Клэр Гриффен «Лежачая больная»

Благодаря данному рассказу я разоблачил давнее злодейство советского переводчика Холмса Корнейчукова-Чуковского.

Составитель сборника, Майк Эшли, в предварении, не относящемся к тексту рассказа, предупредительно сообщает читателям, что он основан на упоминании Уотсона о трагедии семьи Эбернетти в рассказе «Второе пятно» и его бумагах, обнаруженных в букинистической лавке в Австралии.

В моем восьмитомнике Конан Дойла, в рассказе «Второе пятно», я никакого упоминания об Эбернетти не обнаружил. В советском же сборнике «Записки о Шерлоке Холмсе» также нет никакого масла и петрушки. Более того, в сравнительно новом, российском, однотомном сборнике всех произведений о Шерлоке Холмсе, текст рассказа также лишен поминаний о Эбернетти, масле и петрушке. Я буквально осатанел. Перевод во всех изданиях один и тот же. Только в сети я нашел дореволюционный (1904 года; А. Н. Линдегрен; Вестник Иностранной Литературы. Книга VIII.) перевод, который тут даже не упомянут на странице рассказа в списке переводов, в котором все это есть. Получается что автор Мойдодыра не только волюнтаристски обрезал Сагу о Холмсе, воспрепятствовав публикации «Долины ужаса» и ряда рассказов, но и самые рассказы обрезывал. Зачем? Этот вымаранный из текста абзац не противоречит ни диалектическому материализму, ни теории классовой борьбы, ни советскому образу жизни. Чистый волюнтаризм, благодаря которому мое мнение о Корнейчукове, и без того неодобрительное, пало еще ниже.

Сам рассказ.

Накрепко привязан к оригинальному Холмсу. Уотсон страдает от последствий ранения афганской пулей, причем, теперь, в примирение описок Конан Дойла, эта пуля сидит не в плече и не в ноге, а в теле. Дважды упоминается пристрастие Холмса к кокаину. Табак по-прежнему хранится в персидской (тут — турецкой, что говорит о незнании переводчиками класических оригиналов) туфле. Холмс, в процессе расследования, неимоверно обкуривает помещение, выгоняя Уотсона в клуб («Собака Баскервилей»). Упоминается «гиена и павиан» из «Пестрой ленты» (опять таки, минус переводчику — тут вместо гиены — гепард). Даже дословно цитируется, но без кавычек, фраза Элен Стоунер. Холмс прибегает к гриму и переодеваниям. Все это узнаваемо, и вполне примирило меня с этой очередной попыткой творчески освоить наследие Конан Дойла. Можно считать это воспроизведением холмсовских штампов (игра на скрипке и т.д.), но я ухищрения автора воспринял вполне положительно.

Плюсом идет то, что рассказ явно написан с удовольствием. Это не вымученная попытка взять из Конан Дойла упоминание о расследовании и нарисовать вокруг него шитый белыми нитками сюжет. Трагедия семьи Эбернетти, раскрытая благодаря наблюдению за петрушкой, погрузившейся в растаявшее масло, здесь вписывается в сюжет очень органически.

Расследование продвигается путем мелких последовательных действий Холмса, без каких-то прорывов. Логика руководит его действиями, что очень заметно.

Сопричисленные к сонму героев рассказов дети Эбернетти обрисованы скупыми, но вполне яркими, красками и индивидуальны.

Прогулка Холмса и Уотсона по туманному Лондону очень понравилась.

Хэппи энда нет. Более того, Холмс в данной ситуации не может «отпустить» преступников, которые ему более симпатичны, чем нанимательница, хотя и благородно скрывает от полиции факт покушения на него, которое только случайно не увенчалась успехом. Холмс удовольствуется тем, что сдирает с нанимательницы внушительный гонорар. А Уотсон отправляется в Баден-Баден лечить свои афганские раны.

Практически, это один из лучших рассказов сборника; вполне классический Холмс. 10 баллов.

P.S. Улыбнуло, что Уотсон поминает Достоевского.