Джордж Р. Р. Мартин «Портреты его детей»

Короткая, но очень ёмкая трагическая повесть о человеке, писателе, всю сознательную жизнь следовавшем своему творческому призванию, нередко в ущерб интересам самых близких. Печальный, но закономерный итог: рядом ни жены, ни дочери, ни друзей. Но поступать по-другому он, судя по всему, не мог. Его талант — его дар и проклятие — руководил им и вёл его.

С другой стороны, ведь ГГ получил то, к чему стремился, к чему у него лежала душа, то, во что он верил. Своим талантом он создал для себя, в определённом смысле, идеальную семью, пожертвовав при этом семьёй реальной. Таков его непростой выбор, его путь.

Однако, видимо, эта повесть сложновата для меня. Вот цитата: «Николь, дочь, которой у него никогда не было.» Из этого предложения можно понять, что у писателя не было дочери по имени Николь (а только персонаж). А можно — что у него вообще никогда не было дочери. И скорее именно так! Тогда Мишель тоже оказывается в области его фантазий. А вместе с ней и его жена Хелен? И его одиночество оказывается гораздо глубже, возможно, оно с самого детства, когда ГГ «был очкариком и жался у игрового автомата.» Тогда это вовсе ужасная история.

Даже не ожидала, что настолько зацепит!

Мощная драма в небольшой повести. Эдакое подведение итогов прожитого и достигнутого. У каждого человека наступает определенный момент, когда тянет обернуться назад и подвести некую черту, ощутить гордость за одно и испытать горечь за другое.

Герой данной повести — писатель, который как никто иной владеет словом и способен через призму мнения читателя оценить свой труд. Но будь он специалистом в любой другой профессии, основной посыл сюжета, думаю, не изменился бы: всегда оставаться Человеком с большой буквы, не совершать предательства и дорожить доверием близких.

Герою повести трудно определиться, кто ему ближе: выстраданные детища его творчества или реально близкие люди, члены его семьи. Над первыми он дрожит, переживает за их судьбу и ревниво следит за их популярностью. А вторые — вполне самостоятельные люди, у которых есть и своя личная жизнь. Казалось бы, эти вторые успешно справляются без него самого, а потому дороже становятся первые...

Самым страшным показалось то, что герой так и не понял, чем обидел свою дочь. Он просто уверовал, что не мог поступить иначе. И даже не заметил, как предал доверие единственного человека, кто его по настоящему любил.

Форма для содержание, не содержание для формы.

Драма, которую с первых слов подозреваешь в клишированности, с середины осознаешь новаторство и лишь конец срывает покров с трагедии.

Многослойное произведение, первый и видимый, грубый, омертвевший слой которого лишь прикрытие для чего-то более свежего, личного и трепетного. Полный антипод большинства вещей, где интрига — афиша и видимость, за которыми нет абсолютно ничего.

Это лучшая вещь, которую я когда-либо читал, и, вероятно, когда-нибудь прочту. Первый раз я прочел эту повесть три года назад. Отлично помню, как меня словно било током, несколько раз нервно подергивало, периодически я тяжело вздыхал. Сейчас эти ощущения повторились, плюс я пару раз прослезился. В электронке (в бумаге на найти) повесть занимает 150 страниц, в бумаге это было бы страниц 30-50. Как можно вложить столько динамита в такую короткую вещь — до сих пор для меня загадка.

Никнейм для сайта я выбрал примерно в момент прочтения повестей Мартина. Утекло много воды, куча авторов вошли в список любимых: Стивен Кинг, Виктор Пелевин, Роберт Шекли, Филип Дик. И недавно я стал задумываться: а не слишком ли много чести Мартину? не было ли это обусловлено инфантильностью в связи с моим малым читательским опытом? Сейчас я по прежнему готов ответить «Нет!» Мартин — это именно то, самое важное и самое болючее в литературе для меня. Это кипение страстей на фоне бесконечного одиночества каждого персонажа, в мире, полном самых низменных поступков, отсутствия финальной грани человеческой жестокости и животности. Но одиночество — всегда исходная точка. Мартин мне дорог тем, что с «Игры престолов» я вообще стал читать худ литературу. В «Танце с драконами» есть замечательная фраза: «Читающий человек проживает тысячу жизней, а не читающий — одну.» Это во-первых. Во-вторых, я гораздо больше всё равно ценю Мартина именно за его повести, короткие, убивающие наповал. Их всего три: «Портреты его детей», «Песнь о Лии» и «Тупиковый вариант». «Портреты его детей» — первая и главная из них.

