Тонкокожий Носорог — безусловно, образ аллегорический.

Неважно, как вы выглядите, неважно, чего требует от вас грубое и непробиваемое окружение, если вы хотите нести добро, не отступайте от собственных целей и будьте независимы.

И огромный Носорог может ступать легко и бережно, заботясь о тех, кто меньше ростом...

Весьма нравоучительное стихотворение, где на примере Мартышки мы видим, как лентяи и наглецы (вспомним, как по-хамски бесцеремонно обошлась обезьяна с приглашёнными гостями!) сами же страдают от собственной дурости, но пальцем не хотят пошевелить, чтобы исправить жизнь к лучшему.

Отсюда мораль (с): нельзя следовать лишь сиюминутным порывам, нужно не только строить планы, но и работать над их осуществлением.

Легко и ненавязчиво, в форме сказочки о жителях леса, Борис Заходер пытается донести эту простую истину до юного читателя. На мой взгляд, вполне доходчиво.

Человек уходит — а жизнь продолжается, только уже без него. Полная мелких дрязг, выяснения отношений, стремления к мелочной выгоде...

Это, конечно, сатира на нравы.

Но вполне можно увидеть в чапековской миниатюре и философское осмысление предназначения человека на земле, и размышление о смысле жизни, и попытку помочь нам увидеть что-то главное, важное, чего мы за повседневными хлопотами не замечаем...

Поразительно, что всё это проглядывается в минимальном объёме текста, который представляет собой диалог (даже в большей степени монолог!) двух человек, едущих в трамвае на похороны третьего. Брат покойного в основном отмалчивается, а некий Тоник упоён самолюбованием, своими опытом и житейской мудростью — и старается донести их до собеседника.

Интересно было следить, как совершенно разные персонажи, на первый взгляд не имеющие ничего общего, внезапно оказываются связаны и действуют сообща во имя одной цели. А потом расходятся — но их жизнь и жизнь вокруг них уже необратимо изменилась, потому что совершившиеся события, новые встречи что-то ненароком сдвинули в их отношении к миру...

Как часто бывает в книгах Устиновой, детективная завязка сюжета становится поводом для разговора о людях, об их взаимоотношениях.

Хотя поверить в тот отряд джеймсбондов лайт-версии, который нарисован в романе, весьма сложно. Слишком уж он условен, красив и романтичен, даже «романен» :-)

За уже не один век существования жанра фантастики каких только инопланетных существ не придумывали авторы! Уже, кажется, сложно изобразить что-то, поражающее воображение своей новизной. Но Сергею Лукьяненко удалось меня удивить — устройством странных инопланетян, которых называют Продавцами. Буквально созданные из мёртвых частей, они не только живее всех живых, но даже образуют высокоразвитую цивилизацию...

А самым убедительным и ярким персонажем книги мне показался бывший поэт и литературный критик, бомж, алкоголик по идейным убеждениям и отец «большого начальника», обретший новый смысл жизни в том, чтобы читать стихи памятникам мёртвых поэтов.

Он произносит вполне рядовую фразу, но отчего-то она запала в душу: «Нельзя забывать поэтов!»

Людям с тонкой душевной организацией армейская жестокость противопоказана. Человеческое сочувствие бессильно что-либо изменить в репрессивной системе. И подпоручик Козловский, впавший в некрасивую истерику от осознания собственного бессилия, выглядит жалко и неуместно.

Куприн чётко противопоставляет искренность и человечность бездушной атмосфере военного лагеря. Поэтому произведение воспринимается как антивоенное.

Рассказ совсем короткий, но запоминающийся. Не только фантастический, но и психологический.

Пациент недоволен диагнозом, который поставила ему ЭВМ, и идёт консультироваться к «старому доброму доктору».

Конечно, каждому хотелось бы (и это элемент фантастики!), чтобы искусственный интеллект по перечисленным симптомам быстро ставил диагноз и назначал лечение — без хождения по инстанциям и сидения в очередях.

Но ведь как много значит простое человеческое участие! И согласитесь: если вас просто внимательно и сочувственно выслушают, вы уже почувствуете себя гораздо лучше.

Впрочем, Айболиты с «добрыми усталыми взглядами» сквозь пенсне — вроде доктора, что появляется на страницах этого рассказа, скорее, тоже из области фантастики.

Пожалуй, в русском переводе название «Открытие Раффлза Хоу» оказывается более разноплановым и глубоким, чем doings — дела, поступки. Ведь главное открытие, которое совершает Хоу, лежит не в плоскости химии (оставим прошлому уровень научной достоверности его опытов), а в области человеческой психологии. И именно открытие страшных последствий человеческого несовершенства приводит к его

Казалось бы, что проще — облагодетельствовать каждого, кто нуждается, если у тебя есть для этого силы и средства. Но в ответ на помощь со дна человеческих душонок поднимается всё самое негативное, что ранее было скрыто: зависть, мелочная злоба, обидчивость, лень, лживость, алчность, желание выгодно устроиться за чужой счёт...

Вспоминаю недавнюю историю из жизни, когда пекарь, открыв частную булочную, стал предлагать неимущим забирать хлеб бесплатно. Сначала люди обрадовались, потом стали завидовать друг другу, потом стали требовать дополнительную долю, считая, что пекарь им всем обязан. Ему пришлось всё закрыть и уехать. А вместо благодарности он получил только возмущение.

Как говорит пословица: не делай людям добра, не получишь зла.

Так что в своём романе Артур Конан Дойл проявил себя в большей степени психологом-реалистом, чем фантастом.

Пересказ «былинным стихом» известной истории о том, как Илья Муромец сидел на печи до «тридцати годов», а потом его поставили на ноги «калики перехожие», трижды дав допить за ними пиво.

В 1952 году Заболоцкий хотел составить свод русских былин и обращался с предложением в издательство «Детгиз», приложив «Исцеление» в качестве образца. Жаль, что этот план поэта так и не был осуществлён.

Поэма совсем маленькая, скорее, это большое стихотворение, интересно стилизованное под античную литературу.

Очевидно, поэмой автор назвал своё произведение из-за наличия сюжета. Пожилой наставник объясняет ученику, как правильно препарировать голубя. Во время анатомического урока к окнам начинают слетаться всевозможные птицы.

