Харпер Ли «Пойди поставь сторожа»

Как могло бы быть, если бы пересмешник не был убит...

При чтении у романа обнаружилась забавная особенность. Примерно к трети объёма читаемой книги вдруг возникло ощущение, что читаешь как бы не продолжение истории жизни Джин Луизы Финч по прозвищу Глазастик, начатой в романе «Убить пересмешника», а альтернативную историю этой девочки-девушки-женщины. А началось всё с того, что запутался в возрасте героини. По моим скороспелым беглым подсчётам героине в 1955 году, когда идут события второго романа, должно было бы быть что-то около 30, однако в романе говорится, что ей 25. На самом деле, при более тщательных подсчётах всё оказалось правильно, но моя ошибка заставила меня быть более внимательным. И потому когда в «Пойди поставь сторожа» упоминается то уголовное дело об изнасиловании негром белой девушки, которое стало центром сюжета романа «Убить пересмешника» с совсем другим юридическим исходом, то тут мои мозги стали слегка подтекать. И только потом я сообразил, что просто сказывается то, что романы написаны автором как бы задом наперёд, т. е. сначала был написан (но не издан) роман «Пойди поставь сторожа», а потом был написан «Убить пересмешника, в котором часть сюжета была изменена автором.

В общем, было полное ощущение, что читаешь роман из жанра «Альтернативная история», что где-то когда-то сюжетные линии разветвились и мы просто просматриваем другую жизненную линию Джин Луизы Финч.

Однако всё это не умалило литературных достоинств ни автора, ни самого романа. Весьма узнаваемо Харпер Ли периодически ныряет в детство Джин Луизы, т. е. в те самые 30-е годы. И так же щемительно и томительно пишет о каких-то событиях раннего детства девчушки, о её школьных историях и о первом бале (вовсю в голос посмеялся над происшествием с накладным бюстом 14-летней девушки), о взаимоотношениях в семье тогда и сейчас. Не менее трогательны главы и строки об актуальных событиях романа, об визите Джин Луизы к своей старой кормилице-негритянке, о дядюшке… В общем, сама манера письма нисколько не хуже, нежели в звёздном романе «Убить пересмешника».

Но вот что заметно бросается в глаза — роман как-то более американист, что ли. Просто потому, что речь идёт о внутриамериканских событиях середины 50-х, когда принимались какие-то Законы и какие-то Поправки, упоминания о которых русскоязычному читателю мало что говорят (так же, как, к примеру, мало что говорили бы некоторые романы Мамина-Сибиряка о горнозаводском Урале). А тема была на тот момент актуальна потому, что в те годы в США довольно остро стоял вопрос взаимоотношений белого и цветного населения, и резко активизировались лидеры движения чернокожих за равные права (в романе об этом более-менее подробно и понятно).

Однако общего впечатления эта сугубо американская проблематика не портит. Тем более, что мы увидим и адвоката Финча несколько с другой стороны…

В общем, это было и любопытно, и интересно. Нисколько не жалею потраченного времени.

Показалось черновиком романа, рассказывающего о повзрослевшей героине «Убить пересмешника».

Некоторые линии романа не стыкуются с Великой книгой Харпер Ли. Иногда кажется, что лучше бы никакого продолжения, чем такое.

Маленький Глазастик и молодой Аттикус мне нравились больше, чем их повзрослевший и постаревший варианты

Перед ознакомлением с продолжением одного из значительных романов американской литературы XX-го века “Убить пересмешника…” решил его перечитать. Основная сюжетная линия запомнилась. Как забыть таинственного Страшилу Рэдли, негуманный суд, девочку-мальчика Глазастик, терпеливого и справедливого Аттикуса, да и других героев? Эпизоды некоторые ушли из памяти, но не помешали провести время с интересом в Мейкомбе. Посмотрим, что было дальше.

Через 20 лет после событий первой “детской” книги Джин-Луиза едет на каникулы домой. На две недели, которые усилиями жителями родного города и натурой героини превратились в три дня. Блеклые бесцветные и непонятные новые герои; отсутствие разобранной проблематики книги и целей; незатянутость, кажущаяся удобной, на деле превращённая в плоское и вызывающее удивление повествование. К чему этот поступок? Что он/она имела в виду этими словами? Что происходит? А вопрос “Что будет дальше?” стал зевающим “Сколько там ещё страниц до конца?”

