Кратенькая зарисовочка от Игана, которая в очередной раз заставляет меня думать, что я тупой. Потому что я не понял мотива у киллера, почему он так сделал. Хотел перенести свое сознание в молодое тело? Но зачем? Там же жертва думала, что от этого легко избавиться. Или у него на самом деле поменялись взгляды? Вопросы, вопросы.

Где заканчивается человек и начинается машина? Станет ли оцифровка ста миллиардов нейронов в мозгу настолько доскональной, что сотрется граница различий? Действительно ли сознание не является проявлением каких бы то ни было магических или потусторонних феноменов (прочел в википедии)? Лично я считаю, что человек умирает, а имитация остается. И это, на самом деле, не плохо. А че еще делать? Все материальное тлен. Показалось, что Иган тоже так считает.

Идея напомнила сериал Квантовый скачок, который, кстати, снимался до выхода этого рассказа в свет...

Хочется верить, что Клейн и есть тело, которое покинуло сознание и путешествует по другим хозяевам ....

Отважные исследователи отправляются на поиски новых земель с благородной целью. На крайнем юге новооткрытых территорий обнаруживается таинственный проход. С помощью новейших технических достижений (век науки, делаются уже первые шаги в воздухоплавании) экспедиция смельчаков спускается в новый мир. Из-за вопросов финансирования одним из членов экспедиции становится рабовладелец (и его раб), остальные путешественники – аболиционисты. На пути встречаются почти непреодолимые препятствия, ряды экспедиции редеют. Кажется, что оставшиеся участники похода обречены, но беспомощных людей спасают и выхаживают технически малоразвитые, но доброжелательные туземцы. Когда у туземцев наступают голодные времена, они собираются избавиться от непонятных и всё ещё беспомощных чужестранцев, но рабу удаётся выучить язык и наладить диалог. Путешественники участвуют в стычках между туземцами. В благодарность за помощь туземцы помогают путешественникам отправиться в обратный путь. Раб освобождён и остаётся с туземцами. Удастся ли путешественникам вернуться в родные края? Вот такой географический приключенческий роман Жюля Верна второй половины девятнадцатого века. Только его написал Грег Иган в две тысячи семнадцатом году.

Вселенная, в которой происходят вышеописанные географические открытия, порождена автором тем же способом, которым создана вселенная Orthogonal – изменением одного из знаков в метрике пространства-времени. В Orthogonal был изменён минус на плюс перед временем, и время стало пространственноподобным. В «Дихронавтах» изменён плюс на минус перед одним из пространственных измерений, и оно стало времяподобным со всеми отягчающими: конус причинности в пространстве — это конус слепоты, поворот на 90 градусов геометрически/физически невозможен, и так далее. Проработка физики тут менее глубокая, чем в Orthogonal.

Роман является остроумным ответом «Опрокинутому миру» Кристофера Приста (только тут гиперболоид другой) – построено великолепнейшее (однако объясняемое только на сайте) обоснование необходимости миграции. Интересно, ответ задуманный или так случайно получилось?

В отличие от Orthogonal, в книжке нет картинок, которые помогли бы читателю представить, как выглядит описываемое. На сайте автора имеются сопровождающие материалы, которые в этом помогают — например, до посещения сайта я не мог понять, как (и куда) светит местное солнце. Также там имеется уморительный апплет, позволяющий бросать предметы друг на друга с высоты, очень полезный для понимания, почему тут все так боятся упасть.

Минус в метрике романа в том, что жанр географических приключений находится в противоречии с непредставимым визуально миром. Географические приключения подразумевают открывающиеся перед путешественниками виды новооткрытых земель. В отличие от Orthogonal, где более-менее можно представить, как выглядит описываемое, в мире «Дихронавтов» простейшие вещи требовали от меня непомерных усилий воображения. Читал из-за этого долго и трудно. Автор в первой половине романа старается для обучения читателя описать побольше таких простых вещей (лазанье по деревьям, подножка, падение, перемещение крупных предметов), но это не особо помогает.

