Анджела Картер «Адские машины желания доктора Хоффмана»

«Адские машины…» по праву можно назвать самым необычным моим читательским опытом. Причем подходила я к этому роману с изрядной долей осторожного скептицизма. Да и первые главы поначалу твердо убедили в том, что форма у Анджелы Картер ставится выше простого, на первый взгляд, содержания, и в лучших традициях постмодернизма стирает границы между реальностью и воображением, но не более того. А искать во всем этом многообразии образов и символов какой-то скрытый смысл – дело неблагодарное, потому как обычно в подобных произведениях восприятие текста зависит исключительно от читателя, а значит, всегда будет различаться.

Однако в определенный момент (и я даже знаю, какой именно – в конце четвертой главы) пришло осознание настоящей многогранности этого романа, в котором всё служит развитию общей идеи. А вот в чем заключается эта идея – загадка, на которую можно дать множество ответов. А может, «Картер имела в виду только то, что сказала – то есть очевидную чушь?» (перефразируя одного из героев), и тогда всё это – лишь талантливая стилизация и тонкая насмешка над пытливым читателем, который обязательно попытается докопаться до правды. Впрочем, подобный вариант я рассматривать не хочу, слишком уж искренней выглядит проза Картер, слишком душевной, чтобы оказаться всего лишь экспериментом ради эксперимента.

Самый очевидный вариант восприятия романа – это история путешествия главного героя, Дезидерио (имя которого происходит от английского desire – желать) в поисках воплощения единственной своей мечты, в сюрреалистических декорациях сошедшего с ума мира. Герой этот скорее пассивный наблюдатель, через призму восприятия которого Картер показывает нам совершенно невероятные, абсурдные образы, непостижимо переплетённые с реальностью. Другая сюжетная линия – противостояние двух титанов: доктора Хоффмана, по каким-то таинственным причинам решившего освободить мир человеческих грёз от законов природы и здравого смысла, и Министра Определенности, последнего оплота рационализма в океане иррационального.

По ходу прочтения романа напрашивался вывод, что Картер наиболее близок магический реализм. Причем совсем не такой, какой использовал в своих произведениях Маркес, ведь у него волшебство заключалось в мельчайших деталях, которые смешивались с объективной реальностью. Получается, последний опирался на РЕАЛИЗМ с некоторой долей сверхъестественного. А Картер, наоборот, концентрируется на МАГИЧЕСКОМ. Об этом говорят и фантастические локации, и гиперболизированные сущности, пришедшие в условную реальность «Адских машин…» из мифов и воображаемых миров. Почему реализм? Потому что, несмотря на невероятные события и персонажей, в основе романа лежит (и легко прослеживается) самый обыкновенный, узнаваемый, современный автору мир, пусть и вывернутый практически наизнанку. К слову, идея магического реализма к концу книги разлетелась в пыль, растворилась в дебрях метафизики, но у Картер всегда так – кажется, что идея проста и понятна, а на следующей странице она переворачивается с ног на голову.

Еще одна характерная черта «Адских машин…» — их дуализм, который отлично выразил сам доктор Хоффман: «…мой мир – отнюдь не мир либо/либо. Мой мир – это и + и». В романе практически каждый персонаж, каждое событие имеет свое отражение. Текст словно наполнен зеркалами, искажающими образы до предела, а характерные черты того или иного героя превращающими в полную их противоположность. Из-за чего они – парадокс! – выглядят едва ли не идентичными. А овеществление желаний позволяет этим зеркальным отражениям существовать одновременно с реальными объектами, так что уже невозможно отличить, кто спит, а кто является чьим-то сном. Хоффман/Министр, Граф/Каннибал, Акробаты/Кентавры – все эти сущности являются витками одной спирали, растянутой во времени и пространстве. Это безумно странно, но, в то же время, невообразимо прекрасно.

«Адские машины…» — потрясающее чтение, обеспечивающее полное растворение в мире, где ничто не является тем, чем кажется, а реальность претерпевает настолько кардинальные изменения, что полностью стираются границы миров настоящего и воображаемого. Пожалуй, соглашусь с переводчиком В. Лапицким: «Налицо… опыт … постмодернистского канона деконструкции – внутреннего разрушения канона литературного,… разрушения, неотделимого от пересозидания». Мир романа, до краёв наполненный символами и аллюзиями, насквозь фантастический, оказывается, тем не менее, необычайно вещественным. Добавим к этому великолепную образность и красоту языка, сохранившуюся в переводе, и получим произведение, после прочтения которого остаётся лишь сожалеть о том, что приключение закончилось, а следующее погружение в творчество Картер наверняка будет совсем другим.