Мне, было, показалось, что сейчас повторится нападение, аналогичное «Птицам» Дафны Дю Морье. Но нет!

Птицы всего лишь хотели поприсутствовать на разрезании своего собрата (а потом кое-кто его даже доедал!). Учёный впустил птиц в помещение и читал им лекцию по анатомии. Затем была устроена совместная трапеза, а когда солнце стало садиться, все разошлись и разлетелись.

Лирическая же составляющая поэмы связана с философскими размышлениями о закате жизни, о невозможности для человека испытать ощущение полёта, как бы того ни хотелось, о единении человека и природы...

Тонкая лирическая зарисовка: воздушность призрака; эфемерная любовь, которая лишь кажется вечной; серые стены каменного города-метафоры...

Пронзительно-щемящее чувство неотвратимости смерти, неотвратимости вечного расставания с любимыми людьми, бренности наших желаний, временности ощущений...

После прочтения этого рассказа особенно хочется почувствовать себя живым, начать по-новому ценить каждую каплю дождя, каждый запах, каждое прикосновение... и даже каждый потерянный носок!

Жизнь состоит из множества незаметных мгновений, неизбежно исчезающих.

Такие рассказы помогают, пусть ненадолго, пока текущие заботы снова не поглотили нас, пристальнее взглянуть на то, что у нас есть и чего мы можем в любой момент лишиться.

«Приготовленье пищи так приятно —

кровавое искусство жить!»

Стихотворение своими аппетитными подробностями напомнило мне классическое «Приглашение к обеду» Державина.

Но все этапы приготовления обеда, все детали описания мяса, моркови, луковиц, сельдерея, картофеля ведут здесь к совершенно иному выводу. Человек не наслаждается жизнью — он её уничтожает! Кастрюля с кипящей водой превращается в орудие казни! Очень неожиданные, яркие и запоминающиеся образы.

Странно было увидеть этот рассказ напечатанным во вполне солидном издательстве.

Мне кажется, ему место где-нибудь среди непрофессиональных фанфиков, а то и в тетрадке в клеточку, исписанной рукой мечтательной старшеклассницы.

Несмотря на то, что героине, от лица которой ведётся повествование, уже хорошо за двадцать, создаётся полное ощущение, что читателю предложены томные эротические фантазии школьницы, начитавшейся низкопробных «женских» романов вперемежку с фэнтези про попаданок.

Ни логики, ни «мысли плодовитой», ни смысла в рассказе нет.

Ну, если очень поискать... Вероятно: цените не того мужчину, который выручает в трудную минуту, дарит вам подарки и говорит красивые слова, а того, кто может доставить удовольствие в постели. А лучший отпуск — секс со знойным незнакомцем.

Весьма сомнительный вывод, но другого сделать из имеющихся исходных данных не получается.

P.S. Определяя жанр в классификаторе, пожалела, что там нет варианта «глупое фэнтези» :-)

Обычно в романах Френсиса присутствуют скачки и детективная интрига. «Горячие деньги» не исключение. Разве что скачки здесь идут фоном, а не являются сюжетообразующим фактором. Одному персонажу они помогают быстрее потратить огромные суммы денег, другому — показать свои душевные качества.

Что касается детектива, то эта линия завязана целиком на психологию взаимоотношений внутри одной семьи.

Ложь, зависть, застарелые обиды и комплексы превращают семью Пемброков в змеиный узел, в вольер с крокодилами. А всему виной, как это часто бывает, богатое наследство. Глава семьи, образно говоря, покоится на уставленном яствами столе, а бывшие жёны и дети расселись вокруг с ножами и вилками в руках, чтобы первыми успеть урвать лакомый кусок.

Беззаботный Малькольм Пемброк, по прозвищу Мидас, обладает особым чутьём на деньги. Богатство легко ему даётся, и он даже не подозревает, какие нешуточные страсти полыхают за его спиной. Пока не убивают его последнюю жену и не начинаются покушения на него самого...

Читать книги Френсиса интересно и приятно, потому что, как бы много ни встречалось в сюжете мерзавцев и негодяев, обязательно имеется положительный герой, наделённый лучшими качествами. Ему всегда сопереживаешь и надеешься на его удачу.

Здесь тоже есть такой персонаж. Это Ян Пемброк, один из сыновей Мидаса, который в силу обстоятельств вырос порядочным человеком. Ему и приходится распутывать змеиный клубок, быть защитником и психологом, а порой и «живцом». Его принципиальное отличие от остальных членов семьи: он считает, что отец имеет право жить так как хочет, а деньги, которые Малькольм заработал, — это его деньги и он вправе их тратить по своему усмотрению.

Заключено ли счастье в деньгах? Известная поговорка считает, что нет. Роман Френсиса предлагает свой вариант ответа.

Трудно сказать, виноват ли перевод или сам оригинал, но книга написана как-то неуклюже: язык очень беден, не ощущается лёгкости мысли, фразы словно подогнаны друг к другу, сконструированы.

Можно, конечно, сослаться на то, что текст представляет собой якобы заметки одного из персонажей — художника по фарфору, очевидца событий. А он уж точно не является литератором — поэтому и язык такой тяжеловесный... Можно. Но объяснение так себе.

Таким образом в книге главное — перечисление фактов, задача которых — обескуражить и запутать читателя, заставить его искать разгадку преступлений, «сконструированных» преступником по определённым схемам.

Ощущение того, что автор «конструирует» текст, возводит конструкции из фактов и событий, не покидает на протяжении чтения.

А главные персонажи опять-таки напоминают знакомую «конструкцию», состоящую из мастера дедукции, его друга-хрониста и полицейского, который сам ничего не в состоянии раскрыть. Узнали? Но Оуэн Бёрнс — лишь слабая эпигонская тень Холмса, с нарочитыми ужимками, пафосными монологами и полной непригодностью в полицейском расследовании. (Замечу в скобках: Бёрнса полиция приглашает и на места преступлений и на допросы. А он или сидит где-нибудь в уголке, или глубокомысленно изрекает прописные истины. Но почему к этому совершенно частному и бесполезному! лицу обращаются за помощью как к сыщику уровня Холмса, остаётся неясным).

