Пол Остер «Книга иллюзий»

СОВЕРШЕННЫЙ НИКТО, ЧЕЛОВЕК В ПЛАЩЕ...

У меня есть мой Шатобриан, у тебя твой Гектор, а когда мы устанем от работы, мы будем с тобой трахаться.

Роман издан в две тысячи втором, а описывает события, происходившие несколькими годами раньше. Тогда компьютер уже вошел в жизнь продвинутых пользователей как высокотехнологичная замена печатной машинки, но мыло и выделенный интернет еще не стали повсеместной реальностью. Самым быстрым и наиболее современным способом связи был факс (ныне забытый). Бурное развитие сотовой телефонии вот-вот начнется, но о мобильном телефоне герой и его окружение пока даже не думают. Это вещи, которые нужно помнить, потому что действие достаточно плотно ввязано в хронотоп.

Герой, переживший трагедию смерти жены и сыновей в авиакатастрофе, погружен в жестокую депрессию, которой не могут излечить гигантские страховые выплаты (все члены семьи были застрахованы) и компенсация от авиакомпании. Но страдать, будучи обеспеченным, совсем не то же, что страдать в бедности. По крайней мере, он может позволить себе взять академический отпуск в колледже, где преподает и начать раздавать направо-налево эти деньги, где каждый цент полит кровью дорогих ему людей. Делает пожертвования на благотворительность, учреждает грант в память жены, подумывая о том, чтобы и самому расстаться с жизнью. Попивает.

В моем пересказе излишне цинично, но у Остера это безоговорочно принимаешь, на то он и мастер. Так продолжается, когда в какой-то обзорной передаче о звездах немого кино для полуночников (депрессия сопровождается нарушениями сна) он видит фрагмент из фильма Гектора Манна. И смеется впервые со дня трагедии. Не достигший славы Чарли Чаплина и Рудольфа Валентино, этот артист словно бы объединял в себе их достоинства: воплощая тип романского героя-любовника с усиками в ниточку и в безупречном белоснежном костюме. И одновременно трогательно смешного маленького человека, чья истовость в желании преуспеть постоянно подвергается разного рода напастям.

Желая побольше узнать об актере, герой предпринимает некоторые изыскания (времена догугловы, помните?). И выясняет, что Гектор Манн, о котором известно совсем немного, был восходящей звездой немого кино в пору его заката. То есть, непосредственно перед появлением звуковых фильмов, знаменовавших закат жанра. А в звуковой Голливуд ход ему был бы заказан из-за сильнейшего акцента, Манн был эмигрантом. Так или иначе, в рассуждении дальнейшего творческого пути остается пользоваться сослагательным наклонением. Потому что в расцвете славы двадцатидевятилетний актер бесследно исчез. А последовавшие за ревущими двадцатыми годы Великой депрессии, потом война и вовсе вытеснили его из коллективной памяти.

Все вместе так глубоко цепляет нашего героя, что смертельная хватка депрессии ослабевает, а у него появляется интерес — написать монографию о Гекторе Манне. Благо, средства позволяют путешествовать. Дело в том, что копии одиннадцати фильмов артиста прихотливо разбросаны по кинохранилищам в разных городах Америки и мира, посмотреть их, как мы сегодня могли бы хоть десяток фильмов за день, невозможно. Работа над книгой захватывает рассказчика целиком, а через некоторое время после публикации, он получает письмо, которым некая Фрида извещает, что Гектор жив и хотел бы встретиться с автором монографии.

И это только начало. Там столько всего будет: о сладком чувстве победы и горьком чувстве вины. О жизни, которая дарит надежду там, где надежды нет, и о смерти, берущей свое с безжалостной неотвратимостью. О любви и дружбе, внимании и понимании, горьких потерях и неожиданных находках. Отличная книга. Захватывающий сюжет, глубокий психологизм, обаяние мягкого ретро.

Многосюжетная книга. С несколькими взаимосвязанными, но могущими быть вполне самостоятельными сюжетными линиями.

Главный герой Дэвид Зиммер и его личная жизнь и трагедия семьи. Мир переживаний и чувств. Как жить, зачем жить, куда жить и когда жить?

Актёр немого кино Гектор Манн и его личная жизнь и судьба. Уже с миром его трагедий и переживаний и чувств. С изгибами фортуны и собственной воли. С весьма своеобразной моделью выхода творческой энергии (ну, вот писатели, бывает, пишут в стол, а тут несколько фильмов снято именно «в стол»).

С судьбами и жизненными историями нескольких, связанных с главными героями романа людей — более всего заметны и заслуживают внимания последняя супруга Гектора Манна (характер, однако!), и конечно же, последняя любовь Дэвида — жутко жаль было такого финала!

Разные сюжетики, по сути, являются вставными новеллами и не могут быть удалены из книги только потому, что связаны с главными героями и с общей сюжетной линией.

И совершенно отдельной темой стал немой синематограф в период его расцвета и накануне эпохи звукового кино — это было просто великолепно!

В результате мы имеем очень приятный в литературном смысле и довольно оригинальный в сюжетном значении роман. Читающийся с неподдельным интересом и стремлением скорей узнать, что там будет дальше...