Абсурдный, как карусель, роман Анджелы Картер дразнит, искушает, заводит, насмешничает, выставляет в панорамках порно-шоу за руп за двадцать такие столпы литературы и философии, что пуристов пробивает испарина, а когда они дрожащей рукой лезут в карман за белоснежным носовым платком, он оказывается полуцитатой то ли из Набокова, то ли из Кэрролла — в этом царстве-кортасарстве, в этом борхесолесу ни в чём нельзя быть уверенным. Хлопнув по вианококтейлю, отправляемся трассой 60 на поиски пропавшей возлюбленной (которая сама то и дело лезет под руку, а временами и в постель, да только прилежно переодевается к каждой новой главе/локации, прямо не узнать её, пока не привыкнешь к этим выходкам) — а может, и не возлюбленной вовсе, а загадочного города, в котором вещи и понятия о них поменялись местами, иллюзии решили сыграть в чехарду, а герои совершают эволюции (в обоих смыслах слова), превращаясь «то в ничто, то в нечто».

Сплошные восторженные мои уииииииииии поутихли, стоило мне обнаружить, что сюжет необузданных приключений главгероя по-декамеронски линейно-фрагментарен, причём каждый новый эпизод практически никак не связан с предыдущими, а предыдущие, в свою очередь, никуда не ведут. Замысловатость превратилась из тщательно простроенной в кажущуюся, и даже пряность фривольности потеряла остроту. Исподволь выпросталась непрошеная мысль о том, что автор над читателем попросту издевается, окрепла, налилась и... ага, лопнула в самом конце главы седьмой, обернувшейся утрированной сценой из кинобоевика. Ну вы представьте себе: горит ВЗОРВАВШЕЕСЯ огромное дерево, главгерои — мужчина и женщина, само собой — бегут через кукурузное поле, а над ними с грохотом закладывает смертоносные виражи тяжёлый вертолёт...

«Да ты в натуре издеваешься, Картер!» — разрядка, полусмех-полуслёзы, тихое блаженство, нежная улыбка, ну, все люди взрослые, знаете, как это бывает. И уже без всякого напряга можно читать дальше всё, что угодно.

Впрочем, не всем. Например, от космогонии кентавров верующих читателей может непоправимо порвать; по счастью, эти благочестивые люди до сей возмутительной главы просто не доберутся — бросят книгу раньше, шокированные чудовищностью разврата, царящего на всём пространстве текста.

А я читаю, читаю, время от времени спотыкаясь о незнакомые доселе слова (иератический, вотивный, кьяроскуро... угумс, вот оно что, понятно, заодно хоть запомню наконец, что значит «трансцендентальный», можете смеяться) или безуспешно пытаясь представить, какую позу должен принять кентавр, дабы улечься ничком на стол. Сражение с кучерявым текстом в какой-то момент привело к тому, что меня поставила в тупик совершенно невинная фраза: «За мостом раскинулась зелёная рощица акра в четыре, не больше…» — что это за растение «акр», растущее рощами, и почему что-то пропущено после слова «четыре»?! О_о

Вытряхнуть гротескные навороты из зоны липкого внимания, как воду из ушей, помогали уместные мини-пародии вроде револьвера, крутящегося волчком на стерильном полу зловещей подземной лаборатории, да и превращения Альбертины, смахивающие на двенадцать записок (кем она обернётся в следующий раз?) весьма доставляли.

И всё же окончательная оценка, раз упав, уже не поднялась до высшего балла. Мне очень не хватило того самого города, охваченного чумным карнавалом сущностей. Да и самого доктора Хоффмана из заголовка тоже не хватило — прямо скажем, как натуральный Джон Аскгласс он себя повёл :(( Что же до адского, машин и особенно желаний — их было хоть отбавляй.

В свое время критики очень прохладно встретили этот роман Анджелы Картер. Разве что Энтони Берджесс и несколько других собратьев откровенно выразили свое восхищение. Но тут, как говорится, рыбак рыбака... В свете предыдущих произведений английские читатели, видимо, настроились на более-менее реалистичное повествование, максимум, с некоторыми элементами гротеска, а тут такое! А позже еще и «Страсти по Новой Еве» вышли и вообще...

Это роман был прямым следствием пребывания Анджелы в Японии... Женщина освободилась и пошло, пошло!

Что касается меня, то я внимательно следил за языком романа, но он мне в целом не понравился. Не тот пол, наверно... Наведенные галлюцинации и борьба за обретение реальности — очень интересно!. Полиция Определенности — круто, но Филип Дик по этой теме прошелся более жестко и более интересно, на мой взгляд.

P.S. Посмотрел «Гендерное распределение оценок» — оценки ставили только мужчины... Характерный признак... Донцова и Шилова переманивают? Хотя и у мужиков есть Головачевы и прочие, не знаю фамилий авторов боевиков и другого чтива...