Второй персонаж, с античным именем Ахилл, гораздо тупее Уотсона/Ватсона. Зато постоянно «вмешивается» со своими бессмысленными замечаниями в чужие разговоры. Переводчик использует именно это сочетание слов: «...вмешался я».

Ну а третий — полицейский Уэдекинд, как и Лестрейд, ничего сделать не может и в расследовании не продвигается. Правда, здесь и выручить-то его некому.

Да, в этой книге никто из перечисленных персонажей так и не выяснил бы личность преступника, если бы тот сам не сознался в финале (очевидно, поняв всю непроходимую недогадливость сыщиков).

Что же до самих оригинальных (бесспорно!) преступлений, то они вызывают дежа вю уже не по отношению к А. К. Дойлю, а — к Агате Кристи. Ведь это у «королевы детектива» преступники за пару секунд успевают пробежать огромное расстояние, убить кого нужно и вернуться на прежнее место абсолютно незаметно для окружающих! Здесь процент везения примерно тот же. А кроме прочего, злодей может точно рассчитать нюансы поведения жертв и даже спрогнозировать точные погодные условия, подходящие для его замысла.

В общем, в итоге могу посоветовать этот роман невзыскательному читателю, мало знакомому с мировой детективной литературой, которому интересно самому попробовать разгадать загадку преступлений и определить преступника — то есть отнестись к книге как к ребусу, а не как к художественному произведению.

Произведение программное для любого студента-филолога. Но в студенческие годы я не смогла его осилить, несмотря на небольшой объём: ведь здесь практически нет ни героев, ни сюжетной линии.

Сейчас я уже могу оценить по достоинству иное. Удивительно музыкальный и необычный язык, ёмкие образы-символы, характерные эпизодические персонажи, где один воплощает в себе многих. А содержание представляет собой словно бы набор фрагментов — будто прожектор высвечивает на минуту какую-то сцену, а потом снова гаснет. И в этих случайных вспышках мы видим и юных белогвардейцев, прощающихся с любимыми, и страшных разутых и раздетых красноармейцев, волны которых сползают в высушенный ветром залив, и отчаянную атаку смертников Оборовича... А над всем встают образы-символы: неколебимый командарм и босой красноармеец, обвязавший ноги кусками кумачового лозунга...

Необычным мне показалось и то, что в советской повести, написанной на кромке эпохи гражданской войны, нет жестокости по отношению к идеологическому врагу. Он описывается порой с гротесковой иронией, но часто и с сочувствием — эту интонацию можно отчётливо услышать...

Великолепная звукопись, чудесная рифмовка, абсурдность происходящего!

Много-много десятилетий назад услышала это стихотворение впервые, некоторые строки врезались в память навсегда. А вот имя автора память не сохранила.

Сейчас случайно обнаружила текст, снова пришла в восторг от яркости рифм, странности сюжета и общего очарования художественных образов!

Есть удивительные стихи, которые, кажется, написаны для детей, но воспринимаются, легко запоминаются и с удовольствием повторяются взрослыми...

Всё-таки даже если книга написана в жанре фантастики, она хороша, когда в происходящее получается поверить.

В то, что создал Лукьяненко в романе «Семь дней до Мегиддо», поверить никак не получается. Огромные инсектоиды, таинственные Прежние, нереально пластичные «слуги», мутировавшие «изменённые» разных сортов, ушлые Продавцы — напридумано множество невероятного... А при этом самые удачные моменты романа — те, что представляют собой бытовые зарисовки живых характеров и жизненных сценок.

Вот девушка, сидящая на остановке в ожидании автобуса, который так и не придёт. В одной руке — стаканчик кислого кофе, в другой — сигарета, «в отместку спёртая» у любовника, оказавшегося, как обычно, «козлом»... Вот пожилая алкоголичка, без конца просматривающая в записи одну и ту же телепередачу. Она преображается, словно пробуждается ото сна, когда вдруг на её попечении оказывается маленькая девочка... Вот женщина-хирург, понимающая, что совсем скоро погибнет вместе с близкими ей людьми, заботливо печёт для них вкусные перемячи...

Что же касается сюжета... В него совершенно не веришь, как в абстрактную сказку, хотя, конечно, сочувствуешь героям, которые оказались в ситуации нравственного выбора. Поэтому можно отбросить в сторону всевозможных «пришельцев» и просто сосредоточиться на проблеме выбора моральных приоритетов. И всё происходящее воспринимать как иносказание, как притчу — вроде того пассажа, который предлагает полковник Лихачёв:

» — ...Это их война, понимаешь? Мы с тобой дикари. Сидим на маленьком острове, ловим рыбу и собираем кокосы. Где-то в море плавают большие чужие каравеллы и палят из пушек друг в друга. Раньше одни корабли приставали к берегу, забирали рыбу, кокосы и немного молодых ребят. Теперь другие. Их война, понимаешь? Может, те, кого забрали, карьеру себе сделают, влезут в кирасы вместо набедренных повязок и будут счастливы? Наше дело, чтобы остров не сожгли. А там поглядим... может, они друг друга испепелят и оставят нас в покое»...

Когда в ранней юности я впервые прочитала этот рассказ, он мне не понравился. Мне важен был сюжет, причём желательно романтический, как, например, в «Третьем ингредиенте». И сюжетная линия меня тогда совершенно не удовлетворила. Зато спустя годы я оценила всю прелесть софистики автора, его очаровательных рассуждений о прямых линиях и окружностях!

В разных произведениях О. Генри встречается тема чуждого и враждебного человеку города — монстра, им же самим и созданного, в котором так легко затеряться, а то и вообще оказаться полностью «стёртой» личностью. Здесь же город, наоборот, помогает человеку на фоне враждебной среды по-настоящему почувствовать себя человеком.

Пожалуй, эти стихи совершенно неотделимы от мелодии. А она начинает звучать в голове сразу же, как только откроешь глаза, увидишь за окном рассвет, встающее солнце, почувствуешь, что день только начинается и всё ещё впереди...

Я не жила в 50-е, когда Окуджава писал свой текст. Возможно, тогда по улицам ходили вполне реальные барабанщики, а вместе с ними и горнисты-пионеры... Но сейчас эти строки воспринимаются, скорее, символически — с одной стороны, обещая надежду на будущее, на светлый и долгий день, с другой — ты ведь так и не услышал барабан, а где-то рядом была она — эта звонкая, яркая, настоящая жизнь!..

