Дмитрий Биленкин «Загадка века»

Вы, без сомнения, помните моего знакомого тов. Печкина. С ним недавно произошла странная история, о которой я Вам и пишу, зная Ваш интерес к различным таинственным случаям и явлениям. Зайдя 22 апреля с. г. в продмаг № 2 за соленой сельдью, тов. Печкин обратил внимание, что продавщица завернула ему купленную сельдь не в оберточную бумагу, а в страницу какой-то книги. Как человек, склонный к порядку, Печкин попросил обернуть сельдь, как то положено правилами, в бумагу, для того предназначенную. В ответ продавщица произнесла гневную тираду о том, что с оберточной бумагой в стране туго, что она покупателям не слуга и что тов. Печкину надо бы радоваться, что в магазин вообще завезли селедку, а не строить из себя привереду. В заключение своей речи продавщица выхватила откуда-то из-под прилавка клочок оберточной бумаги, упаковала в него сельдь, а злополучную книжную страницу швырнула Печкину в лицо. Последний машинально поймал листок и сунул в карман, после чего поспешил уйти. Придя домой, он занялся приготовлением ужина и совсем забыл о странице в кармане, но она весьма скоро напомнила о себе навязчивым селедочным запахом. Печкин достал ее из кармана и хотел уже было выкинуть в мусорное ведро, но из чистого любопытства посмотрел, что на ней напечатано. Первый же взгляд заставил его забыть об ожидавшей его сельди с луком, жареной картошке и бутылке «Столичной», так как содержание страницы оказалось совершенно удивительного свойства. Тов. Печкин бросился обратно в магазин, умоляя продавщицу вспомнить, из какой книги была вырвана страница и где эта книга сейчас находится. К сожалению, он к тому времени уже успел выпить рюмку водки, и продавщица, почувствовав исходящий от него соответствующий запах, назвала тов. Печкина – порядочнейшего человека! – «алкашом проклятым» и пригрозила ему милицией. Печкин принужден был уйти ни с чем, но был полон решимости разгадать тайну книжной страницы столь странного содержания. Воспроизвожу это содержание здесь дословно.

«Будничным утром в голову лезут будничные мысли. «Не опоздать бы!» – одна из первых у таких как Колян. Щелчок выключателя озарил комнату, резким и неприятным спросонья светом энергосберегающей лампы. Снаружи в январском сумраке ответно вспыхивали вертикальные ряды окон новостроек – Москва просыпалась привычно и торопливо. Вскочив с постели, продавец-консультант натянул толстовку и, позевывая, заспешил на кухню. Купленная в кредит кофемашина заскрежетала и заныла, и пока в кружку лилось обжигающее кофе, Колян, успел обмахнуть лицо бритвенным станком с тройным гибким лезвием. Сев за стол, он по обыкновению включил лежавший на кухне планшет, и бессмысленно пробежал глазами ленту новостей. В конце был прогноз погоды: ожидался первый в эту зиму настоящий сильный снегопад. «Значит, снова пробки», – отметил Колян и, дожевывая на ходу, устремился в переднюю. Электробус и правда запоздал, но вот «Иволга» МЦД не подвела. Так что дорога заняла обычные 2 часа и Колян успел проскочить мимо главного менеджера, прежде чем цифры на электронном табло...»

На этом текст обрывается.

Прошу не считать это шуткой: тов. Печкин принес книжную страницу мне, и она, по-прежнему припахивая селедкой, хранится в моем письменном столе. Текст, без сомнения, типографский, разве что бумага тонка и низкого качества, а набор выполнен непривычно крупным шрифтом, словно в книге для детей. Однако Вы, должно быть, заметили, насколько неграмотен этот текст: запятые отсутствуют там, где они, согласно правил пунктуации, должны стоять непременно, и, наоборот, имеются там, где их быть не должно. Писать в художественной литературе числа цифрами, тем более такие короткие, как два, также противоречит языковой норме. Употребление жаргонного, «дворового» прозвища «Колян» – верный признак дурного вкуса автора текста. А главное свидетельство его безграмотности – слово «кофе», отнесенное к среднему роду! Я удивлен, что нашлось издательство, пропустившее столь изобилующее ошибками произведение в печать без должной корректуры.

Мой дальний родственник студент Рожков, которому я показал этот отрывок, – парень неглупый, но большой фантазер – вздумал предположить, что перед нам не что иное, как подлинная зарисовка жизни в Москве будущего, невесть как попавшая в наше время! С одной стороны, в этом есть свой резон: в отрывке упомянуты энергосберегающие лампы, машина, варящая кофе, электробус, электронное табло. Сюда же можно отнести «вертикальные ряды окон» – совершенно понятно, что Москва будущего будет застроена высотными зданиями многосотметровой высоты. С другой стороны, текст полон деталей, если вдуматься, просто нелепых, каких в будущем быть не может никак.

