Николай Никулин «Воспоминания о войне»

Очень пронзительная книга о ужасах войны. Войны «окопной», а не той что в советских фильмах и книгах. «Никогда снова» — вот лозунг тех кто знает про войну правду. «Можем повторить» — лозунг тех кто глуп и верит пропаганде. Настоятельно рекомендую книгу к прочтению всем!

В собственные воспоминания автор слишком удачно вплëл слухи и домыслы, так что неподготовленный читатель абсолютно всё может принять за чистую монету.

Язык произведения хороший, слог довольно лёгок.

Но складывается впечатление, что автор обижен на весь мир. Отрицательным же эмоциям часто посвящены несколько страниц подряд. Особое внимание уделено разного рода и уровня руководителям. Вывод из этого однозначный: всё руководство страны, армии, дивизии, полков, директора и начальники разных заведений — подлецы, лжецы, подверженные обжорству, пьянству, воровству, прелюбодеянию и т. п. вещам. Может быть из-за этого произведение пролежало в столе и не публиковалось?

В книге крайне мало положительных эмоций. Даже из малого при несомненном таланте можно было что-то высосать. Но нет.

Что я узнал из этой книги?

Что в основе боевых действий Советской Армии во время Великой Отечественной войны «как обычно» были подлость, мерзость и головотяпство. Что автор воевал в составе Волховского, а впоследствии, видимо, Первого Прибалтийского фронта, но совершенно точно знал, что эти три кита, исторически присущие фундаменту русской армии имели место на ВСЕХ фронтах Великой войны.

Что основу любого тылового подразделения составляли исключительно подлецы, воры и сволочи, и их следует ненавидеть всеми фибрами души, так как они частенько оставались живы до конца войны, а солдаты на передовой были обречены.

Что некоторые штрафные батальоны целиком составляли из проворовавшихся интендантов во-о-оот с таким пузом, мордами и загривками. (Каким образом эти презренные отбросы, идя в рукопашную, с такой скоростью захватили две линии вражеской обороны, что опередили график атаки и попали под огонь собственной артиллерии, автор не объясняет).

Что в табеле о рангах Советской Армии существовало то ли звание, то ли должность — «полковничий холуй Серёжка Орлов», носитель которого, сильно смахивал на Хрущёва в молодости и от этого, видимо, был ещё более нелепым и омерзительным.

Что ВСЁ начальство старше капитана глушило водку, развлекалось с бабами и воровало еду из солдатских пайков.

А ещё я узнал, что автору в принципе «было нас..ть на бригаду» (это дословная цитата), в которой он воевал и солдаты которой носили ему, раненому, кто морковку, кто молоко, кто мёд.

Военные мемуары писали не те, кто воевал по настоящему, а тыловые крысы, трусы и мерзавцы, что Константи Симонов никчёмный писака, что автор гордится тем, что в бытность свою старшиной команды выздоравливающих при полевом госпитале в прифронтовой зоне, на бумаге чертил схемы расположения ШЕСТИ постов охраны по периметру территории госпиталя, назначал на эти посты бойцов, а на самом деле поставил службу так, что ОДИН выздоравливающий солдат выходил ночью на крылечко и покуривал, ожидая своей смены.

В общем досталось человеку в первые месяцы войны и психика не выдержала, надломилась, более мизантропических, пропитанных патологической ненавистью к тем, кому на войне приходилось легче, чем автору, записок я ни разу не читал, хотя военных мемуаров перечитал великое множество.

Тем не менее за интересные подробности и детали оцениваю эти записки весьма высоко.

В общем слава Богу, что автор прошёл войну и остался жив, что искусствоведение в его лице получило прекрасного специалиста по северо-западной европейской живописи, но так же надо Бога благодарить за то, что людей с психотипом Н.Н. Никулина в рядах защитников было ничтожное меньшинство, иначе не было бы никакой Победы.