Предыдущий роман «Шпионка в графском замке», который рассказывает историю старшей сестры герцога Левансийского, был написан почти 10 лет назад и без соавторства. И он показался мне более ярким, эмоциональным и насыщенным событиями, чем «Повенчанные временем» — по сути повесть о том, как герцог вылечил свою изломанную душу, покалеченную заговором, смутой и гражданской войной.

Наиболее сильными, на мой взгляд, являются те страницы, где герцог снова видит себя мальчиком, заключённым в темницу и подвергающимся пыткам; вынужденным против воли выслушивать лицемерные просьбы и подписывать ненавистные документы.

А вот романтическая сторона: страстная любовь и, собственно, предмет обожания — выглядит весьма неубедительно.

Уже в названии авторы заложили спойлер, поэтому я не открою Америку, сообщив, что здесь идёт речь о перемещении во времени. Удачно, что само перемещение объяснено и даже под него подведены некие принципы магической работы с пространством. А не просто, как в некоторых фэнтези, — «упал-очнулся-гипс (то есть перенёсся)».

Отдельная благодарность Ольге Куно за то, что она не упускает возможности в каждой своей книге оставить «фирменный знак» — игуану, явно страдающую экзистенциальным кризисом!

К сожалению, оценить книгу по достоинству мне не удалось, потому что я читала её с нарушением хронологии: не зная, что Устинова написала цикл с общими героями, я сначала прочла третью книгу «Камея из Ватикана». А в ней уже многое известно о том, как повернулись события и что выяснилось из загадочной биографии персонажей, вокруг которых строится сюжет «Пояса Ориона».

Поэтому мой совет читателям: цикл, который здесь назван «Тонечка Морозова», стоит читать последовательно, иначе потеряется острота сопереживания.

Только не ищите в книге детективной интриги, это, скорее, роман о семейных ценностях (в прямом и переносном смысле).

Отдельно хочется отметить тёплые и нежные чувства автора к собакам. Я, как любительница пушистых хомячков-бурундучков, к собакам отношусь весьма прохладно. Особенно к мелким лупоглазым «тушканчикам». Но Устинова пишет о них так ярко, образно и эмоционально, что невольно начинаешь пересматривать собственные взгляды!

А ещё в сюжете обнаруживается важный и вполне наглядный бытовой совет: даже если вам предъявили удостоверение сотрудника... (неважно какого сотрудника), вовсе не факт, что ему можно доверять.

Это не просто новелла, рассказывающая о том, как человек внезапно разбогател. Это, скорее, притча. О том, как быстро теряется чувство собственного достоинства под воздействием внезапно свалившегося богатства. О том, как легко заглушить муки совести, отгородившись от происходящего и делая вид, что ты тут ни при чём. И о неминуемой расплате за неблаговидные поступки.

Что же до мистической стороны... оказывается, заключить договор с дьяволом можно, не подписывая кровью зловещий договор. Достаточно не обращать внимания, какой ценой ты приобретаешь собственную выгоду.

Книга Устиновой — вовсе не детектив, а, скорее, бытописание с уклоном в психологию взаимоотношений. Этим «Камея» и хороша, этим и интересна.

Впрочем, чтобы угодить читателям и оправдать максимум их ожиданий, в сюжет вплавлены и детективная нота, и поиски сокровищ, и загадочные личности, и тайные клады, и внезапные влюблённые. Но в целом это довольно милое и немудрёное повествование о жизни провинциального городка, где любят сплетни и очень не любят москвичей, с достоверным описанием последствий эпидемии короны — не в медицинском, а в чисто бытовом аспекте: от дикого хохота, который вызывают маска и перчатки, до упрощения совершения преступлений.

Типичная для романтизма баллада Вальтера Скотта описывает роковые страсти, вмешательство сил преисподней, полночное колдовство, реки крови и «дьявольский замок», полный сокровищ.

Очень хорош, напевен, музыкален поэтический слог переводчика Михаила Донского.

Небольшая, довольно забавная и вполне реалистичная зарисовка из далёкого быта советских гостиниц.

Хотя написана эта пьеса в 1953 году, на меня пахнуло воспоминаниями из 80-х. Протекающий кран в «полулюксе», «правила внутреннего распорядка», люстра с перегоревшей лампочкой, единственный свободный номер во всей гостинице... Видимо, советский сервис ничуть не поменялся за 30 лет.

Сначала несколько слов хочется сказать о самой книге. Я знакомилась с текстом по изданию 2012 года в серии «Я люблю читать». Безобразная аннотация, пересказывающая в сжатом виде большую часть сюжета, и огромное количество ошибок и опечаток изначально мешали отнестись к книге положительно.

Поскольку мне удалось лишь взглянуть на аннотацию, не вчитываясь в подробности, приключенческая составляющая смогла меня захватить. И всё бы даже было неплохо, если бы главным героем автор не сделала Шерлока Холмса. Даже учитывая, что рассказы о Холмсе я читала лет 40 назад и плохо помнила детали, которые Измайлова использовала, я всё же почувствовала, насколько она сломала самую суть героя, не ею придуманного.

Могу предположить, что Конан Дойль страдал от эпигонов ещё при своей жизни, ну а за прошедшие сто лет кто только не попытался построить собственный пьедестал на плечах Шерлока Холмса! Сценаристы, режиссёры, актёры, писатели... И многие не могли пройти мимо зацепки, оставленной им Дойлем, — «этой женщины». Образ Ирен Адлер, разросшись до небывалых масштабов, сделался чуть ли не главным в «шерлокиане». Но Ирина Измайлова, пожалуй, превзошла многих!

Не хочется писать спойлер, но превратить мастера дедукции, сурового логика в героя женского любовного романа — это надо было постараться! Причём Холмс здесь оказывается героем даже не одной, а двух любовных историй!

Романтическая личность, готовая отдать жизнь во имя любимой, громко кричащая во всеуслышание «Я люблю тебя!» — это что-то из сугубо дамского чтива.

В общем и целом здесь есть целый букет для дам —

Ну пусть бы книга была просто приключенческо-детективно-любовным романом. Вполне себе можно было бы прочитать. Но Шерлока Холмса-то за что???

