Андрей Ангелов «Театр мистера Фэйса»
Здесь театральной сценой служит весь Лос-Анджелес, а режиссером выступает мистер Фэйс — циничный киллер. Его театр гениален по сути, кровав по исполнению и основан на философии гипербореев. Перформансы мучительной смерти, немотивированных убийств и кровавого распутства – все это театр мистера Фэйса…
«Театр мистера Фэйса» — впервые был опубликован на ЛитРес 28 апреля 2013 г.
Спустя пять лет, в апреле 2018 г., — выходит в «Эксмо», и текст на бумаге ощутимо отличается от ЛитРесовского.
Лингвистический анализ текста:
Приблизительно страниц: 201
Активный словарный запас: высокий (3162 уникальных слова на 10000 слов текста)
Средняя длина предложения: 51 знак — на редкость ниже среднего (81)!
Доля диалогов в тексте: 37%, что близко к среднему (37%)
подробные результаты анализа >>
2018 г.
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
[ 57 ]
gajosinskas, 17 июня 2018 г.
Просто нечитабельно. Сперва вроде смешно как плохо написано, качество текста просто чудовищное. Семилетний мальчик ведет себя и думает как 30-летний урод. Неправдоподобность диалогов и поведения героев просто зашкливают. Дочитал до 5% и все, больше не смог, тотальная графомания.
[ 43 ]
Sergo2, 20 августа 2020 г.
Ну, что ж… Начитавшись на форумах и в отзывах про этого одиозного автора, зайдя на другой ресурс и прочитав его ядовитейшую статью «Псевдочитатели фантлаба»… Я решил, что не смогу обойти стороной и не ознакомиться хоть с чем-нибудь… А то окажется, что я жил в «Эпоху Ангелова» — а так ничего и не прочитал. Я сразу для себя решил, что это чтение не для удовольствия, а исключительно в рабоче-познавательных целях. Вооружился ручкой… Взял его самое (насколько я понял) главное произведение в жизни… Начинаем.
Вначале я немного испугался. Потому что после такого количества негатива в сторону творчества автора я читаю пролог – и это НЕ ПЛОХО. Да, тема отвратительная, но есть какой-то стиль, который я сравнил бы с ранним Буковски. Те же к месту и не к месту грязные словечки, пьющие мамки-потаскушки, грязь, дерьмо и все дела. Но видно, что писать человек как минимум умеет. Думаю: всё. Придётся писать хороший отзыв о том, что «Не моё, но имеет право»…
А потом начался основной сюжет – и завертелось! Боже мой, это же не просто графомания! Это вершина графоманства! Это Графоманство во всей его первозданной гениальности! Когда к каждому слову в предложении добавляется груда эпитетов, когда фразы и абзацы повторяются по нескольку раз! Когда я вижу, как автор упивается своим умением вязать слова в предложения – и не может остановиться!
Сюжет… Сюжета в классическом понимании нет. Поскольку нет главных героев. Мы видим зарисовки на тему: серийный убийца мистер Фейс убивает направо и налево, оборачивая убийства в обёртку имерсивного театра. Задумка-то хорошая. Из неё получился бы отличный роман у какого-нибудь мастера. Да у того же Кинга или Олди, которых Ангелов, я так понял, не уважает. Или из этого получился бы даже у Ангелова хороший рассказ – если вырезать всё графоманство. Но если бы да кабы…
Сей «роман» (а на самом деле раздутый до непотребства рассказ) позиционируется как хоррор-чёрная комедия. На деле же это – лютый графоманский чернушный трэш. Кровь льется рекой, но от этого не страшно, не азартно – а просто противно.
Какой может быть хоррор и ужасы, когда автор постоянно всё приуменьшает? Он обожает уменьшительные слова! Вот вам пример предложения. Только что застрелили девушку: ««шлюшечка медленно осела на травку, а потом перекатилась на бочок».
И так всё время: куча кровищи – и рядом же: бокальчик, деточка, мамка, пиф-паф, пистолетик…
Ангелов по-графомански обожает троеточия. К месту и не к месту.
«Зал… вдруг… зашумел», «Кукловод… вскочил». «Взял мобильный… зачем-то оглянулся на порог… отошел к нему… приставил ухо к деревянному косяку, чутко слушая…»
Желая показать свою… не знаю что… исключительность, он увеличивает и увеличивает количество эпитетов. У всех персонажей «породистые лица». Если герой в костюме – то в пиджачной двойке.
Сам себя литератор позиционирует словом «Афорист». В рамках «романа» это означает, что через фразу следует глубокомысленный «афоризм» автора, который он не всегда утруждает себя вставить в рассуждения героя. Мне кажется, писательский процесс происходил так: автор придумывает афоризм, записывает его, пять минут прыгает вокруг стола в восторге от собственной гениальности, потом придумывает пару предложений до, пару после – и всё заново.
На деле же из всех его афоризмов треть – это перефразированные цитаты из книги «100 великих афоризмов». Ну и из Библии немного. Но чаще всего его «афоризмы» — это избитые, банальные, вычурно-тупые фразы, произносящиеся с невероятным пафосом. Вот лишь несколько примеров (орфография автора).
