Роберт Шекли «Четыре стихии»

Шекли пользуется тут хитрым приёмом, чтобы откомментировать человеческую натуру: закидывает сюжет в фантастический мир, где фрейдианские составляющие личности имеют материальную основу и где солнечная система уже частично колонизирована, а затем показывает, что по его мнению и в этом мире останется прежним: неприязнь деклассированного элемента к эмигрантам (с поправкой на фантастическое допущение повести), эксплуатация Старым Светом колоний, травматизм контакта между обществами занимающими разные уровни развития.

Ещё интересный приём — разворот на 180 градусов традиционных в западной культуре ассоциаций с Марсом и Венерой. По идее жиголо, бегающему за развращёнными богачками, самое место на архетипичной Венере, а как раз вестерноватому Стэку — на суровом маскулинном Марсе, ан нет, Шекли меняет их местами. Зачем, интересно? Я пока не решил, но уверен — это не спроста.

Последняя шутка повести в журнальном варианте: сразу после фразы «Оно осознaло, что нaстaл чaс нaйти для себя новое имя» следует псевдоним Шекли — «Финн О'Донневан».

После нынышнего само-собой-разумения вычислительной теории сознания и привычных из цифрогого мира операций над ним (копирование, затирание, всякие комбинаторные переборы) интересно вернуться к дуалистическому взгляду на сознание как особый вид бытия с некоторыми свойствами украденными у материи: его можно поделить и отлить из одного сосуда в другой, а позже слить обратно и наблюдать как «целое больше суммы его частей». Вроде как — берём водород и кислород, абракадабра, сим-салабим, получаем воду, свойства которой хоть и обусловлены входящими в неё элементами, интуитивно из свойств оригинальных газов не предугадаешь. Тут Шекли проводит мысленный эксперимент: а что если бы теория Фрейда имела какой-то физичекий смысл, как бы это могло выглядеть? Можно счесть это сатирой, попыткой довести предпосылки психоанализа до абсурда, а можно — искренней любопытностью.

Похожие идеи — о необходимости временно убрать какие-то части сознания ради достижения краткосрочной цели — есть в рассказах Кордвейнера Смита, например «Сканнеры живут напрасно» (Scanners Live in Vain, 1950). Идея разделения личности с последующим воссоединением частей в нынешнем цифровом мире становится общим местом, из недавно прочитанных вспоминаются романы Грега Игана, цикл про квантового вора Ханну Райяниеми, но особенно вторая книга из цикла «Дети Посейдона» Элистера Рэйнольдса — «На стальном бризе» (?, On the Steel Breeze, 2013) потому что там ещё и другие параллели с рассказом Шекли — колонизация Марса и Венеры и путешествия между ними, проблемы на пути реинтеграции суб-личностей, машина одушевленная человеческой личностью. Тем не менее у него разумы компьютерно-программно-подобные в отличие от Смита и Шекли.

Иногда, в периоды нерешительности, мне смутно кажется, что в моём мозге кого-то не хватает из нас, способного побыстрее оценить ситуацию :)

Всегда вспоминаю этот рассказ, когда совершаю какую-нибудь досадную ошибку.

А главный герой пролетел сквозь вселенную, чтобы получить возможность совершать ошибки:)

Сюжет запомнится надолго в памяти — из-за предфинала. Кажется всё шло логично и в финале ожидался хэппи-энд после всех поездок героя в поисках частей своей личности по Марсу и Венере. Но автор сделал необычный ход -отступление в сторону — и блеск!!! Хотя финал всё-таки заканчивается хэппи-эндом.

Крутой рассказ! Когда Шекли хочет, он может!

На эту повесть сложно писать отзыв. Идея разделения конфликтующих частей больной личности по медицинским показаниям на первый взгляд кажется простой. Не уживаются в сознании шизофреника три ипостаси: флегматика, меланхолика и холерика. Первый стремится к упорядоченной размеренной жизни, второй — к радости и удовольствиям, третий не в состоянии обуздать свою агрессивность. Раздели их, дай каждому возможность жить своей жизнью, и будет всем счастье. Героя и разделили. Но что-то с этим разделением вышло не так.

Возможно, виной тому слишком позднее вмешательство: одиннадцатилетний мальчик хорошо помнил себя прежнего, неизбежное сокращение спектра эмоций, сопровождающее разделение личности, не могло пройти для него незамеченным. В результате удаленные части личности стали для него фантомными частями — их нет, но болят, потому что раньше были и без них герой не целый.