Персонажи получились не очень проработанными; если сравнивать с недавними «Четыре тысячи, восемьсот» или Uncanny Valley, так и вообще схематичными. Действия и поступки их довольно ожидаемые, есть и аналог тошнотной сцены из «Отчаяния» с вскрытием пупка. Видимо, и у автора большая часть сил ушла на воображение непредставимого мира.

Однако вот эти вот моменты просветления/понимания устройства придуманного/нашего мира во время чтения всё ещё присутствуют, только Иган так может.

Добротно и качественно сделанная вещь. Книга читается с интересом, и с некоторым, вполне приличным, умственным усилием. Прочитав роман, понял, почему некоторые критики называют книги Грега Игана «hardest science fiction». Да, гуманитарию, наверное сложно будет продираться сквозь текст, плотно нашпигованный отсылками к таким дисциплинам, как квантовая физика, математическое моделирование, биология, биохимия, кибернетика и т.д. И все изложено «по-взрослому», отнюдь не на дилетантском уровне. Я был очень удивлен, когда узнал, что роман написан в далёком 1994 году, в прошлом ещё веке. Описываемые события в тексте поданы так, что прочитывается и воспринимается всё современно. Автор умело оставил в стороне конкретные технические детали — вы нигде не встретите, например, данных, на какой частоте работали процессоры или какой объём памяти требовался компьютерам, в недрах которых стал функционировать искусственный мир-вселенная. Это не только бы выдало время написания, но и спровоцировало моральное устарение как фактов, так и самого текста. Зато идея мира внутри компьютеров показана и развернута великолепно. Иган на первый план выдвинул идею, и выиграл!

Итак, уважаемый читатель, добро пожаловать в Цифру! И ещё раз, в Цифру, смоделированную в первой Цифре. И так далее — в одну матрешку за другой, вложенных друг в друга.

Логика автора, логика построения виртуального, а точнее — смоделированного мира, безупречная. И это сильно подкупает. Если принять допущение, что обычные компьютеры и написанные для них программы способны породить и дать развиться некой более сложной сущности, чем они сами. Сам вопрос о возможности искусственного создания некоей сущности, более сложной, чем её Создатель — интересный, философски спорный. Автор принимает это как аксиому, вводя понятие цифровой эволюции — аналога природной эволюции, показывает как цифровая эволюция работает и её результаты — и это как минимум интересная и любопытная находка.

Есть ещё большой плюс романа — не остались в стороне «вечные» человеческие вопросы, вопросы нравственности. Ответственность за совершённон преступление, например. Один из ГГ, став Копией (оцифрованным человеком), вынужден разбираться со своим «человеческим» прошлым, в котором когда-то он совершил убийство. Своеобразное «Преступление и наказание» в миниатюре, да ещё и на ином «уровне реальности». Качественный такой привет Федору Михайловичу. Вообще, главные герои выписаны добротно, особенно Мария и Пол Дарэм — «прародители» нового цифрового мира.

И, наконец, не обошлось без темы Контакта. Фишка в том, что «контактирует» не реальное человечество и не с реальной инопланетной цивилизацией, а «цифровое» и то и другое. Ловил себя на мысли: а что же есть «реальность» и чем цифровая реальность менее реальна, чем реальная реальность? А может, наоборот — по глубине и масштабности происходящих событий, цифровая реальность даже мощнее, выпуклее, «реальнее»? Вспгминался не раз Филип Дик с его сногсшибательными финтами с многими «реальностями». Единственное, что в процессе чтения где-то на заднем мысленном плане оставалось понимание, что Цифра — это реальность «зависимая», она « второго порядка», как бы подчинённая нашей физической вселенной. Хотя и тут Иган дал намёк на возможность Цифре совсем отделиться от нашего мира — при работающих тысячелетиями компах на почти неиссякаемых источниках энергии.