Произведение вызвало два чувства. Первое — огромная благодарность автору за поднятую и прекрасно раскрытую тему. Любая будущая война – плохо, в любом случае. Однако, прошедшая война – это история. В истории минувшей войны есть много аспектов. Это и чисто историческое значение. Это героизм и романтика, как бы автор их не отрицал. Но в чём Николай Николаевич прав, так в том, что как первым, так и вторым мы перекормлены. Никулин же раскрывает перед нами другую войну, настоящую. Полную грязи, крови и дел подлых. Это не история прошедшей войны, это реальностью любой войны вообще, особенно будущей. Это то самое, что у двух моих дедов прорывалось, иной раз, под водку, но тут же гасло, под строгими взглядами бабушек и матери.

Некоторое удивление вызвало глубокое чувство обиды и злости автора к “паркетным ветеранам”. Академик Николай Николаевич Никулин прожил прекрасную, успешную жизнь. Состоялся, как учёный, преподаватель, писатель, отец и дед. Могло бы и перегореть всё, казалось бы. А вот нет, не забыть такого.

Книга написана живо, воспринимается легко, есть и юмор, причем в нужной пропорции. То есть, отличная, профессиональная проза на мотив Великой Отечественной войны. А вот на мемуары похожа мало, тем более, что половина книги — в виде разнообразных новелл. Слишком много незамаскированной пропаганды, не столько антисоветской, сколько антирусской. Никто не сомневается, что жертв со стороны русского и не только русского народа было очень много, и не секрет, что квалификация и уровень ответственности за подчиненных, особенно в начале войны, у командного состава РККА зачастую был ниже, чем у Вермахта. Но! Тут же подводить базу на то, что во все времена русская армия несла большие потери, чем противник, что все победы Суворова и в Отечественной войне 1812 года достигнуты за счёт бОльших, чем у врага потерь — это откровенная ложь. Потому, что врагов и у Суворова, и в Отечественную 12 года было просто-напросто БОЛЬШЕ — армия у России была тогда рекрутская, профессиональная, то есть, победить русские никак бы не сумели. Да и насчёт «бессмысленного заваливания трупами» — автор приводит дважды свидетельства с противоположной стороны — и оба немца говорят об ужасающих собственных потерях — ПОЛНОМ УНИЧТОЖЕНИИ ИХ ПОДРАЗДЕЛЕНИЙ, один также упоминает о приказе прикомандированного офицера атаковать по туннелю два русских пулемета. Спасло немецкого солдата только то, что этот офицер пошел в атаку первым, и сам понятно попал под пулемет. А поскольку больше офицеров не осталось, солдаты не стали выполнять приказ. Так что, не отрицая огромных потерь советских войск, а также того, что они в определенные моменты были выше, чем у немцев, признать их абсолютно бесцельными нельзя. Враг уничтожался и был в итоге разгромлен. И не за счёт превосходства в количестве — китайцам количество в войне с Японией не помогло, например, хотя их реально было даже больше, чем десять к одному, да и трусами китайцы не были. Франции и Англии превосходство в технике и количестве войск не помешало просрать войну Германии меньше, чем за полтора месяца — с 10 мая по 22 июня 1940 года. Соотношение войск на советско-германском фронте никогда не достигало 10 к 1, если верить автору, таков уровень потерь за войну. Не могли столько терять — иначе бы ее проиграли ещё в 41 году. Даже в Берлинской операции, за счёт оперирования резервами, на участках прорыва обороны соотношение было 5 к 1, при этом в целом количество войск было примерно равным. В чем реально советские войска превосходили немцев — это в количестве боевой техники, и безусловно — в морально-боевых качествах.

Теперь об откровенной лжи. Автор упоминает об эпизоде, когда его артиллерийская бригада должна была поддерживать 311 стрелковую дивизию зимой 1942 года. Как водится у либералов — демократов, якобы пьяный и с голой бабой на коленях генерал — командир дивизии послал их матом. Отмечу, что по данным открытых источников, 311 СД вплоть до 1944 года командовали полковники! Вряд ли автор — фронтовик, в этой же книге указывающий на разницу между полковниками и генералами, мог спутать генерала и полковника. Да и крайне сомнительно, чтобы в условиях поставленного Ставкой ВГК приказа (Деблокирование Ленинграда), командир дивизии позволил себе такой риск — отмечу, что автор вовсю полощет доносительство работников СМЕРШа — поэтому показанная ситуация выглядит откровенной и глупой клеветой. Анекдоты, типа высунувшегося из кабины летчика немецкого истребителя и на лету расстреливающего из автомата(!!!) несчастных «Иванов», думаю нет смысла комментировать для нормальных людей.

