Дж. Г. Баллард «Высотка»

Кажется, это тот случай, когда фильм с Томом Хиддлстоуном за счет выразительных средств может получиться убедительнее книги. Идея социального эксперимента в виде автономной 40-этажной высотки выглядит довольно привлекательной, но на деле, по-моему, получается такой роман-модель с героями-моделями и ситуациями-моделями, где все происходит не по какой-то внутренней логике, а так, как нужно и кажется верным автору. Возможно, в 75-м это читалось с интересом, сейчас, к сожалению, нет.

Человек, как писал когда-то Аристотель — животное общественное. Не могу судить о том, как дело обстояло в его время, однако в наши дни мы это чувство общественности в себе лелеем и ненавидим одновременно, и это внутреннее противоречие продолжает расти вместе с течением прогресса. Для нас находится все больше способов коммуникации друг с другом — мобильные телефоны, «Твиттер», Интернет; мы готовы быть на связи с человечеством круглые сутки — а потом внезапно выгораем, и хочется лишь одного — забиться в маленькую норку, где нас не найдет никто, кроме нас самих.

Баллард сорок лет назад, видимо, тоже ощущал это противоречие. И повсеместно выраставшие небоскребы — идеальный сервис, доступная для среднего городского жителя цена квартиры, и, самое главное, удивительная возможность находиться одновременно в толпе и за ее пределами, укрывшись от всего за твердыми стенами и надежной дверью — виделись ему не разрешением проблемы, а бомбой замедленного действия. Социализированность человека заменяется ее имитацией, игрой, которую каждый готов принимать лишь до определенного предела. В итоге первобытные инстинкты уходят в подсознание, а с подсознанием, как известно, штуки плохи. Что же такое в означенном контексте «Высотка»? Авторский эксперимент.

На подсознательном, опять-таки, уровне утопия всегда ощущается, как что-то чересчур хорошее для того, чтобы быть правдой. Оказавшись в идеальном доме, мы машинально начинаем искать изъяны в стенах, в функционировании вентиляционной системы, водопровода, электропроводки и лифтов. В работе служб, которые регулярно подвозят свежие продукты в супермаркет на одном из этажей и вывозят отходы жильцов. В конце концов, ничего не найдя, обращаем свое внимание на соседей, которые вроде бы знакомы нам, но в то же время — другие, от которых мы регулярно отгораживаемся. И вот тут-то и происходит взрыв.

Динамика происходящего — роман резко берет с места в карьер уже в первой главе — поначалу ошеломляет: как, зачем, почему? Потом ты понимаешь, что Баллард просто собирает на страницах все тревоги и кошмары обитателей городских муравейников и подводит к ним что-то вроде усилителя, ускоряя течение конфликтов. Это суть эксперимента: его не интересует, что происходит сейчас, его интересует, к чему все это в итоге приведет. К чему придет в конечном итоге трещащая по швам цивилизация. Действующие лица эксперимента: главные — представитель «низшего», в рамках высотки, класса, режиссер-документалист Уайлдер, представитель «высшего» класса архитектор Ройял, и представитель «среднего» класса врач Лэйнг, глазами которых мы наблюдаем происходящее в высотке — и множество второстепенных подопытных мышек. Уайлдер стремится на вершину, Ройял наигранно поплевывает на все и вся сверху вниз, а Лэйнг держится в тени, пытаясь не угодить под горячую руку тому, кто снизу, и заслужить благоволение того, кто сверху. Такова расстановка сил, изящная, словно управляет ею опытный шахматист.

Вообще, «Высотка» оставляет от себя чувство идеально просчитанного романа. Каждая его деталь, начиная от целого сюжета межэтажного конфликта и заканчивая обычными предметами, вроде сверкающей трости Энтони Ройяла — сама по себе метафора или символ. Вся эта многоплановость в итоге местами едва ли не взрывает сознание от обилия идей и локальных тем. Кому-нибудь из читателей может прийтись не по душе, что Баллард практически не оставляет места его фантазии — в нужный момент все метафоры и вся психопатия каждого отдельно взятого жильца высотки будут расшифрованы и поданы на блюдечке. Но на мой взгляд, это именно то, без чего не может существовать никакая классика — доступность любому. А «Высотка» — это самая что ни на есть современная классика.

Впрочем, самая главная вещь, та, ради которой и затевалась книга, проговаривается в ней все-таки мимоходом. Пройдя все ступени вырождения, возвратившись в первобытное состояние, мы продолжим идти дальше и, в конце концов, придем... обратно к началу. Вновь отгородимся у себя в квартирке от воюющих соседей, устроимся на обломках дивана и ощутим потребность включить телевизор. И, может быть, когда-нибудь мы с удивлением обнаружим, что внешний мир не так уж сильно отличается от того, что был построен в стенах высотки.

