Чимаманда Нгози Адичи «Половина жёлтого солнца»

Люблю такие произведения, которые позволяют взглянуть на исторические события с бытового ракурса. В конце концов на действительность мы всегда именно так и смотрим, а вот история официально сходит на нас со страниц учебников и не допускает каких-то толкований, кроме «общепринятых». А здесь сколько людей мы встречаем, столько и позиций мы видим относительно положения в стране, войны, революции. Прекрасно, что автор вне пропаганды сама и не пытается делать из своих героев «пылких бойцов с горящим сердцем и холодным рассудком». Интеллектуал оказывается диванным теоретиком, а порой и самым настоящим расистом, выключающим мозг, когда говорят эмоции, бравые защитники отечества под предлогом военного времени конфискуют машины, чтобы добраться до бара и напиться в хлам, ненавистные диверсанты и подрывники на поверку оказываются просто голодными ребятами, которые просто хотят поесть. И прекрасный местный колорит, которого мы совсем не знаем и который читается лучше любой выдумки (признаюсь, с удовольствием читал многочисленные сцены готовки, потому что кроме слов «рис» и «курица» больше ничего там не понимал). И как обычно бывает с такими произведениями, бок о бок с прочтением книги идёт изучение вопроса. Хоть я и слышал про Биафру и читал когда-то про боевые действия авиации над ней, но только теперь все эти «просто названия» сложились в некую картину, в некую карту и хронометраж. Замечательная книга, хоть и не без недочетов, но прочтённая взахлёб

БИАФРИЙСКОЕ ХОЖДЕНИЕ ПО МУКАМ

...Ибо я един со всем человечеством...

Пять сотен страниц книги ощущаются как полновесные полторы тысячи. Не потому что скучно и не потому, что читать трудно. Да, порой очень тяжело, но Чимаманда Нгози Адиче сторителлер, равно умеющий держать внимание бытовыми сценками, психологическими этюдами, военными зарисовками — даже когда очень хочется отвести глаза. Говоря об объеме, имею в виду плотность текста, весомость знания, входящего в тебя с книгой. Ощущение, что изнутри этот дом гораздо больше, чем может показаться снаружи. Вмещает целую страну. И отныне это еще один твой дом.

Берешь очередную африканскую книгу, настраиваясь на муки когнитивного диссонанса: Африка в тренде, ей прочат повторение в XXI веке успеха латиноамериканского магреализма XX-го. Новый литературный канон, радикально отличный от европейского. Прежний опыт африканского чтения твердит, что легко не будет... И вдруг оказываешься в России_которую_мы_потеряли и немного (или много) в Унесенных_ветром. Она как-то умеет это сделать, совместить каноны без ущерба для аутентичности.

История не перестает быть африканской, палящее солнце, перченый суп, пюре из гарри и красноватое пальмовое масло, оплетенные калебасы и продолговатые черные тараканьи яйца на столе хижины, крытой пальмовыми листьями, здесь не для этнической завлекательности. Это вот так они жили полвека назад, да и сейчас так же живут. И при этом все более-менее бегло говорят на английском. Да, наследие колониального прошлого, но ведь говорят.

Одновременно это Западная Африка, где представители привилегированного сословия отправляли детей учиться в Англию и Америку, преподавали в университете, покупали женам и дочерям автомобили (шестидесятые прошлого века на дворе, на минуточку), блистали в кутюрных туалетах и непременных париках на светских раутах, дискутировали о Сартре, ратовали за освобождение от колониального гнета. И получили гражданскую войну в придачу к независимости.

Мгновенно откатившись к мерзости запустения и дикости родоплеменного уклада . Став именем нарицательным: матери всего мира по сей день пичкают отпрысков нелюбимой едой под присказку: «в Африке дети голодают». И да, жуткие фотографии малышей-скелетиков с раздутыми животами — это оттуда, из Нигерии, времен противостояния с Биафрой. Горько, жутко, проходишь с героями кругами безнадежного ада, вспоминая Наше правое дело Митчелл и Белую идею Толстого. Половина желтого солнца в заглавии романа была биафрийским символом в той войне.

Масштабная история охватывает десятилетие нигерийской истории, шестидесятые и рассказывает о судьбе двух сестер, Оланны и Кайнене, дочерей успешного

предпринимателя, образованных столичных девушек. Их мужчинах, чадах и домочадцах. удивительным образом, равнозначным главной героине Оланне становится Угву- слуга в доме ее мужа деревенский мальчишка, взросление которого протекает на наших глазах и значительную часть событий читатель видит его глазами.

