Несколько лет назад одна из соцсетей проводила розыгрыш книг Юрия Буйды. Авторы трёх лучших вопросов получали книгу с его автографом. Мой вопрос писатель посчитал наиболее интересным. Я тогда был под впечатлением от его повести "Нора Крамер" и, видимо, витиеватость постановки вопроса и его комплиментарный характер склонили решение в мою пользу. Но при рассылке что-то напутали и мне прислали книгу с автографом, предназначавшимся второму или третьему месту. Я тогда почему-то решил не исправлять оплошность организаторов и не обмениваться экземплярами. Но сегодня с утра, когда я узнал, что Ю. Буйда снова стал лауреатом "Большой", мне вдруг захотелось иметь книжку с автографом, обращённым ко мне.
В декабрьском номере "Иностранки" мой перевод небольшого рассказа Луизы Эрдрич, лауреата множества литературных премий, в т. ч. премии библиотеки Конгресса и Пулитцеровской премии (2021). В её произведениях отражена жизнь коренных жителей Америки, она является зарегистрированным членом племени индейцев Чиппева Черепашьей горы.
История с С. Альтманом, уволенным и тут же возвращённым в OpenAI, вращается вокруг хайповой темы ИИ, про который разработчики всё никак не могут решить, насколько он хорош, чтобы в ближайшем будущем выйти из-под контроля. Разработчики что-то скрывают или временами в диалоге с ИИ им видятся проблески машинного разума? Если даже корректируя запрос для рисовальной нейросети, иногда возникает чувство, что тебя понимают, вполне осмысленно, а не механически, до такой степени, будто бы нейросеть обладает чувством прекрасного или чувством юмора, то какие, должно быть, иллюзии возникают у компьютерных пигмалионов по поводу того, что они сами насоздавали. Невозможность вполне контролировать своё творение придаёт ощущение чужой, формирующейся по ту сторону серверов воли. А вдруг? — думает компьютерный Пигмалион, мечтательно дописывая под утро последние строки кода, перед тем как отправить билд на сборку. Он уходит спать, а в створках серверов рождается новая, прекрасная, совершенно чудовищная Галатея, умышляющая разрушить мир. Но это ему снится, а по ту сторону серверов ничего нет, кроме электронов, протонов, микросхем, печатных плат и проводов под напряжением.
Лет десять назад я хотел написать рассказ про человека, который фотографирует свои управляемые сны. Эти сновиденческие фотографии он складывает у себя в памяти, но перенести их в реальность никак не может, это вообще невозможно.
Теперь, кажется, появилась такая возможность. Генерировать с помощью нейросети что-то сноподобное и переносить его в реальность.
Вот новая подборка картинок, которые я сгенерил за последние дни. Вряд ли их можно считать полноценными готовыми изображениями, но как концепты для дальнейшей доработки — вполне.
Современные нейросети воплощают мечту древнего человека о магической силе слова. Заклинания были обращены к реальности, которая подразумевалась тождественной человеку. Если к вещи можно было приложить слово, она была реальной; если на вещь можно было воздействовать словом, она взаимодействовала с человеком. Реальным было всё, что могло понимать слово. Для нас до сих пор то, что не поддаётся слову, чуждо реальности.
Мы, ходячие нейросети, по своему образу и подобию создаём новые нейросети, на которые можно гораздо легче и успешнее воздействовать словом. Таким новым словом становится код программиста, заклинание более сильное и конкретное, чем древние. Это заклинания для просвещённых. Непросвещённым доступны более слабые и неточные заклинания, но и они обладают магией, которой подчиняется нейромашина.
Язык отражает структуру мышления, а не структуру реальности. Поэтому создать нейросеть и взаимодействовать с ней легче, чем воздействовать на реальность. Реальностью до сих пор называется то, способно называться; реально то, что называется. То, что отражается в языке.
облако тэгов