В сухом остатке: книга на твердую 4+, если идти по школьной шкале оценок. СтОит прочтения, а со временем — и перечитывания. Удивительное сочетание твёрдой научности (довольно плотной, без воды) и занимательного, ни разу не скучного повествования. Без тени сомнения — 8 баллов

Вещь жуткая и мрачная, хотя и написана фирменным сухим языком Игана. Она собственно не о синтетической девочке, она — о сжигающем чувстве одиночества и о хрупкости бытия человека, который он считает незыблемым и которое оказывается самообманом при легком, но реальном эмоциональном контакте.

Что-то, а Иган писать умеет. Порою его язык кажется сухим и излишне тяжеловесным, но с другой стороны это его изюм.

Рассказ напомнил мне его же «Карантин», напомнил детективом. Начало спокойное, история странная, развязка резкая. После думаешь: генная инженерия не всегда есть хорошо. Вроде и полезна, но будет ли таковой в руках богатого психа. Хотя химере вроде нормас.

Роман оставил очень неоднозначное впечатление. На мой взгляд, его лучше всего сформулировать так : «Город перестановок» — интересная книга с неинтересным сюжетом.

Это произведение – образец одного из тех современных НФ-романов, в которых во главе угла стоят идеи. Именно ради них что-то делают персонажи, и как-то движется сюжет. Герои – просто функции (в тематике данной книги это звучит особенно иронично), их цель проиллюстрировать идею, а дальше их судьба нисколько не волнует автора. То же и с сюжетом – это просто эволюция различных концепций. Самое удивительное, что персонажи здесь довольно подробно прописаны, в отличие от очень похожего, на мой взгляд, «Бытие» Дэвида Брина. Но такая скрупулёзность в проработке героев тоже нужна для развития концепций, а не ради достоверности или на благо атмосфере. И всё это делало бы «Город перестановок» весьма посредственной книгой, если бы не, собственно, сами идеи.

Прочитав немало фантастической и научно-популярной литературы, всё сложнее наткнуться на какую-нибудь оригинальную, свежую мысль. Но эта книга прямо-таки фонтанирует ими. Она предоставляет интересный взгляд на природу распределённых вычислений, обработку данных, эмоции людей и логику вселенной. За развитием идей наблюдать значительно увлекательней, чем за действием героев . Такого удивительного коктейля из киберпанка, физики и философии я ещё не встречал.

Мои претензии к этой книге, в основном, субъективны. Мне кажется, что роман лишён той самой эфемерной «души», герои неприятны и не вызывают сочувствия, а магистральный сюжет нельзя назвать увлекательным. Но спустя некоторое время после прочтения, всё это забывается, а потрясающие в своей изобретательности идеи – остаются в памяти. А такое удаётся далеко не каждой книге.

.

«Твёрдая» НФ тяжёлыми шагами

Идёт, сметая крепости, с огнём в очах (c)

Первое прочитанное произведение у Игана после знакомства с грандиозной по глубине идей «Космологической» трилогией. В общем-то, было мало сомнений, что и в малой форме может писать отлично (отдельные главы романов иногда сами по себе представляли сильные вещи), что и подтвердилось.

Великолепно! Всего одним фантдопущением и введением всего одного оригинального физического процесса, с ним связанного, автор выводит сюжет играть сразу на нескольких полях.

1) Околоапокалиптическая тема: меры, предпринимаемые человечеством для снижения количества жертв и для исследований в условиях непредсказуемой угрозы глобального характера

2) «Герметичные» приключения (в необычном замкнутом пространстве)

3) Психологический хоррор

4) Философская аллегория

5) Социальная составляющая: взаимодействия персонажей; диалоги, когда только один может слышать. Опять же можно отметить аллегорию, на этот раз менее явную (уловил уже при повторном прочтении):

Как бы в нарушение традиционных канонов, автор не пытается нагнетать неразгаданностью, а почти сразу же выкладывает разумную рабочую гипотезу и основные известные свойства аномалии. При этом нам понятно, насколько серьёзная общая работа людей за этим стоит.

Все разнообразные вытекающие из посылки физическо-информационные эффекты и их следствия прописаны действительно очень тщательно и увлекательно.