Возможно, медики неправильно выбрали «основную» личность, сохранив в качестве таковой стабильного законопослушного меланхолика. На «основного» больше похож выделенный флегматик, который прожил совершенно безалаберную жизнь альфонса, мошенника и афериста. При этом в своей жизни ему вполне комфортно и воссоединяться с другими частями личности он совершенно не стремился.

Возможно, разделение было слишком радикальным. Меланхолик и флегматик, несмотря на свою несхожесть, в целом по поведению и самоощущению являются психически нормальными людьми. А вот холерик, который после отделения от более стабильных частей не смог контролировать свою агрессию и стал преступником, в последнем слове говорит о своем безумии, которое он не в силах сдерживать. Вот она, больная часть личности героя. Впрочем, меланхолик и флегматик тоже конфликтовали, будучи в одном сознании. Если бы выделили только холерика, герой все равно остался бы психически больным.

Пожалуй, верно все-таки второе предположение: неправильно определена «основная» личность. Меланхолик тосковал по фантомам, флегматик совершенно в них не нуждался. Будь «основным» он, ему бы и в голову не пришло разыскивать своих «половинок» и стараться восстановить целостную личностную структуру. Он и так ощущал себя целым, в отличие от всех остальных.

Выбор меланхолика в качестве «основного» не обязательно был результатом медицинской ошибки. Это мог быть и социальный заказ. Обществу нужны предсказуемые дисциплинированные граждане, а не альфонсы со склонностью к мошенничеству.

В сущности, лечение героя расщеплением оказалось неудачным. «Основная» личность не смогла адаптироваться к автономному существованию. Развитие всех трех «половинок» шло в направлении углубления различий между ними. При этом осознанное желание воссоединения было только у меланхолика. При таких условиях маловероятно появление стабильной цельной личности в результате воссоединения «половинок». Они не были единым целым в детстве, и с высокой долей вероятности не смогут стать единым целым после соединения во взрослом возрасте. Новая личность тоже рискует оказаться шизофреником.

Но жить нормальным и не целым для героя невыносимо. И это логично, ведь шизофрения для его личности была нормой. Разыскивая части самого себя и воссоединяясь с ними вопреки рекомендациям врачей, он стремился вернуться к самому себе, которым мог бы стать, не отними у него насильственно авантюрную и агрессивную составляющие личности. Он бежал от нормы общепринятой к тому, что было дано природой лично ему, пусть даже это считалось болезнью.

Повесть представляет своеобразный философский взгляд на психику человека. С одной стороны, расщепление личности — это безусловно болезнь. С другой, излечение от нее не делает человека счастливым. Получается, что нормализация психических отклонений есть потребность общества, а не конкретного человека. Конкретный человек хочет оставаться собой, излечение не становится для него благом. Он не выздоравливает, он становится инвалидом, таким же, как человек с ампутированной рукой или ногой.

Что с этим делать, непонятно. В какой-то мере разделение личности и принуждение разделенных людей определенное время прожить в таком состоянии дает им возможность сделать осознанный выбор: кем быть — инвалидом или больным. Другого выбора для таких особенных людей природа не оставляет. Психическое здоровье нельзя получить методом насильственного воздействия на организм, пусть и совершаемым с согласия пациента. Здоровым становится только тот, кто выздоравливает сам. Разделение не исцелило героя. Но, может быть, дало ему шанс на выздоровление. Болезнь никуда не делась, холерик несет ее в себе. Однако, соединяются не те части, которые были разделены в детстве, каждая из них заключает в себе собственный жизненный опыт, отсутствующий у других. Может быть, объединенный жизненный опыт четырех человек позволит герою выздороветь, найти себе новое имя и стать, наконец, обычным, нормальным человеком с единой и полной личностью.

Рассказ о том, что для полного счастья каждый человек должен иметь «полный набор» личностных качеств. Некоторые сами или с помощью родителей обделяют себя, зажимаясь в заданных рамках, воспитывая только требуемые для успеха черты характера. Ну а если бы рамки были заданы изначально и нигде «не жали»? Наоборот, маленький и плоский образ в объёмной рамке... Вот тогда-то и стало бы грустно :frown:

В основе произведение лежит предположение о существовании идеальных людей. Нет, я имею ввиду ни каких-то роботов-андроидов или рыцарей с белоснежными улыбками, я говорю о разделении людей на темпераменты. Каждый из четырех главных героев является идеальным человеком, то есть его моделью. Какие превосходные степени у каждой из четырех составляющих, как они себя ведут, что чувствуют, что думают? А этот прием, когда в голове первого героя находятся сущность второго не дает скучать и открывает новые грани, такие как борьба темпераментов или внутреннее противоречие, которое есть в каждом из нас, но которое не губительно ввиду смягчения всех четырех углов наших личностей.