«Тело – вот что тленно. Если б у нас было одно тело – то было б совсем грустно жить…» — А вот у кого два тела, одно из которых нетленно – тому повезло!
«Возможности людей ограничены их собственными желаниями» — Так выпьем же за то, чтобы… Ну, вы поняли.
«Любовь состоит из добра и зла, и у каждого свой путь в понимании этих сущностей… Свой путь…» — Так и чувствую себя на очень плохом спектакле, где актеры, пыжась изо всех сил, пытаются довести зрителя до катарсиса ничего не значащими фразами.
Я понял! Для того, чтобы звучало еще мощнее (или смешнее), представьте себе Александра (Невского) Курицына, который произносит эти фразы с фирменным губками-дудочкой.
«Если жизнь вдруг кончилась, то, значит, её никогда и не было».
«Обычно приглашают войти того, кого ждут. Кто приходит без приглашения – того не приглашают».
«В жизни нет случайностей, а есть закономерности, что принимаются нами за случайности».
«Если не знаешь, что делать – сделай шаг вперед. Потому что шаг назад ты всегда успеешь сделать».
«Человек счастлив уже тем, что не знает – насколько он несчастлив»
Причем однажды даже герой книги осознал, что думает всякую бредятину – «Додумывать мистер Принц не стал ввиду банальности искомых мыслей…»
Ладно. Есть у Ангелова еще одна категория афоризмов. От которых хочется блевать, и ржать, и пытаться понять одновременно (в дальнейшем цитаты с излишне непристойными словами или смыслом буду закрывать спойлером. А вот откровенно матерные цитаты, к сожалению или к счастью, здесь приводить совсем нельзя:
«Свой мужчина – это тот парень, что умеет всадить по самые гланды – сладко до безумия!» — и это не просто мысли какой-то шлюхи (пардон – шлюшки). Это подано, как величайшая мысль гения. Уж он-то в гландах разбирается.
«Как блондинок не называй, а женские «титьки-питьки» издеваются над мужским инстинктом, как хотят» — Это всё. Это финиш. Гениальнее придумать ничего нельзя. В топку Ницше и Цицерона. Титьки-питьки.
Я долго пытался найти логику применения английских слов… Иногда они просто повторяли, сказанное только что на русском. («Forever. Навсегда.»). Иногда объясняли что-то мне, будто мой IQ — как у ракушки. («На его плечо приземлилась баттерфляй. Можно butterfly») Но чаще всего логики не было. «The Sweetie – называют таких в LA!». «Лупоглазые лица, в губах botox, на ногтях маникюр. И Shellac!». «Minister Single» – как раз сразу за «Matt Damon». «Посылаете всех к fuckin матери!»…. Есть версия! Может, писал это некто вроде Билли Миллигана? У него в голове иногда просыпается другая личность, вставляет английское слово – и засыпает.
Юмор! О, как же нам расхваливали потрясающий юмор этого «романа»… Жёсткий, чернушный юмор! Может быть, это у меня что-то не так с чувством юмора, но за все 62 страницы я отыскал четыре попытки пошутить.
Первая:
«Кто такой принц? – презрительно рыгнул Панк.
– Ну это типа президента, только по наследству, – угрюмо разъяснил Кид.
– И где же так попирают демократию?
– В Чуркистане, где ж ещё… Проклятые чурки!»
Поняли, да? Классический КВН-овский приём: один тупой и не понимает очевидной вещи, второй объясняет её так, чтобы посмеяться над чурками! Ха-ха. Ха.
Вторая:
Третья:
Четвертая:
Ну и обычных неокретинизмов хватает с избытком.
«Когда проносит человека – это повод для радости. Когда проносит блондинку – это повод для двойной радости». — Если бы эта была попытка сортирного юмора, я бы может быть засчитал бы. Но нет.
«Декор от прежнего владельца, явно! Что или меломан, или покойник-меломан…» — если кто-то понял, объясните. Я – нет.
«Память о русских – дернул надменным плечом принц». Во-как! Мы (обычные люди) надменно дергаем плечом, а принц – дёргает надменным плечом…
«У окна – большой письменный стол, на котором сложенный ноутбук». – ну, просто уже безграмотность. Упущение глагола, знаки препинания, все дела.
«Ща этот залетный гаер получит дюлей!» — гений словообразования! Маяковский от хоррора!
«Парочка копов в штатском, явно кого-то «пасущие». Вполне, что того самого карманника…». Ну, не дошли у человека руки вычитать роман и понять, что он в очередной раз пропустил глагол. Что ж его, топтать за это? Топтать каждый может, а мы простим.
«В неизменной шляпе, ухарски сидящей на затылке». А вот тут меня уделали. Мой словарный запас не позволил понять, что такое «ухарски».
«Радостные до подмышек!» — сверху или снизу? Или это попытка изобрести новый фразеологизм на смену «Радости полные штаны»?
«Леди захлопали в ладоши и загылились!» — Подумал вначале – опечатка. Может «загуглились»? Но нет – наш «Маяковский-от-хоррора» кругом пишет про девушек, которые «загылились».