В XIX веке такой рассказ отнесли бы к святочным. Этот написан в начале 70-х в жанре «новогоднего рассказа». Но здесь нет волшебных чудес, совершаемых Дедом Морозом, а есть другой Дед Мороз — инженер, выполняющий поручение коллектива и разносящий подарки детям сотрудников.

В действительности Дед Мороз несчастен и чувствует себя очень одиноким. Именно поэтому он вызвался провести Новый год в дороге, именно поэтому таким горьким контрастом выглядит финальная сцена: ранним утром человек «в красной шубе и белой шапке, с бородой и усами» раздаёт подарки случайно оказавшимся рядом детям, радостным и счастливым, — выскребает до донышка свой мешок...

Рассказ совсем короткий, но он умудряется поведать нам сразу несколько не слишком весёлых житейских историй.

Меня особенно впечатлила одна зарисовка: к детям пришёл «настоящий» Дед Мороз, принёс подарки, а они уткнулись в телевизор, потому что им гораздо интереснее то, что происходит там, чем сидящий рядом с ними сказочный персонаж. Большой привет из 70-х современному поколению гаджетов...

Книга представляет собой дневниковые записи, собранные вместе и опубликованные Еленой Первушиной с её собственным предисловием, кратко сообщающим биографические сведения о тех женщинах, чьи записки предложены читателю.

Фактически же первый дневник Анны Керн — это бесконечные жалобы на скуку, тоску и однообразие жизни. Порой одни и те же фразы повторяются в её записях многократно. Общее содержание примерно такое: «сегодня был у нас в гостях такой-то» («о как он скучен!» или «он (она) сумел ненадолго меня развлечь»), «меня все очень любят, но моя жизнь сплошная тоска и муж мне противен». И это примерно на 160 страницах.

Записи А. О. Россет-Смирновой очень сумбурны. Это поток воспоминаний, где одна мысль набегает на другую, и довольно сложно разобраться в отдельных фрагментах из жизни её родственников, трудно понять, где дед, где отец, где дядя, где их друзья, где родственники друзей...

Растратив силы на то, чтобы вникнуть в содержание записок Смирновой, я уже не смогла добраться до третьей части.

А главная неудача книги — это полное отсутствие корректорской правки. Множество опечаток, особенно в авторском предисловии. Вплоть до фраз с противоположным смыслом: например, «Смирнова (по мужу Россет)». Я сначала не могла понять, как же героиня может быть дочерью француза, если её фамилия Смирнова. Но оказалось, надо читать наоборот: она по мужу Смирнова.

Зато обложка, привлекающая читателей, выполнена очень качественно и выглядит симпатично.

Но внутри — безобразные иллюстрации, такие серые и расплывчатые, что не поймёшь, где воспроизводится фотография, а где — живописная работа.

«Я никогда не читаю мораль. Мужчина, читающий мораль, обычно лицемер...» — произносит один из второстепенных персонажей пьесы.

И тем не менее мне кажется, что в этом произведении Уайльд как раз прочитал читателям мораль. В сюжете — ненавязчиво, в словах действующих лиц — вполне декларативно: «Мир один для всех. Добро и зло, грех и невинность идут в нем рука об руку. Для собственного спокойствия закрывать глаза на половину жизни — то же, что идти зажмурившись среди пропастей и трясин, воображая, что это поможет миновать их».

В тексте много иронии, она заявлена уже в подзаголовке — «Пьеса о хорошей женщине». И каждая женщина здесь по-своему демонстрирует свою принадлежность к «хорошим» (в ироническом смысле), например, мать, диктующая каждый шаг своей «правильной» дочери; дочь, на всё отвечающая: «Да, мама», — и не имеющая собственного мнения; главная героиня, что возвела на пьедестал идеала собственную мать, которой никогда не знала и идеальный образ которой оказывается в итоге более важным, чем реальная мать — живая женщина из плоти и крови, со всеми своими недостатками, но настоящая...

Но главное достоинство пьесы, на мой взгляд, — замечательные афоризмы и парадоксы Уайльда, которыми он щедро наделяет персонажей. Некоторые действующие лица, пожалуй, введены в сюжет только для того, чтобы произнести парочку ёмких выразительных фраз, — и больше ничем не примечательны.

Небольшая миниатюра из закулисной театральной жизни. Юмор, очевидно, заключается в пикантной ситуации с переодеванием, а также в цене, которую удалось выторговать жрице высокого искусства.

Читается рассказ быстро, но выглядит пошлым и даже не забавным.

Чехов, зарабатывающий на жизнь такими рассказами, похож на «горячо преданную святому искусству» Дольскую-Каучукову, готовую устроить стриптиз за сходную цену.

Впрочем, такова селяви, как говорят французы... ;-)

Вместе с главным героем читатель постепенно раскрывает массу секретов и обнаруживает причины странного поведения людей, его окружающих. И одновременно пытается понять, а кто же он сам — неизвестный герой, отправленный разматывать некий «змеиный клубок», намотанный вокруг провинциального музея, — тайный секретный агент, переодетый детектив? Впрочем, эта загадка прояснится первой, и агенты с детективами тоже неожиданно проявятся.

Распутывать интригу, сплетённую автором, любопытно. И тем не менее, на мой взгляд, самым интересным в книге является вовсе не раскрытие преступления, а удивительно жизненный, душевный и яркий «диалог» между человеком и собакой; их путь от ненависти до любви, и то, как каждый из них в какой-то момент становится спасителем другого. Не зря в кульминационный момент сюжета, в ожидании смерти, директор музея мысленно признаётся, что «одноглазая мерзкая собака оказалась любовью всей его жизни».

Постоянно ловила себя на ощущении, что читаю трагедию Шекспира. Не слишком известную, но вполне для него традиционную. И не раз в смущении заглядывала на обложку — нет, всё-таки Уайльд.

Полная пафосных монологов, трагедия посвящена ненависти, мести и любви. Своеобразное смешение «Макбета», «Отелло» и «Ромео и Джульетты». В основном, разумеется, вспоминается последняя.

