Отличная сказка Гофмана, одна из тех, что и впервые прочиталась с интересом, и сейчас, будучи перечитанной, засияла новыми красками.

Я её читал после «Золотого горшка». И обе эти истории типично гофмановские – с его удивительной выдумкой, с пёстрым проявлением фантастического, с героями – поэтическими душами (такой герой преимущественно студент), видящими мир в его истинном иногда сказочном виде; и эти герои будто противопоставлены персонажам обыденности, прозаическим, обмороченным всевозможными чарами.

Отличие «Крошки Цахеса…» в том, что эта повесть выглядит более цельной. Фантазия тут будто бы сдержана рамками сюжета, она не фонтанирует, уносясь куда-то далеко в сторону, но, тем не менее, эта фантазия всё так же пестра и прекрасна. И сюжет здесь более чёткий, более явный – и от того более явной выглядит и мораль. И история более похожа на сказку, особенно финалом, в котором

Если читая впервые я, конечно же, запомнил самого Цахеса с его фантастической способностью присваивать себе заслуги других (ошкури эту способность от фантастического налёта, и сразу вспомнятся совсем не сказочные персонажи, кои каждому, наверное, встречались в жизни), то сейчас меня увлекли детали. Странно, но народ фей, описанный здесь, чем-то напомнил эльфов Толкина – это не идеальные во всём существа, а будто бы действительно какой-то народ (в лице феи Розабельверде), способный и на ошибки (хоть и с благими намерениями) и на поступки весьма сомнительные… Как и доктор Проспер Альпанус чем-то напомнил Гэндальфа (особенно в магическом поединке с феей) – он не только светлая сторона, помощник героя, но и имеет свою собственную линию, свои интересы. Да и вообще, есть что-то такое и не совсем типичное – эта сказка противостояния, борьбы с неким противником, обладающим силой узурпировать пусть не мир, но славу и влияние других людей; и, несмотря на малый рост и уродство, противник этот выглядит очень внушительно.

Ну и стоит отметить отличный юмор и иронию, которые тут иногда блестят едва ли не лучшим у Гофмана образом.

Гофман он, конечно же, разный – от сатиры до мистики, от патетических историй об искусстве до чудесных сказок. Но мне больше любим этот Гофман – Гофман «Ночных этюдов». Его мистика – от сатанизма и разбоя «Игнаца Деннера» до рока «Майората» – тонкая, тревожащая, атмосферная. Хотя этот сборник не только о страшном, есть тут место и юмору, и романтическому пафосу, и даже чему-то такому гротескному, сочетающему и то, и другое, и третье. Именно это было первым из лиц Гофмана, что я видел, и именно от него, меня пленившего, я виду отсчёт всему.

Здесь были лучшие из его вещей для меня – уже упомянутые «Майорат» и «Игнац Деннер»; здесь был и в принципе первый рассказ, прочитанный у него – гротескный «Песочный Человек». Я не скажу, что всё в этом сборнике мне понравилось – вовсе нет. Та же «Церковь иезуитов» была из разряда «не моё», а «Обет», например, казался слишком уж пафосным. Но общее ощущение от сборника осталось очень сильное. Он и составлен занятно – обе части как под копирку со страшными рассказами-сердцевинами, окутанными, будто пеленой, философскими историями. И очень пришлась ко двору последняя история («Каменное сердце») – саркастическая, будто лукавая насмешливая улыбка в финале; и это вот тоже очень по-гофмановски.

В предисловии (не авторском, а издательском, что есть, увы, не во всех изданиях) напрямую говориться о том, что этот рассказ во многом парадирует художественные произведения своей эпохи. И правда, автор целыми монологами заимствует из разного рода романов (опять же, без редакторских сносок об этом можно было и не узнать). И тут всё становится на свои места. Да, ирония, гротеск, сарказм, во многом видный и без всяких сносок, как, например, история с тюленем или замечания по поводу двух сестёр Юлии – и в правду очень улыбает. Это главное здесь, потому и «сердцевинная» чуть пафосная (возможно пародийно пафосная) уходит куда-то в сторону под хороводом пестрых старческих фигур, танцующий и играющих в мяч, заслоняется и тюленем, и козлом, воспроизводящим портняжек… Фейерверк и хоровод насмешек. В том числе и над самим собой – над любимой темой двойников, в частности. И это вот истинно гофмановское. И даже то, что этот рассказ стоит финальным в мрачном сборнике «Ночные этюды» – вот так взять и напоследок посмеяться во всю и над всеми: «Страшно было? А ты и поверил!»

Интересный момент, кстати, — пародийность. Из всех процитированных Гофманом автором, сейчас мало о ком услышишь (Шекспир – исключение), а сам Гофман, их парадирующий, теперь несомненный классик. Превратности судьбы.

После «Санктуса» и «Церкви иезуитов» в сборнике «Ночные этюды», наконец-то снова наступило время рассказов мрачных. И эта история, начавшись как забавное размышление о причудливом и чудесном, постепенно стала обрастать подробностями тревожащими, пугающими. Надо сказать, мне очень нравится, как автор частенько добавляет чёрных красок медленно, всё сгущая и сгущая их. И тут такое было.

Магнетизм. Этот рассказ иллюстрирует то, что автор не просто составлял пугающие истории, но и изучал человеческую природу, темную человеческую сторону, тот же магнетизм. И тут происходит нечто очень интересное. Магнетизм, как явление для данного времени почти научное, здесь вроде бы и предстаёт как некое объяснение, но, в то же время, он неотделим от мистического, сам становится эдакой стороной ворожбы и злых чар. Магнетизм тут пугает как черная магия и неотделим от неё. И получается, что и само объяснение тревожит. Впрочем, и объяснение с типичной для Гофмана манерой рассказывать предысторию в конце, не открывает всего полностью (так я чувствовал). И это тоже здорово, будто подчёркивает состояние героя, который словно был зацеплен краем событий и сам того не ведая играет в них фатальную роль.

Хорошая история, интересный сюжет, мрачная атмосфера наваждений и присутствия таинственных непознанных до конца и потому страшных сил. И множество действительно пугающих намёков и образов

В какой-то момент вспомнились «Эликсиры сатаны»; да что «в какой-то» – в эпизоде пленения героя, его пыток и явления нечисти. Рассказ и вправду имеет с романом некоторые параллели – тема искушения, рока, уходящего корнями в прошлое (даже страшная предыстория, открывшаяся в конце – такой же ход был и в «Эликсирах»), преступления и сатанизм. Рассказ в чём-то очевиден – немецкий романтизм во всей её мрачной красе, с чётким разграничением на тёмное и светлое, хороших и плохих, с бессмертной человеческой душой, как полем для битвы двух полярных сил. Но эта очевидность и стереотипность готического рассказа не идёт ему в минус. Он хорош во всём этом. Он увлекает и держит в напряжении.