«На слова курьера никто не обратил внимания, пока роскошные штучки не выпили. Когда же выпили, то на курьера обратили внимание». Мой первый слог на дне морском. На дне морском второй мой слог.
«Он пристально глянул в курьерские глаза. Однако. Глаза отданы во внимание девушке – непорядок. Права надо зачитывать, глядя глаза в глаза. И вообще… чем больше преступник видит глаза копа» — Твои глаза! Твои глаза – они глазастые глаза, смотри в глаза…
«Его Высочество как раз пришел в состояние, годное для формуляции следующего вопроса: «что всё это такое, чёрт возьми» — У меня «формуляция» этого вопроса была на протяжении всего чтения.
«Дакки отпустил свои щеголеватые усики». За секунду взял – и отпустил. Вероятно, придумывая слово «загылиться», автор упустил момент выяснить, что в русском языке означает «отпустить усы».
«Паяца, так вот сразу, достать мешает бар под зеленой скатеркой. Аналой» — прокомментирую цитатой из этой же книжки с еще одним новым интересным словом «Что за дрань?»
И автор мне сразу отвечает «Ты ещё спрашиваешь, чудло!?».
«Зачастую эти ковбои начинали качать права, принимая армию за родео в своем кукуевском селе» — Ковбои. В кукуевском селе. Ну, вы поняли? Это же… Это же… Еще одна шутка!!!
«12 Киллеров посылали в полицию рожок за рожком» — Если бы автор догадался вставить слово «пули», то получилось бы все норм. А так выглядит, что киллеры забрасывают полицию мороженным «рожок».
«Пётр хладнокровным выстрелом взорвал вертолёт, а ещё парочку гранат направил в скопление полицейского железа и полицейской органики. Полиция даже дрогнула от такого напора» — Вот это бойня! В толпу полиции кинули гранаты, взорвали вертолёт — и полиция ДАЖЕ дрогнула. Что там полицейские, даже я дрогнул!
«В моём мобильном есть номер его сотового!» — обычно люди говорят либо «мобильный», либо «сотовый». Но не этот мастер словестности!
«Система, нужен систематизм!» — И не поспоришь.
«Драный режиссер не только убийца, он ещё и болтун!» — У тебя что, не только СПИД, но и насморк?!
«Среднего роста, рыжеволосая симпатяжка, с синими глазами, с упругим бюстом, лет 25-ти» — мне кажется тут лишние минимум три запятых, а вам?
«Мне нужно через полчаса быть у парикмахера. Моя волосатая грудь жаждет…» — ЧТО??? Ну, ЧТО Ангелов хотел сказать?
«Из разорванного горла, вместе с кровью, вывалился почти неразжёванный пластик жевательной резинки» — так пластик там был или резинка?
«Брезгливо преломил губы» — прямо, как Иисус – хлеб. Только он – губы.
«Оскары» раздают именно за детали! А мистер Фэйс за свой театр явно намерен получить «Оскар», поэтому так и суетится…» — Автор мнит себя чуть ли не режиссёром, но не знает, что «Оскар» за театральные работы не дают.
«Да, да, да! – воспряла Вики, замирая в позе «распятого Христа». – Как ей это удалось: воспрять, замирая?
«За стойкой находился узкозглазый кусок испуга» — а вот сами попробуйте догадаться, о чем речь.
«На аэробику, конечно, в ряске не пойдёшь!» — Ангелов, конечно, имел в виду «в рясе», но из-за своей идиотской страсти к уменьшительным превратил это предложение в украинскую песню: «Ловить ряску, розмовляє з дітками своїми».
«Афроамериканец отлетел на три фута» — Да так отлетел, что чуть не расшибся. Но вот только не посчитал писатель, что три фута – это всего-навсего 90 сантиметров. Недалеко же он отлетел.
Ну, а теперь о женщинах… Я не знаю, как обстоят дела в личной жизни у писателя. И даже предполагать не хочу. Я читатель — и из текста вижу исключительно нездоровое стремление постоянно оскорблять женщин. Далее следует парад непристойностей. Откровенную нецензурщину я не вставлял, но если вам меньше 18 — воздержитесь от прочтения.
«Такие глаза бывают у женщин либо с нехваткой секса, либо у конченых стерв. Штучка – визуально прекрасна, а красивые женщины на порядок чаще страдают от недотраха, нежели некрасивые. Конченая стерва – это не человек, а животное вида «курица»
«Выпившая детка и вовсе не человек, а кусок сопливого дерьма. Если по чесноку…»
«Коли хозяин решил заминетить деток, то и его охране что-то да перепадёт»
Странице на 20-й я уже не могу уследить не то, что за мотивациями героев (всяких Принцев, Котиков, Папиков, Фейсов, мистеров Мечта и т.д.), но и просто за развитием сюжета. Диалоги на уровне сочинений третьего класса. Всё это погрязает в «афоризмах». Продираться сквозь текст было невыносимо! Но я же исследователь! В Антарктиде Роберту Скотту тоже было тяжело! Я дочитал до последней страницы, посмотрел на фотографии с кастинга на роли в фильм по книге и с мерзостью отложил.
