В наши дни физиологические и биологические факты охотно кладут в основу фантастических романов и повестей. Но при этом не всегда учитывается элемент научной последовательности. Так, например, талантливая книга Беляева "Человек-амфибия" грешит в физиологическом отношении против истины: амфибия отличается не только тем, что в личиночном состоянии дышит жабрами, но еще и тем, что имеет совершенно другой водно-солевой и белковый обмен. Человек, превратившийся в амфибию, выделял бы в сутки в среднем 70 литров воды, как это и имеет место у лягушек, выделяющих столько мочи, сколько весят они сами. Такова сила взаимных корреляций органов и систем развивающегося организма: нельзя тронуть один какой-либо!
Часто говорят, что у нас нет научно-фантастического романа — всего два-три автора, всего пять-шесть книг.
Если подойти к вопросу формально, то это неверно. У меня записано пятьдесят восемь названий советских научно-фантастических произведений, созданных двадцатью шестью авторами. Вероятно, библиография эта не полна.
Но, по существу говоря, сетования справедливы.
Из этих пятидесяти восьми книг едва ли наберется двенадцать, заслуживающих хоть какого-нибудь внимания читателей и критики.
Выходило много псевдонаучной и псевдофантастической псевдолитературы в 1925-1928 гг. Такие книги выпускались частными издательствами, писались авторами, имен которых никто нынче не помнит, — это были типичные образцы "вагонного" чтения. Лишенные и творческой фантазии и самых скромных литературных достоинств, эти книги теперь забыты — и поделом. Нечего о них вспоминать.
А.Ивич. Научно-фантастическая повесть // Детская литература, 1938, № 7-8.
Запад в реальности переживал научно-техническую революцию: была разработана теория относительности, шла электрификация, зарождалась авиация. Жизнь менялась на глазах. Россия – отставала.
Ну да, конечно: в России не было ни авиации, ни электрификации, ни теории относительности. Только пенька и ворвань. А уж о переплетении тематики технической и социальной модернизации читатель и догадываться не должен.
Научная фантастика – это литература, которая позволяет нам ощущать себя современными людьми... Все были увлечены техническим прогрессом и, как следствие, научной фантастикой. Там искали ответ на вопрос о масштабах предстоящей модернизации. Инновации давали пищу научной фантастике, а научная фантастика становилась дополнительным стимулом для научных исследований, философских теорий и политических доктрин.
Действительно, тема влияния науки и техники на жизнь человека в первой половине прошлого века звучала очень сильно. Но вот фантастика в этом поле ("научная фантастика" — не успел Я.Перельман выдумать это словосочетание, как поперли комментарии про необходимость подлинной научности, ведь должна же эта ваша новая литература чем-то отличаться от просто фантастики) находилась на периферии этой темы и всеми участниками процесса воспринималась как вспомогательный второстепенный элемент. Это было даже не "гетто", такой скорее загончик для стареющих цирковых акробатов. Подобное восприятие научной фантастики проходит сквозной нитью как через дореволюционные, так и в особенности через советские публикации.
Позже, при Сталине, научная фантастика подвергалась жесточайшей цензуре и даже гонениям.
Написано неуклюже, для индульгенции, но по сути правда.
Тогда не было разницы между научно-технической журналистикой и литературным жанром научной фантастики, между реальными новостями и фантазиями о будущем. В восприятии российского читателя научная фантастика так или иначе находила подтверждение в новостях.
Дело не в том, что "это фантастику заставляли писать так, чтобы она не отличалась от научно-технического очерка", — ведь и автор указывает, что предметом исследования является ситуация до 1922 года. Скорее, данное наблюдение (можно подвергать сомнению его корректность) еще раз подчеркивает, насколько сильным в российском обществе было подспудное, не реализуемое и не реализованное до 20-х годов желание модернизации.
Научная фантастика сформировалась как отдельный литературный жанр именно в России...
Мало выдумать термин (кстати, Перельман его впервые использовал в журнале "Природа и люди" в 1914-м, и большая лакуна в 20 лет несколько как бы лишает почвы концепцию автора), нужно чтобы жанр начал функционировать и сформировались его особенности, характерные черты — в России это происходило уже в 20-е годы, почти параллельно с Америкой.