Повествование сильное. Описания красивые. Философская сторона интересна. Отлично.

Хорошая идея развитии разных ипостасей человеческой личности вдали друг от друга. Каждая часть проживает жизнь которую она заслужила своим характером.

Иногда появлялось желание убрать некоторые свойства моего характера в дальний уголок сознания и забыть о них. Прекрасный перевод который избавил меня от нудности и сложности оригинала. Приятно отдохнуть при чтении фантастического произведения.

Так уж получилось, что в свое время мне не попалась на глаза эта повесть, зато выросший на её основе роман «Алхимический марьяж Элистера Кромптона» я с неизменным удовольствием перечитывал под настроение в разные годы. В первую очередь, мне было интересно сравнивать «Четыре стихии» с недавно перечитанным романом. По итогам, я для себя сделал вывод, что хотя у «Марьяжа» присутствуют отдельные недочеты, но читать его было несколько интереснее по ряду причин: более достоверный и проработанный образ главного героя, обилие дополнительных деталей и оригинальных, ярких фантастических идей. Читая «Четыре стихии», я словно вприпрыжку бежал по сюжету, догоняя стремительно рвущегося к цели главного героя, в «Марьяже» у меня было достаточно времени, чтобы вжиться в мир, прочувствовать каждую локацию. После романа повесть выглядит несколько пресновато, да, положенная в основу идея просто шикарна, неожиданный финальный поворот в наличии, но сама концовка, заключенная в последнем абзаце, кажется слишком простой для такой задумки, и это печалит. Не понятно, в чем же тогда была сложность квеста, вероятность успеха которого была обозначена близкой к нулю.

Различия, как существенные, так и не очень, заметны уже в завязке, которая составляла всю первую часть романа. Элистер Кромптон в возрасте 11 (по роману — 10) лет перенес запущенную форму вирусной шизофрении, в результате его сознание было подвергнуто разделению в ходе операции. Наиболее сильная личность осталась в базовом теле, а два остальных компонента заключены в искусственные тела Дюрьера и переданы на усыновление на Марс и Венеру (на Эйю и Йиггу — соответственно). По достижении 35 (30 по роману) лет Кромптон получил законное право на Реинтеграцию, после чего, сняв все свои сбережения, отправился на поиски утраченных компонентов. В повести Элистер трудится непримечательным клерком, в романе он — главный специалист Корпорации Психозапахов, т.е. более целеустремленная личность, ему есть, что терять. В «Четырех стихиях» Кромптон всегда может вернуться к прежней жизни, в «Марьяже» он переходит Рубикон и сжигает все мосты.

Первый пункт остановки повести — Марс, если честно, мне трудно представить эту безжизненную красную планету в виде центра развлечений. То ли дело Эйя, населенная бессмертными аборигенами, за миллионы лет постигшими все удовольствия и пороки. Эйянин Секюйль, втянувший Кромптона в Игру бессмертных, оказавшую значительное влияние на развязку, в повести напрочь отсутствует, равно как и сама Игра. Привязка в повести компонентов личности Кромптона к элементам стихий выглядит ярко и символично, но с другой стороны негативно сказывается на интриге, частично дезавуируя главный сюжетный поворот. В «Четырех стихиях» Элистер производит впечатление аморфного неудачника, готового при первой трудности поднять кверху лапки и вернуться на Землю к разгадыванию своих кроссвордов, впоследствии ситуация несколько выправляется, но для Марса замечание актуально. В общем, Марс мы проскакиваем почти галопом, нет ни Садов наслаждений, ни магазинчика психонастроев — фанерная вышла декорация.

Зато в повести сюжет выглядит более цельным, не распадаясь на отдельные части, хотя распадаться ему попросту некогда, может быть это я не привык, но создалось ощущение, что автор постоянно куда-то торопится. Венерианская часть приключений Кромптона выглядит уже лучше. Роман, конечно, добавил отдельные детали, но ощущения серьезных потерь описания Венеры в «Четырех стихиях» не вызывают. Тем не менее, прочувствовать всю тяжесть путешествия через зловонные джунгли на медленных местных зверюгах в компании с нелицеприятными аборигенами, которая легла на плечи бедняги Элистера, в повести не удастся. Бросается в глаза несоответствие — главный герой только что готовый сдаться и повернуть назад в комфортных условиях Марса, вдруг преображается в сильную и целеустремленную личность, готовую монотонно шагать в неизвестность по ядовитым топям, не взирая на стрелы туземцев и адскую жару. В романе автор эту непонятку совершенно справедливо устранил.

