Среди произведений автора, которыми искренне восхищаюсь, особняком стоят «Стон горы», «Танцовщица из Идзу», «Тысячекрылый журавль» и «Старая столица» (и именно в таком порядке), с которых и рекомендую начинать знакомство с творчеством Кавабаты. Иначе же можете натолкнуться на документальное произведение «Мастер игры в го» или невнятных «Спящих красавиц», недоуменно пожать плечами и надолго забросить книги автора в самый темный и труднодоступный угол.

Попытка открытия Японии

«Стон горы» (1954) – роман японского писателя Ясунари Кавабата (1899 – 1972), лауреата Нобелевской премии 1968 года, которой он удостоился первым из японских писателей.

Кавабата принадлежит к тому поколению ровесников века, которые пережили две мировые войны в сознательном возрасте, и первыми в мировой истории получили опыт гибели всего мира. В то же время это поколение властителей дум, которые форматируют интеллектуальное пространство и управляют дискурсом вплоть до нашего времени. Все значимые имена ХХ века, авторы, которых читают до сих пор, которые задали рамки мысли и восприятия – все они принадлежат к этому поколению или, во всяком случае, были старшими или младшими современниками этого поколения, создавали живую культурную среду этого поколения. Хайдеггер, Брехт, Оруэлл, Сартр, Камю, Гессе, Эйнштейн… Мы до сих пор доделываем их дела, дорешиваем их споры, додумываем их мысли, разгребаем последствия их действий. При всем их величии, иногда кажется, что самое точное описание наших взаимоотношений – мёртвый хватает живого. Поэтому мой интерес к этому поколению содержит значительную долю опасения, ощущения, что по результату нужно будет реагировать, что-то делать, держать потолок, который свалится на тебя.

В таком настроении я принялась за роман японского писателя, который вдобавок на старости лет покончил с собой. В Японии есть безусловный гений этого поколения, который тоже покончил с собой, – Акутагава Рюноскэ. Это несомненная звезда на небосклоне японской и мировой литературы, и надежда на подобную встречу поддерживала меня в этом нелегком предприятии.

По итогам скажу, что надежда не оправдалась. Акутагава Рюноскэ так и остался непревзойденным и единственным.

Роман «Стон горы» бытовой, реалистический, описывает жизнь японской семьи в послевоенные годы, ситуация дается с точки зрения престарелого отца двоих взрослых детей. Перипетии жизни этой большой семьи перемежаются описаниями городской природы, на фоне которых происходят драматические расставания и примирения, в неспешном ритме, с описанием незначительных деталей и, как пишут другие критики, тонких оттенков чувств. Для меня они настолько тонки, что различить их невозможно, и я поражаюсь, как их различил Нобелевский комитет.

Если Ясунари Кавабата – великий писатель (чего я не исключаю), он безусловно японский великий писатель, то есть для адекватного понимания его творчества нужно знать японскую культуру и литературу гораздо лучше, чем знает обычный читатель-не японец. Без этого условия не советую даже начинать.