Георгий Чулков «Salto mortale или Повесть о молодом вольнодумце Пьере Волховском»

Пьер, поклонник идей Руссо, рано потерявший мать, воспитанный французом, бежавшим от Парижа накануне термидора, вместе со своим учителем отправляется через Псковскую губернию в Санкт-Петербург. Надо выправить заграничные паспорта и следовать в Париж... В дороге, как всегда водится, случилось приключение. Пришлось заночевать в доме у «господ Сушкиных». По крайней мере так расслышал фамилию хозяев Пьер. Молодой помещик «с шапкою курчавых темно-рыжых волос и с такими же бакенбардами» весьма радушно принял их. А когда хозяин усадьбы, «похожий на цыгана», прознал, что у Пьера в столице нет даже знакомых, написал гусиным пером письмо, на обороте которого был адрес: Дом Российско-Американской Компании, у синего Моста на Мойке. Кондратию Федоровичу Рылееву». За коверкание фамилии первейшего российского поэта, Пьер Рылеевым был вызван на дуэль. Но, слава Богу, недоразумение разъяснилось.

Чулков написал не историческую повесть о декабристах, хотя мог бы. Как-никак — специалист по Пушкину и его времени.

Молодой вольнодумец Пьер, пока готовятся паспорта, стремительно погружается в стихию праздной столичной жизни — балы и дуэли; завтраки у Рылеева, во время которых разговоры о Тайном Обществе, масонах, прожектах нового устройства Империи... Уже в Париже, Пьер проигрывает все свои сбережения в карты; знакомится с основателем школы утопического социализма Сен-Симоном, и вняв его предсмертный призыв: «Соединяйтесь все в моей идее», вступает в ложу. С этого дня он действует «согласно предуказаниям ордена», участвует в неудачном покушении на короля Карла Х... Потом возвращение на Родину... Нет не так, — специальная поездка Пьера в Россию. Ему доверен стилет, который должен пронзить сердца императора Александра...

Фантастики, как таковой, в повести нет. Мистика? — совсем чуть-чуть. Куда без нее Георгию Ивановичу Чулкову — создателю теории мистического анархизма.

Интересно, как вам такое рассуждение персонажа повести «Salto mortale...»:

«Ну, пусть это легенда-с, однако, напрасно вы изволите презирать легенды-с. В них-то и есть существенность. Все прочее сомнительно. А вот ежели народ легенду сочинил, — значит, в ней-то настоящая правда и коренится».

С моими размышлениям на эту тему, очень даже стыкуется.