Магический реализм — именно тот жанр, в котором должна быть эта повесть. Главный герой живёт своими книгами, живёт ради впечатлений для своих книг, пишет для того, чтобы ощущать жизнь. Интересно, что, мне кажется, ему и деньги-то от продаж не так уж и нужны, хоть он и болеет тем, что многие романы пролетели мимо списка бестселлеров. Здесь что-то другое... В конце, в разговоре с дочерью, писатель говорит действительно разумные вещи, если постараться абстрагироваться. Он говорит, что всё является частью жизни, даже самые мерзкие подробности — это часть жизни. Он говорит, что читатель должен задумываться и над этими вопросами, тем более что они нашли свой отклик в близкой реальности. Но главный герой перешёл грань. Вообще, повесть о грани между жизнью и творчеством. Оно его просто съело. Все его поступки, решения, пути были всегда с задней мыслью о написании книг, даже когда он приобретал любого рода жизненный опыт. В сущности, мир книг для гг — это ныне популярный мир виртуальной реальности, в котором писатель нашел и настоящую любовь, и героическую свою юность, и... собственную дочь. Но об этом позже.

Мне безумно нравится, как рефлексия и черты характера главного героя находили воплощение в его детях, его персонажах. Но он бы этого и не заметил, если бы не встретился с ними лицом к лицу. Они рассказали ему больше, чем он до этого знал о себе. Авторы редко задумываются, что по их творениям прекрасно видно их самих. В принципе можно добавить к творчеству и такую функцию — познавательную, познавать себя.

Финал просто гениален в своём безумстве. Есть такая связь — у сильных вещей должны быть ещё сильнее их финалы. Это именно тот случай... В стиле фильмов «Начало» и «Остров проклятых», когда последний кадр создаёт развилку, где надо принять одну из двух версий, повесть «Портреты его детей» мощно следует этой традиции (конечно же, фильмы были позже произведения). Три года назад я считал, что у Ричарда была дочь, просто она исчезла для него, а он типа для нее, и у него остались только его «настоящие» дети — персонажи. На этот раз я пересмотрел эту версию. Теперь я уверен, что дочери у него никогда не было, последний абзац о том, что Ричард заказывает эти картины у художника, полностью демонстрирует безумие этого человека. Он выдумал себе дочь. Он выдумал себе жизнь. И зарылся в глубокую яму бесконечных самокопаний. Боже, бедный Мартин... Надеюсь, этот сюжет как можно меньше связан с его собственной жизнью, пусть ему просто приходили подобные «писательские» мысли так, короткими вспышками, иначе это ад... Блин, как же я обожаю эту повесть во всем ее ужасе. Книги Стивена Кинга приводили многих читателей к мысли «страшны не чудовища, страшны люди, чудовища это сами люди». Джордж Мартин смотрит ещё дальше: «самое страшное чудовище живёт внутри твоей головы».

Конечно, тема дозволенности в творчестве, грань, несомненно чуть ли не главная в повести, но — это с моральной и эмоциональной точки зрения. Для меня же эта повесть — медицинское откровение. Открывшее новую болезнь — болезнь писателя.

Весьма нехарактерная вещь для Мартина. Если бы я не знал автора, то подумал бы, что это Стивен наш Кинг. Писатель получает посылками картины с изображением главных героев его произведений. И все бы ничего, но ночью герои оживают и ведут со своим литературным отцом задушевные беседы. А герои то все разные, и не все положительные... Концовка тоже весьма неожиданная.