Это не моё. Это – ничьё. Такое мог написать… Я! Я такое писал в 13 лет. У меня даже где-то тетрадь сохранилась: бухло, кровяка, гениталии в разных вариациях. И гениальные афоризмы. Которые утратили свою гениальность через год. Так что я подвожу краткий итог.
Либо книга писалась в подростковом возрасте. Тогда не стоит обижать ребенка — проба пера была у всех.
Либо же автор – жирнющий тролль, который поставил себе за цель взбудоражить «скушное фэндомье». Тогда его провокация действительно хороша!
Либо же «роман» — плод очень нездорового ума. Тогда его надо пожалеть. Вот я и пожалею. Поставлю «2» вместо «1». За мааааленькую надежду в прологе.
Во всех остальных случаях книга художественной ценности для меня не представляет. Да честно говоря, вообще никакой ценности не представляет. Вердикт: перед прочтением — сжечь.
Всё я пошёл отдыхать. Хороших книг вам.
[ 42 ]
Deliann, 1 августа 2020 г.
Андрей Ангелов – это феномен современной отечественной литературы. Его недавнее появление на фантлабе породило целую отдельную тему. Его библиография на том же фантлабе состоит из нескольких десятков произведений, оценка которых варьируется от единицы до тройки. Его самый известный роман, «Театр мистера Фэйса», открывает серию «Русский хоррор». В этом плане Ангелова можно поставить в один ряд с Нэвиллом, который в свое время точно также открывал серию зарубежных ужастиков «Мастера ужаса». Давайте же посмотрим поближе и беспристрастно, что же такое «Театр мистера Фэйса».
В сюжетном плане роман представляет собой триллер среднего уровня. Всю книгу мистер Фэйс убивает разных плохих, с его точки зрения, людей, причем старается это делать с выдумкой, хотя до Джона Крамера ему далеко. Но это все не важно, в «лихие 90-е» подобного было навалом. Главной особенностью романа является его язык. Такого владения языком в широкой печати надо еще поискать. Приведу несколько цитат для примера и продолжим:
«Фу, пьяницы похожи на нечистую силу визуальным обликом лиц!»
«Игроки моментально разобрали стаканы:
– Бульк!
– Бульк!
– Бульк!
– Бульк!
– Бульк!»
«Босс и шестёрка разглядывали друг друга в течение минуты. Мажа друг друга изумлением, будто вареньем пирог.»
«– Who are you, clown?..
Пиф-паф. Пуля пробила стекло очков и глубоко засела в глазном яблоке. Толстый rabbit упал навзничь. На ковролин из расколотого затылка вытекли мозги.»
Надеюсь, всё очевидно. Переходим к вишенке на этом торте. Текст крайне напрягает. Я понимаю, что предыдущее предложение кривое, но не могу его сформулировать иначе… Все женщины здесь описаны так, что становится не по себе. Далее, все персонажи думают примерно одинаково и их образ мыслей не отличается друг от друга. Можно было бы продолжать, но, пожалуй, хватит.
Сам по себе «Театр мистера Фэйса» не пугает. Пугает непосредственно процесс чтения, когда от текста становится не по себе.
[ -5 ]
FionaFly, 2 сентября 2020 г.
Фэйсмагория, или Гениальный манипулятор
************************************
«<…> гармония – это не главное чувство нынешней культуры. Мы настаиваем, что вместо гармонии преобладает ощущение несовместимости; осознания того, что одно противоречит другому, даже если есть потребность в их соединении. <…> Для нас метамодернизм это момент радикального сомнения, постоянного, порой отчаянного передвижения между островами и наконец выбор одного».
(Робин ван ден Аккер, Тимотеус Вермюлен)
***
«Как молотком стучит в ушах упрёк,
И всё тошнит, и голова кружится,
И мальчики кровавые в глазах...
И рад бежать, да некуда... ужасно!
Да, жалок тот, в ком совесть нечиста».
(А. С. Пушкин. «Борис Годунов»)
***
«… это слишком… реальный театр! И такого театра не может быть!..»
(Андрей Ангелов. «Театр мистера Фэйса»)
***
Большое видится на расстоянии. При этом каждый видит то, что видит. Эти мысли первыми пришли мне в голову, когда я прочитала множество откликов, читательских рецензий, а также комментариев на книгу «Театр мистера Фэйса» Андрея Ангелова. Всё, что я прочитала, можно было разложить на две «стопки»: отрицательные и положительные впечатления. Положительных впечатлений – больше. Значительно больше.
Теперь мне предстояло отринуть чужие мнения, взгляды и составить собственное впечатление о книге, постаравшись максимально стать объективной, на сколько это возможно. Идеально объективными никто из нас быть не может, даже литературные критики. Ни в коем случае не посягая на «хлеб» профессионалов, вам, уважаемые читатели, представлено будет одно из мнений читателя, не претендующего на истину в последней инстанции. Моё субъективное мнение может быть оспорено и подвергнуто критике, как и любое иное субъективное мнение.
Итак, ниже – мои и только мои знания и ощущения.
