Нагиб Махфуз «Дети нашей улицы»

Произведение представляет собой весьма оригинальную аллюзию на возникновение авраамических религий с позиции их религиозного учения. Истории Адама, Моисея, Иисуса и Мухаммада ярко воплощаются в простых жителях одной из каирских улиц. Находится место и для Бога с райским садом, полным прекрасных гурий. Вот только здесь он также лишь человек, пускай и в высшей степени могучий и необычный. Автор детально разобрал биографии пророков и главных действующих лиц, создал множество отсылок и проделал столь масштабную работу, что ее можно запросто назвать художественной Библией.

В центре повествования поднимаются вопросы о том, что все наши беды идут от вражды друг к другу. Каждый тянет одеяло на себя и считает, что лишь его убеждения единственно правильны. Махфуз призывает к дружбе и сотрудничеству ради общего блага. Призывает бороться с притеснителями, которые грабят свой собственный народ и стараются разобщить жителей еще больше. Автор напоминает нам, что все мы являемся детьми одной улицы и одного Бога. Каждый пророк и основатель новой религии (квартала) — это человек, бросивший вызов данной системе. Но плоды трудов каждого из них в конце концов превращаются в пыль, благодаря человеческому невежеству и глупости.

В конце на сцене появляется олицетворение самой науки. И здесь можно вспомнить пресловутые слова Ницше «Бог умер». Что будет дальше — покажет лишь время.

Книга в целом замечательная, а в частности — посредственная.

Крик.

Если вы не знаете сказки из христианства, ислама и иудаизма, то читать будет сложно, точнее, это будет даже в чем-то бесполезное чтение.

Признаюсь, я знаю только христианские сказки, поэтому только часть книги для меня была понятна, другие истории я воспринимала, понимая из первой части как они выстроены, на чем основаны, какие-то знания из иудаизма мелькали, достраивая картину и тем самым я понимала про что говорит автор.

Я уйду сейчас в личные рассуждения, потому что у меня была просто борьба с книгой, а не чтение. Поэтому много личного накопилось. Почему я не люблю читать людей, которым вручили премии (за очень редким исключением, когда ты осознаешь масштаб книги для читателя с той историей и смыслом, что автор вложил в нее), потому что чаще всего книги у людей с премиями, либо без истории, либо без смысла, но обязательно написаны так, что ты должен трижды наизнанку вывернутся, чтобы встроиться в ритм писателя с его оборотами, а потом еще раз трижды вывернуться, чтобы среди нагромождения слов понять таки, что вот, вот эта идейка, которую он развивал. Когда находишь идейку, то читать легче, только порой тебе кажется, что ты выступаешь в роли критика придумавшего, что красная подошва на кедах — это огонь под ногами. Я не претендую на звание интеллектуала, я простая как дуб. Я люблю, когда мне просто рассказывают о сложном, а не сложно о простом. Но почему-то премированные, чаще всего любят простое так завернуть, что ты его в этом гриме узнать не можешь и у тебя, то Бондарчук, то Никулин, то Смоктуновский.

С этой книгой такая же беда. Она о простом, она даже на простых и знакомых вещах построена, но так вывернута, что первую часть повествования ты продираешься через очевидное и с вопросом — зачем? Зачем автор написал то, что уже написано. Почему автор написал это так? Зачем этот грим на религии и сказки? Ты останавливаешься после каждого логически законченного куска и задаешь этот вопрос, после каждой главы и опять задаешь этот вопрос. Ты начинаешь себя чувствовать идиотом, которому в сотый раз повторяют что все люди братья, что мы одной крови, что давайте жить дружно. И потом в самом конце книги, когда ты уже можешь позволить себе легкое чтение, потому что ты привык к языку, к ссылкам, героям, легкому абсурду, до тебя доходит, что это действительно книга о том, что все люди братья, что мы все одной крови, что надо жить дружно и заодно показывают абсурдность религий. Пытаются так сказать перевести на человеческий общедоступный тупизну выдуманного, показать, как это выглядит со стороны, как все эти придумки не объединяют, а разъединяют, как они не полноценны.