Что меня дернуло прочитать эту повесть пару недель назад скучая в один прекрасный вечер — не знаю. Но без сомнения скажу, что это один из лучших трудов Джорджа Мартина. Когда читал полностью проникся его работой, увлекся и влюбился, и даже пожалуй поболее чем в любое другое произведение написанным уже ставшим легендой автором фэнтези. Как бы был неплох мир «Песен Льда и Огня», именно эта повесть сумела меня задеть сильнее. Уложить все что лезет в голову после её прочтения, даже спустя две недели очень сложно. Зато впечатлений — уйма.

Эта история о том как один талантливый писатель заменил свою жизнь на выдуманную им же реальность. Как он предал память своей дочери, влюбившись в своих персонаже лелея и выхолащивая их своим словом. Перво наперво «Портреты его детей» эта повесть об отцах и детях, трудному взаимопониманию еще затронутому классиком как Тургенев, все что выливается после это уже следствия и причины. Тут мы и встречаем уже причину вражды как любовь писателя к выдуманным персонажам. его отрешенность от реальности любование нереальным и желание прикосновения к сокровенному. Именно этим всем она и цепляет, и еще мартиновской манерой подачи материала, жесткой и правдоподобной, несколько моментов так вообще сильно поразили.

«Портреты его детей» очень жесткая и психологическая вещь, суровый реализм на грани магического. Произведение завораживает и радует, да и вообще отличный стиль плюс идея с подачей выстрелили на ура. Ну и в довершение моего маленького отзыва хочется сказать что по мне так «Портреты его детей» лучшее что писал Мартин, как бы не нравился ПЛиО и его приквелы вместе с «Песнь о Лии», эта повесть оказалась лично для меня на порядок выше.

Итог: невероятный сплав литературности, психологичности и фантастичности. Шедевр.

Один из тех редких случаев, когда я затрудняюсь с отзывом. В рассказе столько уровней смысла, что мысли разбегаются и не сообразишь о чем писать... Наверное, в первую очередь это рассказ о пределах допустимого в творчестве. Писатель придумывает свои миры, он свободен в своих фантазиях, но иногда, и, наверное, нередко, его фантазии имеют конкретные источники и цели. В этом случае литературное творчество пересекается с психоанализом и способно не только расширить границы кругозора читателей, но и причинить глубокую душевную травму, или, напротив, что-то исправить внутри.

Каким образом подействует литературное произведение на человека, прочитавшего его, никто не может знать заранее. Писатель — не священник, не врач, не адвокат. Его не связывает профессиональная тайна. А самое сильное воздействие на читателей оказывают истории, взятые из жизни. Причем такие, в которых страдания человеческие анатомируются, как трупы в медицинской лаборатории. И люди, наделенные литературным даром, знают это. Однако, далеко не все писатели становятся вивисекторами.

Видимо, гвоздь этой проблемы в умении генерировать собственные идеи. Кому дано, тот может взять что-то из жизни, что-то из других книг, что-то из собственной головы, и выдать в результате текст, который будет идентифицироваться только с ним самим в какой-то части. Но умение придумывать сюжеты или творчески оранжировать компиляции дано не каждому, кто наделен умением писать книги. Если не работает фантазия, источник сюжета один — жизнь. И попадают на страницы люди, жизни которых автор поначалу пытается присвоить, чтобы стать тем, кем хотелось бы быть, любить тех, кого хотелось бы любить. А книги читают и близкие писателя тоже, и узнают из них то, что вне книг никогда не произносилось, но было, и есть, и не может быть принято.

Когда возможности замещения исчерпываются, наступает следующая стадия — нарушение тайны, выставление напоказ чужой боли. А поскольку знаем мы только о боли самых близких людей, то объектом такого предательства они и становятся. И не важно, что никакой дочери у героя не было (а может, была, но он об этом забыл, увлеченный своими персами), важно то, что в его голове сложился сюжет такого изощренного предательства. Даже если дочери все-таки нет и писатель всего-лишь конструирует сюжет очередного бестселлера, это открывает неожиданную грань литературного творчества, неприятную, грязную. Так и хочется заклеймить героя. Но останавливает вопрос: а была ли девочка?

