Кадзуо Исигуро «Остаток дня»

[i] — У настоящей Леди должны быть признаки ума на лице, — укоризненно сказал Джентльмен. — А у вас пудра только.

- У настоящего Джентльмена сейчас на лице травма будет, — пообещала Леди и выплюнула беломорину. [/i]

(c) Признаки леди

То, чем так восхищаются в этой книге, решительно above me. Более того, тот факт, что восхищаются «воссозданием истинно английского духа», «безупречным изображением типичного английского дворецкого», «симпатичной и исполненной достоинства личностью героя», меня даже как-то пугает. Люди, вы читали тот же текст, что и я?!

Начнем с начала: в чем прелесть, гм, живой прислуги, в отличие от, скажем, посудомоечной машины? В том, что это живые люди, конечно, у которых есть свой мозг, чувства, эмоции, которые могут, к примеру, вынуть тебя из петли, в то время как стиралке пофиг, пока она качественно выполняет свой ограниченный набор функций, и не более того. Смысла низведения человека до уровня машины не только по характеру труда, но и на чисто психологическом уровне я совершенно не понимаю. Между тем герой именно что и производит четкое впечатление ходячей и говорящей стиральной машины, которая умеет ровно от сих до сих, но умеет это хорошо. Не стоит просить у нее чего-то большего — в этом случае она запрограммирована выдавать вежливое «увы, я не могу помочь вам в этом, сэр», и хоть ты убейся. По-моему, это не отражает никаких личных достоинств героя, а напротив, отражает его глубокую неполноценность, которая ловко скрывается под личиной професионализма. И все эти рассуждения про «dignity» на самом деле выглядят как пустой треп, потому что во всей истории не было ни одного момента, который был бы действительно challenging для героя и давал ему возможность проявить либо не проявить пресловутое «достоинство». Именно так — для всех остальных, нормальных людей некоторые моменты были бы challenging, а для героя — нет. Особенно два запомнилось — первое, само собой, когда уходила Miss Kenton и второе, когда молодой Mr Cardinal пытался разгворить нашего дворецкого и донести до него, что его хозяин катится в бездну со своими заигрываниями с нацистами. В герое ни секунду ничего не дрогнуло, он даже не задумался о происходящем. Имхо, учитывая обстоятельства, это не есть признак нормального человека.

Я долго не могла понять, что с текстом не так и почему он кажется таким ужасно скучным и спокойным одновременно, так сильно напоминает что-то из ранее читанного. Потом поняла, что напоминает — все эти романы, написанные от лица сумасшедших или людей с явными психическим нарушениями, «Шум и ярость», «Полет над гнездом кукушки» и больше всего, конечно, «Постороннего». Усматриваю забавную связь между смертью матери у Камю и смертью отца героя в «Остатке дня». В обоих случаях героям явственно пофиг, и они жаждут скорее вернуться к своим привычным занятиям, не понимая суеты, которую устраивают по этому поводу окружающие.

То же самое — по поводу заявленной «трагической истории любви». Которой в романе, впрочем, нет от слова совсем, а есть ну максимум одностороннее увлечение, которого герой в упор не замечал, пока спустя много лет ему не сказали прямым текстом. Мисс Кентон вообще в этой истории ужасно жалко. Любовь зла, полюбишь и Аспергера, конечно, но читать *холодный пересказ* событий вокруг их отношений с учетом того, что сам рассказчик не понимает их смысла и значения — довольно мучительно.

В целом — роман чудовищно скучный. Герой, которому выпало несколько свободных дней, отправился на склоне лет в путешествие по окрестностям. Он обозревает сельские красоты Англии и предается воспоминаниям, в которых изрядная часть отдана рассуждениям о «профессии», «достоинстве», тому, где надо стоять, прислуживая за столом, и практически ничего — каким-либо реальным событиям. О событиях в жизни героя упоминается обмолвками, будто их и вовсе не было. Теоретически, герой направляется к городку, в котором живет некая давняя знакомая, которая двадцать лет назад была в него влюблена, но потом отчаялась, вышла замуж и уехала. Опять же, теоретически встреча с этой знакомой должна стать кульминационным моментом романа, ведь все шло к именно этому моменту, этому признанию. Но, выдерживая занудный и идеально ровный тон, автор описывает встречу не immediately, а постфактум, опять же в воспоминаниях героя. Ничего не произошло, ничего не изменилось от этой встречи, запоздалое признание вызвало вежливое недоумение и оказалось типичным «хлопком одной ладонью».

