Олег Радзинский. Агафонкин и время

Олег Радзинский. Агафонкин и Время. М.: АСТ: Corpus, 2014.

Кто он таков, этот Олег Радзинский, откуда взялся?

Кто это его надоумил сочинить роман на такую странную тему?

Страницы биографии автора, которые можно выудить из сети, впечатляют. Например, пишут, что он отхватил полмиллиарда долларов, заработав на российском Рамблере: купил компанию в 2002-м году, а через несколько лет продал Потанину. Какой была жизнь Радзинского до этого, чей он сын, где учился (филфак МГУ, Колумбийский университет), чем болел, за что сидел (Лефортовская тюрьма, потом – лагерь строгого режима для рецидивистов в Томской области), сами нагуглите, если захотите. Наверное, только миллионер и свободный человек мог написать такую могучую и сложную книгу. Такую мультисобытийную, такую многоперсонажную, такую полиумную… Только долларовый миллионер мог позволить себе подробно (в специальном путешествии) ознакомиться с местами действия книги, внимательно изучить натуру романа и работать над ним в своё удовольствие, спокойно, не торопясь, сколь угодно долго. Да хоть четыре года подряд… Ведь хлеб насущный не переводится в его хлебнице. В Ницце. Ну да ладно. Это я от зависти. Но не к богатству автора. Писатель-миллионер на моё читательское счастье оказался талантливым. Из редкой когорты тех, кто заработал, чтобы писать, а не написал, чтобы заработать. Роман необычен, туго сверчен, сложно закручен. И даже придраться не к чему. Правда, одну нестыковку я всё-таки обнаружил… Там, где речь идёт о Колонийской протоке. Вокруг этой протоки с лепрозорием (Заимкой Прокажённых) на берегу происходят очень важные события. Сначала я думал, что так и надо, потому как у Радзинского всё – неспроста, но нет, тривиальный писательский недосмотр оказался. Протока эта в начале романа течёт из реки Вилюй (с. 176) в озеро, а ближе к завершению книги – почему-то уже в Вилюй из озера впадает (сс. 430, 465).

К чтению объёмистого тома, в котором одних только первых глав – восемь штук (!), я приступил с настороженностью. Смущало обилие действующих лиц, запутывала нелинейность повествования, казались ненужными мелкие подробности. Но уже на первой трети книги опасения исчезли. Автор покорил меня безукоризненным владением словом, хладнокровным «остранением» и аккуратной издевкой в одних местах, эмоциональным напором и грустным юмором – в других, откровенным стёбом – в третьих. Персонажи и подробности филигранно увязывались между собой, оказывались абсолютно необходимыми для создания цельной литературной конструкции. Иногда приходилось, листая страницы в обратном направлении, вспоминать, в каком контексте уже мелькал какой-то нюанс, где уже всплывала вот эта незначительная деталь. Потому как эта деталь (например, обычный детский волчок, маленькая юла) могла неожиданно оказаться вещью основополагающей, центром вращения всего сюжета.

Кстати, о сюжете. Курьер Агафонкин (напомню, имя Агафон восходит к др.-греч. Ἀγάθων – «добро, благо») осуществляет таинственные Выемки-Доставки неких писем и разных, с виду бесполезных, предметов, перемещаясь в пространстве-времени «по Минковскому», то есть, вдоль мировой Линии Событий, связывающей всё когда-либо произошедшее, происходящее или будущее происходить. «Будущее происходить»! Каково? Именно так сказано в романе и, опять же, неспроста. Способ, которым пользуется Агафонкин для своих темпоральных прыжков, автор объясняет достаточно внятно. Но, всё-таки, для чего Радзинский гоняет своего героя, и читателей вместе с ним, по эпохам, переплетая временнЫе слои реальности и магические кунсштюки, описывая будни странных обитателей московской квартиры в 3-м Неопалимовском переулке и якутскую колонию прокажённых, любовные томления актрисы Кати Никольской в середине пятидесятых и кровавые экзерсисы демонов Гога и Магога в современной столице, Монголию XII века с Чингисханом, планирующим жизнь по книге Василия Яна, и киевский Парк Пушкина? Не только же для того, чтобы поиграть с аллюзивными отсылками к Михаилу Булгакову и вступить в малопродуктивную полемику с Виктором Пелевиным? Последний с постоянством, достойным лучшего применения, талдычит в своих романах, что нашей вины во всём происходящем вокруг нет, «поменять ничего нельзя, а нужно просто откинуться назад, устроиться поудобнее и обозревать», что «человек не может формировать мир своей волей, всем управляют силы несравнимо более могущественные, чем он сам или то, что он может осознать». Я сейчас коротко процитировал слова не гуру Пелевина, а самого Олега Радзинского из его предыдущей книги «Иванова свобода» (2010). Но способны ли что-то поменять люди-персонажи Радзинского из романа «Агафонкин и время»? Да, они пытаются развернуть ход истории по своему усмотрению, но привлекают-используют для этого опять-таки артефакты магические, метафизические, к тому же не все в романе – человеки. Не совсем человек, к моему большому сожалению, и курьер Агафонкин, а ведь именно он, жертвуя собой, размыкает мерцающее кольцо повторяющихся судеб. Значит, на людей особой надежды нет... Нет у Радзинского особой надежды и на Бога. Мне симпатична его идея бога-соседа, бога-дворника, бога-неприметного человека рядом с нами, бога всё понимающего, но меня страшит равнодушие этого бога. Бог напрочь забыл, для чего он создал мир, и что с ним делать дальше… И это меня тоже пугает. Тем не менее, как ни странно, книга Радзинского чудесным образом наполнила меня оптимизмом – я окончательно убедился, что все эти магические артефакты (судьбовертящие юлы, чудесные Кареты, крутящиеся волшебные бурулганы в протоках) бессмысленны и бесполезны сами по себе. Мало проку и от бога, запамятовавшего, для чего он начал свой долгосрочный проект, бога без цели, бога, который начисто лишён воображения и никому ничего не должен. Должен – человек! Человек не может обойтись без любви, взлётов и падений, мучений и поисков истины. Только человек может совершить чудо. Да вот хотя бы – такую книгу написать.

Но юлу найти надо...

Сайт книги: http://агафонкинивремя.рф/