Про насилия над несчастными немками как систему в советской армии, и поведение автора, в противовес всем, прямо как ангела во всем белом, и говорить не приходится. Опять выбран классический жареный факт — и вовсю пошла пропаганда. Понятно, ни слова о том, что насилия были во всех войнах, в том числе и во вторую мировую у всех без исключения участников — нет! Предъявлять можно только русским, в чью страну вторглись и оставили гораздо более преступный след соотечественники несчастных «фравов».

В общем, несмотря на то, что книга написана легко и интересно, считать ее правдой нельзя — это антироссийская пропаганда, с вкраплениями второстепенных элементов правды для усиления основного элемента клеветы.

Великолепную рецензию на автора воспоминаний и на саму книгу прочитал здесь http://warspot.ru/3143-voyna-nikolaya-nikulina-pravda-i-lozh-memuarov В принципе согласен. Цитата из рецензии « Однако это всего лишь один из взглядов на войну, где все люди – сволочи, завшивленные и вонючие, где все мысли – только о вкусной еде и тёплой постели, где кругом – только трупы и грязь.» Уж лучше многоуважаемые прочитайте Мансура Абдулина «От Сталинграда до Днепра», Василия Брюхова «Бронебойным, огонь!» .Воспоминания о войне собранные Драбкиным. Или книгу лауреата Сталинской Премии, дисседента и антисоветчика Виктора Некрасова. Жесткие, неприлизанные воспоминания. Полезно и нужно читать там, где Никулин описывает личное, случившееся с ним на фронте. Но увы, много много баек и слухов. Общее впечатление от книги негативное

Мы все войны шальные дети / И генерал, и рядовой. / Опять весна на белом свете. / Опять весна на белом свете. / ОПЯТЬ ВЕСНА НА БЕЛОМ СВЕТЕ. / Бери шинель, пошли домой..

Булат Окуджава.

Книгу прочитало 12 человек. Это просто фантастика! В смысле невероятно мало. Но это может быть и хорошо. Почему? Постараюсь обосновать эту странную на первый взгляд точку зрения.

Это наиболее откровенные и наиболее страшные воспоминания о войне из всех, которые мне приходилось читать. Цитировать можно страницами, даже главами, но я ограничусь двумя небольшими выдержками из книги. Первая — эпизод из рассказа об одном негодяе.

«Как-то я дежурил у телефонной трубки в штабе дивизиона, а Петька занимался тем же, но на наблюдательном пункте, который разместился в небольшом крестьянском хуторе между нашими и немецкими траншеями... [...] ...Наши разведчики ... воспользовались затишьем и предались весёлым развлечениям. Они заперли хозяина и хозяйку в чулан, а затем начали всем взводом, по очереди, портить малолетних хозяйских дочек. Петька, зная, что я не выношу даже рассказов о таких делах, транслировал мне по телефону вопли и стоны бедных девчушек, а также подробно рассказывал о происходящем. ... [...] ... Он знал, что я не имею права бросить трубку, что я не пойду к начальству, ... да и не удивишь его подобными происшествиями — дело ведь обычное.»

Второй случай обозначил собой тот предел, после которого Автор пришёл к выводу, что он потерпел «решительное, бесповоротное поражение во Второй мировой войне». Личное поражение.

В Германии познакомился он с очень красивой девушкой, дочерью аптекаря из города Цопот*. Далее — слово Автору: «Эрика была для меня прежде всего олицетворением того, что стоит за пределами войны, того, что далеко от её ужасов, её грязи, её низости, её подлости. Она превратилась для меня в средоточие духовных ценностей, которых я так долго был лишён, о которых мечтал и которых жаждал!». Дней, вероятно, около десяти они провели в одной комнате. Расставание было трудным. «Со временем мог бы получиться хороший роман, развиться большое чувство, но времени не было.» Через несколько недель Автору представился случай побывать в Цопоте проездом и он заглянул в аптеку. Но ни отца ни дочери не было. Новый хозяин аптеки поляк, делает вид, что ничего не знает. Наконец, от соседа, старого немца, инвалида Первой мировой, Автор узнаёт, что произошло: «... старик оживает, выпрямляется, человеческое достоинство проблескивает в его глазах. И он выплёвывает мне в лицо: — Их было шестеро, ваших танкистов. Потом она выбила окно и разбилась о мостовую! — И ушёл.»