I. История создания
«Театр мистера Фэйса» — это первый авторский роман Андрея Ангелова на бумаге.
- В 2005 г. написана короткометражка «Игра» (изначально одна из новелл в составе повести «Апокриф»).
- В 2006 г. по сценарию «Игры» режиссер А. Ангелов снял короткометражный любительский фильм (24 мин). Успех фильма на местном фестивале в Сибири натолкнул писателя на развитие истории.
- В 2008 г. написан полнометражный сценарий, драматургической точкой отсчета которого явилась «Игра» (The Game).
- В 2013 г. киносценарий «Театр мистера Фэйса» был переработан в роман «Театр мистера Фэйса». Впервые он был опубликован на «ЛитРес» 28 апреля 2013 г. Текст увеличился в 2 раза.
- В 2017 г. роман был отправлен в «Эксмо» на рассмотрение и одобрение редактора.
- В 2018 г. роман вышел отдельной книгой в издательстве «Эксмо».
II. Жанр произведения
Проект «Театр мистера Фэйса» написан в содружестве многих стилей. Здесь есть и сюрреализм, и черный юмор, и черный фарс. Какой же тогда это жанр?
Жанр произведения – метамодерн, который следует за постмодерном. В то же время метамодерн – это время, период поиска, который неизбежно завершится, дав толчок для развития новой литературы.
Метамодерн – это попытка расширить человеческое восприятие. Дать человеку взглянуть на мир по-новому, увидеть неоднозначность природы явлений и вещей, научиться вдумчивости и открытости. Цель метамодерна – найти некоторые ответы на вопросы о сути бытия. Например, о человеческой душе (что с ней стало в нашу эпоху), о смысле и высшей цели Мироздания и каждого человека (в чём смысл и цели, можно ли их найти и тому подобные).
Метамодерн – это новая русская литература XXI века. Точнее самого автора «Театра мистера Фэйса» невозможно определить жанр его произведения: это театр мистера Фэйса. И это интересно. Новация. Поскольку преобладающими в романе являются стили черный фарс, гротеск и фантасмагория, я посмею назвать такой стиль – фэйсмагория.
«Сюрреализм. Нет. Театр мистера Фэйса».
Примечание. Н.В. Гоголь «Мёртвые души» назвал поэмой. Он – автор. Имел право. И критики согласились.
Жанр «Театр мистера Фэйса», определяемый как метамодерн, возникший на основе постмодернизма, характеризуется ироний, сатирой и сарказмом. Для него характерен цинизм, доминирование хаоса над порядком. Кроме того, — смешение и комбинирование самых разных художественных стилей (фантасмагория, гротеск, черный фарс, сюрреализм, триллер, мистика и другие) делает его универсальной художественной палитрой, которую читатели могут видеть и в других произведениях Андрея Ангелова.
III. Форма
Это не роман в привычном понятии. И не киносценарий. Это – нечто среднее. Фильм в формате книги, по мнению автора. Своеобразный и уникальный литературный перфоманс. Такого проекта ещё не было, насколько мне известно. Новация.
IV. Язык
Языковый гротеск – намеренное пренебрежение правилами русской словесности, который использует автор, оправдан одним из стилей произведения – чёрным юмором. Стёб (насмешка, издёвка) как манера повествования нуждается в авторской пунктуации. Этим приёмам не стоит удивляться. Они возникли, благодаря веяниям, так называемой, Интернет-культуры (антикультуры?), которая не придерживается грамотного письма. Использование мессенджеров, общение на сайтах в сети Интернет неизбежно накладывает отпечаток на манеру составления текстов. Короткие рубленые фразы. Отсутствие знаков препинания (пунктуации). Многоточия и восклицательные знаки, которые на первый взгляд кажутся не уместными, но на самом деле выражают целый спектр человеческих эмоций: радость, удивление, злость, негодование, крик, раздумья и так далее.
Как я уже сказала выше, автор выбрал непривычную форму произведения – фильм в формате книги. Без языкового решения осуществить задуманное было бы невозможно. Реальные актёры на сцене подают реплики, делают паузы, восклицают. Диктор за кадром также расцвечивает свою речь с помощью эмоций и пауз. Отразить эти действия в тексте можно только с помощью многоточий и восклицательных знаков.
«Мистер гонец поморщился и… увидел блондинок в совсем другом свете. Так бывает – мы видим восхитительную женщину, её желаем и уже почти любим, но… объект обожания делает характерный жест, что… низвергает кумира грёз с пьедестала, нарисованного нашим воображением… Всего один жест способен изменить наше отношение! Только что была сладко-приторная гостиная – мгновение – и это уже не гостиная, а… Террариум – то место, где обитают змеи».
Автор придаёт большое значение формированию текста. Прослеживается чёткий ритм: короткие фразы, длинные – рубленные на части. Продолжительные монологи отсутствуют. Много диалогов. Используются повторы для усиления эффекта (например, при описании интерьера, костюмов персонажей). Автор не стремится к гармонии. Он использует элементы абсурдного составления текста, что напоминает своеобразный литературный перфоманс – литература без условных рамок, вернее, выход за рамки привычных условностей. Предложения рубит в совершенно немыслимых местах! Это вызывает удивление. Шок. Но автор именно этого и добивается. Не сразу каждый читатель способен воспринимать такой текст. Но постепенно начинаешь понимать писателя.
