Сергей Анатольевич Иванов «Случай на станции Скалба»

«Случай на станции Скалба»…какое вкусное, интригующее название. Случай – он таит в себе загадку, намекает нам на что-то великое, рожденное из пустого, банального, незаметного. Случай – он может произойти с каждым, поэтому присмотритесь к нему, вглядитесь, может быть эта история – история про вас. Зачин у повести интересный: морячок видит из тамбура проходящего поезда как в него целится из пистолета какой то подросток на маленькой, темной станции. Ррраз, поезд уехал, а станция осталась. Случай, мгновение, то ли было, то ли нет…но что же будет дальше? Куда заведет нас эта история?

А вот дальше история (по крайней мере для меня) свернула с пути интриги и загадки на путь унылых гормональных подростковых разборок относительно того, кто более крут, где поднять денег на шмотки из «Березки», и кому достанется красавица Алена (кто будет с ней «ходить», как говорили мы в те (середина восьмидесятых) годы). Началась долгая и нудная история движения револьвера из рук в руки. Когда же он наконец выстрелит?, – ждал я хоть какого-то развития событий. В общем, вы поняли, сюжет свернул в разбор отношений между подростками. А там, как вы понимаете, ни драматизма, ни психологизма, ни хоть какой-то метафизики. Гормоны да гормоны. Скалбинские страсти, они такие.

Что еще показалось мне слабым? В книге нет внятных, запоминающихся героев. Пожалуй, только девочка Алена, ее какая-то детская привлекательность, притягивающая к себе сверстников и взрослых мужчин. А вот остальные герои – Славка, Сергей Камушкин, Крыса, Солдат-Юдин, Градус, Глебов, Свинцов, Гарусов, – все эти герои безлики, их сложно отличить одного от другого, в них нет чего-то запоминающегося. С вами было такое: вы читаете книгу и не можете вспомнить, кто приходится мужем убитой: Иванов или Петров, Андрей или Алексей, Джон или Сэм, Себастьян или Стефан? Все смешивается в нечто безлико-неопределенное. Таковы и герои этой книги – они совершенно не герои.

Подводя итог: понятно, что честный, хороший, добротный писатель в середине восьмидесятых был обеспокоен кризисом советской идеологии, падением пионерско-комсомольского задора в среде молодежи, нарастанием потребительского отношения к жизни, ростом подростковой преступности. Но средства, которые он использовал как автор, были слишком гуманистичными, наивными, советскими в хорошем смысле этого слова. Здесь еще чувствуется вера в педагогику, в диалог поколений, в силу советской милиции, которая способна прийти и навести порядок. Совсем скоро все это рухнет, грохнет и покатится с шумом и гамом, похоронив под собой весь этот наивный идеализм. Придут другие герои, писатели и книги, а «Случай на станции Скалда» останется в библиосфере забытой, пыльной, беспомощной книжицей. От меня – 5, за хоть и грустный, но все же оптимизм автора.