Хорош, конечно, перевод Валерия Брюсова. Некоторые стихотворные пассажи, образные сравнения, выразительные фразы можно перечитывать неоднократно. Но в целом пьеса оставляет странное впечатление. Во-первых, чувство, что Уайльд забрался в чужие угодья; во-вторых, излишняя пафосность хороша у Расина и Корнеля, но в конце XIX века уже хочется большей психологической достоверности, особенно от такого мастера психологического портрета, как Уайльд.

Итог: драма хороша, если воспринимать её как стилизацию под пьесы эпохи классицизма (борьба между чувством и долгом и пр.) или попытку посоперничать с Шекспиром, но не как серьёзное самостоятельное произведение.

Хотя сцена, в которой герой отказывается от мести во имя любви, а потом — почти сразу — и от любви, потому что она обагрена кровью, безусловно, написана сильно и убедительно.

Завязка сюжета достойна Стивена Кинга.

Но вот его разрешение — вполне мелкое, бытовое и ограничивается обращением к юристам. А невероятно таинственные события, вызывающие в памяти главного героя зловещие ужасы Лавкрафта, быстро превращаются сначала в намёк на детектив, а потом и вовсе в вольное обращение с правилами техники безопасности.

Не думаю, что это спойлер, потому что рассказ совсем короткий. Читатель просто не успевает с должным эмоциональным настроем пересечь все этапы сюжета. К тому же, благодаря подробным подсказкам авторов, о причине происходящих событий читатель догадывается раньше, чем герой, от лица которого ведётся повествование.

Вот Кинг бы из этого сюжета наверняка сотворил нечто жуткое и глобальное...

Отмечу замечательное раскрытие характеров персонажей на таком небольшом пространстве текста. Особенно живой, как это ни парадоксально, получилась та, которую в начале рассказа авторы превратили в труп.

Понятно, что для лучшей «продажности» «Семь ключей...» опубликовали в серии «Звёзды романтического фэнтези». Но «романтического» в женском понимании здесь мало. И это хорошо, потому что роман становится серьёзнее и глубже, если сюжет основан не на «розовых мечтах» и не на романтических реверансах влюблённых. Правда, здесь намечен любовный треугольник, но он именно что тактично намечен и интересно решён.

Зазеркалье манило человечество своими загадками, наверное, с тех самых пор, когда первый человек посмотрел на отражающую поверхность водоёма. А уж после изобретения зеркал — и подавно! Вспомнить хотя бы святочные гадания на жениха, который должен появиться из потустороннего зазеркального мира...

Поэтому фантасты всех времён так любят использовать зазеркалье. Ведь кто его знает, что за чертовщина там творится! Отражение перевёрнуто, да и вообще кажется, что в глубине находится какое-то иное пространство.

Ольга Куно подходит к зазеркалью научно. Её маги учатся в университете, осваивая оптику и геометрию, изучают и запоминают формулы, чтобы правильно работать с зазеркальным пространством. «Попав на лекцию», читатель узнает, что в зазеркалье есть 4 уровня, вместе со студентами освоит их особенности и поймёт, как должен действовать маг в сложных условиях потустороннего. Это не просто взмахивание палочкой или произнесение волшебных слов! И это по-настоящему интересно!

Нетривиально также то, что главный злодей — монстр, желающий уничтожить мир, предстаёт здесь вовсе не «тёмным властелином», а человеком, вызывающим симпатию и обладающим железными аргументами для уничтожения этого мира, причём вполне нравственными аргументами.

Нельзя не отметить своеобразный оммаж Агате Кристи. Четверостишия в духе «десяти негритят», пожалуй, вызывают улыбку. Автор, вероятно, и не собиралась конкурировать с королевой детектива, просто по-своему воспользовалась чужим приёмом.

Несмотря на довольно небольшой объём, повесть читается медленно и трудно.

Огромное количество действующих лиц, большинство из которых появляется лишь на нескольких страницах, а то и просто мелькает в одном эпизоде... Их судьбы, словно листья, подхваченные ветром, подхватываются автором, летят какое-то время в канве повествования, а затем отбрасываются навсегда. Иногда автор уделяет им несколько строк впоследствии, чтобы рассказать о завершении их жизненного пути.

С одной стороны, такая манера повествования помогает лучше представить хаос и неразбериху революционных лет во Франции, когда сама история так же небрежно обращалась с человеческими судьбами, походя убивая и гениального химика Лавуазье (одного из многочисленных персонажей романа), и поэта Шенье (появляется в эпизоде), и многих других, как имевших большое значение для всего человечества, так и «прошедших без шума и следа».

С другой — не успеваешь начать сопереживать персонажу, выведенному на первый план, как он уже отодвинут в сторону или вовсе исчез из повествования.

Долгое время было совершенно непонятно, кто же герой книги, и есть ли у неё, собственно, герой. Но уже в заключительной части вперёд выдвигается фигура «чёрного консула» — предводителя «негрского» восстания Туссена Лувертюра, и текст приобретает более чёткие очертания.

Пожалуй, определённое, довольно яркое и печальное, представление о французской революции и о восстании на острове Гаити, книга создаёт. По крайней мере, пробуждает интерес к истории.

Несмотря на смоделированную О. Генри ироническую ситуацию «социального треугольника» и созданный парадокс — интересное жонглирование статусом персонажей, для меня этот рассказ прежде всего печален. Ведь он — о безнадёжности: как бы ни пытались герои вырваться за пределы очерченного для них имущественного и социального круга, всё остаётся по-прежнему, возвращается «на круги своя», не сдвигается с мёртвой точки. Временный всплеск эмоций, эйфория, ярко описанное переживание, в общем-то, незначительного момента (в этом, безусловно, юмор ситуации), но читатель понимает: за пределами сюжета социальные рамки вновь сожмут персонажей.

Новеллы О. Генри в большинстве своём именно такие — описанные события кажутся забавными, но почти всегда ощущаешь печальный взгляд автора, наблюдающего за судьбой своих героев...

Рассказ совсем небольшой, но описывает важное явление, подмеченное писателями-сатириками в советской действительности.

Василий Петрович Курятников воплощает в себе некий собирательный образ бездарного руководителя, которого назначают и не торопятся снимать, потому что он «хороший человек». Он готов руководить любым предприятием от редакции газеты до завода граммофонных иголок. Но, оказывается, руководить и просто сидеть за столом с телефонами — это разные вещи. Предприятия разваливаются, но директор отправляется на следующую руководящую должность.

