Эрнст Т. А. Гофман «Эликсиры сатаны»

Второй роман из первой волны произведений в жанре готического романа из прочитанных мною. Да, видно, что книга изрядно вдохновлена «Монахом» Льюиса — и одновременно это нечто куда более тяжелое во всех смыслах, особенно в смысле написания и впечатлений. Добро пожаловать в мир истинно католической возвышенности, беспримерных подвигов за веру и жестоких трипов, сопровождающих духовные поиски.

Монах Амбро, ой, то есть, Медард — «сын великого грешника», человек больших дарований и горячей веры — впадает в искушение и заглатывает в одно рыло хранившуюся в монастыре в качестве реликвии бутылку, по преданию, принадлежавшую вместе с содержимым самому Сатане. Ещё до этого настоятель монастыря, верно уловивший брожения в юной душе монаха, решил освободить его от обета и выпустить на вольные хлеба. Не просто так, а с духовной миссией...

«Я пускаюсь в тяжкие.

Покупаю, открываю, выбрасываю.

Без содержимого ёмкость не имеет значения,

На что содержимое без ёмкости вполне значимо...»

Первое, что он совершил на своём пути, — это убийство мальчика...

В дальнейшем судьба забрасывала Медарда в избушку лесника (где он погостил некоторое время и пошёл дальше), в рыночный город (откуда ему пришлось бежать, опасаясь кары за убийство мальчика), в герцогский замок (где его даже посадили под стражу, но в скором времени выпустили)... И всё это время его сопровождали безумный монах, с которым тесно переплелась его собственная судьба, и некие абсолютно странные сущности, желающие ему спасения. Методы у этих странных сущностей под стать им самим. Например, во всеуслышание объявить на выставке в рыночном городе, что Медард убил мальчика (после чего Медарду и пришлось бежать). Впрочем, пути Господни неисповедимы. И там, где пряником угощать грешника не за что, ради спасения души выписывают кнут. Да, милосердие Божье настолько беспредельно, что даже убийца ещё может на него уповать.

Есть в этом романе своя «Антония». Её зовут Аврелия. Она — сестра убитого мальчика и родственница через энное колено самого Медарда, и её иконоподобная красота — самое жесточайшее испытание монаха, ради которого он то и дело прикладывался к заветной бутылочке. Он её вполне себе приземлённо хочет. Из её вскрытого письма становится ясно, что она с далёких-далёких пор не против. Ну, а далее события принимают неожиданные обороты. Выпущенный из-под стражи монах сорвал собственное бракосочетание с Аврелией вспышкой хвастливого гнева и втік з міста...

Прежде чем добраться до цели своего паломничества, Медард отлежал в дурке, а уже потом у него была уйма времени, чтобы сокрушаться по собственной, мягко говоря, неправедной жизни. Пережив восхваления и гнобления, возвышения и смертельные угрозы, он вернулся в родной монастырь, успев как раз к постригу Аврелии в монахини и, глядя на её решимость, набирается решимости и порывает с грехом. Бэд энд: дабы оба они примирились с Небесами, понадобилось вмешательство безумного монаха, во время церемонии напавшего на Аврелию с ножом...

Вся троица — Медард, Аврелия и безумный монах — потомки прОклятого рода, в котором водились и отъявленные богохульники, и убийцы. Чуть ли не сам Сатана толкал Аврелию и Медарда в объятия друг другу, дабы злой род не пресекался. Безумный монах — на самом деле переодетый граф, сошедший с ума. Он — полная противоположность Медарда и из-за действия эликсира их сознания временами причудливо переплетаются. Медарду повезло — ОН (как я поняла) НИКОГО НЕ УБИВАЛ, его шанс на спасение всё ещё очень высок, а монастырские стены отныне — надёжное его пристанище от мирских соблазнов. А для новоиспечённой Христовой невесты Аврелии спасением от нынешних и будущих соблазнов стала лишь смерть.