И напоследок, насчет «английского духа». То, что писал японец, очень и очень заметно. «Английский дух» — это Дживс и Вустер, это Честертон, Конан Дойль, в конце концов. Не имеющий ничего общего с мелочной, навязчивой фиксацией на несущественных деталях быта или физиологии или с длинными занудными рассуждениями о неких отвлеченых понятиях. А вот японской литературе как раз свойственна эта странная черта, которую моя русская ментальность воспринимает просто как вывих сознания. Вроде бы описываются понятные вещи, но они предстают в каком-то странном свете, с немного переставленными акцентами, и из-за этого становятся совершенно чужими. Оэ очень типичен в этом, Абэ тоже, Кавабата в меньшей степени. Автор может сколько угодно жить в Англии, но по ощущениям странности и холода это очень японский роман.

Про язык и стиль ничего хорошего сказать не могу. Ну текст. В значительной степени лишенных каких-то языковых украшательств, не то что тропов, а даже описательных приемов. Глобально роман — ни уму, ни сердцу.

Замечательная книга !

Действительно, то что роман написал автор японского происхождения — поистине удивительно. Невозможно передать, насколько каждая страница проникнута исконно английским духом. Единогласное присуждение премии Букера — прекрасное доказательство высочайшего уровня данного произведения.

Должен сказать, узнал много нового о профессии дворецкого, а также и в целом о проблематике отношений хозяин-слуга. В центре повествования три фигуры: дворецкий Стивенс, экономка мисс Кентон и хозяин поместья лорд Дарлингтон. Мистер Стивенс без малого настоящий адепт кодекса служения. Он полностью отдан своему делу, ничего другого как будто и не существует для него. Стивенс без устали совершенствует свое мастерство, здесь много размышлений о материях, наподобие — что такое достоинство, каким должен быть «великий» дворецкий, что такое «настоящие» джентльмены и Великие Дома. В целом, такие вещи для него скорее дело прошлого, на дворе (1956 год) угасание традиций и наступление нового миропорядка. Как мы узнаем, хороший слуга должен «присутствовать но не видеть». И еще показательна вот такая часть монолога: « …таким, как мы с вами, никогда не постичь огромных проблем современного мира, а поэтому лучше всего безоглядно положиться на такого хозяина, которого мы считаем достойным и мудрым, и честно и беззаветно служить ему по мере сил.»

Моральной стороне лакейства уделено много места. Профессиональная вынужденная слепота сыграла со Стивенсом злую шутку — лорд Дарлингтон потерпел полный крах как политик и джентльмен. Ради чего тогда прожита жизнь ? Еще одной стороной лакейского мировоззрения становится душевная черствость, полностью атрофируется способность любить и сопереживать. Книга снабжена отличной критической статьей переводчика, с выводами которой я полностью согласен: «Продуманно чередуя эпизоды и сцены, строя диалоги и описывая реакции персонажей, какими их воспринимает Стивенс, автор подводит нас к главному: лакейство в принципе губит личность, растлевает ум, сушит сердце, искажает ценности человеческого общения. Оно делает Стивенса слепым не только в политике. Его рассказ – это, в сущности, хроника неувиденной и в силу этого не принятой любви»

Великолепнейший язык и блистательный перевод.

Проза самого высокого уровня.

Англичане всё-таки интересный народ: со своим юмором, со своими традициями, со своим мировоззрением. Вот, дворецкий Стивенс — настоящий профессионал своего дела. Холодный, чопорный, безжалостный к себе и подчинённым, подчас просто бесчувственный болван. Ну, почему?! Почему же я так сопереживаю этому, далеко не самому приятному джентельмену?! Он — честен, он — предан хозяину, он — обладатель Достоинства с большой буквы, он — почти эталон в своём деле, почти... Почти... потому что кажется мне, что Стивенс немного лукавит, немного недоговаривает и за этим человеком-отлаженным механизмом проступает его истинная натура, которая всё-таки вырывается наружу в финале книги... ведь знал он, чувствовал, что тогда, в комнате, леди Кентон рыдала... Стивенс не слеп, он предпочёл прожить с закрытыми глазами. Так было надо, для дела.

Возможно, что я не прав, и главный герой банально оплакивает свою бессмысленную жизнь. Хотя, не думаю. Уверен, что автор хотел сказать нечто большее. В любом случае, низкий ему поклон.

Нет, не буду писать про самураев. Мне действительно показалось, что герой — переодетый японец. Но всерьез зацепило совсем другое.

Кажется, в первый раз мне выпал случай задуматься, а стоит ли восхищаться старой доброй довоенной Англией. Ее олицетворение в романе — лорд Дарлингтон, безукоризненный джентльмен, воплощение рыцарского духа, благородства и деликатности. В нем все то, чем по праву восторгаются ценители викторианской, эдвардианской и прочих славных эпох английской истории. Но он откровенно симпатизирует нацистам и мечтает установить в стране диктатуру. Рассказчик, дворецкий Стивенс, совершенно справедливо отмечает, что таких лордов и леди в довоенной Англии было предостаточно — Дарлингтон ни в коей мере не исключение. За великолепным фасадом «джентльмена старой школы», за словами о чести и уважении к поверженному врагу внезапно оказывается нечто совсем не столь возвышенное.