«Литр крови, с обломками зубов, на ковролин».
Мне показалось, что текст по стилю соответствует компьютерной игре. Язык игроков какой-нибудь «стрелялки», когда много эмоций, восклицаний, пауз. Какой к черту русский язык с его правильностью?! Его съедает экспрессия игры! Азарт делит предложения на части там, где они не должны делиться. Многоточия и восклицательные знаки, которых не в меру, усиливают нервозность и напряжение обстановки. Текст кричит восклицательными знаками, создавая ощущение игры, или фильма.
А. Ангелов использует в тексте слова и фразы на английском языке. В жанре метамодерн такой приём логичен и оправдывает желание автора создать своеобразный литературный перфоманс, тем более, напомню, театр действий разворачивается в Лос-Анджелесе.
Не могу привести ни одного писателя, который бы делал это так, как делает Ангелов. Его можно критиковать за это, раздражаться, но можно и восхищаться. И уж точно, что он первый и единственный в своём роде, кто осмелился «хулиганить» в тексте. Хотя справедливости ради следует отметить, что подобный языковый беспредел в большей степени характерен для начала произведения, после – повествование становится более ровным, спокойным и текст воспринимается легко, без экспрессии.
Можно ли считать такое «хулиганство» графоманией? А это уж, как кому вздумается. «На каждый роток не накинешь платок!» Но. Лично я с подозрением отношусь к тем критическим замечаниям, авторы которых употребляют это понятие – графомания. В силу объективных причин.
Во-первых, графомания – это медицинский термин, заимствованный из области психиатрии. Возможно те, кто его употребляют, никогда не встречали больного графоманией. Таким критикам я бы посоветовала (знаю, что давать советы – дело неблагодарное: можно к ним прислушиваться, а можно и нет) хотя бы немного углубиться (посмотреть в сети) в суть этого заболевания. Возможно, тогда они поймут, что использовать этот термин к психически здоровым людям, не имеющим медицинского заключения в анамнезе, по крайней мере, — грубо и бестактно. Звучит, как прямое оскорбление, ругательство. Поэтому я не могу с уважением относиться к тем критическим замечаниям, в которых кто-то употребляет совершенно не к месту и несправедливо эти термины – графомания, графоман.
Во-вторых, бывает так, что автор не научился ещё писать хорошо. Бывает так, что и научиться ему не суждено. А бывает так, что, спустя годы, признают его гениальность, будут ему подражать. В литературе таких примеров достаточно. Так при чём здесь графомания? Но. Я отвлеклась от темы.
Андрей Ангелов заслуженно признаётся писателем, имеющим собственный уникальный стиль – афористичный. Но этим его оригинальность не ограничивается. Работая над «Театром мистера Фэйса», который, на мой взгляд, написан в жанре метамодерн, он для усиления эффекта эмоционального восприятия книги использует свои словечки, смысл которых понятен всем, но звучит не привычно: «мня» вместо «сминая», «абстрагация» вместо «абстракция», «свёрнутой крови» вместо «свернувшейся крови». А также намеренное коверканье слов: «паратройка» вместо «пара-тройка», «хитровыдуманным» вместо «хитро выдуманным», «поклали» вместо «положили», «самческий инстинкт» и другие. Не забывает также и слова-архаизмы, которые призваны усилить сатирический, гротесковый тон повествования. Например, «залихватский», «намедни», «ухарски» и другие. Всё это – и есть стиль уникального писателя нашего времени Андрея Петровича Ангелова.
Ради справедливости следует признать, что со временем стиль автора несколько меняется. Он не остаётся стабильным в силу естественных причин: взрослеет автор – взрослеет писательский стиль. В более поздних произведениях Ангелова читатель почувствует его зрелость. Афористичный стиль становится сдержанным: афоризмы уже не сыплются, как из рога изобилия. «Хулиганить» в текстах автор почти перестаёт, при этом тексты приобретают большую лиричность и плавность повествования.
В «Театре Мистера Фэйса» читатель сможет оценить горячий гротесковый, афористичный стиль автора, присущий экспрессивной молодости, стремящейся к авангарду, а также чёрный фарс, превалирующий над всей гаммой стилей. Если читатель готов принимать необычный язык и различные стили произведения, выдержанного в жанре метамодерн, намеренный стёб над чистотой русского языка, то тогда книга, как говорится, «зайдёт», ибо «чистенького» здесь почти нет ничего и чистоплюям здесь делать нечего.
V. Сюжет книги
Фабула романа – главный антигерой, являющийся воплощением Зла, обладающий деньгами и властью, устраивает смертельные представления в Лос-Анджелесе, который становится сценой для его кровавых представлений. Всё происходящее подаётся автором с «пряностями»: жгучим перцем, горькой полынью, кислым барбарисом. Есть также немного ванильного сахара. Цветовая гамма произведения – от розового, ярко-красного, багрового до серого и грязно-чёрного. На слух воспринимается от шепота до крика и визга. За всем происходящим на сцене м-ра Фэйса наблюдает Бог. Он же – Садовник Дивного сада. Это – немаловажное обстоятельство!