«Что ж вы веселитесь, вам бы так попасть в беду —

у своей любимой погулять на свадьбе,

да ещё на свадьбе, свадьбе с новосельем...

Как бы не заплакать при таком веселье.»

Так и заканчиваются эти Сто лет одиночества на католический манер.

Очень хорошая книга, между прочим. Мистика есть, жесть присутствует, всё расставлено по своим местам и названо своими именами, сильная религиозно-философская и психологическая составляющая, глубокая печаль по безвременно ушедшему светлому идеалу, которую лишь оттенили истории злокозненной Евфимии и безбожной язычницы — жены Франческо.

Грехи отцов

Лучшая приманка для дьявола — чистая душа

Мыши плакали от умиления, кололи на бицепс профиль ЭТА и продолжали грызть фолиант. Эрнест Теодор Амадей совсем наш человек (не в Гаване). Первое знакомство случилось, уж и не вспомню, когда. Просто всегда знала, что самая рождественская сказка «Щелкунчик» его сочинение, «Песочного человека», «Золотой горшок», «Крошку Цахеса» впервые в девицах читала. Н-ну, потому что всегда любила пугающие и странные истории с эзотерическим душком, на какие он мастер. Да, тяжеловесные и напрочь лишенные изящества, да, нарочито несовременные, да — катастрофические с точки зрения стиля. Но цельные, оригинальные, яркие, и главное — в их парусах ветер иных миров. Не чистилищ Лавкрафта, но горних. Словно бы кусочек рая светит за мгновенно приоткрывшейся завесой.

И есть часть Корнишской трилогии Робертсона Дэвиса, где действие целиком строится вокруг незавершенной оперы ЭТА «Смерть Артура», которую герои ставят на сцене. Что не только открыло основоположника европейской фантастики с неожиданной стороны, как музыканта и композитора, но, довольно много рассказало об обстоятельствах его личной жизни.

Планида маленького гения, пьяницы и подкаблучника, мелкого чиновника, которому все улыбки фортуны оборачивались ухмылкой или вовсе оскалом, могла бы стать темой отдельного романа. Впрочем, ею и стала. Красной нитью «Лиры Орфея» мысль: творцу, для того, чтобы покинуть серые пустоши лимба, нужен хотя бы один, кто прочтет его книгу (услышит музыку, увидит картину, скульптуру) так, как она заслуживает. Понимаете, о чем я? Когда чтение из социально престижного потребления превращается в акт сотворчества.

Потому благодарна своей планиде, подбросившей сборник Гофмана почти на тысячу страниц, который включает «Эликсиры сатаны», «Песочного человека», множество новелл, в разное время переведенных разными людьми — пусть будет ещё кусочек тропы в его райские кущи.

Гофмана ведь теперь почти не читают, я имею в виду широкую публику. Ну, всколыхнется интерес к «Мадемуазель Скюрдери», когда Роман Шмараков назовет новеллу среди источников вдохновения очередной книги. Ну, захочет читатель «Крошек Цахес» Евгении Чижовой составить представление о первоисточнике. Но взять для удовольствия кирпич на тыщу страниц? Вряд ли. Слава Долгой прогулке на Либе, теперь у меня Гофман в количествах, почти несовместимых с жизнью.

Чтобы подробно рассказать обо всех произведениях сборника,

потребовалась бы простынь страниц на сорок. Короткое резюме для самых значительных и/или интересных вещей.

«Эликсиры сатаны» история монаха-отступника Медарда, чья истовость в вере привлекла недоброе внимание отца лжи, который искусил его своим эликсиром, с чего началось падение этого человека. Крайне запутанный сюжет изобилует почти всеми элементами, характерными для творчества ЭТА: невинная девица, дочь злодея отца; расчетливая роковая соблазнительница; дьявол искуситель, под влиянием которого добрый порядочный человек совершает несвойственные ему поступки; роковое стечение обстоятельств; двойники, создания неживой природы, что присваивают место и пытаются играть роль людей из плоти и крови; грехи отцов, падающие на головы детей.