Сам Стивенс вызывает то легкое возмущение, как у мисс Кентон (да когда же ты расшевелишься, чурбан!), то почти жалость. В финале он осознает, что отдал лорду Дарлингтону все лучшее, чем был наделен, и больше ничего не осталось. А что он получил взамен? Сознание, что три раза подавал бренди Черчиллю?

И здесь автор хорошо показывает, как за внешним безупречным достоинством прячется, возможно, утрата чего-то очень важного, может быть, самого важного в человеческой жизни. Вот хотя бы сцена, когда умирает отец Стивенса. В доме как раз грандиозный прием, и все же экономка и кухарка находят время посидеть с умирающим. Но где же его сын, безупречный дворецкий? А он не может отлучиться из гостиной. Чем он там занят настолько важным, что его нельзя заменить даже в такой момент? Нам об этом не сообщают, и, думаю, намеренно; возникает яркое противопоставление. С одной стороны, смертельно больной отец, с другой — безликие «дела»... И Стивенс выбирает второе! Ведь это страшно, правда?

Очень многие считают первейшей заслугой Исигуро то, что, будучи чистокровным японцем, он умудрился очень верно уловить настроение подлинно английской прозы. Как-то так сложилось, что роман полагается неким подвигом билингва, попыткой навести хрупкий мост взаимопонимания между двумя так непохожими культурами. Я, конечно, искренне восхищён этой книгой Кадзуо, но мне всё же кажется, что за выставленной напоказ лощёной британской антуражностью скрывается стопроцентно японский прозаик. И, разумеется, гениальный.

Взять хотя бы тематику романа. Практически любая пара культур обладает некими точками соприкосновения, и тем более примечательно, что Исигуро обратил внимание как раз на одну из таких общих и для Англии, и для Японии тем. Речь, конечно, о проблеме служения. С одной стороны, беззаветная преданность Стивенса своему делу, посвящение всей жизни единожды избранному призванию в контексте японской культуры выглядят более чем уместно и органично. Но ближе к концу романа Кадзуо мастерски вскрывает все те скрытые противоречия, которые в конечном счёте и приводят героя к поражению. Искренне веря в величие своего хозяина, Стивенс одновременно отваживается оценивать людей, деля их на вращающих колесо истории небожителей и простых смертных. С другой стороны, он так и не решается открыть глаза на ошибки хозяина. Качества типично внутренние — величие, благородство, наконец, пресловутое достоинство — Стивенс пытается искать вовне, в отражении чужих глаз. Для Стивенса болезненно важна причастность его лорда к сильным мира сего, мнение общественности, последствия однажды принятых хозяином решений. Один раз решив расценивать себя как вещь, невозмутимый и безэмоциональный автомат, герой всю жизнь мучается типично человеческими сомнениями, которые, казалось бы, раз и навсегда вычеркнул из своей жизни. Отдав всего себя служению, Стивенс утратил внутреннее зрение и душевную гибкость. Именно поэтому он просто-напросто не знает, имело ли прошедшее смысл, когда вся громада внешних условностей рухнула. Сравните это с каноничной для Японии ситуацией самурая на службе у недостойного сюзерена. На первый взгляд, воин и слуга не имеют ничего общего, но сама идея увязать воедино служение и достоинство сходна для обоих культур. Как быть, когда принятые обязательства служения вступают в противоречие с внутренним идеалом достоинства? Самураи в таких случаях прибегали к крайней мере — ритуальному самоубийству. Стивенс же, не сумев мгновенно распознать в своём поведении фальшь, неосознанно превращает в самоубийство всю свою жизнь.

История искалеченного системой героя действительно очень трагична. Мы мало знаем о прошлом Стивенса, но ясно, что, будучи сыном профессионального дворецкого, мальчик сызмальства попал в среду, губительную для всех проявлений душевной живости, эмоций и чувств. И любовь к родным, и любовь чувственную, и даже искреннюю неподдельную преданность Стивенс заменяет профессионализмом, который сам же так презирает в лице сенатора Льюиса. У героя нет увлечений, хобби, привязанностей, воззрений, надежд, мечтаний, словом, ничего, что делает человека человеком. Он даже с людьми общаться не умеет. Принятый им обет выходить из облика лишь в одиночестве привёл только к тому, что маска постепенно сроднилась с лицом и в конечном счёте заменила его. Внутренний монолог героя беспросветно мрачен, мы видим не живой, полный красок мир, но бесконечный реплей, вечный постфактум, зацикленный и искажённый сознанием героя. Кадзуо здесь слегка сдвигает набок уже собственную маску британского автора, позволяя себе штуки совершенно японские — болезненную фиксацию на, казалось бы, незначительных деталях, глубокий инсайт во внутренние переживания героя. В реальном мире Исигуро тщательно прорисовывает только отдельные детали вроде происшествия с его отцом или случая в лакейской, и то сквозь призму искажённого тысячей условностей восприятия Стивенса. Нам самим предоставляется прочувствовать всю глубину незамеченной героем трагедии. Бедный-бедный Стивенс, он так и не понял до конца, что же сотворил с обственной жизнью.

