Владимир Сорокин «День опричника»

Ахиллесовой пятой любой сатиры является ее коньюнктурная природа. Гоголь, конечно, велик, но современный читатель не понимает и половины того, над чем смеется и что обличает Николай Васильевич — изменились общественные порядки, социум, привычки. Многие рассказы Зощенко, Швейцера, Марка Твена устарели еще при жизни авторов. Конечно, есть Салтыков-Щедрин или, скажем, некоторые романы Пратчетта, ну так они и замахивались на вечное, древнее и корневое, стараясь не размениваться по мелочам. «День опричника» Сорокина к таким вещам не относится — это классический коньюнктурный фельетон, который отлично будет смотреться на страницах глянцевого журнала, но факт издания его отдельной книгой выглядит весьма спорно. Прошло немногим более пяти лет, а книга уже частично нечитаема — ну кто помнит сейчас человека-собаку Илью Кулика, которого Сорокин так зло высмеял, или кто, кроме филологов способен понять, кого автор пародирует в полудюжине стихотворений? Кроме того, книга не самостоятельна даже в жанре сатиры, ибо пародирует и высмеивает особую подгруппу фантастических книг, живописующих, как приход к власти спецслужб и наведение ими жесткого порядка в борьбе с «ляхами, жидами и студентами» восстановит Русь-Матушку и как мы все здорово опосля этого заживем под надзором доброго но справедливого государя — куда ж в русской утопии без монарха. Сорокин, конечно, большой мастер, способный левой ногой набросать хоть и лубочную, но вполне себе убедительную картину подобной милитократии, готовой оправдать любое преступление, любую кровь и грязь во имя добра, справедливости, Христовой веры и пинка по зад Америке (наших патриотов ведь хлебом не корми, дай только гадость какую-нить янкесам устроить). Повесть получилась забавная, временами смешная, временами страшная, временами противная (это же Сорокин, так что тема гомоебли раскрыта), что-то из футуристической проекции вполне возможно и сбудется, но определенная зацикленность на нынешнем политическом моментуме и отсутствие сюжета как такового смазывают впечатление.

Начав писать комментарий сразу после прочтения книги, поймал себя на том, что перестроиться на современный язык оказалось непросто. Несчастная сотня страниц, а этот лубочно-гротескный язык уже прочно обосновался в голове. Хм, забавный эффект. А что было бы дальше, доведись страниц побольше? Антиутопия превратилась бы в Мечту?

Приятно читается, с интересным послевкусием. Но не оставляет ощущение, что автор «под шумок» подсунул нечто невыразимо гадкое, что пока невозможно распознать в общем букете. Надо будет перечитать через время.

Сатира. Думаю так проще всего воспринимать Сорокина. Сатира на современный, ближайший и будущий мир. Особенно расмешили тюнингованые фалосы у опричников

Типичный Сорокин. Со своей бурной фантазией, отсылками, иронией, наркоманией и гомосексуализмом.

Написано здорово, интересно. Будущее выглядит довольно реалистично. Возможно, все бы к этому реально могло прийти, сложись определенные обстоятельства.

Но — постмодернизм. Со всеми своими особенностями. Вообще, мне кажется, что скоро дойдет до пост-постмодернизма, когда книги без наркомании и гейства будут считаться уже сломом устоев, штампов и чем-то оригинальным.

Когда первую такую книгу читаешь, думаешь: «Ну, наверное, автор хотел этим сказать то-то и то-то. Хотел шокировать читателя. ОК». К десятой книге понимаешь, что это просто раздражает и банально не в тему. Но да ладно.

Все-таки, что у Сорокина действительно всегда хорошо — так это слог и его фантазия. Сорокин — прежде всего фантаст. И идеи его довольно оригинальные, отчего читать правда интересно.

Краткий роман представляет собой один день московского опричника, верного слуги и опоры Государя.

Сорокин открывает этим произведением условный цикл «История будущего», где описывает жизнь в России-матушке после «условных» же потрясений. Жизнь эта возвращается к корням, наступает долгожданная монархия, возрождается опричнина вместе с квасным патриотизмом и жутчайшими репрессиями.

Устами и мыслями главного героя-опричника, мы узнаем как обстоят дела внутренние и внешние (все плохо), как ведутся разборки с врагами Государя, и как свободное время проводит честный опричник (самая яркая часть).

Сорокин не был бы самим собой, если бы не куча мерзких подробностей, физиологических деталей и больной фантазии. Из-за этого иногда мне становится неприятно его читать, будто теряется сам смысл написанного за всем этим. Но здесь это настолько вплетается в реальность, настолько органично смотрится, что даже хочется больше вот этого самого.