Хотя в финале выражена смутная надежда на перемены, мы-то уже знаем, что никаких перемен к лучшему не случилось...

Курятников — типаж руководителя, описанный Ильфом и Петровым в 1936 году. Но он никуда не ушёл из нашей жизни. Курятниковы — имя нарицательное.

В заголовок романа выведена тема репутации. И она, действительно, рассматривается в книге с разных сторон и на примере судеб разных персонажей.

Репутация порой создаётся кропотливо, всей жизнью, а уничтожить её можно «одним росчерком пера»; в цифровом мире — одной или несколькими публикациями.

Что мы видим вокруг — реальных людей или созданные ими репутации? Что дороже — серьёзная репутация или просто обычная жизнь, которая у каждого одна и оборваться может совершенно неожиданно?

Кто-то создаёт себе безупречную репутацию ради карьеры, кто-то — отвратительную, преступную — и тоже ради карьеры, только с обратной стороны закона. Можно иметь репутацию идеального человека и при этом уничтожить вокруг себя всё живое и естественное (в переносном смысле). Можно иметь репутацию безжалостного преступника и только одним намёком, игрой интонации убивать всё живое (в прямом смысле).

Так или иначе с проблемой защиты своей или чужой репутации столкнётся здесь большинство персонажей — от Виктора Семёновича Гнездилова (он в книге само олицетворение безупречности) до Анастасии Каменской, от Костика Веденеева до продюсера Латыпова.

Но как бы ни подчёркивал автор, что Гнездилов, делая карьеру, подчинил всех домашних, уничтожил природные склонности, заставил жить по чужим правилам, он мне понравился более многих. Он показан человеком порядочным. Как бы то ни было, он защитил невестку, наказал преступника. Да, Гнездилов был, вероятно, в чём-то не прав. Но может ли каждый из вас, читатели, с твёрдой уверенностью сказать, что все ваши поступки были исключительно правильными и принесли только пользу этому миру и окружающим вас людям?

Не могу понять, каким образом нужно оценивать отдельно первый том, отдельно второй, если это целостное произведение с общим сюжетом, общими персонажами и... Да что тут перечислять, это просто одна книга. Понятно, что делят её в издательстве на два тома по финансовым соображениям, но — оценивать по отдельности? Давайте тогда, к примеру, мнение о человеке высказывать так: его левая половина мне нравится, а вот на правой синяк под глазом и коленка поцарапана...

В первом томе этого романа — завязка истории, знакомство со всеми действующими лицами, преступление, которое нужно раскрыть.

А про второй, значит, писать не буду, хотя полный психологический портрет персонажей складывается на протяжении всей книги, а сюжетная интрига полностью проясняется, разумеется, не в конце первого тома, а в конце второго.

Героиня цикла Каменская в первой книге жаждет интересной работы, готова забрать материалы дела у коллеги, как обычно, стремится найти недостающие звенья цепочки... Но неожиданно для себя оказывается на тяжёлом допросе «не с той стороны стола» — и что-то у неё внутри ломается, хотя на первый взгляд и незаметно. Она ещё продолжает «бороться и искать», но, скорее, по привычке. А вот получится ли у неё «найти и не сдаваться» — об этом уже во втором томе...

Нет книги — жизнь кончилась...

Порой испытываешь те же чувства, которые описал Марк Твен.

Они доступны не только автору, завершившему работу над книгой, но и читателю, который долгое время был погружён в вымышленный мир, созданный писателем, — и вот — книга закончилась, нужно возвращаться в обычную повседневность, «— и у него вот точно так же перехватывает дыхание»...

Детективная интрига разворачивается здесь весьма неторопливо. Ничто поначалу не предвещает внезапных смертей и трагических событий.

Четверо очень немолодых людей, чтобы скоротать досуг, занимаются разгадкой давно забытых преступлений, которые не удалось раскрыть или итог полицейского расследования вызывает сомнения.

Первое дело, описанное бывшей медсестрой Джойс (одной из четверых, она ведёт дневник), кажется, совершенно случайно попало в центр их внимания, но именно оно сыграет важную роль в финале. И книга приобретёт особую гармоничность, благодаря этому своеобразному композиционному кольцу.

Да, роман смело можно отнести к жанру детектива: полицейские ведут своё следствие, «Клуб убийств по четвергам» — своё. Их открытия и догадки то пересекаются, то расходятся... Сдедить за ними, конечно, интересно, но не они главное в книге.

В первую очередь это философское и печальное повествование о судьбах людей, о жизни и смерти, о любви и одиночестве. О том, что каждому на этом свете отмерен свой срок, и всем хочется, чтобы их осень была яркой, радостной и полной событий, чтобы рядом до конца были друзья и родные.

Книга рассказывает о многих смертях, но тем не менее она полна не столько трагической болью, сколько лирической грустью и светлой печалью.

Остаётся лишь позавидовать тем, кто на склоне лет может оказаться в замечательном комфортабельном посёлке, где можно вести активный образ жизни, выпивать с приятелями, ходить в бассейн и на пилатес, а также вовремя получить медицинскую помощь, а если уйти из этого мира — то умиротворённым, без страданий, в окружении любящих людей, единомышленников.

Как бы ни была эта повесть наполнена событиями, она рассказывает о том, чего НЕ случилось. Причём как в хорошем, так и в печальном смысле.

Из множества случайностей (случившегося и неслучившегося), собственно, и состоит жизнь человека. Случайно поставлен тяжёлый диагноз ребёнку, случайно находится номер телефона «нужного врача», случайный и внезапный всплеск эмоций рушит планы, случайная фраза западает в душу...

Книга помогает задуматься о важности каждого слова — и произнесённого, и несказанного, и высказанного не вовремя. Ведь порой одно слово может изменить жизнь. Или, наоборот, оставить всё как есть. И неизвестно, что правильнее.

И одновременно повесть точными и выразительными штрихами рисует самое тяжёлое одиночество — одиночество среди людей. Со стороны кажется, что у тебя на редкость всё благополучно; но счастье в действительности лишь видимость, а на душе пустота и скребут кошки...

Могу предположить, что замысел рассказа был таков — дать каждому читателю поиграть в предложенную условную ситуацию. А как вы заполнили бы волшебную книгу под названием «Моя жизнь»? Что захотели бы изменить в своей жизни? Жену, работу или устройство Вселенной?