И что же из этого следует? А вот что. Даже я, человек с вполне сложившимися убеждениями, после этого, проезжая мимо постамента, на котором стоит танк Т-34 (таких постаментов в стране сотни, есть они пока и за границей), вспоминаю тех шестерых танкистов и тот взвод разведчиков. И теперь уже это не выкинуть из головы, хотя я сам принимал участие в шествии Бессмертного Полка..., где, как мне теперь стало очевидным, шли люди с портретами в том числе и тех танкистов и тех разведчиков (портрет чудовищного связиста Петьки Шабашникова там тоже, без сомнения, был и будет), дело-то было обычное, теперь все они герои, да и тогда уже многие из них были героями**. Хотите ли вы, чтобы ваши дети (старшего, разумеется, возраста), прочитавшие эту книгу, задавали вам неудобные вопросы (их и без того хватает)? А хотите ли вы сами представить себя на месте Автора, буквально чудом (без преувеличения) оставшегося в живых, пройдя через ад? Не пошатнёт ли чтение его книги ваши взгляды на историю, на некие кажущиеся незыблемыми основы, заложенные родителями и школой? Если не боитесь всего этого, не боитесь, что Вторая мировая покажется вам проигранной, читайте Никулина.

*) Так, на немецкий манер, Автор именует всемирно известный польский город Сопот, пригород Гданьска, тогда называвшегося Данцигом.

**) В том числе и тот Сидоров, автограф которого на цоколе статуи Никулин приводит почти без купюр. Интересное было зрелище — над Рейхстагом развевается один символ Победы, а перед самым носом эта надпись — тоже ведь своеобразный символ. Но, признаюсь по секрету, творчество этого Сидорова не показалось бы мне ТАМ и ТОГДА совсем уж неуместным, а хватало ли в этом случае у немцев чувства юмора, это их проблема.

PS. На следующий день после моего появился ещё один отзыв на эту книгу. Отзывист приводит цитату из рецензии на «Воспоминания о войне» (авторы рецензии Алексей Пекарш и Григорий Пернавский), вводя при этом в оборот такое, доселе не встречавшееся мне понятие, как «рецензия на автора» (!) произведения.

На тот случай, если отзывисту станет стыдно и он свой отзыв удалит, приведу эту цитату ещё раз: «Однако, это всего лишь один из взглядов на войну, где все люди — сволочи, завшивленные и вонючие, где все мысли — только о вкусной еде и тёплой постели, где кругом только трупы и грязь.»

Это ложь, и я рад, что при обсуждении этого явно заказного опуса читатели опровергли её просто с помощью текста книги Никулина, не обойдя вниманием ни сержанта, стоившего роты, ни лейтенанта Лёшу (жаль, нет фамилии), ни спасение из концлагеря евреев, которых, чуть-чуть опоздай наши, расстреляли бы эсэсовцы, ни востоковеда Дьяконова (из новеллы «Игорь Дьяконов, или Кто победил немцев в Отечественной войне»). Рецензию следует прочитать, чтобы лучше понимать методы идеологической борьбы, но и комментарии не надо пропускать.

Назову те книги о войне, которые мне кажутся заслуживающими внимания. Во первых, это всё, написанное Марком Солониным (любая книга — образец исторического исследования); во вторых «Жизнь моя, иль ты приснилась мне...» В. Богомолова (на неё есть мой отзыв); в третьих и в четвёртых — Борис Слуцкий «Записки о войне» и «Прокляты и убиты» В. Астафьева.

Советую также прочитать то место из очерка Горького «В.И. Ленин», где Автор рассказывает, во что превратили Зимний дворец делегаты съезда «деревенской бедноты» в 1919 году. Это были отцы тех солдат, которыми командовал Никулин в Германии. Читавшие книгу Никулина поймут, какой эпизод из неё я здесь имею в виду.