Не особо понравилось. Во-первых нелогично: прям ВСЕ жители высотки стали агрессивными «первобытными людьми»,начали враждовать друг с другом,загрязнять все вокруг мусором и т.п. И не нашлось никого кто бы сообщил в полицию.Более того

автостоянка перед новым элитным домом засыпанная мусором,с испорченными автомобилями и не привлекла ничье внимание.

Это не реалистично. Во-вторых затянуто. Лучше бы сделать короткий ёмкий рассказец каких много у Балларда.

Самый, пожалуй, «английский» роман самого неанглийского английского писателя 20 века (у которого даже в тех романах, где действие происходит в Англии, выглядит она настолько странно, что узнать её решительно невозможно). Сквозь весь навороченный «антиутопический» антураж романа проступает глубокое неприятие типичным англичанином (2/3 из которых живут в личных 1-2-этажных домах, а в многоквартирных домах живут практически только студенты или иммигранты) всего этого житья «на небесах». Местами возникает ощущение, что высотки у автора ничего, кроме физиологического отвращения, не вызывают. Что до антиутопичности, то, по мне, ничего подобного автор в виду не имел, никакого такого будущего он не «предвидел». В отличие от того же Голдинга он моделирует НЕВОЗМОЖНОЕ и на примере этого невозможного просто показывает природу человека такой, какой её видит. Взгляд глубоко пессимистический, но верный, ибо стоит только не позвонить в полицию, и общество тут же начинает распадаться на дикие банды. В этом смысле, кстати, роман крайне актуальный для нашей многострадальной родины — абсолютное недоверие ко всему государственному, сидящее почти в каждом русском человеке с детства, приводит к тому, что никто не хочет звонить в полицию (как же: ещё у Даля было — «в помощь на собак волка не зови»), и живём мы примерно так же, как живут обитатели этой выдуманной высотки: каждый сам за себя, иногда за свою семью и совсем уж изредка — за свою банду, которая собирается время от времени для того, чтобы отбить у другой банды свой кусок пирога. Т.е., если уж совсем коротко резюмировать авторский месседж: в современном обществе, где Бог давным-давно умер (или боги умерли — кому что ближе) человека делает человеком только внешнее насилие, сам с собой он справиться не может. Да и не хочет.

Люблю замечать аналогии.

«Вертикальный мир» Сильверберга и «Высотка» Балларда — соотносятся как две антиутопии/утопипии жизни в высотке — одна времен хиппи, вторая времен хулиганистого панка.

Футурологический, гедонистический, не лишенный если не оптимизма то флера сказки вариант — Сильверберга насыщен ожиданиями от 1960-х и космических, и кибернетических и социально утопистких. Квазисоциалистическая утопия жизни без выхода в одном огромном небоскребе (тут уже есть даже предчувствие чего-то пелевинского ) с обменом по ночам женами, с открытыми дверями квартир для всех и каждого, этакого узаконенного свинга/промискуитета скрепляющего коллектив по формуле «в тесноте да не в обиде» — выглядит живо как извращенное воплощение надежд хиппи соединенного с ультраурбанизмом. В частности люди живут в автономных общинах небоскребов для того что освободить место для сельскохозяйственных угодий, и фактически что бы приносить минимум загрязнения окружающей среде. Обслуживающие их крестьяне немногочисленны и живут по обычаям седого прошлого. Обе касты друг от друга отделены. Крестьяне никогда не бывают в небоскребах, и наоборот.

Роман Балларда выглядит пессимистическим и желчным ответом Сильвербергу. Вместо Будущего — Сегодняшний день (разгар кризиса и разочарования 1970-х), вместо гедонизма — одичание, и насилие, превращение новейшей, я бы сказал «модной высотки» по последнему слову техники с иголочки в одичавшие вертикальные джунгли из Ж/Б и стекла. Клерки, менеджеры высшего и среднего звена, за несколько месяцев вырождаются «как сообщество» — креаклы превращаются в дикарей, дерутся и обивают друг друга, насилуют в темноте и в итоге срут под себя. Высотка приходит в запустение, как в лучших традициях «опасных кварталов» фавел и пригородов больших городов. Света и воды больше нет. Лифты если работают то не все и каждый «клан» из сообществ нескольких этажей словно племя пытается контролировать тот или иной еще работающий лифт. Битвы между племенами во главе вождей из бывших адвокатов или кинохроникеров или высокооплачиваемых врачей идут за каждый этаж, за каждый квартиру и дверь.

футурологической направленности первого романа противостоит магия баллардинского сюррреализма здесь-и-сейчас. Панковать и разлагаться нельзя в Будущем которого не будет. За то можно устроить вполне себе дикую и привольную жизнь прямо сегодня , если перестать тормозить импульсы разрушения.

Роман посвящен деградации элитного дома и его жителей, людей образованных и не бедных. Постепенно для жильцов смыслом жизни становится не работа, не семья, а победы и поражения в борьбе с соседями, попытки заселиться на этаж повыше. Стремительно из людей начинает выпирать звериная натура, причем из людей, получивших современное образование и воспитание.

Тонок на людях налет цивилизации, слетает моментально