Роман состоит из частей:
- Предисловие;
- Дивный сад (введение);
- Перформанс №1 «Пороки и их жёны»;
- Перформанс №2 «Ангелочки».
Дивный сад. Здесь читатель знакомится с 7-летним мальчиком (Малышом), которому предстоит сыграть главную роль – антигероя мистера Фэйса в его же собственном кровавом шоу. Автор показывает истоки Зла. Что может взрастить Зло – мамка-проститутка (Дороти) и папка-сутенёр (мистер Котик)?! Подчёркиваю, взрастить – не породить. Автор приводит читателя к Священному Писанию: «– Малыш! В начале было Слово…» А мы с вами знаем, что «… Слово было у Бога. И Слово было Бог». Поэтому в начале был Дивный сад. И были Ангелы. И Отец – садовник Дивного сада. А потом появилось Зло.
Примечательно и то, что роман заканчивается также сценой из Дивного сада. Автор использует классический литературный приём: начинать и заканчивать одним и тем же. Я очень люблю этот приём. Он придаёт всему произведению целостность и законченность.
Перформансы. Кровавое представление начинается. Автор знакомит своих читателей с основными действующими лицами. Положительных персонажей, на мой взгляд, здесь нет. Даже монаршая особа – мистер Принц, который воспринимался мной, как уснувшая совесть мистера Фэйса, положительным героем не является, несмотря на то, что он однажды осмелился дать «в морду» Королю кукол, театралу, режиссёру – мистеру Фэйсу. Он инфантилен, как и положено детской, неразвитой совести злодея. Не способен противостоять ему и дать отпор. Возможно, именно поэтому в кинопробе (сцена мистер Фэйс и мистер Принц) человек Мира, мистер Эксцентрик кричит, доказывая свою правоту. Крик, гнев, как известно, — это проявление слабости человека. Мистер Принц, на мой взгляд, не занял в романе ни место одного из главных героев, ни сколько-нибудь значимого персонажа. Но. Он нужен, как я уже сказала выше, ибо является спящей совестью, а значит и частью самого м-ра Фэйса. Без м-ра Принца образ м-ра Фэйса не был бы полным. Благодаря этому обстоятельству м-р Режиссёр сохраняет жизнь Игроку Принцу, а не потому, что тот является монаршей особой. Вот так и следует м-р Принц за м-ром Фэйсом по пятам, как приклеенный.
Образ м-ра Фэйса не был бы полным и без образа его любимой женщины – Дженнифер. Сюжетная линия о нежной привязанности этих двух персонажей доказывает, что не всё ещё человеческое умерло в гениальном хладнокровном убийце. Аллюзия к Бони и Клайду.
Появляются множество второстепенных персонажей, назначение которых участвовать в театрализованном представлении м-ра Фэйса. Их миссия либо быть убитыми, либо исполнять роль сподручных кровавого убийцы.
Вообще крови в романе много. Гораздо больше, чем грязи. Поэтому всё произведение и воспринимается в кроваво-багряном цвете. Но это не хоррор. Тем более, — не русский хоррор!!! Страшно не будет. Автор не смакует сцены убийства. Его убийства – это Цинизм. Именно, Цинизм с прописной буквы. Он воспринимается, как фантасмагория и гротеск. Убийства нужны для того, чтобы показать глубину падения человеческой души, растоптанной жизненными обстоятельствами. Не повезло Малышу родиться в здоровой семье. Уже в 7-летнем возрасте, когда он тянется к пиву, которое пьёт Дороти, он получает не правильное воспитание, а воспитание эгоиста, собственника:
«– Малыш! Не пей моё пиво! Это пиво моё, и пить его буду только я! – воспитательским тоном внушила мама».
Поэтому, что выросло, — то выросло, когда ребёнок никому не нужен и его воспитанием не занимается никто.
Перформансы №1 и №2 – это два акта в постановке м-ра Фэйса. Гениальный убийца ведёт свою кровавую игру. Раскрывать содержание романа запрещено правилами любого сайта о литературе. Интрига произведения должна сохраниться. Читателям позволено делиться с другими читателями своими впечатлениями и чувствами. Что я и пытаюсь делать.
VI. Смыслы. Домыслы и чувства
Не думаю, что это банальная история о противостоянии Добра и Зла, как было заявлено в аннотации к книге. Автор противоречит сам себе. В Романе нет представителей Света – Добра. М-р Принц, как я уже сказала, не в счёт. Книга не стала бы гениальной, если бы соответствовала аннотации.
Гениальность Андрея Ангелова в этом произведении проявляется в том, что он выдвигает новую концептуальную схему борьбы со Злом. У него в романе Зло пытается бороться со Злом. К чему приведёт такой парадокс? Станет ли это новой парадигмой в борьбе со Злом? Я не могу здесь дать ответы на эти вопросы. Читатель должен об этом узнать сам, прочитав «Театр мистера Фэйса». А я свои выводы сделала.