В центре романа жизнь (или жизни?) актёра и кинорежиссёра. Есть в книге и второй главный герой – это рассказчик, профессор и писатель. И при таких-то героях в романе столько смертей (что называется, не своих), что хватит на хороший триллер. И стиль триллер напоминает — энергичный (почти везде), чёткий. Наверное, дело тут не в главных героях, а в главной героине. А это судьба человеческая. Со всеми её поворотами, вывертами и тупиками. Со всеми её ударами и каверзами. Это она, судьба, заставляет персонажей книги балансировать на грани жизни и смерти, благоразумия и безумия. Не приведи господь так жить. А читать интересно.

Разочарование — развлекательный роман с элементами мелодрамы, предназначенный скорее для сердца и отдохновения, нежели для головы. Годится чтобы занять время или заполнить нишу на книжной полке (последнее, увы, не для меня).

Перевод хороший, гладкий, читается очень легко, но этим достоинства и исчерпываются. Совершенно незаметно прочитал половину книги, и обнаружил, что по сути, ничего и не начиналось — герой только летит навстречу своей судьбе. Прочитал — и уже позабылось, не осталось ничего, кроме ощущения лёгкости и необязательности. Разве что пока тлеют кусочки из пересказа последней ленты «без вести пропавшего» комика, намекающие на возможность фантастического поворота — послежизнь человека, не подозревающего, что он уже мёртв — но скоро и это перейдёт по ту сторону памяти. Словом, не книга-иллюзион, а книга-иллюзия.

Недостатки: простой прямолинейный сюжет, которому не повредила бы загадка и неожиданные повороты — всё слишком очевидно, всё оказывается именно тем, чем представлялось изначально. Годится для рассказа, но губительно для романа. Невольно сравнивал с прочитанным накануне «Театром», и сравнение оказалось не в пользу Остера.

Может быть, это предвзятость, но в гениального творца, опередившего своё время, великого кинорежиссёра Гектора Манна не верится совершенно. В то, что уйдя в тень, Гектор Манн начал снимать секс-фильмы «для собственного употребления» верится. А вот в гениальность его авангардных картин (сейчас это назвали бы «авторским кино») — почему-то не очень. Сомнительно, чтобы человек, привыкший к славе и кассовому успеху, отказался от славы в узком профессиональном кругу. Человек, в массе своей, животное тщеславное.

Как роман о «Великом немом», весьма бегло и поверхностно (на самом деле, действительно интересный период — переломный этап, рождение нового вида искусства) — с этой стороны, пожалуй, предпочтительней «Киномания» Т. Рошака, при всех недостатках и провальности финала.

Фениксы не возрождаются, чудес не бывает. А вот иллюзии действительно существуют.

С каждой следующей книгой я всё больше восхищаюсь мастерством Остера: его мрачноватыми печальными сказками, его способностью дотянуться сквозь страницы до читателя, возможостью тихонько погрустить один на один с книгой. Пол не играет словами, Пол не швыряет читателя в ад пылающей Хиросимы или карточные домики башен-близнецов, Пол даже не пытается сыграть на сострадании к герою. Но каждый раз мне, в общем-то недоброму и изрядно циничному человеку, хочется плакать над его книгами. Что же делает с нами своей прозой Остер, что творят его герои со своими жизнями и самое главное — что мы сами уже сотворили с жизнями своими, данными нам один раз и безжалостно утекающими сквозь пальцы?

Трудно описать словами всё, что скрывается за обложкой «Книги иллюзий». Тихая агония, когда не важно — дурман алкоголя или каторжный нечеловеческий труд, лишь бы не помнить, лишь бы не вспоминать. Когда понимаешь, что просто не повезло, бывает. Когда забываются лица любимых. Когда с глупым видом обнимают и говорят, что им жаль, что они сочувствуют. Когда ты виноват без вины, просто потому, что жив. Когда реальность распадается на части, выцветает, как старая черно-белая плёнка. Жизнь как кино, кино как иллюзия. Когда всё, что угодо, лишь бы не я, лишь бы не со мной, лишь бы не по-настоящему. Мир выворачивает наизнанку, маски иллюзий сменяются одна за другой жутковатым калейдоскопом, в такт судорожно бъющемуся сердцу. Голоса из тьмы, голоса из могилы, прорехи в ткани мироздания, можно провалиться и пропасть без возврата, и хорошо, и пусть, лишь бы не помнить, лишь бы не вспоминать, давай же, стреляй. В голову лезет всякое, кажется, что Дэвид лежит в покорёженном грузовике, и умирает, и грезит о новой любви взамен утраченной, о новой жизни и новом смысле. Иллюзии утешают, но не исцеляют, внутренняя жизнь — там только Мартин Фрост и его иллюзии, и холод, и пепел сожжённых страниц — такой же холодный, им ничего не согреть. И вот Дэвид отправляется в долгий путь домой, вслед за призраком великого комика, ставшего его путеводной звездой. Который наделал столько ошибок, который превратил свою жизнь в Via Dolorosa раскаяния и искупления за то, чего не совершал, который снимал потрясающие фильмы о пустоте и в пустоту, который приговорил себя за то, что любил и его любили. Титан, погрязший в самообвинениях, увязший в паутине иллюзий, умерший жалкой и смешной смертью, так и не сумевший вырваться на свободу из клетки, в которую сам себя запер. Гектор Манн — колосс, и под его обломками оказывается погребено всё, чем жил Дэвид. Его путь, его настоящее и будущее, его новая почти случившаяся любовь — всё тонет в пучине наваждения. Ах, нет, стойте, ведь остался ещё Шатобриан, ещё один гигант, павший во мрак давно, так давно, но круги всё расходятся по воде, лёгкая рябь становится штормом, и сокрушительным цунами Дэвида, как потерпевшего кораблекрушение, выбрасывает на берег. И приходит осознание, так поздно и оттого тем больнее, а ведь всё просто до слёз, всего-то жить будущим, исправлять зло не самобичеванием, а просто стараться делать людей вокруг счастливее хоть чуть, хоть самую малость. Так просто, а никто не догадался, и сам Гектор тоже, он как звезда скорби, ослеплённый своим раскаянием,рухнул, и разбился, и оставил след из поломанных судеб. Безумный флагеллант, а ведь его искупление было в его фильмах, а не в грязи, в которую он вверг себя, и уж тем более не в пустоте. Дэвиду ещё повезло, бесконечно повезло, его выбросило на берег, а там, посреди открытого моря иллюзий, уже раскрылась пасть водоворота на месте, где пал титан. Дэвид утратил всё, что имел, но зато понял то, что должен был понять давно. В конце концов, рано или поздно приходит свет, и тогда иллюзиям настаёт конец.