Самое жуткое в этой книге — это то, что некоторые вещи начинают сбываться. Не так гиперболизированно, но общая тенденция очень пугает. Сорокин в этом жанре на голову выше Пелевина, который является лишь «зеркалом».

Не знаю, преследовал ли автор специально эту цель, но главное, что я вынес из книги — ощущение сюрреализма и зазеркалья: православные опричники (уже в этом словосочетании абсурд) жестоко убивают неугодных, насилуют их жён, все они заядлые садомиты и наркоманы. И всё это совмещается как-то с искренней верой в Бога, верой в то, что они творят добро. Что-то мне это сильно напоминает...

День опричника — Безумно крутая книга. Она поражает воображение всеми своими составляющими: сюжетом, стилем, образами, восхитительным использованием языка. Ну и конечно тем, что при всём абсурде и сюрреалистичности мира, описываемого господином Сорокиным, в нём безошибочно угадывается наша сегодняшняя действительность.

Основой благополучия страны, провозглашены те же ценности, что и в середине XIXв, а именно: православие, самодержавие и... А вот на последней составляющей процветания государства российского, хотелось бы остановиться подробнее. В парадигме Сорокина это место занимают «люди государевы» или проще говоря — опричники. Смысл существования которых сводится к поддержанию власти государевой любыми способами. Нужно раскулачить опального супостата, государя предавшего? Это по нашу душу дело. Усмирить очередного борзописца, вздумавшего да против государыни хайло поганое открыть? Клич опричного брата. Ну а ужо о менялах убогих и прочем быдле вообще говорить неча, те в штаны прудят токмо при виде нашем. А государь то наш, батюшка в долгу не останется. Ведь вся то родинушка наша, Русь матушка премудрому то принадлежит. Уж он то найдёт чем верного пса своего отблагодарить, каку кость, да помясистее кинуть ему. Ну а опосля дела правого не грех да и в церквуху наведаться, причаститься да помолиться. Ибо куда же без духовных скреп то нам? Само собой по полосе, да по выделенной, да на карете казённой до храма добираюсь. Негоже слуге государеву в пробках, аки смерду пропащему стоять, мы то по делу государственной важности спешим, не то что эти... А коли кто перечить вздумает, высечем да прямо на площади городской, дабы не повадно другим было. И вот в таких заботах непосильных и живёт опричный брат наш. Выметаем скверну со московии-матушки, пробуем вещества запретные ну а как без этого? Работу то тяжёлую выполняем. Ну а опосля всего в жопки то долбимся с братьями нашими опричными.

В одном своём интервью Сорокин, что эта книга — нечто вроде заговора некоего. Не дай Бог, мол, чтобы события начали развиваться по этому сценарию. Но заговор этот, к сожалению всё меньше и меньше помогает. С каждым днем страна наша всё ближе к описываемой в романе картине. Опричники государевы — чиновники нынешние, имеющие и Россию и друг друга. Стена вокруг родины нашей многострадальной возводится с завидным усердием. Пусть пока не настоящая, а ментальная, но кто знает, долго ли ещё материальную ждать? Достаточно посмотреть любой выпуск новостей федерального канала, чтобы понять это. Америка — злодеи, Европа — враги. Все стремятся развалить родину нашу, Богом помазанную, беспорядки народные спонсируют, гейскую культуру насаживают, сирот наших убивают, да на органы продают. А растущее влияние РПЦ во всех сферах жизни, с этим что делать?

Вообщем, Сорокин — бесподобен, впрочем как и всегда.

Владимир Сорокин оказался более подкованным в истории нашей родины, поэтому его глумление над идеей «опричнины для XXI века» не прячется за красивыми словесами о целесообразности точечного террора для государства или мягких репрессий для бизнеса -- он просто художественными методами показывает, КАК это всё счастье осуществляться будет, какими методами и какими способами удача войдёт в дома Избранных, на какие взятки и откаты опричники будут покупать себе предметы роскоши, как за немалые деньги будут выручать из острога казнокрадов, как будут смачно убивать провинившихся богачей и получать по закону имущество преступника в личное пользование, с каких именно пограничных поборов будет формироваться общак Опричнины для устройства попоек и банных увеселений.

Не столько важны фактологические детали книг [вроде того, что во главе страны стоит монарх, в Москве мавзолей Ленина снесён, кладбище у стены ликвидировано, Кремль побелили, а на Красной площади устроили торжище -- собственно, как оно всегда и было, или что на Лубянке установлен памятник Малюте Скуратову, а не Железному Феликсу, магазинов нет, есть только ларьки и в них -- минимум продуктов, по два вида: колбаса (одна вареная, вторая -- копчёная), сигареты (с фильтром и без фильтра), но сыр только одного сорта, зато «Российский»], сколько важны сюжетообразующие штрихи, намечающие мир России XXI века. А описываемые Сорокиным и Юрьевым Российские Империи середины XXI века настолько похожи друг на друга, что у меня закрались подозрения о некоем общем источнике вдохновения этих совершенно разных авторов. Помимо махровой тоталитарной религиозности, пронизывающей все сферы жизни в России 2053 года, вот лишь некоторые совпадения из этих книжек:

1) В «Дне опричника» Россия 16 лет назад отгородилась от Запада и от Китая стеной -- но иностранцев выслали, похоже, ещё раньше. Выезжать за границу могут только служилые, по командировочным делам. Россия в книжке М.Юрьева так же придерживается полной автаркии.