Хитросплетения родственных и любовных связей персонажей этой Сента-Барбары сложны для распутывания, а ненатуральность сходства героев с персонажами большого света, обманыващая людей из ближайшего окружения, соседствует с удивительно живыми сценами, когда попытка разыграть знатного путешественника делает монаха объектом насмешек селян и вымогательства со стороны муниципального чиновника. Таков весь Гофман: на девять частей притянутых за уши ситуаций и скуки, одна гениального озарения.

«Песочный человек», вдохновивший Нила Геймана на создание серии одноименных графических романов, а бесчисленное множество эпигонов — на ужасы с похищением тел и их частей, одна из лучших новелл ЭТА. Аккумулирует главные страхи: потерять родителей, лишиться зрения, сойти с ума, обнаружить однажды рядом с собой бездушную куклу вместо самого близкого человека. Студент Ансельм, добрая рассудительная Клара, верный Натаниэль прекрасное чудовище Олимпия, демонический Копелиус — пополнили архетипами океан коллективного бессознательного, стали именами нарицательными. И просто самая элегантная из повестей Гофмана.

«Майорат», готический роман с чертами семейного о старом бароне-чернокнижнике и любви молодого поверенного к жене наследника, служивший мне отличным снотворным, как прежде, так и теперь. Эдгара По, однако, вдохновивший на «Падение дома Ашеров», а Эмили Бронте на «Грозовой перевал».

«Игнац Деннер» «Разбойники» Шиллера встречают «Страшную месть» Гоголя, наиболее близкого Гофману по духу русского писателя. Совпадения поразительно точны: дочь колдуна в обеих повестях, кровь невинного ребенка служит едва ли не средством добыть философский камень, обязательный дьявол, что охотится за чистой душой. Но что у Гоголя шедевр, здесь просто занятная диковина.

«Церковь иезуитов в Г.» один из стапятисот рассказов о столкновении служения искусству с простым человеческим счастьем, когда по Роберту Бернсу «любовь и бедность навсегда меня поймали в сети» — в результате гибнут то и другое.

«Выбор невесты», в противоположность, предоставляет вариант развития событий, который и от гарпии позволит избавиться, и дамочку, казавшуюся воплощением достоинств спокойно уступить сопернику, и предаться занятиям искусством в обществе лучшей девушки на свете. Идеальный вариант, если по случаю у вас имеются самостоятельные средства.

«Мадемуазель Скюрдери» жемчужина новеллистики Гофмана, редкая для него история с хеппи-эндом, ну, относительным.

Фирменный набор составляющих: столкновение искусства с реальностью, гений и злодейство, демонический отец небесного создания — прилагается.

«Фалунские рудники» вариант сказа Бажова о Хозяйке медной горы. Как-то неловко в очередной раз выступать той, кто говорит: «Наше лучше», но да, наше круче и душевнее.

«Счастье игрока» ещё одна новелла со счастливым концом. Не для всех, но лучшие люди нашего городка насладятся семейным счастьем после того, как юноша выиграет суженную в карты у плохого мужа.

«Двойники» невыносимая космоопера с участием Золотого козла, Серебряного барана, цыганки с герцогским титулом в анамнезе и прочих, иссушающих мозг, ништяков.

Резюмируя: не утверждаю, что вся фантастика вышла из Гофмана, как русская литература из гоголевской «Шинели», но таки он был гений.

Да, Гофман… Прекрасный Гофман! В своё время этот роман был первым, прочитанным мной у Гофмана и первым произведением жанра «готика» вообще. Я был заворожен им. Хоть и тогда казалось, что через начало романа нужно прорваться, как сквозь скорлупу ореха, а там – и сюжет, развивающийся как снежный ком, судьба и игра тёмных сил, толкающая героя на новые преступления, и запутанная сеть кошмарных видений, сплетение судеб как ветвей, растущих из одного горького корня старых злодеяний… Тогда, чуть не пятнадцать лет назад, мой отзыв стал бы больше, так как и эмоций роман вызвал больше, и, что главнее, больше умственного возбуждения было — он казался мне не простым романом, а романом «содержащим в себе смыслы».