Самая главная нелепица – это упоминание о покупке в кредит. Всем известно, что продажа в кредит есть ярчайшая черта капиталистического общества, фактически узаконенная кабала для рабочего класса. Можно допустить, что в некотором, не столь отдаленном будущем капитализм и кредит еще сохранятся, но речь-то в тексте идет о столице нашей советской Родины Москве! Впрочем, может быть, имелось в виду, что у упомянутого в тексте Николая просто подошла очередь на покупку машины для варки кофе, вещи, вне всякого сомнения, дорогой и дефицитной, а нужной суммы денег на тот момент не оказалось. Вот и пришлось брать кредит в сберкассе, если в будущем подобные услуги будут предоставляться простым гражданам. Далее, как можно ехать на работу два часа? Я знаю, что Москва велика, но на метро ее можно проехать из конца в конец менее чем за час. Между тем о метро не говорится вообще, зато в качестве транспортного средства упомянута какая-то «Иволга» МЦД. Что скрывается за сокращением МЦД, я определить не смог. «М» наверняка означает Москву (или как раз таки метро?), «Ц», возможно, – «центр» или «центральный», а вот «Д»… Если уж речь идет о двух часах, то напрашивается расшифровка «дальний». Получается, что люди в Москве будущего станут ездить на работу в дальних поездах? А если принять во внимание «птичье» название, то получается, что «Иволга» – это летательный аппарат, которые, без сомнения, и должны стать общественным транспортом будущего. Но тогда какие же размеры должна иметь тогдашняя Москва, если ее пределы допускают как минимум два часа лету?! Есть и еще одна странность – упоминание о толстовке. Вы ведь помните, дорогой Иннокентий Петрович, довоенные годы, когда носили такие вот свободные рубахи навыпуск. Что же, в области мужской одежды произойдет возврат к нэпманскому прошлому?

Но вышесказанное, хотя и с большими натяжками, можно признать допустимым. В самом деле, откуда нам знать, насколько вырастет Москва через десятки или даже сотни лет, какой в ней будет транспорт и какими станут тогдашние моды? Но есть в тексте и такое, что кажется полной бессмыслицей. К примеру, что за должность – продавец-консультант? Продавец на то и продавец, чтобы продавать, а не консультировать. А «менеджер»? В русском языке такого слова нет, и ясно только, что оно заимствованное. По-видимому, речь идет о каком-то автомате, который стоит в проходной и отмечает табель всем входящим и выходящим работникам. На нем, очевидно, и установлено электронное табло, указывающее время прихода-ухода. Но почему этот «менеджер» главный? Логично предположить тогда, что есть и меньшие по размерам «менеджеры», отмечающие приход и уход в отдельных корпусах или помещениях. Это свидетельствует о строжайшей трудовой дисциплине на предприятии, где работает упомянутый в тексте Николай, – возможно, это авиационный или оружейный завод или конструкторское бюро. Тогда понятна его роль ученого консультанта, но становится непонятной ипостась продавца. К тому же он держит на кухне планшет – но планшет есть орудие труда представителей полевых профессий – геологов, топографов, а никак не продавцов! И каким образом планшет можно включать (а значит, и выключать)? Как планшет может показывать новости, да еще на какой-то ленте? Возможно, речь идет о чем-то вроде телевизора, но почему он назван планшетом и лежит (?!) на кухне, а не стоит, как полагается, на почетном месте в гостиной?

Совершенно непонятно и упоминание о пробках в связи со снегом. Пробки в городской квартире, естественно, должны находиться под крышей что сейчас, что в будущем, и снег туда попасть, растаять и вызвать замыкание и выбивание пробок не сможет никак. Да и какой первый снегопад может быть в январе, когда, как всем известно, морозы в Москве достигают тридцати градусов, а дворники уже не справляются с сугробами? Если таким образом нам описывают изменившийся климат, значит, речь идет об очень далеком будущем. Студент Рожков прямо загорелся этой идеей, но я сумел вернуть его на почву реальности. «Скажи мне, – заявил я, ткнув пальцем в злополучную бумагу, – в каком таком будущем, через много веков, люди будут бриться ручными бритвами, если уже сейчас, в нашем настоящем, существуют бритвы электрические?» Рожков, лишь недавно начавший бриться, так и застыл с открытым ртом – ему и в голову не пришла столь простая мысль.

Так было покончено с неумными фантазиями моего дальнего родственника с не в меру богатым воображением. Однако загадка текста остается загадкой, и я продолжаю размышлять над ней. Вся надежда на Вас, глубокоуважаемый Иннокентий Петрович, на Вашу мудрость и проницательность.

С уважением,

Ваш Ф. Соковнин

P. S. Есть ли в Вашем областном центре в продаже колбаса? Если да, не откажите в любезности сообщить о том телеграммой: я не премину тотчас приехать и заодно, зайдя к Вам, покажу эту странную книжную страницу.