2) Как и в «Третьей Империи», в России опять ввели сословия (с.211).

3) Спортивные состязания только местные, исконно русские: кулачный бой, гири, городки, стрельба из лука. Аналогичный подход к спортивным развлечениям у М.Юрьева.

4) У Сорокина все оставшиеся в живых 128 писателей собраны в Писательскую палату (с.58), и, как у М.Юрьева, содержатся на государственном пайке.

5) Полная монополия на средства массовой информации при сохранении минимальной видимости разнообразия: у Сорокина оставлено три газеты, у Юрьева -- два телеканала.

6) Наркотики легализованы указом «Об употреблении бодрящих и расслабляющих снадобий» -- папиросы с травой и кокаин продают в аптеках, там обустроены стойки для употребления. Запрещены героин и грибы (с.86-87). Ровно такой же подход озвучен М.Юрьевым. Вот и думай, то ли это забота верхушки о легализации своих нехитрых развлечений, то признание безуспешности американского способа борьбы с наркомафией.

7) «Машины у опричников у всех одинаковы -- что в Москве, что в Оренбурге, что в Оймяконе» (с.121). Ровно то же самое в книжке М.Юрьева -- в его мире опричники пользуются универсальным внедорожником, продажа которого гражданским лицам запрещена. Это какая-то уникальная черта тоталитарного строя: сделать так, чтобы по внешнему виду, по внешней атрибутике человека неизменно определялась его профессия или принадлежность к тому или иному сословию.

8) Указом «О именах православных» (с.164) в России по Сорокину граждане обязаны носить имена, соответствующие их национальности: так Борисы стали Борухами, Викторы -- Агвидорами, и т.д.. Ровно та же золотая (от слова «золотарь») мысль посетила голову Михаила Юрьева при написании книжки «Третья Империя», но сам он отчего-то предпочёл подписаться именно как Михаил, и именно как Юрьев. Все наивные революционеры почему-то по умолчанию мечтают оказаться в элите нового миропорядка, иных вариантов для себя они отчего-то не рассматривают.

9) Как и у М.Юрьева, в книге В.Сорокина описана «общая трапеза опричников» -- как средство братания членов корпорации или одного сословия друг с другом. Только у М.Юрьева дополнительно приглашаются проститутки, а В.Сорокин заставил своих опричников обходиться друг дружкой.

Что же до фантастики, то технический прогресс в России будущего по Сорокину немножко имеется: самолёты летают раз в пять быстрее наших, телерадио приобрело интерактивный формат, мобильники обзавелись телекамерами, а в книжках воспроизводятся подвижные изображения. Но зачем этот прогресс, если на самолёте в тайгу летают к колдунье за любовным приворотом, в книжках печатают глупые оды в честь государя, по радио всё так же глушат иностранную «Свободу» и местный «Голос беглых каторжан», а рингтоном на свой телефон заглавный герой записал крики пытаемого насмерть воеводы?

Двойственное чувство — легко и местами не без приятности читаешь, а все неловко несколько. По существу, «День опричника» такая незатейливая вещица с обилием КаВэЭновских штучек, угадаек переназванных медийных персонажей, что относимые обычно оправдания по поводу чтения Донцовой — «надоело думать» «так хочется расслабиться» и проч.- в полной мере применимы к этому роману. С поправкой, разумеется, на аудиторию, несколько более образованную. Сорокин отказался от стилевого разнобоя, всякого там концептуализма и написал практически забавную фэнтези на тему опричнина в будущем. Надо отметить, что ряд сценок и деталек сделали бы честь менее даровитому литератору, а брутальный гомосексуализм и всякие там штучки в бане позабавили и вовсе без всякого осадка. Правда, смешно — и опять ловишь себя на неловкости — прямо-таки донцовщина. Приходится констатировать откровенное раздвоение — безделица, а читается на ура.