Но в целом хорошо, конечно, что зарубежные исследователи пишут про отечественную историю. Ведь нет пророка в своем отечестве. О происходящем в российской фантастике скоро будем узнавать из книг вьетнамских антропологов.
"Представим себе в свободном пространстве несколько почвенников, которые, положим, составляют селение обитателей космоса..."
26 марта 1883 года. "Почвенник" — так в ранних записях Циолковского называется космическое обиталище. Статья "Свободное пространство" писалась с февраля по апрель.
цитата
"Обитателю космоса необходимо совершить переезд из того селения, в котором он находится, в соседнее...
Положим, что дана бочка, наполненная сильно сжатым газом. Если отвернуть один из ее кранов, то газ непрерывной струей устремится из бочки... Результатом этого будет прямолинейное движение... Посредством кранов можно так управлять отбрасыванием газа, что движение бочки или полого шара будет совершенно зависеть от желания управляющего кранами..."
(По статье В.Львова "Прямое восхождение", "Нева", 1966 № 2)
Осуществима ли такая операция пересадки жабр акулы человеку, о которой рассказывает автор этой книги?...
На это приходится ответить, что здесь автор совершенно оторвался от реальных законов природы и его фантазия не имеет никаких оснований на осуществление даже в ближайшем будущем.
Автор, рассказывая о превращении юноши в человека-амфибию, решает вопрос чрезвычайно просто. Стоит только ребенку пересадить жабры молодой акулы и «изменить всю работу человеческого организма», и Ихтиандр готов.
На самом деле здесь имеются непреодолимые трудности. Даже самое смелое воображение не в состоянии хотя бы приблизительно наметить те пути, которыми можно было их разрешить. И не спроста автор предпочитает обходить молчанием эти трудности.
Поэтому фантастическое представление о пересадке жабер от молодой акулы человеку не имеет ровно никакой основы в современных достижениях биологии.
Чтобы сделать Ихтиандра действительно существом, способным жить одинаково и на суше и в воде, Сальватору надлежало разрешить, помимо пересадки жабер, и другую трудную задачу: именно предохранить Ихтиандра от неминуемого окоченения в холодной водной среде. Или Ихтиандр должен был стать холоднокровным существом, какими являются рыбы и амфибии, или ему следовало пересадить огромные пласты подкожного жира. Но тогда Ихтиандр превратился бы в неуклюжее, безобразное существо, совершенно беспомощное на суше.
Не стремление превратить людей в земноводных существ, а совершенствование техники глубоководных исследований поможет нам овладеть богатством моря. Отсутствие жабер не мешает нашим эпроновцам строить на большой глубине замечательные инженерные сооружения и поднимать ими на поверхность огромные затонувшие корабли. По сравнению с работниками Эпрона, производящими на глубине многих метров электросварку и ворочающих своими механизмами огромные тяжести, Ихтиандр, вооруженный только ножом, кажется жалким и беспомощным.
Малоправдоподобным в этой книге кажется возможность существования такого чудесного научно-исследовательского института, какой имел Сальватор. В капиталистических странах честным трудом нельзя заработать средств не только на постройку института, но даже и на оборудование маленькой лаборатории. Бескорыстные и талантливые люди не наживают там капиталов, но ночуют подчас под арками мостов или торгуют спичками и зубочистками. В буржуазных странах имеются неплохие исследовательские институты, но все они созданы ценою ограбления рабочих масс, построены на средства эксплоататоров и тунеядцев. В настоящее время в условиях погибающего капитализма эти институты хиреют и чахнут. Дворцы науки можно построить только у нас, где в корне уничтожены возможность эксплоатации человека человеком и где социалистическое государство предоставляет неограниченные средства на научные исследования. Живи Сальватор в нашей стране, он, конечно, не стал бы создавать земноводных обезьян и воспитывать Ихтиандра, а свои большие способности и знания направил бы на то, что действительно нужно и полезно для человечества.
облако тэгов