Резюмируя, «Остаток дня» — весьма незаурядный роман, который является скорее не образчиком типично британской аристократической прозы или характерной для японских авторов прозы психологической, но неким синтезом, амальгамой этих двух направлений. Низводя Кадзуо всего лишь до положения талантливого стилиста, мы незаслуженно обижаем одного из самых талантливых современных англоязычных авторов.

Это первая книга Исигуро, прочитанная мной, и знакомство с автором началось для меня с этой книги совершенно случайно – ее принесла из библиотеки моя жена и очень рекомендовала мне прочесть. А ее рекомендациям я, как правило, доверяю безоговорочно.

Первая мысль, пришедшая в голову в процессе чтения книги, судя по отзывам в Интернете, не оригинальна – как японец мог написать настолько характерно английский роман? Но, если хорошо вспомнить историю и культуру Японии, вспомнить самурайский кодекс чести, вспомнить традиционно серьезное отношение японцев к правилам этикета, жесткую социальную иерархию прошлого, отголоски которой еще живы – и становится ясным, что если кто-то, кроме англичанина, мог написать эту книгу, то это мог быт разве что японец. Ведь если вдуматься, сама идея достоинства и служения, которой пронизана книга – очень «восточная» по своей сути идея. Впрочем, на самом деле все еще проще – Кадзуо Исигуро вырос в Великобритании и получил там образование, так, что оснований считать его англичанином, по крайней мере, не меньше, чем японцем. Так что скорее стоит удивиться наполненности романа восточной философией.

Вообще, автор является замечательным знатоком английского быта и истории. В этом отношении «Остаток дня» — очень интересная книга, которая позволяет нам взглянуть на привычные декорации английского романа с совершенно неожиданной точки зрения – глазами стоящего в тени дворецкого. Из книги можно узнать очень много любопытных фактов относительно старинных английских домов, их устройства, традиций, способов ведения хозяйства. Как я уже говорил, под неожиданным углом предстает перед читателем и история Великобритании – не столько в событиях, сколько в лицах и отголосках слов.

Но «Остаток дня» — это книга не просто книга про дворецкого – эта книга о человеке. Это книга о человеке по-своему исключительном – в том смысле, что он исключительно типичен, почти безупречен в своей типичности. Настолько, что боится себе признаться, насколько он близок к идеалу.

Основное понятие, которым оперирует главный герой книги, пожилой дворецкий Стивенс – это понятие «достоинства», которому он на протяжении всего произведения пытается дать более-менее точное понятие. Что же он понимает под «достоинством»? Главным образом – умение человека соответствовать своему месту в мире и обществе. Умение не пытаться прыгнуть выше головы и казаться чем-то большим, чем являешься. Не пробовать занять другое место, которое тебе не предназначено – потому, что оно, возможно, предназначено кому-то другому. На первый взгляд такая философия может показаться слишком самоуничижительной. Вроде бы главный герой изначально признает, что у него есть четко определенное место и ни на что другое не претендует. Но, если разобраться – это вовсе не рабская философия. Потому, что как раз ничтожному человеку всегда хочется что-то кому-то доказать, и только по-настоящему сильный человек может посвятить жизнь своему долгу. Да, эта концепция «достоинства» одновременно консервативна и и утопична, но тем не менее, иногда очень жаль, что в современном обществе (я говорю о России, не знаю как в Англии и других странах) таких людей почти не осталось, как и не осталось для них места. Очень жаль, но в современном обществе, те, кто не лезет «по трупам» (иногда без кавычек) наверх, остается только скатываться вниз. А люди долга, подвижники – они всегда и всем нужны, но их труд редко остается оцененным.

Есть и еще один смысл, вкладываемый Стивенсом в слово «достоинство» — это умение держать себя в руках, не потерять лицо. Человек достойный сам создает свой образ и не имеет права ни при каких обстоятельствах утрачивать самоконтроль. Нет, он вовсе не бездушный человек, как может видеть читатель – напротив, Стивенс часто проявляет себя настоящим знатоком человеческой души и способен искренне понимать чувства других.

Все же наедине, вдалеке от хозяина и знакомых лиц, главный герой позволяет своим чувствам и сомнениям проявиться. Но вывод прост – жизнь прожита, выбор сделан, и о чем теперь жалеть? Ведь прожита-то она в любом случае не зря. И еще есть время просто пожить в этом мире, отдохнуть на закате, посмотреть то, что удалось создать в своей жизни и увидеть, что это было хорошо.

