Анатолий Дроздов «Изумруд Люцифера»

И вот начало, первое издание, где нашему вниманию представлен образ Кузьмы Телюка, который в дальнейшем пройдет через все книги цикла. Начало начал, уже позднее он сдружится с Акимом и два друга, два витязя будут совершать свои подвиги во времени. А здесь обычная криминально-детективная история, с элементами...

И тут же вспоминается Парновский «Ларец Марии Медичи». Ну чего же не использовать тайну истории. Альбигойские войны, тайна Монсегюра, сокровища катаров и естественно поиски таинственной «Чаши Грааля». И Марина Голуб, оказывается к месту, как неуемная искательница «жареных фактов» и подручная главного героя, впоследствии естественно ставшая женой и уже мельком появляющаяся в других книгах цикла. И если бы не сверхестественные способности Кузьмы, его видения-связи с генетической памятью, включения в текст страничек последних дней гибели альбигойцев и тайны сохранения их главной святыни- вырезанной из изумруда чаши, обладающей магической силой, то можно было спокойно отнести сее произведение к обычному криминально-приключенческому роману. Тем более сюжет так изобилует бандитскими разборками, погонями, предательствами работников спецслужб и даже родственника.

Но не глядя на наивность сюжета, на порой явную подражательность подобным темам ( ну как тут не вспомнить Индиану Джонса), хочется сказать, что в дальнейшем автор отошел от такого примитива и уже более лучше использовал исторические вкрапления.

Неплохой авантюрно-мистический роман. Герои внятны, приключения не слишком правдоподобно, любовная линия приятная. Чуть бы поменьше восхищения перед мифологией, совсем было бы хорошо. И пусть т. н. Катаря ради этого мифа жертвовали жизнью, это не извиняет автора. Чего ради люди только не приносят жизнь в жертву, особенно чужую! Неужто всему верить и всем восхищаться?

Поскольку начинал знакомство с Дроздовым, можно сказать, «с другой стороны» (с Реваншиста, Милашки и попаданческих эпопей периода Империи), то — скорее «нет», чем»да».

Избыточно много ненужных подробностей из банальности постперестроечного бытия и необъяснимо мало деталей собственно фантазийного свойства. Если бы не специфические шарм и аромат Альбигойской Ереси (навеянные, впрочем, исключительно текстами Новой Хронологии, и никакой особой заслуги данного конкретного текста не фиксирующие), и если бы не дед Кузьма с его многочисленными сюжетными экивоками паранормального свойства, то — железобетонно — было бы твёрдое «нет». Но, на безрыбье и… эээ… — да, так тоже можно.

Интегральное же впечатление, итоговое, так сказать — что-то вроде имитации недоделанных поздних Стругацких или — вообще — недоограненной имитации Витицкого. При этом — справедливости ради — поделка вполне добротная, осознанно адекватного ремесленного свойства. Просто — остаётся устойчивое ощущение «чужого», «не своего», желания «быть похожим» и «следовать примеру». Хотя, чтобы сказать про некое раздражение или желание именно порицать и осудить — так этого же нет и в помине. НО... и утверждать, что я, таки, испытываю дикий восторг от восприятия сего творения литературной мысли — таки, увы, нет