Пётр Краснов «Выездка строевой казачьей лошади»

Говорят, что мировая история развивается по некоей «спирали»... Но порой вовсе и не «мировая», а своя собственная биография — возвращает нас к давно вроде бы забытым и (как тогда казалось) совершенно малозначимым эпизодам твоей жизни...

В моей туманной (увы уже) юности забросило меня проходить срочную службу в 11-ый Отдельный кавалерийский полк. Служба началась с того, что комэск пулемётного эскадрона подвёл пятерых призывников к деннику со своим жеребцом и спросил: «Кто пойдёт коня почистить?» Надо сказать, что полк формировался призывниками в основном на базе Ростовской области и Краснодарского края, — так что все «духи» кроме меня прекрасно знали, что жеребцы не только лягаются, но и кусаются похлеще иной собаки. Но я-то: «маменькин москвич» — поэтому, ничтоже сумняшеся, сунул жеребцу в нос раскрытую ладонь (как потом говорил комэск, — он уже попрощался с моими пальцами) и, сказав жеребцу вместо строгого и уставного «Прими!», что-то вроде (как тоже потом рассказывал комэск) «Подвинься пожалуйста...» — вошёл в денник.

Видимо, моя ладонь ещё сохраняла «запах маминых пирожков» и сам я показался жеребцу совершенно безопасным существом, — поэтому он, достаточно сильно охренев от такой фамильярности, согласился терпеть моё присутствие около себя-любимого. Так и появилась тогда в моём военном билете уникальная для тогдашней Советской армии запись воинской учётной специальности «Коновод-трубач».

Но вернусь к книге Краснова... Через два года после описанных событий, когда товарищи офицеры уже давно поняли, что 27-ми летнего женатого москвича выгоднее (потому как не о том лишь как бы что/где/когда накосячить он думает) использовать на чём-то более сложном, чем «копать от забора и до обеда», а после обеда опять «копать от меня и до следующего дуба», — досталась мне в «дембельский аккорд» перепечатка на раздолбанной штабной «Эрике» малопонятной книжицы без обложки и титула со старорежимными «ятями».

Мыслями я, естественно, был уже практически дома, но неделя разборки дореформенной орфографии и тюкания 5-ти экземпляров под копирку на печатной машинки — что-то в моей голове да отложили... Поэтому, когда я взялся делать на Фантлабе библиографию атамана Краснова и открыл в ине-те текст этой книги чтобы определиться в учебные её издания ставить или куда-то ещё: тут же «щёлкнуло» — эвона, здравствуй, старый знакомый!

Что остаётся сказать про сам текст... К той любви, с которой Краснов пишет о лошадях, — вполне подходит определение: если даже у такого животного как человек есть душа — то она безусловно есть у лошадей и собак.