В «Четырех стихиях» отсутствуют события четвертой части романа, дальше Венеры дело не идет, в «Марьяже» перед нами возникает еще одна интересная планета, специализирующаяся на лечении психических недугов со всеми вытекающими. Конечно, можно попенять романной концовке за внезапный, пусть и заблаговременно логически подготовленный сюрреализм, но финал всё равно мне показался интереснее, чем в «Четырех стихиях». Не буду объективно обосновывать, что лучше — повесть или роман, ведь как известно de gustibus... Однако сориентироваться в личном выборе можно без особых затруднений — если вы категорически не приемлете поздние литературные опыты Р. Шекли, щедро замешанные на сюрреализме, абсурде и безумии, то читайте «Четыре стихии», если же такого предубеждения нет и вы считаете, что дьявол кроется в деталях — берите роман. Персонального лучика ненависти достоин русский перевод повести, автор которого оперирует словечками типа «цивилизировать», а Литтл-Бигхорн, ничтоже сумняшеся, дословно переводит на великий и могучий, как «Маленький Большой Рог», тут у меня вообще выпал глаз и закатился за диван.

Мне очень понравилась идея развития в разных телах разных составляющих одной личности. Кажется, такого еще нигде не встречала. И весь процесс слияния разных ипостасей одного человека мне показался весьма убедительным.

Пожалуй, не хотелось бы мне что-нибудь «отщепить» от своей натуры. Разве что пару-тройку щепочек...

Очень хорошая повесть из Золотого Фонда лучшего периода американской НФ и, подозреваю, осознанная попытка Роберта Шекли написать что-нибудь в духе Альфреда Бестера. Эту повесть здесь уже разобрали достаточно подробно и интересно, не стану повторяться, просто присоеденюсь к уважаемым коллегам.

Надо сказать, что более поздняя развёрнутая версия повести — роман «Алхимический брак Алистера Кромптона» — намного слабее этой версии, где есть драматичный сюжет и интересные фантастические символы, но нет зубоскальства и путаницы эпизодов.

Да... И кончается повесть вовсе не хэппи-эндом. Вполне возможно, что восстановленная личность Кромптона будет страдающей и несчастной. Но при этом она будет полноценной личностью, а не набором штампов. Повесть заканчивается, потому что сюжет исчерпан. Но жизнь продолжается, и это будет совсем другая история.

Хороший текст, неплохой сюжет, оригинальная идея, а в целом слишком мало для фантастики. Стоит отбросить Марс и Венеру и будет вполне земное реалистичное произведение, как врач-психиатр вылечил пациента, который страдал растроением личности. Сечас модно стало снимать фильмы на похожую тему, но это ужастики, а здесь фантастика.

По мне – повесть какая-то пресноватая. Даже на Шекли-то не очень похожа. Без изюма, без чего-то такого неожиданного. Скучно, бледно. Ну… нет чего-то такого… Без огонька, без вкуса какого-то… Наверное, всё это и будет одним словом – «пресная». Сама идея, мне напомнила «Кольцо вокруг Солнца» Саймака (это разделение). Да, может быть, и оригинально: Дюрьеровы Тела, такие меры против болезней психики, и эти стереотипы, но, по-моему, так это всё написано бледно, без желания, что мне вот не западает. Сюжет плоский – всё развивается гладко, предсказуемо. Ни одной непредсказуемости по ходу сюжета, в общем-то, и не было. Всё текло само собой… нет, не вяло, но по давно намеченному неизменному руслу, чтоб достичь, в конце концов, финала который угадывался издали. В общем, если бы не описание, сам дух Венеры в этой повести… О! Что это за Венера! Так здорово и притягательно написано… Этот дух неосвоенности, первопроходства! Да. (Единственное, в чём здесь угадывается великий мастер). Венера здесь, в этой повести, по-моему, единственное, что по-настоящему «живо»… (и пока самая интересная Венера из всех, что мне попадались в НФ… пока). В общем, если бы не это замечательное описание Венеры, повесть, по-моему, была бы совсем пропащая… А так хоть Венерой да запомнилась.

Допустим, три личности настолько плохо уживались в одном теле, что им потребовались раздельные. Под угрозой шизофрении. Но с какой стати после слияния