Чингиз Айтматов «Легенда о птице Доненбай»

Трагическая история одной матери в общей истории народов. Порабощение соседних племён и частная история Найман-Аны и её сына, ставшего манкуртом: существом без прошлого и будущего. Одна женщина против целой системы. Смерть её дала начало кладбищу, почитаемому и века после. Дух её витает в небесах птицей Доненбай. А вот от жуаньжуанов, посигнувших на саму память человеческую, и следа не осталось.

Я люблю… да нет, просто обожаю Айтматова – и за язык его, и за высоту смысла его прозы, то, как умеет он поднять даже бытовое до космической важности, до завыванья времени и стона души. И вот такие фольклорные элементы – для него способ поднять историю да философского, практически космического уровня притчи. Я читал эту историю внутри романа «И дольше века длиться день…» и там, в его структуре, она, по-моему, имела центральное значение. По крайней мере, в окружении истории Абуталила Куттыбаева, трагичной истории человека, более всего связанного со своей семьёй, и умершего в отрыве от своей семьи и из-за отрыва от семьи, она имела особое значение и созвучие, углубляя и усиливая историю Куттыбаева, да и всего романа. Но и сама по себе история хороша – история о материнской любви, и о том, что даже рабство не так страшно как искоренение памяти. И в этом история личная, и в этом история великая, общая, так как тут не только память как таковая, но и намёк на память народа, на национальную идентичность. И что за варварство это – лишить человека идентичности, а нацию её национальной памяти; превратить личность в манкурта (вот, даже Ворд это слово не подчёркивает – настолько оно стало известным и обиходным), способного убить свою мать? Да и вообще, является ли человек лишённый памяти и понимания, кто он и кто предки его, человеком в сакральном смысле этого слова, не бессмысленное и безропотное ли это существо, не имеющее так же и будущего?.. И это, увы, имеет свою жуткую актуальность и сейчас, когда и нашу национальную идентичность пытаются потихоньку вытравить; и тогда она была актуальна – вот по этому «Легенда о птице Доненбай» как притча жива и вечна. И важна, так как сама она как былинная птица спрашивает нас, помним ли мы кто наш отец и кто наша мать, а вместе с тем, кто мы сами, какого рода и племени?

А ещё, кроме колоссального и такого до боли проникновенного смысла, хоть сам сюжет этой легенды не столь затейлив, у неё есть эти совершенно живые символы, столь яркие, что кажется, такое действительно было в истории – и шири, и жуаньжуаны (сейчас, посмотрел «Википедию» – оказывается, было такое племя!), и эта страшная пытка со стягиванием головы, и сами манкурты… Всё настолько осязаемо и, главное без явных гипербол (с теме же бессердечными жуаньжуанами – как Найман-Ана, не столько клянёт их, сколько пытается понять, какие события могли привести их к такой жестокости?), что это невероятно реально, прибавляет новые Ньютоны к художественной и философской силе этой легенды.