Достоинства произведения:

потрясающий психологизм;

познавательность;

атмосфера патриархальной Англии;

философское содержание;

очень интересная и симпатичная личность главного героя;

необычная композиция;

немного настоящего английского юмора.

Недостатки: не выявлено.

Итог: «Остаток дня» — настоящий шедевр. В этой книге нет ни приключений, ни фантастики, но необычного и неожиданного хватает. Ведь в реальном мире тоже много интересного и поучительного. Эта книга – о человеке, который был тем, кем он должен был быть. И никогда не был никем другим. Словом – это книга о человеке, в полной мере воплощающем в себе такое качество, как «достоинство».

Этот роман подобен живописному полотну, написанному словами и полутонами. Благодаря великолепному переводу у нас есть возможность окунуться в чарующие глубины души человека, посвятившего всю жизнь служению другим, но в то же забывшего о своём собственном внутреннем мире, о потребности в любви, о желаниях. Мы совершим не только путешествие по Англии, но и познаем весь характер и воспоминания этого человека — лакея Стивенса. Это стопроцентный английский роман, взгляд на английскую мораль со стороны урожденного японца, что придаёт ему некую восточную глубину и необычность. Понятия о достоинстве лакея как будто являются аллюзией на честь самурая. Стивенс так и жил — как самурай, только он дворецкий, поэтому все дела он выполнял с подобающей честью и тщательностью. Даже великий дворецкий, такой, как его отец, в конце жизни терпит крах. Да и лорд, которому служит Стивенс, в конце жизни терпит также фиаско. Роман о самом главном — для чего мы живём свою жизнь, какой у неё смысл? А дело в том, что смысл не в цели, к которой мы приходим, в итоге мы ведь всё равно остаёмся ни с чем. Дело в каждом нашем слове, нашем поступке. Стивенс жил почти как идеальный человек по Конфуцию, но однако не стоит забывать, что в жизни также стоит замечать любовь вокруг нас, и отвечать на неё взаимностью. Любовь стоит того, чтобы на её алтарь положить многое — и не прогадаете. Стивенс не заметил любовь, но всё равно нельзя сказать, что он прожил жизнь зря — он был верен себе в любую минуту.

Поразительная вещь! Не вспомню никогда уже, откуда я узнала об этой книге, но в последний год не единожды порывалась купить ее. А тут получила в подарок и прочла за сутки. Мне даже показалось, что во мне что-то переменилось. Теперь, после прочтения «Остатка дня», вполне возможно мое дальнешее знакомство с творчеством автора.

Эта книга — идеал всего, что я искала в литературе. Прекрасный язык, замечательные персонажи, которые, быть может, и ведут себя не всегда логично и не каждый раз так, как нам хотелось бы, но они, эти персонажи, заставляют задумываться над собой, они заставляют задумываться над их поступками, они склоняют чашу весов в свою сторону... и вот уже читатель жаждет услышать, что же дальше, чем все закончится... Это странно-сильная книга. Безумно глубокая. Читать ее — все равно что стоять у края пропасти с чашкой любимого чая в руке: ты знаешь, что рядом неизведанные глубины и ты в любой момент, только захоти, сможешь постичь их, но торопиться незачем, и ты не торопишься, попивая свой чай... Книга о чувствах человека, отдавшего всего себя служению другому человеку, и не оставившего ни себе, ни другим ничего... Это книга, где в каждой строчке сквозит глубочайшая печаль по прошлому, хорошему прошлому, времени, когда происходили великие вещи....

Больше слов нет, простите.

Хотя в географическом плане японцы и англичане почти антиподы, у них много общего. В двух островных странах со скудной кормовой базой, заставляющей ритуализировать прием пищи, с похожими климатическими условиями, позволяющими зимой не замерзать без центрального отопления, не могло не сформироваться схожих правил и обычаев: мой дом — моя крепость, чувство собственного достоинства — в Японии — доведенное до харакири и иерархичность, файв о клок и чайная церемония, любовь к цветам и др. Не помню кто (?) сказал: «японцы — это народ английских дворецких». Думаю, поэтому у Исигуро получилась книга, более английская, чем английская (перефразируя автора).

Дворецкий Стивенс — не раб, он одет как джентльмен, ест ту же пищу, может читать те же книги и держать в кабинете цветы, если это не отвлечет от работы. Дворецкий — это лишняя пара рук для джентльмена и лишний мозг для решения ежедневных бытовых проблем. Удобно. В стремлении к профессиональному совершенству герой романа достигает японских высот: во время приемов его становится как бы несколько, он успевает ко всем, и при этом незаметен. Стивенс предан своему хозяину как ронин, из него не выбить лишней информации. Заступив в молодости на бессменное дежурство, он несет его до старости, не снимая маски беспристрастности ни днем ни ночью, и поэтому порой выглядит эмоционально оскопленным. Свойственные душе его мягкость и нежность так и не находят выхода. Роман на редкость удачно экранизирован.