Нет, сейчас тоже и мыслей много и ощущения яркие. Но вот как-то стало суше. Сказалось открытие, что роман много в себя вобрал. Он вобрал в себя традицию готического романа, уже состоявшегося к тому моменту. Я бы даже сказал, штампы его. И не только в образе борьбы злого и доброго начала. Тут и родовое проклятие, идущее и от преступления против Бога, и от греховных плотских вожделений. Тут скрыт и «Монах» Льюиса, заметно повлиявший видимо на эту историю (даже отсылка к нему в самом романе есть). Тут и Сю с его описанием Ватикана. Тут общие философские символы готики. Но, конечно же, впитав в себя уже готовое, они впитал и яркость, и взгляды самого Гофмана. От него – значение искусства, вплётенное в насыщенную историю. От него и тема двойника, дробящая в этом романе призраков, как осколки стекла; пусть и до этого двойники шагали по страницам романов, но здесь это было особенно ярко. От него все хитросплетения сюжета складываются в детектив (ведь Гофман один из пионеров этого жанра), в котором истинная суть событий открывается полностью только в конце. От него и психология – я поймал себя на мысли: не будь тут мистики и рока, я всё равно поверил бы в Медарад,

Да, и сейчас тоже кажется, что через первую главу приходится пробираться. И некоторая возвышенность в конце всё так же кажется «уж слишком» (особенно почему-то смутил младенец Иисусу, игравший в детстве с героем – ну, как-то чересчур, на мой взгляд). Но роман завораживает по-прежнему. И увлекает роковым клубком событий. И поражает (теперь уже) той невероятной насыщенностью и событий, и символов, и образов, и смыслов. И всё это – не в ущерб увлекательности.

Прекрасный и мягкий язык, очень текучий, поэтому и читать само удовольствие. Хотя сам сюжет несколько сумбурный, растянутые описания смешиваются со скомканной историей самого главного героя, и иногда вдруг возникают целые пробелы: локации могут поменяться буквально в следующем абзаце, хотя до этого не было ни слова, что персонажи куда-то отправились. Особенно это заметно во второй части, где герой вдруг случайно убивает человека, а потом его каким-то непостижимым образом принимают за него, будто никогда не видели настоящего, да и сам он очень быстро согласился принять эту личину, хотя и остался собой — тут я просто запутался.

Поражают удивительные совпадения, когда Медардус встречает людей, так или иначе связанных с собой, с его знакомыми и людьми из монастыря, причем один из них, как и Медардус, тоже выпил дьявольского вина и начал творить не пойми что. История сумасшедшего художника тоже очень похожа на историю Медардуса, а потом вдруг выясняется, что в тех событиях участвовал отец Медардуса. Вот это совпадения.

Главный герой как бы видит себя со стороны, слышит, что о нем думают другие, понимает, к чему может привести его поведение, но ему не хватает воли, чтобы это предотвратить. Однако под конец он все же находит в себе силы, но при этом не столько в вере, сколько в любви.

Не особо понятна религиозная составляющая романа, то ли автор рьяно верует, то ли тонко насмехается над верой. Когда проповеди читал нудный старикашка, в монастырь ходило мало людей, как начал более интересный Медардус, сразу стало мест не хватать, все уверовали; так прихожане хотят слушать проповеди или интересные сказки?

Произведение довольное сложное для восприятия, особенно для тех, кто никогда или редко читает старые книги, в которых изобилует философия и глубокое самокопание. Когда автор начинает разъяснять, становится только хуже, особенно во флэшбеке о предках Медардуса и самый конец, где Леонардус рассказывает о похождениях Медардуса и его двойника, как это выглядит со стороны, и что не все так очевидно, как кажется.