Гениальный роман, книга-иллюзия, книга-тень, книга о несбывшемся и неслучившемся, исповедь и реквием одновременно. Читайте.

Прекрасная книжка, но мне показалось, что не помешало бы добавить в сюжет напряжения.

Можно, конечно, сказать, что это нормальное для последнего времени (хотя не такого уж и последнего) стремление «дегероизировать» героя. Т.е с одной стороны у нас есть лихо закрученная история (поиски фильмов, уединенное ранчо, исчезновение Гектора и его опыты в кино), а с другой — ГГ все время как-то норовит «выпасть» из событий, смотреть на них как бы со стороны. И от этого ощущение, что чего-то не дотянули.

отличная книга.

хотя с первых страниц напрягло самоподобие героев у Остера: главный герой «Стеклянного города» потерял жену и ребенка, герой «Книги иллюзий» страдает тем же душевным недугом. Впрочем, это не портит романа, потому что на самом деле книга эта: два-три-четыре-... сюжета в одном флаконе. Тут и человек, исследующий жизнь забытого артиста для того, чтобы написать его биографию. И сам артист, проживающий перед нашими глазами целую жизнь от самого начала до неожиданного и ожидаемого конца (смерть в романе, как и смерть в жизни наступает — в самый неподходящий момент) со всеми взлетами и падениями, во всей его красоте или низости, но и этим не ограничивается Остер: мы видим жизни еще нескольких людей в том числе — жены Манна, его друга-оператора, жены друга — главной артистки и возлюбленной Дэвида Зиммера — главной героини. Каждый из людей описанных в романе имеет собственные интересы и цель в жизни, но Гектор Манн оказывается магнитом, стягивающим все эти судьбы в узел, который может быть развязан только перерубанием, т.е. жестко, пронзительно, печально и трагично. Но не только судьбы реальных людей: сюжеты снятых и уничтоженных фильмов Манна — также были продуманы Остером и вплетены в общее повествование. Чего стоит история писателя, чья возлюбленная оказывается незаконченной книгой, и который сжигает свою историю, чтобы дать жизнь возлюбленной.

Сильнодействующее произведение, трагичное и в какой-то мере депрессивное, ведь жизнь всех этих героев оказывается той самой Книгой иллюзий, и посвящая свою жизнь кому-то постороннему, они каждый раз оказываются ни с чем — отброшенными в пустоту, потому что любого героя этой истории в конце ожидает гибель. Этот роман о людях, чьи жизни оказались иллюзиями, о людях, находящихся всегда перед лицом пустоты, потери собственного «я» путем завещания своей жизни кому-то другому.

Из недостатков хочется лишь отметить общую тенденцию амер. авторов, которые в нынешнее время издаются в серии «Игра в классику» — Остер, Кэрролл и пр. — обилие околосексуальных сцен. Чрезмерное и при этом необоснованное. В «Стране смеха» — герой выплескивает злобу путем соития с дочерью писателя, в «Нью-Йоркской трилогии» Остера — Питер рассказывает про своего «червяка», а в последней части трилогии герой сбегает от жены и шатается по борделям, в «Книге иллюзий» — Манн отправляется в порнотурне с очередной своей спутницей и Остер не только акцентирует на этом факте, но также детально описывает эти эпизоды их жизни. Возникает вопрос, зачем? Неужели без этого очерченного злобой, злостью, остервенением, местью совокупления герои не могут добраться до конца повествования?

Тем не менее вердикт: книгу читать, но для людей, склонных к депрессиям — читать с опаской