Для меня эта книга в первую очередь об одиночестве. Одиночестве человека полностью отдавшему себя своей профессии. Мало того, посвятившему свою жизнь служению другому человеку.

Дворецкий. Кадзуо Исигуро не далеко уходит от стереотипов, созданных героями классических анекдотов про Англию, остроумными рассказами Вудхауса (хотя Дживс, помнится, был камердинером, но образ очень близок) или же, например, Карсоном, героем замечательного телешоу «Аббатство Даунтон». Но, тем не менее, расширяет это понятие, помогает взглянуть на людей этой профессии чуть глубже, понять и раскрыть их человечность. Нет, лёгкой иронии не удалось избежать, но, наверное, для того что бы мы более отчетливо и ярко поняли как много мистер Стивенс, герой романа, отдал своей работе.

Что удивительно, Автор построил повествование таким образом, что смотря на прожитую жизнь глазами героя, мы наблюдаем её как бы со стороны. Стивенс не блещет объективностью и его заблуждения, нескладное чувство юмора, не приспособленность к жизни вне большого дома, поначалу вызывают снисходительную улыбку. Но лишь поначалу; постепенно к нам приходит понимание, что это не шутка, не комедия, этот человек невообразимо одинок, но, что горше всего, он мирится с этим и сам обносит себя частоколом правил, кодексов и высоких критериев. Если на него сходит какая-то колкая неуютность сиюминутной ситуации, то он ищет ей объяснение не в жизненной психологии, а в просчетах, исключительно, служебного характера. Абсолютно игнорируя как свои чувства, так и чувства людей его окружающих.

И вот при таком неоднозначном отношении к герою, читатель в то же время будет восторгаться им. Мистер Стивенс человек высоких моральных и духовных качеств, умен, организован, ему действительно есть что предложить в качестве жертвы. Вряд ли кто из нас набрался бы смелости сказать ему, что выбранный путь его не совсем верный. Что кроме всепоглощающего служения другому человеку можно было хоть иногда уделить внимание себе и людям, которые возможно тебя любят. Так не набралась смелости и влюбленная в дворецкого экономка мисс Кентон. Но смеем ли мы винить её за это?

Вторая немаловажная линия в романе тоже очень неоднозначная. Хозяин Стивенса истинный джентльмен, идеалист, исполненный самых лучших побуждений, пытался всеми своими силами сделать мир лучше. Дворецкий, в свою очередь, всю свою жизнь гордился, что прислуживает этому «великому» человеку играющего какую-никакую роль в политике страны. Теша свою самолюбие тем, что и он вносит свою, пусть и небольшую, лепту в это дело. Но так уж получилось, что даже идеалистам (а возможно именно им) случается встать не на ту сторону. К печальному финалу приходят оба. И тот, кто это путь выбирал осознано, и тот, кто это право заменил долгом службы... Исигуро не ставит ударение на этом моменте, но, тем не менее, на восприятие всего романа это сильно влияет, делая произведение глубже и рельефнее. Нам трудно осуждать этих двух людей, как, впрочем, и полностью встать на их сторону.

Надо сказать, что «Остаток дня» произведение не отличающееся особой динамикой, повествование неторопливое и размеренное, наполнено глубокомысленными размышлениями на тему «Что такое великий дворецкий?», «Что есть достоинство» и т.п. Но, к своему удивлению, я заметил, что увлёкся книгой не на шутку. Виной тому, возможно, забавные ситуации, в которые попадает наш герой, великолепные с точки зрения диалогов стычки с мисс Кентон или может быть пленяет простота языка, за которым удачно скрывается эмоционально сложный роман. А возможно мне пришлась по вкусу умиротворяющая философия чопорного дворецкого. Книга цепляет и это трудно отрицать.

Одиночество дворецкого пленяет, волнует, заставляет сопереживать и задумать о собственных жизненных принципах. Чего мы добились, а что упустили, и, конечно, как мы встретим свой вечер трудного дня?

Хорошая книга. Не замечательная, конечно, но хорошая, что уже не мало. Как такового сюжета она не имеет, повествование ведется разорвано, много экскурсов в прошлое, которые помогают лучше узнать главного героя, проследить за развитием его личности и формированием взглядов. Каждая точка, к которой возвращается дворецкий в своих воспоминаниях — это поворотный момент в его жизни.