Если сравнивать его с предыдущим рассказом из «Ночных этюдов» («Песочный Человек»), то «Игнац Деннер» кажется проще, но увлекательней. В нем нет места для авторских отступлений, ценных, но тормозящих сюжет и чаще патетических – и потому история кажется цельной, чёткой, и даже динамичной.

А ещё – я последнее время часто это говорю, мол, «разве это не триллер?» ¬ – но рассказ сразу зацепил ощущением тревоги. В, казалось бы, безобидных вещах чудился тайный мрачный смысл. Автор отлично играл намёками, придавая событиям сверхъестественный ореол ужаса – но сначала ощущается психологическое давление некой ловушки, чужой воли и воли обстоятельств, довлеющих над героем, так что, когда в сюжет прорывается сверхъестественное, оно бьет как обухом по голове… И всё это просто блестяще.

Единственное, что я поставил бы рассказу в вину, так это то, что осторожный герой иногда довольно глупо и неестественно забывает об опасностях.

Но всё равно ощущения от рассказа остались прекрасные. То, что нужно для холодного осеннего вечера.

Сейчас я этот роман не читал – слушал. Спасибо (в больших кавычках) больничному лечению. И вот сейчас спустя десять лет после прочтения уже книжного, я удивился: как это раньше не запомнилась концовка? Да, по большому счёту, помнилось только бичевание филистерства в половине от лица кота (то самое М.П.). И все. Ну и, пожалуй, то, что роман казался нудным (особенно после “Эликсиров дьявола”) – читал я его, читал, а он никак не кончался… Хотя последнее, увы, не изменилось и сейчас. Все-таки старинная манера писать обстоятельно, растягивать повествование пафосом и манерностью наскучивает, и иногда ох как наскучивает…

Впрочем, на этот раз (видимо повзрослел я за эти десять лет) осознание факта, что это главный роман у Гофмана интерес поддерживало. И было приятно смотреть, как автор будто впрыскивает в него главные свои темы, главные мысли и наработки. И разбирать это тоже интересно. Интересно ловит какие-то другие его произведения тут. Вот и мелькнувшие двойники. И упомянутая мельком собака Берганца. И преступление в прошлом и преступный монах, будто сбежавший из «Эликсиров дьявола». И кот, сатирически отражающий мир света и творческой братии, да и вообще мир людей – тоже символически гофмановский. Ну и сам Крейслер. Давний герой автора и его альтер-эго, настолько явное, что он сдабривает его биографию своей; и не являются ли эстетические нормы Крайслера нормами самого Гофмана? А Абрагам Лисков – настройщик роялей, учитель и старший друг Крейслера – это всё то доброе и волшебное, что было в произведениях автора и раньше – эдакий многознающий волшебник-учитель, со своими тайнами и душевными ранами (по-моему, история с невидимой девушкой – одна из самых интересных тут).

Да, роман тянулся, был загущен многословием и пафосом, да и происходило в нём не так уж и много – житие учёного кота улыбало, но не более; история Крейслера содержала интересные и местами запоминающиеся детали, однако, казалось, что сюжет её так и замкнётся в романтическом треугольнике Юлия-Крейслер-Гедвига. Однако к концу вдруг разожглось, да не на шутку! Возник откуда-то клубок, сотканный трагичным прошлым и сжимающийся в не менее трагичном настоящем. Сложный клубок. Даже кровь хлынула. И обидно сделалось – что на этом-то месте и кончается всё, только по-волчьи подхлестнув аппетит. И если помнится после первого прочтения, мне хотелось сказать: да, кое-что интересно, но продолжение я читать бы не стал (странно, я что читал тогда не так внимательно, что ли?). То сейчас я прочитал бы, и с большой охотой – особенное, если этот накал сохранился бы (а по примечанию автора, на то надежда была). Но, увы… Свойства многих Magnum opus – быть трагическим образом незавершёнными…

Сальватор Роза, герой новеллы, действительно существовал, это реальный (очень хороший) художник XVII века, значительно опередивший своё время. Его биография в подаче Гофмана немножко изменена, но, в принципе, соответствует фактам. Действительно, он был поэт, очень популярный, действительно, основал успешный театр и там сам выступал в пьесах своего сочинения — говорят, даже Понтифик инкогнито посещал эти представления — и, действительно, Сальватор Роза помогал молодым художникам.

В общем, новелла представляет собой не очень тщательную стилизацию под итальянскую новеллистику XVII века. При чтении немного мешает грубость портретов отрицательных персонажей, этакая фарсовость, свойственная простонародной «гробианской» литературе эпохи барокко, но довольно странно выглядящая в тексте рафинированного романтика Гофмана. Однако увлекательный сюжет и хороший темп повествования сглаживают этот неприятный оттенок. Ну, предположим, Гофман в момент написания «Синьора Формики» находился под впечатлением от чтения «гробианских» книг, типа «Шельмуффского», и внёс в повесть ненужную вульгарность.

Как бы там ни было, положительный эффект перевешивает. Интересная картина Рима эпохи барокко, данная с точки зрения уличного пройдохи, трогательность чувств молодых людей, визуальные отсылки к итальянской жанровой живописи XVII века и даже немножко «караваджинизма»... В общем, приятное чтение.

К тому же, я люблю картины Сальватора Розы и восхищаюсь его биографией, более сложной и запутанной, чем это изобразил в своей непростой новелле Э.Т.А.Гофман.

Сложно, неоднозначно, но интересно. Это если вкратце. Подробнее высказаться о романе — задача нелёгкая, ибо граней, оттенков, смыслов, вопросов и выводов гораздо больше, чем кажется при прочтении. И, разумеется, впечатление первичное, то есть возникающее во время знакомства с текстом и сразу после завершения оного, и то, которое кристаллизуется спустя определённое время — отличаются друг от друга. Не радикально, но достаточно. В этом я убеждён, хотя и пишу отзыв всего через два с половиной часа по окончанию чтения.

