Вера Матвеева «Пер Гюнт (Читайте Ибсена!)»

Вера Матвеева: «Дело в том, что я в детстве читала эту сказку Ибсена, и очень она мне понравилась. Но я, видимо, не совсем усвоила её. Я единственное запомнила оттуда, что была такая девушка Сольвейг, которая всю жизнь прождала Пера Гюнта, а он по каким-то обстоятельствам не смог к ней вернуться. Я всегда думала: наверное, очень хороший человек, если женщина всю жизнь его прождала. А потом я перечитала эту сказку и поняла, что я глубоко заблуждалась. Дело совсем не в этом. Это она очень замечательная женщина, что она такого крокодила всю жизнь ждала. Если вы помните, то он в конце концов возвращается на родину: ностальгия... И вообще он подумал, что достаточно уже покуролесил. Пер Гюнт возвращается как раз вовремя: ему пора совсем с земли уходить, и тогда он обнаруживает, что не попал ни в ад, ни в рай; то есть что он и не большой злодей и не очень хороший человек, а просто-напросто неудавшаяся личность — Пуговица. У них это, видимо, фольклорный персонаж. И по земле ходит Пуговичник с оловянной плошкой, собирает вот таких неудавшихся людей и переплавляет их: авось в следующем рождении они всё-таки будут хорошими или уж плохими совсем.

Пер Гюнт страшно был огорчён всем этим, стал бегать по всей стране и выискивать людей, которые могут подтвердить, что он либо очень хороший, либо вообще совсем плохой. Ему это не удалось, потому что пришёл он, например, к троллям и говорит: «Вы же помните, как я вам свадьбу всю испортил: обещал жениться на вашей дочке, но не женился, и вообще все столы опрокинул и убежал. Значит, я всегда был самим собой, я вообще либо очень плохой, либо очень хороший». Они ему на это сказали, эти тролли: «Ты в одном заблуждаешься. Ты, до того, как у нас побывал, был самим собой, а после того, как у нас побывал, ты унёс от нас одно слово: ты стал самим собой доволен». Он очень огорчился, долго скитался по горам, ел дикий чеснок, потому что тоже обнищал, и наконец набрёл на какой-то домик. Вдруг ему показалось что-то знакомое в этом домике, вроде оленя, — не сам ли он приделывал на коньке крыши деревянного оленя. И когда он подошел к домику, то увидел, что на порог вышла совершенно слепая старая женщина и запела. И тут он всё вспомнил. Он узнал эту Сольвейг, несмотря на то, что она, наверное, страшно изменилась за это время. Он упал к её ногам и говорит: «Подтверди ты, что я тебе изгадил всю жизнь, что я очень плохой». Она ему возьми да и скажи: «Ты сделал мою жизнь песней». Вот.

Ну, он, по всей видимости, в рай попадет. Раз женщина про него такое сказала, наверное, золотой человек; но меня это потрясло. Ко всему прочему, я болела ангиной, очень мне было нехорошо, очень я не люблю болеть, и вот я написала такую песенку.»