Я не думаю, что книга про лакейство, про английскую ментальность или про ущербность ограниченного мировоззрения. Я полагаю, она о чистом упрощении, которое приводит к разрушению личности. В каждой ключевой точке жизни дворецкий должен принять решение: изменить что-либо в своей жизни или оставить все, как есть. Идея не нова, вспомните «Дверь в стене» Уэллса. Герой Исигуро тоже всегда выбирает стабильность, предпочитает жить и действовать согласно своей колее. Почему книга про упрощение? Потому что его решения и действия никогда не требуют ответственности и инициативы. Автор показывает, как со временем герой, отказываясь от каких либо собственных действий, перелагая все суждения на сторонних людей, отказывается от себя самого. Он вырождается как личность в следствие того, что личность предполагает индивидуальность, а индивидуальность предполагает суждения. Суждениям же необходима смелость и ответственность, чтобы как-то материализовать их, дворецкий же готов действовать только в рамках строгой и ограниченной философии.

Более того, он изобретает собственную изощренную мораль, кодекс жизни, во главу которого поставлен долг и преданность. Он оправдывает свое бездействие тем, что существуют люди, которые умнее его. Он замещает решительность услужливостью, а сомнения верой в хозяина. При этом для него важен сам факт следования вере, формальность. Иначе говоря, выполнение формальных требований для него является критерием идеала. Вырожденный формализм приводит не к разделению мира на черное и белое и известному дуализму добра и зла, а четкому разделению на должное и прочее, вне зависимости от окружающей действительности.

В итоге к закату жизни вместо личности остается лишь робот, который, бежав от инициативы, упростив свой метод принятия решений до высшей меры дискретизации, определяемой долгом, не может вырваться за пределы своей ограниченности. Интуитивно, возможно, он понимает некую неправильности происходящего с ним. Но отказываться от движения по наезженной колее он уже не хочет и не может.

Интересно! Весь роман — это неспешный рассказ старого дворецкого о прожитой жизни, с множеством размышлений о профессии дворецкого, о критериях ее совершенства, о преданности своему делу. Событий почти нет, хотя они и происходят где-то рядом, и политические и личные. И все это почему-то читается с удивительным интересом и оставляет глубокое и сильное впечатление. Пожалуй, такой прозы я не читал давно. Так и кажется, что едешь по английским проселкам, наслаждаясь удивительной природой, и что это твоя жизнь исполнена гордостью за полностью, без остатка исполненный долг служения. И возникают мысли — а как ты сам прожил жизнь? Все ли отдал, что мог, и, главное, кому или чему отдал?

Слишком много неспешный рассказ старого дворецкого заставляет оценить, рассмотреть по-новому, за любой затронутой в романе темой открывается необъятная глубина мыслей, чувств, мировоззрений. Здесь и природа лакейства и понятие джентльменства, профессионализм и величие, чувство долга и причастность к творению истории.

Здесь и история любви, странной, несостоявшейся, оставшейся незамеченной. И финальная идея книги: вечер — самая лучшая часть дня и прожить свой остаток дня надо хорошо!

Дворецкий Стивенс отправляется в автомобильное путешествие, на встречу с бывшей экономкой — мисс Кентон. За шесть дней путешествия Стивенс вспоминает свое прошлое, работу в Дарлингтон-холле, а также отношения с мисс Кентон.

Вначале мне было трудно пробиться сквозь огромные абзацы размышлений Стивенса о работе, о прошлом, о том, что значит быть «великим дворецким». Но стоит уловить внутренний темп, и тебя уносит в те времена, когда лорды и леди пытались изменить мир, штат прислуги был больше, а работа дворецким — почетной и уважаемой.

Стивенс вспоминает своего отца — тоже дворецкого, свои небольшие конфликты и пикировки с мисс Кентон, пытаясь найти тот «поворотный момент», который послужил началом конца. Будучи хорошим сыном, и выдающимся представителем своей профессии, Стивенс всю жизнь провел скрывая свои чувства за искусной маской внешнего безразличия. Да, он присутствовал при великих событиях, но всегда где-то незримо, на фоне, помогая, по мере возможностей, своему хозяину. Он, как хороший дворецкий, не судил решения лорда Дарлингтона, потому что хороший дворецкий должен всего себя отдать служению и поддержке хозяина. Он не могу даже присутствовать при смерти своего отца, потому что лорд проводил важную конференцию. Стивенс даже не смог нормально погоревать, потому что его ждала работа.

С другой стороны мисс Кентон — бойкая, способная проявлять свои чувства. Их отношения со Стивенсом больше походили на партию шахмат — тут уступка, там укол, здесь упрек, или проявление поддержки. Партия шахмат, в которой проиграли оба — Стивенс остался в Дарлингтон-холле, а мисс Кентон вышла замуж и уехала с мужем.