На поверхности мы видим типичное столкновение мира мещанского, обывательского и мира чистого творчества и полёта мысли. Казалось бы, избитая тема даже по тем временам. Тем не менее, раскрыта он своеобразно, ибо Гофман — писатель неординарный. Более того, роман в определённой степени автобиографичный. Достаточно вспомнить, что один из псевдонимов Гофмана — Иоганн Крейслер, а его кота звали Мурр. Что ж, в этом улавливается и комедия, и драма произведения.

Центральное место произведения занимают рассужденим о творчестве и личности творца. Разделение на гениев и ремесленников — это не только боль главных героев (Крейслера и Мурра), но и данность реальности, эдакое диалектическое столкновение и единство противоположностей. Другой парой, очевидно, являются «нормальное» общество и творцы прекрасного.

На примере кота Мурра очень тонко показано становление гения, человека не от мира сего. Причём это подано с иронией и базапелляционной уверенностью в собственное совершенство, которое присуще, пожалуй, только котам. При этом видны терзания и метания в поиске места в жизни и признания, притягательность и губительность соблазнов. «Макулатурные листы» понравились куда меньше в силу того, что сама история с интригами в безвестном немецком княжестве не столь привлекательна, как похождения и рассуждения учёного кота.

К чему никогда нет претензий в произведениях Гофмана — язык и стилистика. Они привычно на высоте. Пусть манера весьма изыскана и слишком непривычна для нашего времени, она прекрасна. В наш век аббревиатур, сокращений и малоречивости, тексты Гофмана — настоящий кладезь красноречия и безупречного «высокого» языка. Собственно, «Житейские воззрения кота Мурра» являются хрестоматийным примером мастерства автора. Несмотря на вполне определённую сложность восприятия. Всё же роман философский, а не развлекательное чтиво.

С книгами Гофмана у меня отношения сложные. Тяжело он читается, долго, слишком витиевато и многословно выражается. Но как-то потом долго вспоминаются его книги, чем-то он всё-таки меня неизменно цепляет.

Вот и воззрения кота поначалу казались скучными, особенно же скучны были отрывки про княжеский двор, маэстро Абрагама и Крейслера. Но как-то постепенно пошло веселее, Гофману удалось заинтриговать меня сюжетом, так что даже стало жаль, что многие тайны так и не раскрылись и история Крейслера в связи со смертью кота и обрывом его записок осталась не завершена. Еще мне почему-то было очень досадно, что не указана причина смерти кота: как Мурра-персонажа, так и его прототипа.

В книге кроме житейских воззрений кота довольно много житейских воззрений собаки — пуделя Понто, приятеля Мурра. И надо сказать, что пуделиные воззрения отличаются куда большей житейский мудростью и многое в поведении человека изобличают прямым текстом, тогда как речи кота более иносказательны, и часто не очень-то умны, но в том-то вся и прелесть. Кот — во многом пародия на человека.

Выбранный Гофманом прием перемежать записки кота биографией Крейслера, причем обрывая на полуслове и то и другое, мне до сих пор нигде не встречался. Это было интересно. Юмор Гофмана тоже очень хорош и многогранен: где-то уход в пародию, где-то в сатиру, где-то в иронию.

Вот например: «... да и много спустя после того, как я столь решительно высказался против лености, никому не приходило в голову требовать, чтобы я на собственном примере показал проповедуемое мною геройство».

Гофмана-юмориста я увидела впервые, раньше совсем не замечала за ним этого качества.

Рассказ о герое, который не мог быть одинаково добрым ко всем и объяснял это особенностью своего сердца, дескать, каменное оно.

Притча о карнавале или даже каком-то костюмированном бале, где герои сменяют друг друга, костюмы блещут своей вычурностью и необычностью, мужчины говорят такими высокими штилями, а женщины поют, плачут и влюбляются.

История, которой не хватает объёма, развив её, мог бы получиться и детектив и нравоучительный роман или мистика о борьбе Добра и Зла в одном Сердце или роман взросления. Письмо, отправленное чуть поспешно, ярко, но столь быстро тают вспышки, игриво, но без затягивания и интриги.

Прекрасный и мягкий язык, очень текучий, поэтому и читать само удовольствие. Хотя сам сюжет несколько сумбурный, растянутые описания смешиваются со скомканной историей самого главного героя, и иногда вдруг возникают целые пробелы: локации могут поменяться буквально в следующем абзаце, хотя до этого не было ни слова, что персонажи куда-то отправились. Особенно это заметно во второй части, где герой вдруг случайно убивает человека, а потом его каким-то непостижимым образом принимают за него, будто никогда не видели настоящего, да и сам он очень быстро согласился принять эту личину, хотя и остался собой — тут я просто запутался.

Поражают удивительные совпадения, когда Медардус встречает людей, так или иначе связанных с собой, с его знакомыми и людьми из монастыря, причем один из них, как и Медардус, тоже выпил дьявольского вина и начал творить не пойми что. История сумасшедшего художника тоже очень похожа на историю Медардуса, а потом вдруг выясняется, что в тех событиях участвовал отец Медардуса. Вот это совпадения.

Главный герой как бы видит себя со стороны, слышит, что о нем думают другие, понимает, к чему может привести его поведение, но ему не хватает воли, чтобы это предотвратить. Однако под конец он все же находит в себе силы, но при этом не столько в вере, сколько в любви.

Не особо понятна религиозная составляющая романа, то ли автор рьяно верует, то ли тонко насмехается над верой. Когда проповеди читал нудный старикашка, в монастырь ходило мало людей, как начал более интересный Медардус, сразу стало мест не хватать, все уверовали; так прихожане хотят слушать проповеди или интересные сказки?

Произведение довольное сложное для восприятия, особенно для тех, кто никогда или редко читает старые книги, в которых изобилует философия и глубокое самокопание. Когда автор начинает разъяснять, становится только хуже, особенно во флэшбеке о предках Медардуса и самый конец, где Леонардус рассказывает о похождениях Медардуса и его двойника, как это выглядит со стороны, и что не все так очевидно, как кажется.

Некоторые моменты просто необъяснимы, но на то он и жанр мистика, чтобы некоторые вопросы оставлять без ответов.

Сколь тонка материя привычного мира и сколь малых усилий достаточно нам для соприкосновения с тем, что находится по ТУ сторону, можно узнать внимательно (и с большим интересом) выслушав рассказ духовидца Теодора. Ведь может статься, что одного странного движения руку в окне пустого дома или дыхания на зеркале будет достаточно для возникновения магнетической связи с кем-то/чем-то иррациональным, зловещим. Так хорошо воплощаемая Гофманом в его творчестве «глубочайшая истинность окутывающих нас неисповедимых тайн» здесь выражена особенно явно и глубины эти повергают душу в смятение, напоминая, что человек — лишь пылинка на пюпитре Вселенной.

