Хорхе Луис Борхес «Диск»

Это — Борхес, своим языком, но по всем предписанным когда ещё канонам, ведет достовернореальную прозу скандинавских саг: просто, чуть пресно, жёстко и в меру жестоко. Никакого цинизма или кощунства: суть, Круга Земного.

Односторонний диск-медаль — окружность, круг, вдруг, гениально — и далеко не по Евклиду, а, может быть волшебным словом, или, использовав лазейку-шов, меж лемм, воздвигших абсолют из геометрии, да и рожденных ей впоследствии наук — вывернутый так, как ленту вывернул когда-то, но навсегда и бесконечно, тот выдумщик, великий Мёбиус? Вывернутая той стороной, что нам, людям простым — ни королям, ни полубогам, ни богам, — не зрима: только на ощупь и то, вскольз, на единое мгновение, которое может нам позволить её владелец, король в изгнании (король Лир? — ставший архетипом этого королевского состояния: Борхес был навсегда отравлен Шекспиром, скандинавами и Данте, как мы в девяностых, Серебренным Веком, что и заметил Евгений Клюев: андерманир штук, господа) — холодное и тяжелое.... Медаль — орден — диск Одина.

Пространство, нырнувшее из якобы трехмерностого мира, туда, совсем в безмерность-одномерность (но как там ощущает себя круг-окружность, тем более нагруженная золотою плотью, с чеканом царским)? Или, немного сделав шаг к Евклиду, но не совсем, чуть-чуть притормозим, то всё же, в тот промежуток, между целых чисел, в ту, зыбкую, струящуюся в пропасть бесконечности, неправильную дробь? А как тогда же тест на «зазеркальность» — что отразиться в зеркале (Персей, все помнят, обездвижил так Горгону): ничто или же...

О чем новелла? — о земном, в редакции Шекспира: о дровосеках и королях в изгнании, но кто на сцене — они иль мы?...

И сказ новеллы-саги обрывается в то будущее, будто бы бесконечное, но пока скандинавские боги не сыграют очередную партию в тавлеи... В шашки, по-нашему, но помахав перед этим, своими шашками наголо, досыта.

Как можно это разместить всего на двух страницах текста?

Борхес.

Очередной шедевр Борхеса, рассказ-притча, выписанная удивительно точно. Собственно, мифический диск Одина здесь не так важен, хоть и играет сюжетообразующую роль. Я люблю этот рассказ за удивительную точность языка дровосека, за изумительно переданное Борхесом его восприятие мира, за подбор слов и сравнений, которые так точно характеризуют его характер и предвосхищают поступки. Одна фраза о том, что дровосек «поклонялся Христу», говорит о многом (не верил, нет! Лишь поклонялся). А таких фраз здесь много. Стиль удивительно прозрачен и чист, и финал рассказа достоен этого стиля.

Как ни странно,но один из самых маленьких рассказов стал в чём то знаковым. Делаешь что то подвластно какому то позыву,а потом всю жизнь ищешь то,что тебе абсолютно не нужно и не изменит,но понять где и когда ошибся уже не сможешь.

Очередная ода жадности. И чего людям неймется? Сколько их, желающих присвоить себе то, что по праву принадлежит другим? Высокую оценку ставлю только за стиль и красивый язык.