Некоторые моменты просто необъяснимы, но на то он и жанр мистика, чтобы некоторые вопросы оставлять без ответов.

Бременем грехов согбенный, молит дух мой сокрушенный!

Если бы было позволительно охарактеризовать этот роман одним словом, я бы выбрал «смирение». Ибо, несмотря на то, что Гофман все проявления чувств наделяет здесь какой-то первородной стихийностью, книга отличается медиативной медлительностью и монотонностью, напоминая то ли исполинское древо, то ли могучую реку, переправиться через которую можно только ценой неимоверных усилий. Это книга действительно из тех, которые даются нелегко, но в тяжелой атмосфере, пропитанной проклятием, грехопадением, кровью, ядом и ужасными двойниками есть нечто — готическая ли атмосфера, христианская мистика, немецкий ли романтизм, — касающееся потаённых, столько редко звучащих, струн души, что и не даёт отложить произведение. И, хотя, тема извечной борьбы добра и зла не станет откровением для современного читателя, едва ли можно остаться безучастным к «размашистой» судьбе Медарда, выписанной с таким тщанием, что в ней, как в бездонном колодце отражается вся двойственность человеческой природы, её крещендо и диминуэндо — немногие авторы отваживались заглянуть в такие бездны. Из этих же бездн роману передался и иррациональный страх, которому Гофман придал форму видений и одержимости и который страшен как раз своей близостью к человеку — он преследует читателя как тяжёлое, дурное сновидение.

Для глубокого, неторопливого чтения осенними вечерами сложно найти более подходящую книгу.

Хорошая книжка, написана занимательно, обильно, но в меру снабжена тайнами, двойниками, потусторонними присутствиями. Хороший слог, разъяснения и рассказы персонажей необходимой длины (чем она выгодно отличается от «Мельмота скитальца», которая очень многословна). А здесь легкий язык, логичная история, загадки, кровь, смерть.

Хороший роман мрачных тайн

По началу роман казался плагиатом «Монаха» Льюиса, однако, где-то на 1/4 — 1/3 текста пошли новые идеи и события. В целом, довольно неплохой роман, но явно слабее «Монаха» , местами события нагромождаются друг на друга в таком темпе, что сложно уследить за нитью повествования, когда идет текст из дневника художника, то и совсем не реально построить в голове логическую цепочку событий из-за огромнейшего числа имен.

«Эликсиры сатаны» Гофмана, роман с очень острым сюжетом, хотя привыкнуть к стилю автора, поначалу было сложно.

Повествование ведется от лица монаха Медарда, который невольно (отведав эликсира сатаны) стал объектом дьявольских манипуляций и носителем зла.

Воплощение зла в романе... Лицемерие, ложь, похоть, зависть — все это присутствует сразу и в крайней степени.

После прочтения, действительно, захотелось побороть все эти таившиеся, или же уже развитые «ростки зла» в себе.

Этот роман — попытка проникнуть в глубины подсознательной сферы человеческой психики, связать душевую жизнь неповторимой одной-единственной в своей индивидуальности личности с объективным миром.

Данная книга адресована тем, кого притягивает мир таинственного и необычного.

Наконец-то прочитал творение Гофмана. Почему наконец-то? А потому, что данная книга в серии «Властители тьмы» с очень «страшно» привлекательной обложкой появилась у меня в самом начале 90-х и была одной из первых в жанре (тем более в нее еще вошли неплохие рассказы, в том числе и Лавкрафта).

Однако данный орешек для меня оказлся не по зубам. Действительно, текст не изобилует диалогами, очень плотный и требует достаточно скурпулезного внимания. Второй подход — лет десять назад, также потерпел неудачу.

И вот в руки попался недавно другой томик избранного Гофмана с переводом Н.Славятинского из «Литпамятников» (переводчик во «Властителях» не указан, а сам перевод заметно отличается). Видимо пробил час для прочтения этой книги, и она была проглочена буквально за один присест.