Пожалуй, самый мистичный рассказ из цикла «Ночных этюдов».

«Несмотря на свою слепоту и на темноту, окружающую нас, мы тщимся продвинуться вперед. Но подобно слепому, который по шелесту листьев, по журчанию и плеску воды узнает близость леса, в котором надеется найти прохладительную тень или ручей, который утолит его жажду, и достигает таким образом цели своих желаний, подобно этому слепому мы, прислушиваясь к тихому шуму крыльев витающих вокруг нас неведомых существ, предчувствуем, что странствие наше ведет нас к источнику света, перед которым глаза наши прозреют!»

И снова Гофман вводит своих персонажей во искушение, ввергает в сомнения, пробуя дух человеческий на излом. И, несмотря на всю «художественность» персонажей, в их муках и радостях чувствуется подлинное биение жизни, отчего такими волнительными и оказываются при прочтении эти строки. Победа добра над злом представлена здесь не столь триумфально, как, к примеру, в «Элексирах сатаны», но тяжелая борьба за добродетель оставляет столь же глубокий, неизгладимый след.

Сильная повесть, позволяющая не только вступить на путь такой борьбы, но и прикоснуться к чуткому романтизму и мистицизму начала 19 века.

Собственно, первый детектив в истории жанра. Не такой «правильный» и классический, как истории Эдгара По о сыщике Дюпене (потому что отсутствует этот самый сыщик), но, тем не менее, самый что ни на есть настоящий — с убийствами и их разоблачением. Повествование выстроено безупречно зловеще и затягивает читателя целиком, без остатка с самых первых страниц — от вас требуется лишь толика воображения и готовность погрузиться в ту удивительную эпоху. В отзыве под ником Charly убийца выдан с потрохами, поэтому если вы не читали еще эту повесть и не в курсе, кто же злодей, тотчас бросьте отзывы и возьмите в руки саму книжку, благо она небольшая. «Скюдери» — одно из эталонных произведений Гофмана, потому что в нем напрочь отсутствует претензия, которая сгубила множество талантов рангом ниже. «Скюдери» есть мистерия в кристально чистом виде. Если бы я был писателем, я учился бы по этому произведению мастерству создания интриги.

По началу роман казался плагиатом «Монаха» Льюиса, однако, где-то на 1/4 — 1/3 текста пошли новые идеи и события. В целом, довольно неплохой роман, но явно слабее «Монаха» , местами события нагромождаются друг на друга в таком темпе, что сложно уследить за нитью повествования, когда идет текст из дневника художника, то и совсем не реально построить в голове логическую цепочку событий из-за огромнейшего числа имен.

Множество восторженных слов вызвал у меня этот рассказ. История встречи трех друзей, их фантазия и влюбчивость чудесным образом переплелись с юмором, глубиной и какой-то легкой, как пух манерой изложения. Влюбиться в одну и ту же девушку, причем с первого взгляда, найти в своей любви собственный смысл, могли только очень чувственные натуры. Александру повезло больше, да и по характеру он более всего подходит Полине. Мечтатель Северин, с его крайне сильным восприятием сущего, показался девушке смешным, а Марцелл сам охладел к даме, как к свободной, а значит не интересной, тем более его живой характер казался Полине несерьезным. Александр, получив наследство, смог всецело окунуться в размеренный поток жизни состоявшегося человека. Как мне показалось, ему Полина понравилась меньше всего, но именно он стал ее мужем. Тут сыграл и его рациональный характер и натура самой девушки.

В рассказе много смешного, по-хорошему смешного, есть яркие образы, хоть и по объему произведение невелико. Есть и трагические моменты, как история несчастной любви тетушки и судьба ученого, соседа Марцелла. Однако Гофману удалось удивительно точно сложить все детали, юмор и драму в одну цельную конструкцию. Результат получился замечательным и, как всегда у немца, качественным. Рекомендую настоятельно.

гений сарказма и романтики. Перечитываешь и задаешь себе вопрос — ну как ему удается это делать? Наш «соотечественник»: жил и творил в Калининграде (Кенигсберге). Литературные произведения свои воспринимал не очень всерьез, считал себя музыкантом, хотя как композитора мы его забыли. Некоторые исследователи

считают его самоубийцей. Мысль ужасная. Он влюбился в свою ученицу Юлиану Марк, она божественно пела. Ее выдали за слабоумного князя. Видимо, Гофман надеялся, что князь не сможет осуществить супружеские права, что брак останется «фиктивным». Но узнав, что Юлия ждет наследника, мог и руки на себя наложить.

у меня традиция:каждый год на последней неделе декабря смотрю эту чудесную сказку.

дала бы все 100 баллов бессмертному шедевру!!!

Прочитав,через год друой хочется перечитать снова.Есть что-то тайное или мистическое.

У Гофмана действительно чарующие сказки...Подобрать точное определение мне не по силам, к сожалению....Этакий сюрреализм 19- го века ))) Фантазия поистине великолепная. ! Только вот долго не мог найти это произведение в списке...На украинском оно по другому называлось, однозначно ! :smile:

В детстве сказка очень нравилась. Сейчас почему-то кажется , что эта сказка — злая сатира над уже поверженным Наполеоном, когда общество (и автор) хочет победить любовь, страх и преклонение перед ним. Если учесть время написания, то это вполне возможно. :inv:

Замечательная книга... Для меня она вся пронизана мистикой, и тайной... Оставила в душе неизгладимое впечатление...

Не сказать, что прочитал запоем (стиль изложения все же воспринимается сложно), но у романа много положительных моментов.

Последнее произведение автора, отмеченное глубокой душевной трагедией и отчаянием умирающего человека. Психологически довольно сильная вещь.

Мрачноватая история. Никогда не хотелось бы стать той, в кого влюбился овощь... Но, опять же, как сказка — на высоте. Бесспорная класика.

Большую часть произведений сборника я уже читал раньше, но сейчас, прочитав их в сборнике, я смог сильнее оценить авторскую задумку. В сборнике они будто связанны друг с другом, поддерживают и усиливают друг друга, и даже немного взаимно друг друга пронзают. И в этом его самая прекрасная черта.