Ожидала я много большего, учитывая упоминания этой работы в прессе. Вот только сейчас добралась и — пшик. Прочитала без интереса и удовольствия. Главная претензия даже не к содержанию, которое показалось малоинтересным. Ну так, стёб, прозрачные намёки, очень немудрёные аллюзии. Современность и архаика увязаны неловко и неубедительно. Разочаровал стиль: примитивная стилизация самого неважнецкого толка — через инверсию слов в предложении. В целом — на мой вкус, очень неглубокая проходная вещь, малоинтересная и не вызывающая желания перечитать, не говоря уж о покупке в бумаге.

Любопытно в качестве антиутопии. Читал уже после аудиокниги ( совершенно бесподобная постановка). Конечно, от сцен гомосовокуплания противно становится... Но уже после понимаешь, что и эта сцена достоверна в этом полоумном мире, описанном автором. Сконструированный мир непротиворечив, в меру страшен, а в меру даже в чем-то привлекателен. На любителя.

Во время чтения меня преследовало ощущение, словно я жую сочный окорочек из папье-маше. Вроде бы отличный с художественной точки зрения текст, описываемые события, возможно, могут вызвать брезгливость, но скуку уж точно вызывать не должны. Но такое ощущение, как будто все это бессмысленно и ненужно. Даже непонятно, как и оценивать...

Натужная литература на грани фола. Автор смакует грязь и мерзости, и, копаясь в нечистотах, ищет прописные истины. Нет, произведение вполне читабельно, но художественная ценность данного романа — увы! — невелика. Альтернативная история — интересный жанр, но у меня такое ощущение, что автор использовал этот прием, чтобы выплеснуть на бумагу, или вернее сказать, оправдать выплескивание на бумагу своих тайных фантазий, мыслей о гаденьком и запретном. А выплеснув, завернул это все в кричащую обертку и протянул эту «конфетку» нам, читателям. Ах, вот спасибо за такую «вкуснятинку» !

Сбылась, наконец, мечта всех честных людей – избавлена Россия от власти продажных демократов и прочих супостатов. Восстановлена святая православная вера, восстановлено самодержавие. А от всех зарубежных мегаонанистов и киберпанков надежно защищает нашу землю высокая стена.

Но не всем по нраву это торжество правды и справедливости. Изменники и крамольники, как тараканы, лезут изо всех щелей.

Именно с ними приходится вести борьбу Андрею Комяге и его братьям-опричникам, Ох, нелегкое это дело. Приходится и разные наркотические средства употреблять, а как иначе при такой жизни? И матерное слово иногда срывается с языка, хотя Государь строжайше запретил все похабные выражения. И еще на какой грех может толкнуть Сатана изнемогающих от тяжкого бремени государственных забот опричников, но стоит ли об этом упоминать?

Блестящий фантастический производственный роман в фирменном сорокинском стиле. Также рекомендую замечательный аудиоспектакль по этому произведению, в котором сам Владимир Георгиевич в роли отца Ювеналия торжественно провозглашает: «Да воскреснет Бог и расточатся врази его…»

Текст, в принципе, неплох. Он хорошо, легко читается. Он не пустой как для обывателя, так и для филолога (так я предполагаю — на то в тексте масса претензий, из которых около 40% мне были более-менее понятны). Текст действительно переносит читателя в место развития событий, притом довольно жёстко и весьма убедительно. Что это за место?... Скажем так, не лучшее из возможных.

Искусство, как мне думается, должно быть для человека зеркалом. Простым, плоским отражающим всё зеркалом, у которого можно причесаться или побриться. Если это зеркало отражает инопланетянина с Альфы Центавра, или муравьеда, или молекулу кокаина, оно для дела не годится. Сорокин в этом тексте взял на себя роль того самого, принятого ещё классикой, правильного отражающего зеркала. Миром в «Дне Опричика» правят сидящие на разнообразной наркоте пидорасы, пропитанные патриотизмом и взращённые на жестоких, садистских ценностях, подкреплённых по странным причинам христианской верой и русской классикой. Справедливо? Так ли это? Можно сказать, наверное, и так. Всё это выглядит, хоть и жутко, и фантасмагорично, но весьма убедительно. За это глубокий автору поклон.

Однако, если присмотреться, описываемые им обстоятельства и события всё-таки являются не прямым, а кривым зеркалом, в котором каждый, независимо от того, как он устроен, увидит себя или жутковато-худым, или жутковато-толстым. Это зеркало искривляет всё, что отражается в нём; в данном случае оно было направлено на Россию. Но ту же участь могло поиметь любое государство или человек, или элемент устройства быта, или даже какое-нибудь космическое тело. Выдвигаемые Сорокиным претензии к существующему порядку, если присмотреться, очень обобщённые, и могут быть выдвинуты практически против любого объекта. Порядок, который установился в его обществе, уже устанавливался несколько раз в разных местах на протяжении двадцатого, а то и двадцать первого века. Я не нашёл в тексте ничего потрясающе нового.

Но читать, тем не менее, было достаточно интересно.