Александр Резов «Следы на снегу»

Нет, это вовсе не хоррор, а, скорее, мистический триллер. Это можно понять, только полностью дочитав рассказ до самого конца. Ибо в финале дается объяснение всем странным событиям, произошедшим в деревне. А главная «фишка» рассказа — вовсе не увлечение наркоманией, а так хорошо известный нам по произведениям Кинга, Лавкрафта и Пауэрса культ вуду (одушевленных вещей). Согласно его генеральной доктрине, любая близкая герою вещь будет сохранять с ним духовную и телесную связь. Воздействуя на этот предмет, колдун вуду будет напрямую воздействовать и на ее хозяина. Что, собственно, и случилось с четверкой подростков. Надо полагать, что колдуном был тот самый лесник, что добывал галлюциногенный мох. А вот сами галлюцинации тут ни при чем, хотя вначале всё кажется с точностью до наоборот. Такой вот финальный «разворот» в стиле Джеймса Балларда.

Недостаток рассказа — в слаборазвитом литературном языке автора, не позволяющем создать нужную атмосферу. Вместо триллера получился какой-то молодежный абсурдизм типа «глюк». Причем, совсем не страшный, а, скорее, нелепый.

-----------

РЕЗЮМЕ: сказание о леснике, который с помощью культа вуду решил отвадить от «дури» группу молодых наркоманов.

Чернушный рассказец, достойно завершающий депрессивный номер журнала «Полдень XXI век». Поначалу, когда мы видим четверых молодых и симпатичных ребят, читатель невольно проникается симпатией к ним. А затем оказывается, что эти четверо приехали зимой в лес собирать подснежный мох, содержащий наркотик невиданной силы. Собирают не для себя, на продажу... Затем начинается всяческая жуть, «расслоение реальности», как пишет предыдущий рецензент. При этом и невозможные события, и идиотское поведение главного героя с лёгкостью списываются на наркотический бред. Правда, главный герой говорит, что в жизни не станет есть эту пакость... -- но он много чего ещё говорит, так что верить ему трудно. Главное, не понять, какую литературную ценность имеет этот бред, чего ради он написан? Хорора не получается, ибо слово «наркотик» звучит в подсознании постоянно, так что троих парней и девушку уже не жалко. Прочие литературные направления вообще не имет отношения к этому тексту.

Затем следует никчемушный, совершенно лишний финал: «У-у! Не бред это был!» Ну хорошо, пускай -- не бред. А дальше-то что? В рамках концепции журнального номера -- всё понятно: ещё одна чернушная чёрточка, загоняющая читателя в петлю. А читателю это надо?

Рассказ начинался на удивление неплохо, по сравнению с шедеврами неумех пера, занявших три четверти пространства антологии. Зима, снег, охотничий домик на отшибе. Атмосфера постепенно нагнетается, сюжетный взрыв, после которого герой в недоумении и страхе собирает осколки былого и грядущего, того, что случилось и не случилось. Встреча с неведомым, расслоение реальности — все это удалось. Газетные вырезки — достойный финал. Но зачем, зачем надо было писать еше одну страницу? Лучше открытый финал, чем такое объяснение. Во-первых, финальный сюжетный ход банален до неприличия. Во-вторых, в данном контексте он попросту неуместен, придавая произведению колорит развесистого трэша. Нехорошо издеваться над читателем!