Основная тема – конечно же, музыка. А центр сборника – «Крейслериана». Надо сказать, не всё относительно музыки, мне человеку от неё далёкому, было интересно, и не все записки Крейслера меня тронули. Но связи – внезапно обнаруженные связи! – меня просто очаровали.

Вот, например, в «Современном Машинисте» Гофман словами Крейслера даёт «вредные советы» работникам театра, как разрушить театральное представление, дабы «защитить зрителя от сильных эмоций». А тут же, в «Принцессе Бландине» (там, где я читал, она идёт в качестве приложения к сборнику) автор показывает пьесу, поставленную но схожему методу!

Вот между частями «Крейслерианы» оказывается повесть «Известие о дальнейших судьбах собаки Берганца», в которой мельком показан Крейслер и его «бегство». Там же одновременно присутствует и Крейслер и «Странствующий энтузиаст», и – мало того – говорящая собака из повести Сервантеса.

В записках Крейслера часто говорится о пьесе «Дон Жуан» – и вот рассказ «Дон Жуан», и то, как к пьесе относится Странствующий энтузиаст. Мистическая история с ней связанная.

Кое-где упоминается ещё и письмо, оставленное под розовым кустом – не под тем ли кустом из сказки «Золотой горшок»?

А в «Приключениях накануне Нового года» герой – сам Гофман ¬ сталкивается с демоническим двойником Юлии. Не той ли Юлии, что так пленило сердце Крейслера, и чью историю глазами собаки Берганца мы видим в повести «Известие о дальнейших судьбах…»?

Связи – таинственные и интересные.

А ещё тут Гофман сращивает пространство своих историй с пространством историй других авторов. Собака Берганца из Сервантеса. С миром повести Шамиссо «Удивительная история Петера Шлемиля». А Крейслер и вовсе переписывается с Героем де ла Мотт Фуке. И всё это превращается в один общий мир.

И это выходит очень и очень интересно.

Первое, что вспомнилось – «Камешки на ладони» Владимира Солоухина; такие вот странички творческого дневника. Но вторая мысль была о том, что «Крайне бессвязные мысли» это и есть «Крейслериана» (первые шесть глав) в миниатюре. Ведь «Крейслерианы» (первые шесть глав) сама по себе – несвязанные меж собой записки на тему искусства: ироничные или пафосные, эпизоды из жизни или размышления. И это уже занятно – эдакая матрешка.

«Крайне бессвязные мысли» понравились. Лаконичность (каждая микротема – не более абзаца-двух) делала их емкими, яркими, и в смешении жанров (от анекдотов до пафоса, от оригинального образа-сравнения до глубокомысленного замечания) – яркими.

Две важнейшие для писателя вещи – наблюдательность и фантазия. Всё это автор показывая, вместе с героями разглядывая из углового окна рынок, по деталям воссоздавая и придумывая истории и характеры его посетителей, иногда и с вариантами (приближаясь к такому шедевру как «В чаще» Акутагавы). У Теккерея «Ярмарка тщеславия» – понятие образное; этот же базар – в прямом смысле ярмарка нравов, в конце концов, сливающихся в некое общее, в нрав германского народа после наполеоновских войн. Написано всё с легкой иронией, приятной улыбкой, что тонко подчёркивает грусть и трагедию положения главного героя, в котором автор вывел себя. А ещё невозможно отделаться от печали осознания того факта, что этот рассказ – последний для Гофмана…

Удивительно, но в первый раз эта сказочная повесть не вызвала столь сильных чувств – она как-то скомкалась, ужалась и практически не запомнилась. Но вот теперь, спустя много лет, будучи прочитанной вновь, она явила мне свою поистине гофмановскую силу. Причудливая, фееричная вещь. Временами кажется, что фантазия автора не просто безгранична, но и необузданна, словно она выливается из него сама собой, фонтанирует. Чудесный гротеск налетает на реальность как волна на берег. Да и вообще что-то есть такое от волны, морской изменчивости – то блестит всё, сверкает, то мрачнеет до жути (как страшный момент чёрной ворожбы в поле), то кажется, что ничего и не было, просто наваждение какое-то случилось, и даже комично принять всё это всерьёз.

Эта смена цветов и образов просто прекрасна. А невероятные и самые неожиданные превращения имеют свойство завораживать. Ну и Гофман не был бы Гофманом, если бы вся эта история не была об обыденности поэтическом духе, коему открывается невидимое волшебство мира.

Почему-то отдельный момент, который сейчас запомнился, так это то, что

Читаю медленно и постепенно (а иначе Гофмана наверное и не понять — нужно время для осознания его гениальных «сказок»), трехтомник 1962 года этого немецкого романтика. В конце второго тома как раз и располагается повесть «Повелитель блох». Несколько ранее, пробуя на вкус предыдущие произведения Гофмана, я думал, что лучшее из его наследия я уже прочитал, но эта длинная сказка оказалась самым настоящим сюжетным калейдоскопом буйной фантазии автора. И что это такое? Детская сказка? Да нет. Нравоучительная история только для взрослых? Тоже нет. Смесь. Коктейль. Что-то типа плотно набитого мешка с подарками от Деда Мороза, откуда можно вытащить самые неожиданные подарки. Сюжет можно рассказать, но зачем? Это нужно прочитать, хотя бы для того, чтобы насладиться изысканным стилем то ли самого автора, то ли талантливого переводчика Михаила Петровского.

Прочитав этот рассказ впервые (очень давно) я не сильно-то впечатлился, хотя рассказ мне и запомнился. Но вот сейчас, прочитав снова, я удивился, насколько сильная это вещь. Сильная и многосложная – сочетающая и мистику, и психологию, и философию. Она и началась впечатляюще –

Тут есть, конечно, и затянутости из-за желания автора всё разжевать (всё – приметы своего времени, но на моё восприятие и соответственно оценку они всё-таки повлияли), они в основном легли в середину истории, поделив её на две части.

И вот вторая часть – тут меня можно посчитать психом – чем-то напомнили Филипа Дика…

А что? У них обоих ломается реальность, исчезает понимание, что стоит за всем – сумасшествие или сверхъестественное (у Гофмана – инфернальное). У обоих искусственное замещает собой реальность – и как тут отделить одно от другого? – и от этого становится не по себе. А как, например, момент, когда

PS. Фантлабовская аннотация опять проспойлерила основные повороты сюжета.

