Журналисты и иследователи современной массовой литературы неоднократно пытались четко маркировать ее творчество, навесить аккуратный ярлычок. Семёнова — детский писатель, Семёнова — «королева славянского фэнтези», Семёнова — детективщик... Проблема однако в том, что Мария Васильевна — автор малопредсказуемый и к попыткам наградить ее каким-либо титулом относится с большой долей иронии. Долгожданный выход нового романа о Волкодаве, который поклонники творчества Семёновой ждали одиннадцать лет, стал поводом для беседы с одним из самых непубличных российских писателей.

— После выхода вашего романа «Волкодав» в России возникла мода на так называемое славянское фэнтези. Однако постепенно она прошла. С чем вы связываете этот спад?

— Я думаю, большого секрета здесь нет. Чтобы писать толковое славянское фэнтези, славян надо ЗНАТЬ. Конечно, фэнтези — это шаг в сторону, но... Вы не задумывались, почему так «хорошо пошёл» бессмертный Джеймс Бонд? Да потому, что его автор прекрасно знал всю кухню разведки. И «шаг в сторону» осушествил гениально! Вот и в нашем случае — изволь штудировать этнографию, историю, антропологию, ещё кучу наук. Надо пытаться воссоздавать мировоззрение, адекватные речевые и поведенческие характеристики... И тэ дэ, и тэ пэ. Это ж какая работа! Гораздо проще по восемнадцатому разу пережёвывать бутерброд дедушки Толкина или плодить попаданцев, не заморачиваясь с менталитетом древних времён... Ну а читатель не дурак, он истину чует, как и её отсутствие. И народ не захотел читать, извините, бодягу всё про тех же эльфов и гоблинов, только в лапти обутых. Родная культура, сколько её ни вытравливали, в нас ещё крепко сидит... Соответственно, авторы, обнаружив, что лёгкого успеха добиться не удалось, занялись чем-то другим...

— А какие условия нужны, чтобы это направление снова было в тренде?

— Условия, как всегда, в людях. Появятся авторы, способные сочетать серьёзные знания с умением нанизать их на шампур увлекательного сюжета, заставить сопереживать героям, да ещё изложить это всё вменяемым слогом... И будет нам счастье. Только вряд ли — по причинам, указанным выше — такое авторство когда-нибудь станет массовым. Чем перекапывать словари в поисках одного-единственного слова, большинство авторов всё равно предпочтёт выдать очередной инкубаторский боевичок в стиле «он ощутил сильную слабость» и «лошадь затормозила». Это не хорошо и не плохо, это, видимо, зачем-то нужно Природе. Но, пока будут появляться адекватные книжки, народ их будет расхватывать, и это тоже закон. А называется или нет это трендом, я понятия не имею.

— Почему именно славянские и скандинавские языческие мотивы вы использовали при написании цикла о Волкодаве?

— Чуточку поправлю: конкретно славянские (Волкодав уж никаким боком не скандинав), и не столько мифы, сколько обусловленный ими менталитет. А виной всему мой поперечный характер. Если о чём-то «практически ничего не известно», да не о каких-нибудь хеттах, а о своём родном, я именно там начинаю копаться. Сперва носом, потом лопатой, потом экскаватором... Дальше возникают исторические романы, потом популярная энциклопедия и наконец фэнтези как способ наиболее ярко всё это показать. Вот примерно так в моём случае это происходило.

— Что подвигло вас столько лет спустя вернуться к своему герою?

— Дело в том, что «Мир по дороге» был обещан издательству давным-давно, однако жизненные обстоятельствп повернулись так, что несколько лет мне было не до индивидуального творчества, я занималась переводами и работала в соавторстве. Книга же висела на совести и, в общем-то, не давала двигаться дальше. В какой-то момент я сделала над собой страшное усилие и засела её писать. Довольно скоро персонаж явился на зов и... здорово мне помог, по своему обыкновению помогать людям. В итоге потребовалось новое усилие — уже для того, чтобы его отпустить.

— Будут ли еще продолжения саги о Волкодаве или для вас тема окончательно исчерпана?

— Волкодав товарищ такой — обязательно найдёт, во что вляпаться, поэтому про него можно писать бесконечно. Но мне просто жалко и его, и себя. Его — потому что он на самом деле ни к каким подвигам не стремится, он просто разгребает препятствия, которые мешают ему построить дом, посадить сад, нарожать детей, прожить сто лет душа в душу с Оленюшкой и помереть с ней в один день. И что мне, его опять из дому вытаскивать? Или заставлять за сыновей волноваться?.. А себя жалко потому, что как-то не хочется быть заложником одного персонажа, даже очень удачного. Так что замОк размером с арбуз я для себя на эту дверь не вешаю, но и вновь открывать её пока не планирую. Меня совсем другой замысел сейчас распирает.

— Несколько романов были написаны вами совместно с Феликсом Разумовским, Дмитрием Тедеевым, Екатериной Мурашовой и многими другими. Чем был обусловлен выбор соавторов?

— Выбор соавторов происходил примерно так: товарищ сам должен быть далеко не бездарным литератором, обладать безусловной личной порядочностью и корпусом практических знаний, которые мне самой было бы хлопотно добывать. Так и образовались книги в соавторстве с Екатериной Мурашовой, Феликсом Разумовским, Дмитрием Тедеевым. Правда, ни в одном случае перманентных «Братьев Гонкуров» не получилось, хотя сотворчество радовало — надеюсь, и читателей тоже.

— Вы часть выступаете в качестве переводчика. С какими произведениями вам было интереснее всего работать?

— Может, я вас разочарую, но переводы мне неинтересны как класс. Я к ним отношусь как к копанию картошки: расценки известны, заработок предсказуем... Интерес?.. Скорее уж некое учение на чужих оплошностях и огрехах. Я «Волкодава»-то начала сочинять вконец озверев от качества переводимого... В издательстве я только прошу, чтобы книга была хоть не очень занудная, а то иногда вообще удавиться охота. Другое дело — если уж за что берёшься, засучивай рукава и выдавай качественный результат. Поэтому, хоть и плююсь временами, мне за свои переводы не стыдно. Особенно стихи люблю переводить — всё гимнастика для мозгов.

— Вы человек не очень публичный. Как вы предпочитаете общаться со своими поклонниками — лично или в Сети? Насколько важна для вас обратная связь?

— Общаюсь почти исключительно на выступлениях. Тоже не слишком это люблю, но опять же, если за что-то берёшься... Если это оказывается частью профессиональных обязанностей, если люди пришли и на тебя смотрят... Иногда возникает даже иллюзия, будто не зря небо копчу. В соцсетях, если вы об этом, ни в каких не состою, я правда человек необщительный. Единственное — всегда выхожу на контакт с теми, кто просит совета. Тут и письмо не грех написать, и в гости пригласить... Я же помню, с чего сама начинала. Поэтому мне бесконечно дороги любые творческие подскоки, даже самые бескрылые. Однако таких, к сожалению, очень мало — ну не хотят люди учиться. Написал два слова, выложил в блоге, и в глазах уже звёзды. Такая публика мне не особенно интересна.

14.04.2014