Книга, конечно, с прекрасной идеей, что все мы дети с одной улицы, из одного дома, вот и дедушка у нас вроде как один. Только написано это так, что понять может, пожалуй, только человек, который уже идею эту знает, кто сможет осилить язык, кто не ударен в религию, то есть тот, кому этого объяснять не надо, он и так знает, про то, что религия зло, что все мы одной крови. Идея — хороша, но книгу нельзя дать тем, кто погряз в религиозном бреду, она сложная для них, она непонятная для них. Огромный труд Нагиба Махфуза напрасен, потому что одни его не осилят, а другие и так все это знают и понимают. Чтобы донести эту идею до одних, надо начинать с греческого вечера и пятиминутными сказками. А другим уже нужен Капитал и Диалектика Ленина.

Вот и получается, что опять нобелевский лауреат рассказал о простом сложно и главное не очень понятно кому он это рассказывал. Да, видно, что он владеет словом, владеет знанием. Ты можешь понять почему ему дали нобелевскую премию, но ты не можешь понять, почему такой умный человек прежде не подумал с кем он говорит и для чего. Может быть он своей болью делился, кричал о том, что его волнует. Но что даст крик, если одни его не поймут, а другие и так знают об этом им бы понять, как это исправить, пусть не всем, пусть части из тех, кто знает, но книга похожа на эмовыплеск, с которым ты ничего не можешь поделать, а еще и все сказки религий должен знать.

Хотя кто знает, может есть прослойка людей, которым не хватает такого крика, чтобы наконец-то стать знающими...

У бога нет религии...

Книга, аннотация к которой скорее насторожила, нежели привлекла внимание, неожиданно оказалась не только интересной событийно, но и умной, и познавательной, и объёмистой, и с послевкусием. Видимо, всё-таки нобелевку по литературе дают не только по политическим мотивам, но ещё и за литературные достоинства. Отрадно.

Не знаю, сколько в этом романе именно веры (в прямом религиозном смысле этого слова-термина). Конечно, если совершить все необходимые подстановки и заменить некоторых героев романа на другие, тора-библейско-коранские имена и персоны (в том числе и самые верхние в религиозном смысле), то тогда да, можно говорить о некотором количестве веры. Но я бы скорее говорил о путях, ведущих жителей улицы к той или иной вере, а точнее к тому или иному следованию за очередным гуру-учителем-посвящённым-пророком и т. д. В романе таких «пророков» появляется несколько, и каждый постепенно призывает жителей своего квартала к тем или иным свершениям и свержениям, и каждый раз люди проходят этот путь борьбы за свои свободы и права, за счастье и равенство, но каждый раз потом оказывается, что ничего на самом деле не меняется, что по прошествии совсем незначительного времени всё возвращается на круги своя, и вновь появляется новый открыватель старых-новых истин, и вновь нагнетается напряжение и борьба, и затем всё идёт по кругу. Т.е. вроде как получается, что какую религию (веру) не придумывай людям, природа людей такова, что они неизбежно в каждом новом поколении заново проходят тот же путь, которым шли предыдущие поколения.

А так ли уж тогда религиозна эта книга? В смысле — так ли уж она выступает на стороне той или иной религии (веры) или на стороне религии (веры) вообще как таковой? Может быть автор как раз пытается аккуратно подвести читателя к той мысли, которая на русском языке выражается короткой пословицей «На бога надейся, а сам не плошай»? Думаю, что заинтересовавшийся этой книгой читатель сам решит этот вопрос...

Насыщенная смесь из библейских историй, идей социальной справедливости и арабского колорита, в пяти повестях, о людях ищущих справедливости, для себя и для окружающих, а также о том как коротка память толпы и чем заканчиваются благие начинания.

В целом занимательно, достаточно поучительно, но требует желания к чтению и осмыслению прочитанного