Чем считать данный роман? Рассмотрим формулу. Написан раньше — значит приквел; о более поздних годах в мире первой книги – сиквел; с воспоминаниями о детстве, которые подтолкнули к созданию “ Пересмешника…” => некий опоясвел, включающий в себя, роман-шарф. Первая книга была написана от первого лица, что есть несомненный плюс, во второй же этого преимущества не дождаться. Все герои равны, не сопереживай им читатель.

Кому может понравиться это произведение? Наверно тем, кто сможет найти несколько любимых среди данных тегов: кофе (Джин-Луизу напоили и тут и там, да накормить забыли! Поэтому, может, поспешила она уехать?), воспоминания (Из сцены крещения и небольшого упоминания вида с балкона курчавой головы подтолкнули к написанию истории юной Глазастик), тошнота (От кофе или от воспоминаний?), истерика, “ты сама поймёшь потом”, ожидание другого.

С другой стороны, при прочтении казалось что вот-вот в дверь войдёт Джейн Эйр, слегка испуганная, но сильная, либо хозяин шляпного магазина Броуди, что говорит мне о том, что Харпер Ли создавала какой-то стилизованный под Британский нравоучительный трудночитаемый роман. Может так и получается? Глазастик осталась где-то там и когда-то тогда, а Джин-Луиза – это другой человек.

Аттикуса не судите слишком строго, его и так в книге защищают все, а вроде был адвокатом сам, да и на собрании этом молчал.

Не прочитать продолжение «Убить Пересмешника» было нельзя. Даже при допущении, что эта работа не Харпер Ли, а людей, желающих заработать на её славе.

Прочитав, не могу понять, кто же автор. Слишком разорванная вещь. По сути, это не роман, а небольшой отрывок из жизни, растянутый на сотню с лишним страниц. Отрывок, который мало о чём говорит. Мало того, он не имеет под собой никакого фундамента. Всё настолько психологически недостоверно, что во время чтения мне казалось, что или я брежу и ничего не понимаю или автор как-то уж совсем странно продумывал свою книгу. 26-летняя девушка, живущая последние годы в Нью-Йорке, приезжает домой и показывает себя инфантильной настолько, насколько может таковой быть домашняя девочка, не познавшая жизни.

Её мир рушится от какого-то надуманного события. Рушится сразу, как домик из спичек. Она груба, как злой мальчик или развязная девка...И это...Глазастик!.. Не верю.

Почему вдруг нельзя выходить замуж за Генри? Этого я тоже не понимаю.

Что хотел донести до читателей автор?.. Черные-белые... белая шваль и черномазые.... Может, автор стремился дать понять, что для Америки сегодня эта «цветная проблема» снова чрезвычайно актуальна? Что ( если вспомнить речь Аттикуса) к власти пришли неразвитые и неготовые к этому черные люди, которые теперь натворят (натворили) больших бед? Или что общество настолько сгнило, что, по-прежнему, клеймит и притесняет черных из-за их цвета кожи?

Наверное, нужно жить в Америке, чтобы по достоинству понять и оценить этот роман. Слишком уж он политический. В нем даже не нашлось места любви. Если она и есть, то описательна и фальшива.

Не понравилось, добротную половину книги просто пролистал без зозрения совести... это не те персонажи, которые мне понравились, какое- то издевательство над тем книжным миром Мэйкомба, что мне полюбился. Если « Убить пересмешника» — одна из значимых книг литературы XX века, то «Пойди поставь сторожа» графоманское творение.

Сразу хочу сказать — не надо читать эту книгу. Не надо портить впечатление от лучшей книге о детстве. В «Пересмешнике» мир глухой южной провинции показан глазами ребёнка. Мир этот может быть жестоким, несправедливым, неправильным, и дети понимают это лучше взрослых, но всё равно — читаешь и окунаешься в море чистого света. В «Стороже» тот же мир показан глазами взрослой тётки (ей не 26, как она говорит, её хорошо за 30, судя по датам), пожившей в суетном Нью-Йорке, побитой и задёрганной жизнью, да ещё склонной к истерикам. Приятного мало. Героев узнать невозможно, ни одного. Книга получилась нелогичной, нервной, крикливой, полной резких, но не слишком удачных выпадов на все стороны света. И, тем не менее, сама по себе читаема. Вот на фоне главной книги — по-настоящему плохо.