Ведь если не было, если портреты своих детей (то бишь героев книг) сам автор заказал некоей художнице, чтобы полнее проникнуться настроением нового сюжета, клеймить его не за что. Все придумано, все в рамках литературного вымысла. А то что вымысел такой болезненный, так это не к автору претензия, а к читателю. Автор выдает нам то, что мы хотим.

Рассказ производит сильное и болезненное впечатление, как будто в грязь босой ногой наступаешь. И вывода из него два напрашивается. Первый: если автор с помощью литературы намерен заниматься коррекцией своих комплексов, ему лучше оставаться одиноким — и пространства для коррекционных экспериментов больше будет, и совесть чиста. Второй: никогда, никому не показывай, где болит — ударить по больному может даже тот, от кого этого ни при каких условиях не ждешь.

Литература — вещь далеко не безобидная. Такое суждение кажется абсурдным в первый момент. Требуется пример. И Мартин дает нам этот пример — яркий, безжалостный, пугающий. Вещь сильная, но со знаком минус, из тех, по мере чтения которых подходишь к какому-то краю, заглядываешь за него, отшатываешься и стараешься быстрее забыть. Хотя ничего запредельного за этим краем нет, и нового нет тоже — все знакомо так или иначе, все в рамках возможного. Просто на некоторые возможности смотреть не хочется, защита психики срабатывает, видимо.

Одно из лучших произведений Дж. Мартина (имхо). Это вам не ПЛиО! Порой создавалось жутковатое впечатление, что автор писал с себя. Финал просто потрясающий. Вердикт: поклонникам творчества Дж. Мартина читать обязательно.

Прочитал отзывы.

Честно говоря, с моей точки зрения, текст вообще не о том. Мне кажется, тут не в том дело, «ну чью сторону» встать, — просто не нужно ни на чью сторону становится. Нет такой необходимости. Ммм.. Может быть не ясно выразился: кинематограф, особенно зарубежный, в 90% случаев подразумевает, что зритель подсознательно должен принять ту или иную «сторону». Какая это будет «сторона» не столь важно – симпатия к определенному герою киноленты подразумевает положительные эмоции, которые приведут к успеху картины. То бишь, – нравится Вам Дарт Вейдер или Люк Скай Уокер ну никак не повлияет на то, что Вы будете пересматривать известный сериал несколько раз.

В жизни, как и в этой (как мне видится) книге, все несколько по-другому. Краски размыты. Не серы, а просто не так контрастны, как некоторым бы хотелось. Нет в настоящей жизни чудовищно плохих или идеально хороших людей… Если уж говорить откровенно, то она (жизнь) вообще говнецо еще то, ну да не о том речь… Так вот: в данном конкретно случае, ни в задумке, ни в реализации (опять же и снова – с моей точки зрения) автором не задумано «заставлять» читателя делать выбор или проводить оценку поступку. Как полноценный персонаж, дочь главного героя вообще практически отсутствует (и еще не известно – то ли по причине маленького объема текста, то ли по задумке автора), сам главный герой… ну я действительно считаю, что он слишком экстравагантен, чтобы на полном серьезе давать ему «5+» или «1-»…Это все равно, что оценивать адекватность..ммм..Мэнсона или Жанны Агузаровой (и я, что бы всем было понятно НЕ хочу сказать что тот, или другая НЕ адекватны – просто само занятие не благодарное). Так вот, о чем это я… Ах да: из двух мало-мальски присутствующих в книге героев нет, по моему убеждению, из кого делать «позитивного и негативного» персонажа. «Униженную и растоптанную», «преданную», «непонятого и никому ненужного» — да, тут я могу подобрать из текста героев, но никак не «главный герой – плохой, его дочь — хорошая». В жизни нет таких категорий. А мне кажется книга именно о жизни. Такой, какая она есть на самом деле…

Исходя, так сказать, и «в заключение»: в книге важно, как мне видится, не кто там какой, не что кто кому сказал и даже не чудовищность сложившейся ситуации в целом… Мне кажется, что важен тот гадкий осадок и боль в груди, когда заканчиваешь читать последнюю строчку. Потому, что если все так, значит – ты еще можешь понять, что пусть жизнь хоть трижды говно, есть грань за которую тебе все-таки, как человеку еще стыдно заступить.