Сказки Гофмана — это что-то с чем-то. Они не похожи ни на какие другие. Только в сказках Гофмана происходит нечто такое, которое и пересказать вкратце сложно, а уж фантазией автора невозможно не восхищаться. Поэтому вдаваться в критику сюжета и прочих составляющих произведения смысла не вижу — это скучно и глупо по отношению к автору. Уж лучше отпустить внутреннего цензора (циника, критика) и насладиться тем безумием, которое происходит в «Повелителе блох». Безумие здесь не кислотное и гнетущее, а лёгкое, воздушное, сдобренное юмором и прекрасным стилем. Гофман умеет создавать чарующую атмосферу, аналогов которой нет ни среди современников автора, ни среди его последователей вплоть до наших дней.

Я восхищён «Повелителем блох» уже тем, что он прекрасно поднимает настроение. Текст проникает в душу и даже исцеляет её.

Грехи отцов

Лучшая приманка для дьявола — чистая душа

Мыши плакали от умиления, кололи на бицепс профиль ЭТА и продолжали грызть фолиант. Эрнест Теодор Амадей совсем наш человек (не в Гаване). Первое знакомство случилось, уж и не вспомню, когда. Просто всегда знала, что самая рождественская сказка «Щелкунчик» его сочинение, «Песочного человека», «Золотой горшок», «Крошку Цахеса» впервые в девицах читала. Н-ну, потому что всегда любила пугающие и странные истории с эзотерическим душком, на какие он мастер. Да, тяжеловесные и напрочь лишенные изящества, да, нарочито несовременные, да — катастрофические с точки зрения стиля. Но цельные, оригинальные, яркие, и главное — в их парусах ветер иных миров. Не чистилищ Лавкрафта, но горних. Словно бы кусочек рая светит за мгновенно приоткрывшейся завесой.

И есть часть Корнишской трилогии Робертсона Дэвиса, где действие целиком строится вокруг незавершенной оперы ЭТА «Смерть Артура», которую герои ставят на сцене. Что не только открыло основоположника европейской фантастики с неожиданной стороны, как музыканта и композитора, но, довольно много рассказало об обстоятельствах его личной жизни.

Планида маленького гения, пьяницы и подкаблучника, мелкого чиновника, которому все улыбки фортуны оборачивались ухмылкой или вовсе оскалом, могла бы стать темой отдельного романа. Впрочем, ею и стала. Красной нитью «Лиры Орфея» мысль: творцу, для того, чтобы покинуть серые пустоши лимба, нужен хотя бы один, кто прочтет его книгу (услышит музыку, увидит картину, скульптуру) так, как она заслуживает. Понимаете, о чем я? Когда чтение из социально престижного потребления превращается в акт сотворчества.

Потому благодарна своей планиде, подбросившей сборник Гофмана почти на тысячу страниц, который включает «Эликсиры сатаны», «Песочного человека», множество новелл, в разное время переведенных разными людьми — пусть будет ещё кусочек тропы в его райские кущи.

Гофмана ведь теперь почти не читают, я имею в виду широкую публику. Ну, всколыхнется интерес к «Мадемуазель Скюрдери», когда Роман Шмараков назовет новеллу среди источников вдохновения очередной книги. Ну, захочет читатель «Крошек Цахес» Евгении Чижовой составить представление о первоисточнике. Но взять для удовольствия кирпич на тыщу страниц? Вряд ли. Слава Долгой прогулке на Либе, теперь у меня Гофман в количествах, почти несовместимых с жизнью.

Чтобы подробно рассказать обо всех произведениях сборника,

потребовалась бы простынь страниц на сорок. Короткое резюме для самых значительных и/или интересных вещей.

«Эликсиры сатаны» история монаха-отступника Медарда, чья истовость в вере привлекла недоброе внимание отца лжи, который искусил его своим эликсиром, с чего началось падение этого человека. Крайне запутанный сюжет изобилует почти всеми элементами, характерными для творчества ЭТА: невинная девица, дочь злодея отца; расчетливая роковая соблазнительница; дьявол искуситель, под влиянием которого добрый порядочный человек совершает несвойственные ему поступки; роковое стечение обстоятельств; двойники, создания неживой природы, что присваивают место и пытаются играть роль людей из плоти и крови; грехи отцов, падающие на головы детей.

Хитросплетения родственных и любовных связей персонажей этой Сента-Барбары сложны для распутывания, а ненатуральность сходства героев с персонажами большого света, обманыващая людей из ближайшего окружения, соседствует с удивительно живыми сценами, когда попытка разыграть знатного путешественника делает монаха объектом насмешек селян и вымогательства со стороны муниципального чиновника. Таков весь Гофман: на девять частей притянутых за уши ситуаций и скуки, одна гениального озарения.

«Песочный человек», вдохновивший Нила Геймана на создание серии одноименных графических романов, а бесчисленное множество эпигонов — на ужасы с похищением тел и их частей, одна из лучших новелл ЭТА. Аккумулирует главные страхи: потерять родителей, лишиться зрения, сойти с ума, обнаружить однажды рядом с собой бездушную куклу вместо самого близкого человека. Студент Ансельм, добрая рассудительная Клара, верный Натаниэль прекрасное чудовище Олимпия, демонический Копелиус — пополнили архетипами океан коллективного бессознательного, стали именами нарицательными. И просто самая элегантная из повестей Гофмана.

«Майорат», готический роман с чертами семейного о старом бароне-чернокнижнике и любви молодого поверенного к жене наследника, служивший мне отличным снотворным, как прежде, так и теперь. Эдгара По, однако, вдохновивший на «Падение дома Ашеров», а Эмили Бронте на «Грозовой перевал».

«Игнац Деннер» «Разбойники» Шиллера встречают «Страшную месть» Гоголя, наиболее близкого Гофману по духу русского писателя. Совпадения поразительно точны: дочь колдуна в обеих повестях, кровь невинного ребенка служит едва ли не средством добыть философский камень, обязательный дьявол, что охотится за чистой душой. Но что у Гоголя шедевр, здесь просто занятная диковина.

«Церковь иезуитов в Г.» один из стапятисот рассказов о столкновении служения искусству с простым человеческим счастьем, когда по Роберту Бернсу «любовь и бедность навсегда меня поймали в сети» — в результате гибнут то и другое.

«Выбор невесты», в противоположность, предоставляет вариант развития событий, который и от гарпии позволит избавиться, и дамочку, казавшуюся воплощением достоинств спокойно уступить сопернику, и предаться занятиям искусством в обществе лучшей девушки на свете. Идеальный вариант, если по случаю у вас имеются самостоятельные средства.