Именно он, Угву образованный из простых, опаленный пламенем войны, хороший мальчик, творивший мерзости — станет героем, которому писательница отдаст авторство этой книги. Не англичанину Ричарду, труд которого под броским заголовком «Мир молчал, когда нас убивали», так и останется незавершенным бесплодным проектом, как сам Ричард так и останется сочувствующим посторонним.

...– Оланна тебе рассказывала о женщине в поезде, которая везла голову девочки?

– Да, сэр. Это войдет в большую книгу. Это работа на много лет. Называться будет «Повесть о жизни страны»...

Секс — хорошо, война — плохо.

Люблю, когда писатель делится своим опытом, своими мыслями, возникшими в результате данного опыта. Сразу чувствуешь: знает, о чём пишет. Он это пережил, осознал и готов поделиться. Он не фальшивит.

По этому произведению можно сказать, что Чимаманда Нгози Адичи хорошо разбирается в Нигерии, народе игбо, университетском городе Нсукка, любви, изменах, нигерийской кухне, местных предрассудках. Это было видно по прочитанной ранее «Американхе», а теперь подтвердилось в «Половине жёлтого солнца». В боевых действиях, политических интригах, крупном бизнесе писательница разбирается гораздо хуже, поэтому описывает их крупными мазками.

К героям проявляешь сочувствие, но толком их так и не узнаёшь. Зачем выворачивать душу своих персонажей, когда проще описать их оргазм? Так что о сексе Адичи пишет лучше, чем о войне. Тут уж ничего не поделать.

Как говорил Толстой — все семьи одинаково счастливы, но каждая несчастна по своему. Хочется сказать, что все гражданские войны несчастны одинаково, каждая несет кровь, разрушения и боль целым поколениям и целым народам, но мирная жизнь каждой страны счастлива по своему.

Мы привыкли думать об африканских странах как о тотальной нищете, разрухе и голоде. Но в «Половине...» есть шанс узнать о самобытной культуре и коротком миге расцвета молодого африканского государства, со своими планами и надеждами на будущее.

Картины Нигерии полувековой давности, созданные Чимамандой Нгози Адичи, красочны, забавны, ужасны. Резкий контраст между европеизированными горожанами и совершенно средневековой деревней, опыт столкновения разных миров порой весьма драматичен — Оденигбо и мать живут попросту на разных планетах. Она бегает к колдуну-дибии, он изучает ранговые критерии обнаружения сигнала. А Угву входит в дом Хозяина, как в сказочное тридевятое царство, где (нет, невозможно поверить!) едят мясо каждый день. Ироничные бытовые зарисовки обрываются воплем боли и гнева: «Мир молчал, когда нас убивали!» Ужас гражданской войны корежит и городской уют, и деревенское вековое спокойствие. Это, без сомнения, самые сильные страницы романа; трагедия непризнанной республики Биафра показана так, что мороз по коже.

Проще всего обвинить во всем политиков. На здешних государственных мужей зла не хватает. Чего стоит один Оджукву, Его Превосходительство. Произносить трескучие речи он большой мастер, а вот организовать эвакуацию мирного населения, нормированное распределение продуктов, хоть как-то облегчить участь доверившихся ему людей — нет. Зато пропаганду наладит образцовую. Финальный аккорд закономерен — под очередную эффектную речь Его Превосходительство просто бросает Биафру на произвол судьбы и удирает.

Еще проще списать все проблемы Африки на тяжелое наследие колониализма, тем более, что оно действительно сохраняется и действительно способствует межплеменным войнам в нарезанных по линейке, сшитых на живую нитку странах.

Но я задумалась об ответственности интеллектуалов вроде Оденигбо. Очень интересно рассуждать о том, что Нигерия — колониальный конструкт, а народ игбо живет на своих землях веками. Очень мило верить обещаниям очередного борца с привилегиями, который придет и наведет порядок. И при этом не нести никакой ответственности. Оденигбо даже не осознает цену своих изящных фраз о национальной идентичности — а ведь чуть не каждое его слово подталкивает его страну к гражданской войне. И это характерное нежелание думать о неприятном: вот Биафра отделится, символический гроб Нигерии закопают в землю, и заживут игбо свободно и счастливо. И хауса, только что резавшие игбо, тут же успокоятся? И новоиспеченная армия самопровозглашенной республики будет гнать нигерийцев до самого Лагоса... даже если винтовки у нее деревянные? Немножко всеобщий энтузиазм биафрийцев напоминает некоторые сцены из «Унесенных ветром», только здесь не находится ни одного Ретта Батлера, чтобы хоть попробовать их отрезвить.