Не Вестеросом единым!

Уже сейчас очевидно, что Джордж Мартин войдёт в историю литературы прежде всего как автор прекрасного романа-эпопеи «Песнь Льда и Огня». Однако хотелось бы, чтобы поклонники его таланта знали и помнили о других его сильных произведениях.

Одно из них — повесть «Портреты его детей». Это чрезвычайно сильная психологически вещь, от чтения которой у вас, быть может даже будут бегать мурашки по коже и вспыхивать разряды статического электричества в волосах. Это мрачная, пронизывающая душу история о знаменитом писателе, к которому начинают приходить в гости его дети. Хотя у него есть родная дочь, в душе автор всегда считал своими детьми героев собственных книг. Каждая встреча будет одновременно похожа одна на другую и в тоже время разительно отличаться между собой. Написанная на стыке мистики, реализма и магического реализма, с добавлением чуточки хоррора, повесть бьёт по нервам, как железом по стеклу. Вам наверняка приходилось слышать идею о том, что созданные авторами миры живут своей жизнью дальше, равно как и созданные ими герои. Но многие ли из них благодарны своим «отцам» за подаренную жизнь? Ещё вопросы, вытекающие из повести — на что человек может пойти в творческом запале? Как писатели разграничивают для себя реальное и придуманное, иллюзорное? И самое главное: такой простой и сложный вопрос — что для них ближе и дороже из этих двух сторон бытия?

Знаете, я очень боюсь, что эта история таки отчасти автобиографична. У Джорджа Мартина нет детей и он более чем сходен со стареющим героем повести Кантлингом. Даже положительным героям есть, мягко говоря, в чём упрекнуть писателя. Зачем ты убил моего отца и брата? — спросит его Арья Старк. Для чего ты отправил меня в путешествие без конца? — без надежды на ответ вопрошает Шарра из «Одиноких песен Ларена Дора». Вот Таф Хэвиланд может и не станет пенять отцу-автору, будучи вполне довольным своей судьбой. А что если на огонёк заглянут Саймон Кресс из «Королей-пустынников», лорд Тайвин Ланнистер, Сандор Клиган или Трейджер — дрессировщик трупов («Человек с мясной фабрики») и ещё множество других кандидатур? Я бы поседел от ужаса в преддверие бесед и объяснений с такими «детьми» или попытался бы сбежать.

Потрясающее произведение, в буквальном смысле — меня реально трясло во время чтения и ещё некоторое время после.

Отдельной строкой: чем не повод для гордости — советский писатель, друг Рэя Брэдбери Леонид Панасенко раньше Мартина додумался до такого интересного сюжета. В частности, ещё в ранней юности мне довелось прочесть рассказ «С Макондо связи нет?», где автор предложил знаменитому писателю Габриэлю Гарсии Маркесу ощутить на себе последствия материализации в реальном мире городка Макондо из великого романа «Сто лет одиночества»

Рассказ «Портреты его детей» Дж. Мартина можно рассматривать как попытку изобразить отрицательного главного героя. Автором выбран «безпроигрышный» вариант — негодование читателей вызывается отношением героя к своей семье, к своим родительским обязаностям, отношениями героя и дочери. Все же попытка остается только попыткой. Не в последнюю очередь потому, что повествование слишком красочно, описания слишком яркие, как будто автор хочет воскликнуть «Каков негодяй!». Чуть более серого, чуть больше холода пробрали бы читателя до костей.

Эту истину мы быстро узнаем на собственном опыте: больнее всего ранят родные и любимые. Их язвительные слова, равнодушие и мимолетная жестокость всегда достигают цели, «бьют в десятку», в самое больное и уязвимое место души, оставляя, порой, устрашающие нас самих раны, которые не затянуть даже любви и прощению.

Об этом, в сущности, эта маленькая повесть: о взаимоотношениях близких людей, которые так и не смогли понять и простить друг друга, поскольку раны, которые они нанесли друг другу, оказались смертельными для их любви. А еще это рассказ о настоящих писателях, которые пропускают через свою душу факты и события реальности, чтобы через своих героев говорить с нами, читателями.