«Мадемуазель Скюрдери» жемчужина новеллистики Гофмана, редкая для него история с хеппи-эндом, ну, относительным.

Фирменный набор составляющих: столкновение искусства с реальностью, гений и злодейство, демонический отец небесного создания — прилагается.

«Фалунские рудники» вариант сказа Бажова о Хозяйке медной горы. Как-то неловко в очередной раз выступать той, кто говорит: «Наше лучше», но да, наше круче и душевнее.

«Счастье игрока» ещё одна новелла со счастливым концом. Не для всех, но лучшие люди нашего городка насладятся семейным счастьем после того, как юноша выиграет суженную в карты у плохого мужа.

«Двойники» невыносимая космоопера с участием Золотого козла, Серебряного барана, цыганки с герцогским титулом в анамнезе и прочих, иссушающих мозг, ништяков.

Резюмируя: не утверждаю, что вся фантастика вышла из Гофмана, как русская литература из гоголевской «Шинели», но таки он был гений.

Любопытные сказки писал маестро Гофман, их и до конца детскими не назовёшь и вся эта феерия волшебства в понятия взрослой аудитории тоже не уместится. Картины которые он изображает словами часто сложно себе представить, например сражение на оптических приборах; чайник, который в тоже время колдунья; студенты, ведущие разговор, будучи заточённые в банках на столе и не ведающие об этом; напыщенный Цахес, присваивающие себе чужие достижения, да или тоже сражение кукольного и мышиного войска. Много таких картин и в Повелителе блох — настолько буйная фантазия у автора. В этом плане мне очень понравились иллюстрации Ники Гольц, насколько у неё получалось ловить те моменты которые и вообразить-то сложно:)

Сюжет Повелителя блох радует невообразимыми перипетиями, когда обычные люди вдруг оказываются пришельцами с незапамятных времён в новых телах (или как?): Принцами пиявок, Чертополохами, прекрасными принцессами, древними мудрецами, гениями или даже самим царём Секакисом. Былые страсти начинают разгораться по новому. Несравненная по красоте голландка Дертье Эльвердинк вдруг оказывается прелестнейшей принцессой Гамахеей, а то и называет себя малюткой Алиной. Главный герой Перегринус Тис, сам по себе интереснейший персонаж, продолжающий жить детством и сторонящийся шумной жизни, неожиданно становится вовлечённым в самую гущу всей этой круговерти. Он, который чудился заговорить с любой девушкой или просто посмотреть на неё, вдруг оказывается в рождественскую ночь на тёмных мёрзлых улочках ночного города с очаровательнейшей девушкой на руках, обнимающей его за шею своими нежными неземными ручками и осыпающей его поцелуями, и эту свою драгоценную ношу наш Тис тащит, конечно, к себе домой, поднимая волну пересудов и даже получая обвинение в похищении и попадает в тюрьму.

Но видно такова магия этой ночи, что несмотря на все перипетии сюжета, нашему герою таки доведётся разрубить этот гордиев узел и обрести наконец свою истинную любовь, попутно вернувшись в свет, к людям. А на страницах этой повести можно встретить, кроме всего прочего, такие описания зарождения романтических возвышенных чувств, или картины искусства соблазнения, которые мне не доводилось встречать в других сказках. Вот, например, лишь небольшие отрывки:

- «Но вдруг, бог знает как, губы незнакомки очутились так близко от его губ, что не успел он даже подумать о поцелуе, как уже поцеловал ее; а что после этого он снова и уже окончательно потерял способность речи, это само собой разумеется. ... И, несмотря на этот страх, когда он поднимал глаза и торжествующий взгляд прекраснейших черных очей сиял на него из-под длинных шелковых ресниц, когда он чувствовал сладостное дыхание прелестного существа, электрическую теплоту ее тела, — зарождался в нем чудесный трепет невыразимого влечения, какого он не знал до той поры!... И Перегринус без дальних слов схватил тут маленькую, легкую как перышко даму к себе на руки, точно ребенка, и заботливо закутал ее в свой широкий плащ. Но не прошел он и малой части пути со своей сладостной ношей, как все сильнее и сильнее стали его охватывать дикие порывы пламенной страсти. Как полупомешанный бежал он по улицам, осыпая горячими поцелуями шею и грудь прелестного существа, крепко к нему прижавшегося...».

Или вот ещё «сказочная» картина: «Принцесса лежала на софе, облокотившись на руку своей ангельской головкой, а ее черные локоны вились сквозь белоснежные пальчики. Что это была за красота! А платье на ней было из тончайшей серебряной тафты, сквозь которую просвечивали и чудная грудь ее, и полные ручки. На ножках ее были золотые туфельки. Одна из них, впрочем, свалилась, и видно было, что она не надела чулок: босая ножка выглядывала из-под платья, и она играла ее пальчиками — ну просто загляденье!»

Но смысл, глубина данного произведения много шире рождественских чудес или описаний метаморфоз героя под действием неизведанной любви. Здесь нашлось место отличному юмору или сатире, когда Советник Кнаррпанти пытается юридически обосновать арест господина Тиса, философским размышлениям на тему дружбы, отречение от возлюбленной ради старого друга или ради того, чтоб сдержать данное ранее слово; размышления о нюансах возможности вдеть настоящие, потаённые мысли окружающих людей и многому чему ещё. Это замечательная, волшебная, многоплановая, не похожая на других сказка, и не нужно всё сводить ко всеобщему умопомешательству обычных бургеров, ведь тот-же мастер-блоха действует и в настоящем времени, и Левингук при его помощи давал свои блошиные представления до проявения остальных превращений...

Великолепная история. Захватывает с первой страницы и держит в напряжении до самого последнего предложения. Прекрасный образец хоррора с загадочным повествованием.

Как по мне название «Ужасная история графа Ипполита» подходит для рассказа как раз таки лучше. Странно что рассказ имеет название Вампиризм, по сути там этого то и нет. Хотя бы по простой причине что как мы знаем вампиры бояться дневного света,герои же рассказа блуждают смело в дневное время. Некоторые моменты к сожалению не совсем раскрыты, но история от этого отнюдь не проигрывает.

Аллегорический рассказ, о споре или, скорее, обсуждении роли либреттиста и композитора. Начатый как обмен субъективными мнениями, диалог вскоре перерастает в суждение о творце как таковом. Видны в главном герое, как и в некоторых иных рассказах, черты самого Гофмана. Вся речь двух друзей пронизана эмоциональной линией, написать которую мог только человек, искренний в своих мыслях, верящий в свои слова. Истинный последователь завета Серапиона.