Меня поражает парадоксальность и нестандартность мышления Ангелова. Такому писателю, как он, сам Бог велит развивать свой творческий потенциал, чтобы будоражить читателей. Мы должны спорить с ним, думать, благодаря ему, развиваться. Вот в чём миссия литературы XXI века. А то, что Андрей взбудоражил читательское сообщество, стало очевидным давно. Его обожают настоящие читатели и ненавидят псевдочитатели, которых не много. Главное, у каждого есть шанс понять автора и перейти в разряд понимающих – настоящих.
Андрей Ангелов – яркий представитель метамодернистской литературы. Как известно, метамодернизм призван заставить человека обратиться к своему внутреннему «Я»: увидеть своё человеческое в себе и в каждом из окружающих. Любой из нас должен найти утраченное, обрести своё виденье Мироздания. Понять, что оно существует и Законы его незыблемы, ибо работают. И их не 5, не 8 и даже не 12, – их больше. Сколько – не знает никто. Мы должны научиться использовать накопленный багаж знаний, как своих собственных, так и общечеловеческих. Наконец, мы должны научиться взаимодействовать, как с иными мнениями, так и отголосками чьих-то мнений. Произведения Андрея Ангелова, как и знаменитый «Театр мистера Фэйса», так и весь творческий литературный путь автора, учат нас этому.
Метамодернистская литература формируется сейчас на Западе. Теперь понятно, почему «Театр мистера Фэйса» получил одобрение и своеобразный карт-бланш у них. У нас же в России писатели делают первые робкие шаги к метамодернизму. Вот ещё один из Законов Мироздания: всё новое всегда воспринимается в штыки. Нужно время, чтобы осмыслить и привыкнуть. Андрей Ангелов не просто делает робкие шаги в жанре метамодернизм, — он уже творит в нём. Не привычно. Без стремления к гармонии. Вне правил. Отражая хаос в умах и современной жизни.
В мире, где всё смешалось, нелегко сделать выбор нравственный и повседневный. Главная миссия литературы XXI века, на мой взгляд, стать отражением жизненных стремлений и духовных устремлений – внутреннего хаоса человека и общества, когда ирония и цинизм проникают в самые жизненно важные и светлые чувства. Стать путеводной нитью, чтобы попытаться преодолеть этот хаос и вырваться из лабиринта. Ангелов, как Данко, освещает новый путь в литературе.
VII. В чём смысл книги
Во-первых, произведение с глубоким социально-философским смыслом: проникновение хаоса во внутренний мир персонажей, в том числе священнослужителей, (разброд в умах, бездуховность, множественные пороки современного общества, жесточайший цинизм, обесценивание жизни человека, размытие границ между Добром и Злом).
Во-вторых, — это образец нового жанрового направления в современной литературе – метамодернизма. Ангелов интуитивно почувствовал свой путь. Он не задумывался, в каком жанре пишет. Анализ и определение – дело литературных критиков. Но он, как говорится, попал в нужное русло.
В-третьих, — нестандартный сюжет, основанный, как на библейских взглядах, так и вступающий с ними в противоречие (абсурдизм). Острая психологическая основа романа, подающаяся автором в стиле гротеска, черного фарса.
В-четвёртых, — увлекательнейшее чтение, благодаря лихому сюжету, пикантным моментам, нелинейному и динамично развивающемуся повествованию.
VIII. Что мне дало прочтение «Театр мистера Фэйса» Андрея Ангелова
Не могу сказать, что интереснее – чтение романа, или его анализ. Скорее, всё-таки – второе. Письмо упорядочивает мысли. Мысли, овеществлённые с помощью записанного слова, приобретают вес и ценность. Андрей Ангелов говорит об этом с присущей ему гениальностью:
«Слово – самая ценная вещь в мироздании. И самое важное в Слове – умение Его доносить!».
Анализируя «Театр мистера Фэйса», я переосмысливала произведение, давала ему оценку в плане своего интеллектуального развития. Произведение дало мне возможность немного глубже изучить метаморфозы, которым подвергается наша отечественная литература. Я узнала, что такое метамодернизм. Какой может быть современная литература. Какой она бывает сегодня.
Книга крутая по содержанию. Чтение, наверно, больше «зайдёт» мужской читательской аудитории, но мне тоже было интересно.
IX. В заключение
О сложностях и недопонимании современной русской литературы имеется много публикаций. Каждый пытливый и любознательный читатель при желании может найти, если захочет, любую из них.
Бывают претензии на интеллектуальность. А бывают оправданные претензии на интеллектуальность… Чувствуете разницу?
«Театр мистера Фэйса» — гениальное произведение по современным меркам, поскольку по сути своей является новацией. Оно в силу своей новизны, не укладывающейся в рамки никаких стандартов, не может быть понято сразу всеми. Для понимания и осмысления нужно время. Так было со всеми гениальными произведениями, со временем становящимися классикой и мировыми бестселлерами. Время покажет …
Но уже сегодня можно утверждать, что Андрей Ангелов – уникальный писатель нашего времени, который творит неповторимую литературу.