А что произойдёт, если Вселенную начнёт вдруг менять пожилой пенсионер, да ещё с похмелья?..

Впрочем, то, что получилось у Игоря Степановича, ещё ничего — по сравнению с тем, как сейчас меняется мир по желанию человека, который решил вписать новые страницы в собственную книгу под названием «Моя жизнь». Так что юмористический рассказ, созданный 20 лет назад, неожиданно звучит как серьёзная метафора...

В оригинале рассказ называется «Сердце за сердце», что буквально отражает сюжетный ход: безумный хирург совершает операцию по пересадке органов.

Здесь только три персонажа — и ни одного адекватного, все безумцы. Содержание рассказа — монолог, произнесённый в состоянии аффекта. Читателю остаётся только гадать, в какой момент произошло массовое сумасшествие и было оно поочерёдным или одномоментным.

Что же касается идеи... Нууу, например: ревность разрушает психику; бойтесь ревнивых женщин; в особенности бойтесь маньяков-учёных и желательно не идите к ним в ассистенты :)

Рассказ совсем короткий, но эмоционально сильный.

Это фантастика и антиутопия, слишком похожие на предвидение.

В 2006 году это было предвидение. Сейчас оно всё ближе и ближе к реальности, хотя, безусловно, пока выглядит скорее метафорой, чем действительностью.

Задумайтесь о том, как в настоящий момент звучат эти строки:

Эта книга вызвала столько разнообразных впечатлений, что достаточно сложно уложить их в чёткий осмысленный отзыв.

С каждой главой, порой с каждой прочитанной сценой менялся описанный мир, менялись уже расставленные акценты и мнение о характере персонажей.

По существу это книга-перевёртыш, которая только и делает, что переворачивает уже сложившуюся оценку происходящего. И так происходит на протяжении всех глав, разбитых по дням и даже по часам (причём приходится между ними перемещаться в весьма хаотичном порядке!), и таким образом — до самого финала, где всё снова переворачивается с ног на голову.

И ведь это не только заслуга автора, но и своеобразная «заслуга» главного героя, который своими действиями меняет сюжет «реальности» и меняет одновременно окружающих его людей. Один и тот же персонаж может предстать перед читателем то добрым самаритянином, то предателем и убийцей... И мы уже не знаем, чему верить!

А ведь в начале роман не предвещает никакой фантасмагории. Всё вполне реально. Человек потерял память и заблудился в лесу. Но постепенно на эту сюжетную канву начинают наслаиваться всё новые и новые детали, которые обернутся такой сложной многослойной историей, которую и предположить-то было невозможно (конечно, если вы НЕ ЧИТАЛИ СПОЙЛЕРНУЮ АННОТАЦИЮ!).

И — что мне особенно понравилось — нагромождение фактов и событий не является самоцелью автора. Он хочет подвести читателя к самым важным выводам, звучащим в финале, — о ценности каждого дня; о том, что с каждым новым утром ты можешь построить для себя новую, счастливую, жизнь, начать с чистого листа, изменить себя и своё окружение; о том, что нужно бороться до конца за то, что считаешь правильным, за всё светлое в человеке...

И, пожалуй, это единственная книга, дочитав которую, хочется сразу открыть её снова на первой странице и пройти ещё раз по пути героя, стараясь замечать те детали и подробности, которые были упущены при первом чтении (кстати, так я и сделала).

Хотите каждый день чистить флайер после огромной свиньи?

Хотите стать лиловым? А превратиться в лесного духа?

Кассандрийский лесник тоже не хотел... Но что поделаешь — работа такая!

Новые приключения знакомых героев на планете Кассандра. Новая встреча с Каем и Лизой, Женькой и Джеком.

Этот весёлый рассказ — прямое продолжение предыдущего — «Охотники за привидениями». Но лучше сперва прочитать не только «Охотников», но и все книги цикла, начиная с «Космобиолухов».

Название книги, на мой взгляд, лучше перевести так: «Убийство во время оперы», поскольку речь идёт не об оперном театре, а о любительском школьном спектакле, во время которого и произошло убийство.

Детектив читать довольно интересно. Расследование обстоятельств читатель словно бы совершает вместе с психологом миссис Брэдли, беседуя со всеми подряд. Здесь, с одной стороны, есть масса мотивов для совершения преступления, с другой — они все настолько ничтожны, что не могут быть основанием для лишения жизни.

И вот это как раз минус: узнав, кто преступник, хочется пожать плечами и не поверить, настолько нелепой оказывается причина убийства. Впрочем, в реальной жизни столько абсурда, что возможно всё.

Ещё одно замечание стоит высказать по поводу внешности героини. В предыдущем романе цикла миссис Брэдли чрезвычайно некрасива, похожа то ли на птицу, то ли на змею; её руки напоминают когтистые лапки. И на контрасте с ужасной внешностью звучит её красивый глубокий голос.

В этой же книге миссис Брэдли уже очаровательная пожилая дама, производящая исключительно приятное впечатление и даже красивая под стать голосу.

Ну, можно, конечно, оправдать эту смену внешности тем, что описывают её разные люди, — то, что юноше покажется ужасным, даме средних лет внушит совсем другие эмоции. Но не настолько же противоположные!

Юмористический рассказик, примыкающий к «Белорскому циклу».

Здесь упоминается Шаккара, а главное действующее лицо — художница Лесса. Она же героиня рассказа «Один к двум» и родоначальница династии королей Шаккары (это уже если судить по повести «Пророчества и иже с ними»).

Здесь Лесса, очевидно, только начинает свой творческий путь. И так же совершенно очевидно, откуда она взяла тематику собственного творчества, так впоследствии поражающую всех её зрителей. (В рассказе «Один к двум» её картинная галерея описана весьма впечатляюще).

«Один к двум» и «Пророчества...» — 2008 год. «Великая сила искусства» — 2010-й. Следовательно, автор задним числом решила добавить пару ярких штрихов к ранней биографии своего персонажа.

И именно этот рассказ (в свойственной Громыко непринуждённо-иронической манере) даёт читателям понять, почему милая девушка-художница настолько увлеклась всяческой жутью и чертовщиной...