Считается, что «Пойди, поставь сторожа» — первый литературный опыт автора, отвергнутый издательствами. Сомневаюсь. Во-первых, трудно представить эволюцию автора от «Сторожа» к «Пересмешнику». Такое просветление невероятно. Во-вторых, книга, повторяю, читаема. Рукопись могли не принять у молодого автора, но после заслуженного триумфа «Пересмешника» нашли бы и оторвали с руками, за любые деньги. Не стали бы ждать 50 лет. Тут что-то другое. Предлагаю более вероятную, как представляется, версию событий.

Итак, первый роман Харпер Ли был безвозвратно уничтожен или оказался абсолютно нечитаем. Бывает. После триумфа второго романа Ли засела за работу над третьим, возможно, используя черновики первого. Работа шла тяжело. Тоже бывает. Между тем общественное мнение Америки менялось, становилось более жёстким, и не только по отношению к автору. Журналюги изощрялись, выдумывали разные глупости, приписывали авторство «Убить пересмешника» Трумену Капоте. Хотя достаточно почитать Капоте, чтобы понять — нет, точно не он. Харпер расстраивалась, нервничала, работа шла всё хуже. Наконец, перечитав промежуточный результат, поняла, что лучше остаться автором одной книги. А через полвека литературные агенты или, может быть, родственники умирающей Харпер добыли рукопись и решили срубить бабла. Слегка доработали и опубликовали без ведома автора, возможно, с помощью формальной доверенности. Репутация тут не важна.

Мдааа... Нет слов, а молчать невмоготу. Если это действительно предтеча «Убить пересмешника», то ППС еще можно простить, но если, как гласит злая молва, сие есть неудавшееся продолжение, то это катастрофа.

Потому что в голове не укладывается, что же все-таки накручено. Героев не узнать, Мэйкомб превратился в какую-то лавкрафтовскую обитель зла — столько разочарований. Больно, что умер Джим, непонятно, откуда взялся Генри, нестыковки с судебным процессом из УП, «чужая» Кэл, «безумный, безумный, безумный как шляпник» дядя Джек, и венец — абсолютно другой Аттикус. Да, он так же законопослушен и силен духом, но это не тот Аттикус Финч. Тот никогда бы не стерпел оскорбления чернокожих, как тут выставлено — ради общего дела, ради политики, а внутренняя политика Штатов в 50-е годы нашему читателю непонятна и неизвестна, но мы то помним — «...если белый так поступает с черным, кто бы ни был этот белый, как бы он ни был богат, из какой бы хорошей семьи ни вышел, все равно он — подонок.» Вспоминаются и Стругацкие — «Если во имя идеала человеку приходится делать подлости, то цена этому идеалу — дерьмо». И такого Аттикуса не может узнать родная дочь. Впрочем, Глазастик тоже совсем не та... А я не узнавал мисс Ли, как ни старался.

В итоге, мне кажется, я понял, что она хотела сказать. О самостоятельности, о взрослении, но это вот ни на грош не оправдывает то, что она сделала с Финчем.

Язык произведения куда менее внятный, чем в УП, мотивы героев периодически вызывают недоумение.

Не прочесть не мог, но лучше бы не читал.

Прочитал, да. Даже два раза прочитал. В общем, понятно, что продолжения редко бывают лучше, понятно, что кто-то захотел срубить бабла, понятно даже, что с возрастом Глазастик превратилась из чистой, неиспорченной девочки в пожившую в Нью-Йорке девицу с папиросой в зубах, понятны и мелкие расхождения с сюжетом «Пересмешника»... Все это можно понять и даже можно читать (уж не знаю, предсказала ли автор ситуацию с чернокожим населением США с ее политкорректностью или видела своим глазами), но... Но откуда у Аттикуса такой развязный тон? Откуда сленговые словечки (это в 72-то года, когда он и в пятьдесят ими не злоупотряблял)? Откуда неряшливый текст, неповоротливый язык, не понятные с первого раза предложения (даже если это реплики в диалогах)? Я не читал «Пересмешника» в оригинале, но подозреваю, что на 50 или даже больше процентов своим успехом у нас эта книга обязана переводческому труду -- и таланту! -- Р. Облонской и Н. Галь. Если бы они переводили и «Сторожа», эта книга Х. Ли могла бы быть намного лучше. Вывод печален: издатель угробил роман, да и переводчик, старавшийся во что бы то ни стало уйти от реалий «Пересмешника», передавая их своими словами, тоже приложил руку к тому, что «Пойди, поставь сторожа» (который, кстати, многие ждали) не стал скоько-нибудь заметным литературным событием.