11. В рубрике «Публицистика» напечатана статья Михала Цетнаровского/Michał Cetnarowski под названием:
По эту сторону железного занавеса люди тоже мечтали о звездах. Вначале, в 1957 году, в небо взлетел Спутник. Четыре года спустя, в 1961 году, на орбиту Земли поднялся первый человек — Юрий Гагарин. Не все знают, но годом ранее в подобную экспедицию отправилась гораздо более многочисленная команда – взяв курс на «Безмолвную звезду» -- в первом научно-фантастическом фильме под знаком серпа и молота, в производстве которого участвовали поляки.
У американцев были «Вторжение похитителей тел» (“Invasion of the Body Snatchers”, 1956, реж. Д. Сигел/D. Siegel); «Существо из другого мира» (1951, “The Thing from Another World”, реж. К. Найби/C. Nyby) по мотивам рассказа Джона Кэмпбелла/John Campbell. У них были также «Тварь из Черной лагуны» (“The Creature from the Black Lagoon”, 1954, реж. Дж. Арнольд/J. Arnold) и желеобразная «Капля» (”Blob”, 1958, реж. Й. Йеворт/I. Yeaworth), с которой боролся юный Стив Маккуин в начале своей кинокарьеры. И что мог им противопоставить кинематограф страны социалистической демократии?
Первый полет “Космократора”
По-другому, наверное, и не могло быть (или, во всяком случае, не должно было): первый научно-фантастический фильм, в съемках которого приняли участие поляки, был основан на романе Станислава Лема «Астронавты» (1951). Несмотря на всю свою наивность и многие упрощения, книга и ныне демонстрирует высокий литературный уровень, особенно если отсеять элементы социалистической идеологии и (еще более беспомощные) футурологии и сосредоточиться на героях и увлекательных описаниях борьбы человека с опасностями космоса. Что из этого вошло в поставленный по роману фильм «Безмолвная звезда» (“Der schweigende Stern”, в дубляже на польский язык “Milcząca gwiazda”, 1960)?
За съемки фильма взялся ведущий «мейнстримный» режиссер той эпохи в ГДР Курт Метциг/Kurt Maetzig, чей послевоенный дебют («Ehe im Schatten», 1947) сумел привлечь в кинотеатры всего ничего — около 10 миллионов зрителей. Фильм «Безмолвная звезда», для которого музыку написал Анджей Марковский и в котором во второстепенных ролях выступили польские актеры, такого успеха уже не смог добиться. Однако в данном случае важнее сам факт интереса к новой конвенции. Момент для начала разработки космической тематики был весьма благоприятным – в политике как раз развивалось соперничество в выводе космических кораблей на околоземную орбиту и дальнейшей гонке к Луне, также нарастал атомный психоз. Обе тенденции нашли свое выражение в кино.
«Безмолвная звезда» рассказывает историю экспедиции на Венеру -- международной, с беззаветно преданным делу экипажем -- организованной в результате расшифровки (без каких-либо проблем, как это часто бывает с лингвистическими гениями) загадочной информации, попавшей на Землю в результате падения Тунгусского метеорита. Как оказалось, информация поступила с Венеры, обитатели которой планировали...завоевание Земли. Теперь уже земляне отправляются на вторую от Солнца планету, чтобы разобраться с происходящим и предотвратить вторжение. Астронавты высаживаются на Венере, где обнаруживают лишь мертвую пустыню и атомные руины.
Кинокартина Метцига была частью набиравшего популярность направления антиядерных фильмов в кинематографе того времени, которое предостерегало от чрезмерно интенсивной работы горелок под котлом Холодной войны. И это, собственно, единственная его заслуга. К сожалению, целое было глубоко утоплено в приторно сладкой идеологии, диалоги зачастую звучат так, словно их писали к первомайскому митингу, а сами герои с точки зрения психологии выглядят совершенно неубедительными. Их играют актеры, которые вместо того, чтобы разговаривать, декламируют лозунги.
К сожалению, фильм не защищают даже весьма «вкусные» декорации (черная пустыня Венеры, покрытая постядерным дымом, впечатляет даже спустя много лет), а в первую очередь странные «псевдодеревья», чье отдаленное, «увеличенное» отражение позднее вернется в прозу Мастера в сценах из «Непобедимого». Сам Лем, который на протяжении всей своей жизни весьма критично (может быть излишне критично?) относился к экранизации своих книг, кратко охарактеризовал ленту следующим образом: «Этот фильм был дном дна». Тем не менее, фильм вышел в международный прокат, что по тем временам было большим достижением и уже благодаря этому заслуживает почетного места в анналах истории научно-фантастического кино.