Главный герой — пожилой писатель Ричард Катлинг остро переживает разрыв с дочерью. Долгие годы он жил только своим творчеством, находя вдохновение в реальных событиях и фактах, глубоко погружаясь в свои произведения и наделяя персонажи самыми сокровенными мечтами и надеждами, радостью и болью. Всем тем, чем обычно делятся друг с другом близкие люди, что составляет основу их отношений.

И вот теперь, потеряв семью и любовь дочери, страдая от одиночества, писатель ведет бесконечные диалоги со своими самыми любимыми героями — своими настоящими детьми, самыми близкими ему людьми. Им, а не своей дочери, он передал мечты и надежды, свой мысли чувства. Они — его совесть, его продолжение, его сущность. Они — те, кому он предоставляет право судить его за сломанную судьбу дочери, гордыню и тщеславие, компромиссы, заключенные с совестью, черствость и малодушие.

Это очень трагичная история. И мне показалось, что она очень личная. Как будто автор выплеснул на страницы свою собственную боль. Можно сколь угодно говорить о том, что герой повести перешел границы дозволенного общечеловеческой моралью, был невнимателен и жесток к родным. Но ведь и близкие ему люди не очень старались проникнуться его помыслами и мечтами, взглянуть на жизнь его глазами. Горькая история непонимания , где нет правых и все –виноваты, такая обычная для нашего мира. Но тогда, почему всё моё сочувствие, все мои читательские симпатии оказались отданы не страдающей дочери, а Писателю, с любовью смотрящему на портреты своих героев – настоящих своих детей?

Первое произведение Мартина, которое я прочитал. Сильная, атмосферная история, которую сложно забыть вне зависимости от того понравилась она читателю или нет (мне как раз «Портреты его детей» не понравились, уж больно неприятным оказался главный герой).

По итогам прочтения у меня возникли ассоциации с рассказом О. Генри «Исповедь юмориста». Ведь между произведениями столь разных авторов много общего. И там, и там рассказывается история о писателе, который теряет уважение родных из-за того, что в своих произведениях он использует образы своих близких людей. Только если герой рассказа О. Генри смог в итоге остановиться, сменить работу и в итоге возвратить любовь своих близких и родных, то герой Мартина в погоне за славой переступает ту черту, после которой общение с дочерью становится невозможным.

Наверное, с подобной проблемой сталкивается каждый писатель, ведь своё вдохновение они черпают из собственного жизненного опыта или из жизни окружающих его людей. И действительно, читателю лучше не знать, что лежит в основе понравившегося ему произведения.

Итог: история, рассказанная Мартином служит прекрасным примером того, что далеко не все сюжеты, что приходят в голову Автора следует доверять бумаге.

Безусловно, «Портреты его детей» сильнее, чем «Исповедь юмориста». Но вот ведь какая штука: рассказ О.Генри я периодически перечитываю, а рассказ Мартина я вряд ли ещё раз возьму в руки, слишком уж неприятные эмоции он вызывает во мне.

Очень классная повесть о писателе, его ремесле, о месте писателя в жизни окружающих и о месте окружающих в жизни писателя. Ну и естественно о взаимоотношениях между писателем и его персонажами.

Отличная, очень сильная и очень... писательская вещь. Только человек, поглощенный творчеством, много думавший о нем и его значении мог написать такое и так. Причем писатель поймет в первую очередь писателя; ситуацию, когда творчество заслоняет все, когда ты беременен своими идеями и героями, когда оно не то, чтобы заслоняет реальную жизнь, но само становится ею... Читатель поймет дочь, ее страдания, ее чувство предательства, совершенного родным отцом. И будет ждать логичного, казалось бы, ужасного финала. Но финал гораздо сильнее, чем диктует простая логика.

Мое восприятие все время металось между «за писателя» и «за дочь». Именно благодаря таланту автора.

Я не могу целиком и полностью осудить ГГ. Я во многом его понимаю и ему сочувствую. Думаю, что так и задумано Мартином, это и его отношение к сюжету.

Много существует повестей писателей о писателях. Этот, пожалуй, из мною прочитанных — самый сильный.