Андрей Николаевич Сахаров «Степан Разин»

Едва открыв книгу, я был довольно неприятно удивлён. Понадеявшись, что известный историк сможет более-менее объективно изобразить фигуру, которая остаётся спорной, несмотря на прошедшие века, с первых страниц я наткнулся на слащавый стиль советской историографии в отношении Разина. Гордый, сильный, несломленный атаман, предтеча революции, легендарный борец за народное счастье терпеливо и презрительно встречал старания царских палачей, не роняя ни стона при пытках и даже во время казни. Нет, я не то чтобы абсолютно придерживаюсь господствовавших до революции и вернувшихся теперь взглядов на Разина как на тривиального бандита и изменника (в том смысле, что пусть он и бандит, но далеко не тривиальный), но... такие образы подходят скорее для детских художественных книг, формирующих определённое мнение — мне то и дело вспоминались рассказы Сергея Алексеева — чем для научной биографии. Я, конечно, видел, что первое издание книги Сахарова было в 1973 году, но полагал, что он мог его и отредактировать. Предположения мои, очевидно, были ошибочны.

Справившись с порывом захлопнуть и забросить книгу подальше, я всё же продолжил чтение и, пожалуй, всё же не прогадал. Стиль по большей части не особенно изменился, Разин тут до самого конца остаётся героем, лихим бойцом, защитником бедноты и предводителем войны против угнетателей, однако методы его всё чаще оказываются совсем не героичны. Разграбленные и разорённые городки остаются после прошедшего войска, воевод, дворян и зажиточных жителей «сажают в воду», сбрасывают с раската и истребляют другими безыскусными способами. С другой стороны, поход 1670 года уже мало чем напоминает разбойничий набег. В это время Разин уже вполне политический деятель, устраивающий в захваченных городах самоуправление на казацкий манер и возящий в своём войске «царевича Алексея Алексеевича» и «патриарха Никона», стараясь придать тем самым своему восстанию даже какую-то легитимность. Так что неоднозначность его фигуры автору всё-таки удалось показать, равно как и закономерность итогового поражения разинцев.

Впрочем, отчасти я нашёл то, что искал, в дополнительном послесловии, написанном уже для современного издания. В нём автор книги вновь, уже очень кратко обрисовывает образ Разина как истинного сына своего века и своего народа, указывая, что в основном характерные его черты, от наивных взглядов на государственное устройство до открытой жестокости, были не столько его личными, сколько взятыми у народа в целом. Разин лишь стал самым ярким для того времени их выразителем, одним из немногих представителей простонародья, изъездившим чуть ли не всю Россию в своё время. И неудивительно, что одни жители государства даже после его казни продолжали бояться его имени, а другие — надеяться на возвращение.