Робертсон Дэвис «Чародей»

Of course I understand that the love in the literature and the love in live are one, and that the intelligent reader must bring his own experiense to suppliment the experiense of the novel he holds on his hand,

Robertson Davies «The Cunning Man»

Я, конечно, понимаю, что любовь в литературе и любовь в жизни не одно и то же. И что умный читатель дополнит собственным опытом содержание романа, который он держит в руках.

Робертсон Дэвис «Хитрец»

Вторая книга «Торонтовской трилогии» и последняя, написанная Дэвисом. Большая часть творческого наследия писателя аккумулирована в трех трилогиях, у нас знают две — «Дэпфортскую» (по названию небольшого канадского городка) и «Корнишскую» (по имени героев саги — Корнишей). Первая, ранняя, «Салтертонская» на русский язык не переводилась. Завершить четвертое трехкнижие писателю не удалось и потому тоже вряд ли познакомимся в обозримом будущем.

«The Cuning Man» содержит шараду уже в названии. Буквальный перевод — «Хитрый человек» мало что скажет о герое, господине положительном, симпатичном и приятном во всех отношениях. Попытки поиска альтернативных значений ведут к «ловкачу», «пройдохе», «лисьей хитрости» и «змеиному коварству». Здесь, пожалуй, сделаю закладку для памяти. А объяснение найдется в тексте романа. Эта идиома использовалась в деревенской жизни для обозначения местечкового умника,человека опытного, много знающего и умеющего дать интуитивно правильный совет. Среднее между пройдохой и мудрецом.

Такой он и есть, доктор Джонатан Хуло из Торонто. Выросший на краю света — железнодорожная станция Сью Лукаут, где и поезда почти не останавливаются. Сын начальника станции Отец, мать, священник, доктор (изрядный любитель заложить за воротник) — вот и все белые в его окружении. Остальные индейцы, потому что это резервация. И когда мальчик заболевает скарлатиной, мама приказывает всей индейской прислуге покинуть дом, потому что зараза может перекинуться на местных, вовсе не имеющих иммунитета. И выхаживает сына сама. Только это не очень помогает. Как и визиты пьяницы-доктора, впрочем.

Помощь, когда уж кажется, что мальчонка не выкарабкается, приходит от местной шаманки. В благодарность за заботу о своем народе, она устанавливает палатку в центре двора и камлает ночь напролет. И как-то странно получается, что маму у постели больного сына смаривает крепкий сон. А мальчик, который метался в жару несколько дней подряд и обессилел так, что руки поднять не мог бы, встает с постели, подходит к окну и видит яркое свечение изнутри палатки, а потом она начинает ходить ходуном, почти плясать. После он уже ничего не помнил, потому что потерял сознание. Наутро Джона нашли крепко спящим на полу у окна, слабым, но с нормальной температурой. Дальнейшее выздоровление было вопросом времени.

Этот случай определил выбор будущей профессии. Дальше Торонто, Колледж Святого Духа (Душок — на сленге учащихся и преподавателей), друзья: Чарли, он пойдет по религиозной части и Гилл (станет издателем, а его сын — герой первой книги этой трилогии — крестным рассказчика). Преподаватели, особо стоит сказать о сквозном персонаже Дэвиса, профессоре Дунстане Рамзи. Система узаконенного рабства, характерная для закрытых учебных заведений, своего рода дедовщина, от которой так страшно страдал Шелли, но люди не столь трепетной душевной организации неплохо приспосабливаются (можно в конце концов и в воду, которую подаешь «господину» плюнуть и оду его любимой девушке, написанную от его лица, так мудрено закрутить, что вместо горячих объятий тому достанется плюха).

Врачебная практика, война, самый хвостик Второй Мировой, ранение, госпиталь, возвращение в Канаду, создание собственной клиники. Любовь, интрижки, работа. И вечный поиск универсального алгоритма, который позволяет исцелять не болезнь, но больного. Метода, которым владели великие Гипократ, Гален. ибн Сина. Излечивать не препаратами, но комплексным воздействием, зрить в корень. В книге много такого, что откровенно смущало меня — рассказы о делах прихода и паствы, и церковных реалиях. Дэвис всегда уделяет много внимания религии, здесь же герой даже живет и практикует в непосредственом соседстве с Церковью св. Марии Магдалины и завязка сюжета — интервью, которое он дает молодой журналистке Эсмеральде Гиллмартин (да-да, той самой из-за которой погиб его крестник, я же говорю, что у Дэвиса сплетены тугие клубки).

Но много такого. что приводит меня в восторг и находит горячий отклик. Те самые чудесные исцеления и рассуждения о запахе изо рта — что он может сказать о человеке. И конечно, литература. У Хулло своя теория, согласно которой многие сюжетные коллизии большинства литературных произведений объясняются скрытыми заболеваниями героев. Следить за его расследованиями безумно интересно может еще потому, что я невольно классифицирую характер и поведение героев книги. которую читаю, с точки зрения астрологии: натал, транзит, синастрия. Я очень хорошо понимаю его, мы живем во время, когда узкая специализация, не оправдав возлагавшихся надежд, уступает место универсальному знанию.

Книга чудесная и ради нее стоило продираться сквозь английский. Ах да, возвращаясь к давешней закладке. Змеиная мудрость (не коварство), Змеи на кадуцее — древний символ медицины.

Сюжетно — очень нехитрая вещица, о жизни в провинциальном канадском городке с молодости до седин респектабельного врача, да о его культурном окружении. Мастерство юморесок, искуственных диалогов на высоте и главное достоинство. Продукт исключительно изящной словесности. Милые диалоги на бытовве, околорелигиозные да медицинские темы.

» Кто то сказал, что Господь любит простецов, раз создал их так много.

- Но бледных спирохет Он создал еще больше,- возразил Эванс.- Следуя твоей логике Господь любит сифилис гораздо больше чем простецов».