Жорж Санд «Последняя любовь»

Жорж Санд честно предупреждает: этот роман не будет занимательным. Она и не пытается развлекать читателя. Она просто смотрит вглубь человеческой души и рассказывает об увиденном.

Итак, Сильвестр и Фелиция. Оба не первой молодости, оба умны, обаятельны, интересны. Казалось бы, ну, что стоит привести их под венец и с облегчением написать: «Жили они долго и счастливо»? Ан нет.

Может быть, ключ к сюжету — отсылка к роману Гёте «Избирательное сродство», в котором влечение мужчины и женщины сравнивается с химической реакцией. Между Сильвестром и Фелицией химии уж точно нет.

Возможно, вся беда в том, что у обоих слишком сильно изранены души. Сильвестр задет изменой своей первой жены куда больше, чем хочет показать, и теперь даже помимо воли охвачен болезненными сомнениями: будет ли ему верна новая любовь? Патриархальная мораль дает ему для этого «веский» повод. Фелиция когда-то — пятнадцать лет назад! — оказалась жертвой соблазнителя. Что с того, что следующие пятнадцать лет она вела жизнь монахини? Общество не простило ей «падения», и Сильвестр тоже не прощает. Фелиция, со своей стороны, в глубине души так и считает себя «падшей», не может поверить в любовь и уважение близких.

По манере изложения и сюжету этот роман немного напомнил мне более раннюю «Лукрецию Флориани». Но ситуация более раннего произведения здесь переосмыслена в сторону патриархальной морали. И дело не только в том, что «Лукреция Флориани» была написана с точки зрения женщины, а «Последняя любовь» — с точки зрения мужчины. Оценки происходящего сменились на противоположные. Лукреция Флориани, пусть и «согрешившая», все равно оставалась выше и лучше своего «добродетельного» возлюбленного, нравственная правота была на ее стороне. Что касается Фелиции, то автор полностью лишает ее права на нравственную правоту, подчиняясь традиционному штампу: дала себя соблазнить один раз, значит, не устоит и в следующий. Но все же каким бездушным выглядит Сильвестр в этой своей позе праведного судии!