Американцы перемонтировали фильм, сократили его более чем на 20 минут, подретушировали диалоги и изменили название на «Первый космический корабль на Венере» (“First Spaceship on Venus”). Монтаж должен был помимо прочего смягчить идеологическое звучание, но, к сожалению, в меньшей, но более сконцентрированной дозе мелкая дидактика «Безмолвной звезды» звучала не менее утомительно и искусственно.
Последующим экранизаторам прозы Лема в 1960-х годах повезло гораздо больше. Сначала с тремя короткометражными мультфильмами (по сценариям самого Лема) выступил Кшиштоф Дембовский/Krzysztof Dembowski, ветеран польской анимации, который в 1961–1962 годах поставил «Путешествие в космос/Wycieczka w kosmos»,
«Необитаемую планету/Bezludna planeta» и «Ловушку/Pułapka» (в качестве звукового фона в фильмах использовались композиции Пендерецкого).
Однако актерское кино снова приодело научно-фантастический костюм лишь в 1965 году, когда Марек Новицкий/Marek Nowicki и Ежи Ставицкий/Jerzy Stawicki совместными усилиями поставили две телевизионные новеллы.
«Профессор Зазуль/Profesor Zazul» — экранизация рассказа из цикла текстов о приключениях Ийона Тихого. Балансируя на границе сна и яви, создатели этого черно-белого фильма отправляют Тихого, нуждающегося в помощи после того, как он съехал с дороги под сильным ливнем и застрял в грязи, в заброшенный и вроде бы пустой дом, изрядно одряхлевший и скрипящий потемневшими дверями. Однако, как выясняется, в этой современной копии готического замка обитает жилец -- малосимпатичный, нервный Зазуль. Слово за словом промокший до нитки Тихий открывает тайну лаборатории, отрезанной от остального человеческого общества: именно здесь профессор проводил спорные эксперименты по репликации живых организмов и копированию людей. А Зазуль, с которым разговаривает Тихий, действительно сам профессор? Может, это его реплицированный двойник?..
Отказавшись от антуража космической фантастики (фильм снимался в окрестностях Вроцлава), кинематографисты создали тонко фантастическую и попросту хорошую телекартину. Залитая дождем загородная дорога, уснувший за рулем Тихий (недурно играющий Петр Куровский), странный силуэт, вдруг появляющийся на обочине, и, наконец, преувеличенный в своей готической заброшенности дом-замок. «Профессору Зазулю» трудно отказать в тревожном настроении и нарастающей, хоть, пожалуй, и слишком «комиксной» атмосфере опасности. Как видите, для достижения фантастического эффекта на экране космические крейсеры были и вовсе не нужны.
По тому же пути режиссеры пошли и при создании «Друга/Przyjaciel». Фильм (по одноименному рассказу Лема) рассказывает о борьбе мощного электронного мозга, планирующего захватить мир, и его пленника, которого машина заставляет производить все новые и новые ее улучшения. Финал истории — столкновение человека и компьютера, которое, как в позднем киберпанке, будет происходить в сознании героя, подключенном к машине.
Кульминацией этого типа научно-фантастических фильмов, снятых в Польской Народной Республике в 1960-е годы со ставкой не на масштабность декораций, а на актерскую игру и связность сценария, стал «Слоеный пирог/Przekladaniec» (1968). Фильм поставил Анджей Вайда по сценарию, написанному Лемом по своему же рассказу «Существует ли вы, мистер Джонс?/Czy pan istnieje, Mr. Jones?».
Небольшая, 35-минутная теленовелла, действие которой отчасти развивается в атмосфере, напоминающей атмосферу более позднего фильма Вуди Аллена «Спящий» (Woody Allen “Sleeper”, 1973), насмешливо размышляет над онтологической и правовой ситуацией автогонщика, который в результате череды аварий на трассе «насыщается» чужими внутренними органами (в том числе собачьими). Сколько от Ричарда (гениальный Богумил Кобеля!), осталось в Ричарде, раз за разом оперированном после очередных аварий на трассе? Как эти изменения могли повлиять на его психику? Сосредоточение внимания скорее на героях, чем на фантастическом стаффаже вновь привело к созданию произведения, не стареющего с течением времени.
Тем временем польское кино снова захотело оторваться от Земли. За реализацию этого желания в 1970-х годах взялся «лучший создатель худших польских фильмов».
(Продолжение следует)