Начало рассказа приходится на войну, битву, гремящую вокруг, но это сражение в душе Людвига, его терзания. Верно сказано, каждый проходит такой отрезок в жизни, когда твой труд становится не нужен, твои взгляды рушатся, а верные казалось друзья предают. Выйти из этого, пережить и суметь примериться — вот что необходимо. Пройдя это, ты станешь крепче, сильнее. Вот он финальный диалог о буре и опыте между Людвигом и Фердинандом, замечательно поданный автором.

Хоть рассказ и короткий и статичный, он широк по охвату взглядов и интересен с точки зрения изучения взглядов Гофмана. Мне понравилось, собственно, как всегда.

Рассказ небольшой и не такой яркий, как можно было ожидать. Бесспорно, интересен образ мыслей отшельника, его неуклонная позиция и вера в свою роль мученика. И ведь своими витиеватыми и парадоксальными доводами вводит в заблуждение и заставляет прислушаться к себе. Интересен сам нестандартный, выходящий за привычные рамки образ мыслей.

Роль главного героя тут скорее назидательна. Не пытайся применить свои дилетантские знания там, где потерпели неудачу профессионалы. Посыл у героя был, конечно, хороший, но он был неопытен и обладал знаниями только из книг.

Конец закономерен. Жив в тиши в своем мире, Серапион и умер незаметно. Зато он был счастлив.

Встреча старых друзей, спустя двенадцать лет, была начата хорошим рассказом. В нем не хватало движения и, как мне показалась, он был коротковат. Но все равно это интересная и занимательная история.

Хорошо или не плохо?

Много точных замечаний, наблюдений, сатиры и просто Гофмана...

Значит хорошо, но не отлично. Почему не отлично? Это произведение считается лучшим произведением Гофмана, а с этим трудно согласиться.

Очередная гофмановская история со счастливым концом. На этот раз без мистификаций. Отчасти детектив, что доказывает и сюжетная линия, и бытовые зарисовки, хоть и не такие подробные, как у По, но все же. Интересен образ Кардильяка — ювелира от бога (вернее от дьявола:biggrin:), убийцы и отца прелестной Мадлон. И все это один человек, родившийся под несчастливой звездой, не сумевший противостоять голосам Сатаны! Голоса заставляют убивать (сколько уже раз я встречаю эти голоса в лит-ре...!). История с душевными истязаниями героинь и героев, которые преодолевают препятствия под покровительством любви. А чего же еще...:smile:

Хотя при столь почтенном возрасте вещь все еще неплохо читается, но время свое берет.. Все, что Гофман придумывал, может быть, первым, сегодня многократно повторено, усовершенствовано, развернуто и читается гораздо интереснее.

Что же осталось в этой новелле современному читателю — простенький сюжет с вполне традиционными на сегодня чудесами, тяжелый слог, да затертая от частого употребления сентеция «Счастливая любовь поддерживает и окрыляет». Увы, но время канонических текстов Гофмана ушло. Останутся, вероятнее всего, только более поздние интерпретации «по мотивам» — кино, мультики, балет и проч.

Перед вами сказка, где, если только у тебя есть глаза, ты всюду увидишь сверкающие цукатные рощи, прозрачные марципановые замки — словом, всякие чудеса и диковинки.

Небольшая Гофмановская сатира на моду того времени – моду богатых граждан учить своих детей музыки, и моду самим этим гражданам что-то смыслить в музыке. Автор с сарказмом показывает, как эта мода искусственна и пуста – кроме поверхностных знаний и какой-то видимости в ней нет абсолютно ничего. Через героя Автор сожалеет о том, что искусство превращается в какую-то забаву для власть имущих, да и к искусству это уже не имеет никакого отношения. Плюс (в данном случае музыка) превращается в игрушку для богачей, и «короля делает свита» – этих богатых бездарей возносят, хвалят хоть и в своём кругу; а те кто имеют настоящий талант (как лакей Готлиб) просто не имеют возможности учится, и заниматься искусством.

И если перенести всё это на день нынешний: разве хоть что-то изменилось?

Написано едко, но не без некоторой пафосной загруженности характерной для цикла о Крейслере. Хотя в данном случае (или возможно по сравнению с некоторыми из них) эта загруженность «терпится».

Содержание этого цикла объединяет Музыка. Она — вполне самостоятельный романтический герой. Ей посвящены многословные объяснения, она описывается, трактуется, превозносится и критикуется. Она возвышает душу и разжигает страсти, будоражит и успокаивает...

В канун Нового года в Берлине с неким путешествующим энтузиастом, по словам автора, случаются ни с чем не сообразные, просто черт знает какие происшествия. Но Новый год — добрый праздник, так что все заканчивается более-менее благополучно. Хотя...

Сказка на все времена. И в наше время героев делает маска, и чем она фальшивее, тем и успешнее..

Как легко, оказывается, можно поймать обезьяну? К черту сосуд с орехами, достаточно оставить под деревом сапоги! :biggrin:

А подлинному вокальном искусству вредит хороший естественный голос!

Кстати, многие из современных молодых людей воспитаны куда хуже этой обезьяны, и вряд ли способны прочесть и оценить это письмо!

Мне очень нравится описанное соответствие между звуками, запахами и цветами. Запах темно-красной (!) гвоздики, вызывающий мечтательное состояние и звуки бассет-горна... каково!

Скажу честно произведение помню смутно, но чем это не повод для того, что бы перечитать. ! Знаю лишь одно, впечатления в детстве были сугубо положительные !!! :glasses: Магия Гофмановского стиля давала о себе знать...Кстати, на фоне нынешних переводов зарубежной литературы, дивлюсь мастерству тех, кто работал над этой книгой издательства «Веселка»...

Великолепный романтик Германии , взявший себе второе польское имя явно неумел писать слабые произведения !!! ЗАГАДКА ! Вот что всегда присутствует в его историях, не надуманная и заурядная, а настоящая первозданная ! ГОФМАНУ МЕНЬШЕ 10 Я НИКАК СТАВИТЬ НЕ МОГУ .....:shuffle:

Замечательно созданная атмосфера тетрально-музыкального действа. Очень «гофмановский» стиль. Ярко, эмоционально, очень эстетично. И оттенок тайны, мистики...