Артур Мейчен «Зелёный круг»

Начало повести [на Фантлабе определено как роман, но объем невелик] Артура Мейчена «Зеленый круг» стало для меня весьма интересным. Главный герой (как часто в творчестве Мейчена, проживающий психологически обособленно от социума) внезапно переживает некое мимолетное умопомрачение. Мимолетное — но такое, после которого человек уже не остается прежним, ибо его сознание побывало на границе, отделяющей привычный порядок Бытия от чего-то Потустороннего. Его разум коснулось то ощущение, что значит [далее цитата]:

«Видеть — больше не значит «верить»; не в тончайшем философском значении слов, а в их обычном, повседневном смысле; Вселенная разрушается и возвращается на некоторое время в свое первоначальное состояние: все безвидно и пусто, и тьма над бездною. Или, если это описание покажется слишком простым, скажем, что разума больше не остается; остается только безумие. И, возможно, лишь тот, кто пережил подобное, знает, насколько это ужасно.»

Финалом этого умопомрачения служит острое переживание отдаленности от блаженства, своего рода утраты входа в Царство Фей. Под блаженством понимается здесь избавление от груза жизни (не самой жизни, а именно груза — и это ценная философская мысль).

Далее в книге можно выделить два компонента, плохо связанных друг с другом. Кстати, недостаточная целостность вообще характерна для большей части литературы Мейчена.

Во-первых, примечательные (несмотря на излишнее многословие) рассуждения о древних архетипических мифах/идеях и о «соотношении» сна и действительности.

Во-вторых, явный недостаток — это собственно действие. Оно невразумительное, изобилует утомительными (и вдобавок неоднократно повторяющимися) описаниями хулиганствующего полтергейста, с которым крайне неудачно контрастирует зверское убийство, открывающее череду странных событий. Сверхъестественное в книге представлено, помимо полтергейста, еще невнятным уродливым карликом (вероятным виновником преступления), который столь часто фигурирует рядом с главным героем, что его можно принять за какого-то искаженного доппельгангера.

Я могу предположить, что эта невразумительность является осознанным авторским приемом, посредством которого писатель акцентирует пограничное состояние сознания главного героя, его миграции между реальностью и иллюзией. Но это можно было сформулировать куда изысканнее и выразительнее (чему есть превосходные примеры в нескольких произведениях Мейчена).

Хотя «Зеленому кругу» явно не хватает эксцентричности и беллетрической состоятельности лучших вещей Артура Мейчена, я доволен тем, что прочитал эту повесть. Для меня в любом случае привлекательна тема литературного отображения того, как человек становится свидетелем и участником трансформации и трансмутации мира.