Александр Пелевин «Здесь живу только я»

Почему: у автора вышел фантастический роман «Четверо». Посмотрел его библиографию — три романа. Прочитал, что во втором романе, в «Калиновой яме», упоминается Егор Летов и мелькают герои первого романа. Упоминание Летова для меня достаточный повод ознакомится с творчеством однофамильца известного писателя

В итоге: всё кажется несколько нарочитым. Видно, что автор старается наполнить текст красивыми метафорами. Каждая из них буквально кричит — посмотрите на меня, и отвлекает от сюжета своей громоздкостью.

Вставные сказки про красноармейца.

Быт двадцатипятилетного анемичного нарколептического петербуржца с паническими атаками неубедителен. Как будто автор, а за ним и главный герой, играют в «хочу быть Довлатовым». Портвейн, финансовая неустроенность, сложные отношения с женщинами. И даже на работу герой устраивается смотрителем музея. Всё по Довлатову.

Попытка сыграть на поле сновидческой фантасмагории в духе «Арабского кошмара» Ирвина. Попытка неудачная. Слишком из большого количества слабых линий сплетён этот рыхлый и невнятный клубок текста. Советские сказки, музей мёртвого поэта, мистический Ленинград, разумный кот, употребляющий только жёлтые тюльпаны, два бесприютных друга, Герман и Пётр, со своими фобиями, письма в прошлое, немцы, белые, красноармейцы.

Резюмирую – очень средне. Прорыва не случилось, новое имя для себя не открыл, второй и третий романы автора отложил на неопределённое время.

А вот стихи вымышленного поэта Фейха в конце неплохие. Я не большой знаток поэзии, но некоторые вещи мне понравились. Но стихи это не роман, а стильный, но необязательный аппендикс к нему.

В целом это весьма перемудренная достоевская сказка с довольно неожиданным финалом. Сложно сказать, понравилась мне эта книга или нет, но прочитал я ее с интересом, и воспринимаю скорее как некий эксперимент в стилистике, этакий арт-хаус от литературы, где форма сильно превалирует над содержанием.

Вот вступления в главы мне понравились — большевистские мифы, смешанные с советской фантастикой ближнего прицела и поданные под видом русских сказок про запретный Ленин-град, поиски Ильич-травы и целебных котиков весьма образны, причудливы и многосмысленны. А все остальное не то чтоб скучно, но присыпано пылью и тленом: межеумочные персонажи, к которым не испытываешь ни грана симпатии, никчемушные поступки, бледное существование. Из них можно было б сделать много чего занятного, но цели такой у автора не было, а жаль; думается, книжке объема не хватило — я одолел ее за четыре поездки в метро.

Стремные питерские чудеса — какие-то предсказуемые, какие-то жуткие — навевают ужас и безнадегу, создавая фантомную историю несуществующего города, бесы бродят незримо по дворам-колодцам, дергая за трамвайные линии и гудя проводами, ставя прохожим волосы дыбом и вызывая панические атаки.

В принципе, когда знаешь финал, многое в тексте приобретает новый смысл, начинаешь видеть логические крючочки и спрятанные ружья. Вообще история идеальна для экранизации в виде фестивального кино — приз какого-нибудь Санденса отхватит без труда.

Однофамилец В.О. автор очень питерский и его книжка — щепотка известки в фундамент мегатекста про Петербург. Следование традиции налицо: бредовое состояние нездорового маргинала, словно бы обусловленное магией Города, обилие реминисценций к литературе 20-х и Хармсу, заведомый отказ от реалистических традиций и, напротив, внимание к игре. Есть отдельные вставки про бред красноармейца Петра и частое упоминание в том или ином контексте пустоты ( общей фамилией автор не ограничивается). Не лишенная обаяния, но необязательная книжка. Пародийный вставки про усы Михалкова и концептуальное искусство мало того, что незатейливы, но и адресатом имеют уж больно общие места — а также дисгармонируют с общей интонацией книги. Еще и стилизованные сказки про Ильича могли быть лучше. В общем, дебютный блин не комом, но и не так, чтобы уж прямо съедобный колобок.

Да, это Пелевин. Нет, не родственник. Но, вы не поверите, все равно путают.

Эта книга — дебют «нового Пелевина русской словесности» (хорошая фраза, жаль, что не моя) в прозе. До этого автор был известен как поэт, журналист и соавтор новостей почтенного легата (https://vk.com/legatus_praetor). Но теперь, видимо, чтобы окончательно запутать большинство читателей, которые и так не видят особой разницы между именами Виктор и Александр, роман был издан на бумаге. Так что сходу ответить на вопрос «А вы тот Пелевин, который книжки пишет?» будет совсем-совсем непросто. Но я отвлекся.

Текст для дебютной работы очень качественного уровня: ленинградские сказки временами пугают липкими многоножками страха, а временами радуют чудодейственной Ильич-травой и котиками, описания реального мира (если в книге есть то, что можно так назвать) блестяще выверены и отточены, герои живы (хотя это тоже спорный вопрос) и интересны. Что еще надо?

Отлично рассказанная история про современного питерского интеллигента Петра Смородина, который устраивается работать смотрителем в музей-квартиру советского поэта Юлиана Фейха, а потом что-то идет не так. Реальность, где находится мистический город Ленинград, где растет Ильич-трава и живет мудрый Ленин, потихоньку начинает просачиваться в настоящий (настоящий ли?) мир, а наш Петр становится красноармейцем Петром из сказок, написанных поэтом больше шестидесяти лет в блокадном Ленинграде. Со временем реальности переплетаются между собой столь тесно, что разглядеть разницу между ними становится уже невозможно. Да и как тут понять, что такое реальность?

Читать «Здесь живу только я» стоит хотя бы для того, чтобы погрузиться в мрачную фантасмагорию гражданской войны в мистическом Ленинграде, узнать, как связаны Ленин и котики, понять, что делать, если появилось время (не свободное, а то самое, которое отличается от вечности), выяснить есть ли чувство юмора у Бога и, главное, разобраться, кто все-таки создал этот безумный, безумный мир.

Кстати, в конце книги помещен небольшой сборник стихов Юлиана Фейха разных лет. Обязательно почитайте, может быть, его творчество вам кого-нибудь напомнит.

PS. Дописав этот отзыв, я подумал, а может, в настоящей реальности все не так? Нет никакой ложки? Может быть, на самом деле это пишу не я, а красноармеец Петр, котик или вовсе сам Юлиан Фейх?

Он попытался вспомнить человеческий язык, но в голове вертелась только одна фраза. И он прошептал раскаленными губами: «Я здесь!»

И ему улыбнулся Ленин.