Знаете что? Самыми счастливыми в этом романе, все таки, были горничная Лиза и, оставшийся безымянным, второй лакей. Потому что они полюбили друг друга и вместе убежали. И не столь важно, что лакей ее потом бросит, или что Лиза могла стать великой горничной. Важно то, что они жили сегодняшним днем, и, в тот момент, отдались чувствам. Им не пришлось увидеть закат Дарлингтон-холла, падение лорда Дарлингтона, им не грозила свадьба с нелюбимым человеком.

Ну и стоит отменить, что больше всего понравился эпизод, который мисс Кентон описывает в письме.

«Простите, если это воспоминание окажется для вас неприятным, но я никогда не забуду, как мы вдвоем наблюдали за вашим батюшкой, который прохаживался взад-вперед у беседки, уставясь себе под ноги, словно обронил драгоценный камень и теперь надеется его отыскать».

Это очень грустный и меланхоличный роман, полный красивых эпизодов, о человеке, который поставил, даже не карьеру, а служение, выше собственной жизни, собственного счастья, собственного горя. О поистине «великом дворецком».

Даже не смотря на посыл, что можно достойно и с удовольствием прожить свой «остаток дня», но ведь большая часть дня уже прошла...

С некоторого времени перестал читать аннотации к книгам, т.к. они часто искажают отношение к произведению. Эта книга не стала исключением…

Однако, обложка книги информирует на нас: «Нобелевская премия по литературе 2017 года», «Интеллектуальный бестселлер читает весь мир»… Звучит многообещающе… Нобелевка… Интеллектуальное произведение…

Начал читать, весь во внимании! Нужно ведь с самого начала улавливать все мелочи, фразы и намеки! Ведь это интеллектуальное произведение и важно не пропустить ни слова, найти все кусочки пазла из которых автор начнёт выкладывать интеллектуальную картину своего повествования!

Читать, тем кто любит мужские рефлексии!

Что представляет собой «величие» и «достоинство»? Именно на такие вопросы Исигуро ищет ответы в этой книге вместе с английским дворецким Стивенсом, посвятившим свою жизнь идеальному служению.

Стивенс фактически принес в жертву свою личность, ибо только такая самоотверженность виделась ему единственно-правильным подспорьем в обретении себя. Это похоже на жизнь солдата-патриота или полицейского, встающего на защиту семей, и при этом теряющего возможность завести свою. Так что же тут недостойного, разве плохо, что есть вот такие образцово-преданные своему делу люди? Книга переполнена рассуждениями и самокопаниями главного героя, и тут не отделаться простым ответом.

Стивенс стремится к идеалу в своей профессиональной сфере, и постепенно раскрывается, символизируя собой целое народное сознание: таким, как мы с вами, говорит он, никогда не постичь огромных проблем современного мира, а поэтому лучше всего безоглядно положиться на такого хозяина, которого мы считаем достойным и мудрым, и честно и беззаветно служить ему по мере сил. Это не просто жизнеописание дворецкого, а слепок с общества – той его части, что всегда будет нуждаться в патроне. Это трагедия личности, грустная история жизни английского дворецкого, помешанного на почти самурайской преданности и служении. Виноват ли солдат в том, как все вышло, если он всего лишь пытался служить великому человеку и тем самым поставить свое служение на пользу всему обществу? Совместимы ли в реальной жизни критическое отношение к хозяину и образцовая служба?

Вся эта нехитрая философия подается в своеобразной — немного тягостной и убаюкивающей — изящной авторской манере, в равномерности повествования растворяешься как в шелке волн. Я бы описал стиль Исигуро так, как он описал величие британской природы: «очевидное отсутствие эффектности и театральности и отличает красу нашей земли перед всеми другими. Существенна тут безмятежность этой красы, ее сдержанность». Это третья книга автора для меня, и могу сказать определенно, что текст его всегда прост, но при этом красив и по-джентльменски остроумен — завидная профессиональная последовательность.

Исигуро показывает в своих книгах не самых привлекательных персонажей (как правило, мужских), но это наилучшая иллюстрация того, чего стоит избегать, на таком опыте учишься, как поступать не следует. Поначалу я не понимал, жалеет ли автор своих героев или восхищается ими, – и до сих пор не понимаю, если честно, ему просто есть, что рассказать, а уж как относиться ко всему этому, каждый решает сам. Как бы вы ни оценивали итог жизни Стивенса, персонаж он колоритный – много невыразимых чувств и мудрости таится под маской дворецкого, несмотря на внешнюю недалекость. Не покидает ощущение, что эта маска вот-вот треснет и тихое безумие выплеснется на волю...

Мы прожили с лордом Дарлингтоном и его дворецким целую жизнь, рассказанную за три дня. После всего этого невозможно не задаться вопросом: так как лучше провести свой остаток дня? Сегодня. Сейчас.

Безусловная классика.