«Элексиры сатаны» — настоящий готический роман со всеми присущими ему атрибутами: монахи, полночные зверские убийства в замке и окровавленый кинжал, падение с обрыва, горящая свеча в келье и таинственные голоса и т.д. (Монтегю Саммерс приводит целый список знаковой символики для готического и классического романа, в котором около двадцати позиций для сравнения). В центре повествования — жизнь капуцинского священника брата Медарда, история его грехопадения, причиной которого стало, с одной стороны, испитие запретного элексира, а с другой — предопределение изначально (если хотите — дурная наследственность).

После испития элексира начинается падение Медарда, его сознание начинает раздваиваться и разрушаться. Именно эти перепитии раздвоенного сознания и системы двойников скурпулезно исследует Гофман.

Хочется отметить и то, что структура жизнеописания Медарда напоминает жизнеописания святых, которые строятся по примерному плану: детство, духовные дела, чудеса после смерти. Только духовные дела сдесь подменяются самыми страшными преступрениями.

Гейне, будучи неравнодушным как к данному роману, так и ко всему творчеству Гофмана, писал: «В «Элексире дьявола» заключено самое страшное и самое ужасное, что только способен придумать человеческий разум». Не седует забывать, что роман написан в 1815 году — чуть позже «Монаха» Льюиса и за несколько лет до «Мельмота Скитальца» Метьюрина и «Франкенштейна» Шелли. И, конечно же, мы читали и не такое (у того же Стивена Кинга). Однако не следует забывать и об истоках. Без таких произведений не было бы может ни Эдгара По, ни самого Короля. Прочтите, не пожалеете...

Прочитав,через год друой хочется перечитать снова.Есть что-то тайное или мистическое.

«Эликсиры Сатаны» читателю, привыкшему к современной прозе, будет читать действительно довольно сложно. Возможно даже и тому кто читал много литературы 18-19 веков она покажется поначалу неинтересной. Главное при чтении книги — это не бросить ее в самом начале. После нескольких десятков страниц оторваться невозможно.

Когда я ее читал, я буквально чувствовал, как мозг сопротивляется восприятию этого романа — сложные имена, устаревшие слова, много героев, при чем большинство из них в родстве между собой. . . — все это поначалу никак не запоминалось и не могло уложится в голове. Но я себя пересилил и прочитал до конца. И, знаете, я получил удовольствие от прочтения. Это просто отличный роман, настоящий готический, а не современная стилизация.

Данное произведение является довольно тяжелым для чтения и восприятия. Большинство предложений представляют из себя крайне сложные, громоздкие конструкции (возможно, в этом виноват перевод). Кроме того, в романе не столько готики и мистики, сколько некой религиозно-философской составляющей. Причем, на мой взгляд, проникнуться этой философией большинству современных читателей будет весьма проблематично. Хотя, для повышения общего культурного уровня, прочитать, наверное, все-таки стоит.

Согласна с тем, что это один из эталонов готического романа. Наибольшее впечатление произвела сцена, в которой в кирпичном полу в келье образуется отверстие, и оттуда высовывается двойник. «...Братец, бра-а-тец..»

Замечательная книга... Для меня она вся пронизана мистикой, и тайной... Оставила в душе неизгладимое впечатление...

«Эликсиры сатаны» посвящены любимой для Гофмана теме двойничества, разрушительному действию «темной половины» человеческой личности. Причем вторжение темных сил в душу человека обуславливается как наследственными причинами («грехи отцов», за которые приходится расплачиваться потомкам), так и действием внешних, демонических инфернальных сил. Само искусство, красота, лишившись христианской составляющей, также становятся объектом дьявольских манипуляций, способствуя погружению героев романа в темные лабиринты безумия.

Для тех, кто будет впервые знакомиться с «ЭС», я бы предложил, по возможности, выбрать перевод В. Микушевича, сделанный для собрания сочинений Гофмана (изд. «Художественная литература», 1994 г.). Перевод, сделанный в конце 19 в . В. Ранцовым представляется безнадежно устаревшим.