Отлично разъясняются моменты из теории вероятностей в приложении к самому главному: шансам на выживание.

Достойно и абсолютно без пафоса подана опасная миссия героя и работа поддержки.

К сожалению, самый драматический момент немного портит перевод: «every time they slip, every time they give ground» почему-то передано как «если догадываются немного отступить». На самом деле, ужасающий образ: представьте себя запертым в ловушке между стеной тьмы и невидимой непреходимой стеной, медленно загоняющей в угол при малейшем движении назад или проскальзывании вдоль неё... Рассказ даёт сто очков вперёд классическому хоррору, причём без привлечения мистики.

Долго колебался с оценкой, и при дополнительном осмыслении поднимаю с 9 (с плюсом) до 10 (с минусом) по совокупности достоинств. Не назову рассказ очень сильно поразившим или вдохновляющим, но это действительно НФ с Большой Буквы.

Огромное спасибо A.Ch за наводку и аплодирую за «гейзенберговскую концовку» в его отзыве :)

Извините, но это просто тихий ужас. То ли автор — полный невежда, то ли переводчик, а скорее всего — оба.

Ну скажите на милость, как можно относиться к автору, который:

измеряет расстояние в кубических (!) световых годах,

на одной странице называет Вегу звездой, а на другой — галактикой (!),

путает углеводы с углеводородами (вы бы спутали сахар с бензином?),

уверяет, что Северный полюс гораздо обширнее Южного (как может одна географическая ТОЧКА быть обширнее другой?) и так далее и тому подобное?

Кроме того, в рассказе что ни фраза, то «рекбус, кроксворд» (с).

Вот, к примеру:

«Два вытянутых континента пересекали океаны полушарий планеты, оба полюса представляли собой ослепительные ледяные равнины».

Вы что-нибудь поняли?

Кто кого пересекал и каким образом?

Что такое «океаны полушарий»?

Как может полюс (условная точка на карте) представлять собой равнину?

Или:

«На Орфее была похожая на земную поверхность, состоящая из никеля, железа и силикатов»

Во-первых, первая часть фразы построена совершенно не по-русски. По-русски будет «Поверхность Орфея походила на земную».

Во-вторых, что-то я не замечал, что земная поверхность, по которой я хожу, состоит из никеля и железа. На самом деле в земной коре содержится ничтожно мало никеля — всего 0,01 процента, да и то не чистого (построение фразы подразумевает именно это), а в виде соединений. В общем, «неуд» автору по химии.

И подобные нелепости и корявости — на каждом шагу. Сквозь текст приходится продираться, читать практически невозможно.

Оценка соответствующая.

Как я уже неоднократно говорил, в современной наиболее «твердой», но не лбом, фантастике меня впечатляют и обнадеживают два имени. Питера Уоттса и Грега Игана.

Притом австралийский писатель меня радует не только своим техническим образованием, но и практически всегда отчетливой гуманистической линией в своих произведениях. Верой в человека и человечество. Для меня эта черта в научной фантастике крайне важна. И, последнее, что нужно добавить перед небольшим обзором рассказа «Дискретное очарование машины Тьюринга», эта наличествующая и актуальная (потенциально актуальная) остросоциальность рассказов Игана. То, что он показывает обычных людей обычного (западного) общества перед лицом скорой Технологической Сингулярности и неуемной компьютеризации сферы труда, которую ради благозвучия красиво обзывают оптимизацией капитализма. Благодаря присутствию этой черты, этого повествовательного элемента, можно довольно складно по левосоциальному препарировать подобные работы.

Итак, перед нами вновь Австралия скорого будущего, вместо которой можно представить любую другую западную страну или даже полупериферийную Россию. Например, нечто похожее можно встретить в том же «Юджине» («Евгении») и других рассказах, но в них, в основном, остросоциальность является общим фоном, а рассматриваются проблемы моральные, нравственные и философские. Хотя разве не к этим же категориям относится и классовый вопрос? Так или иначе в обозначенном произведении нам предстоит прожить несколько дней из жизни Дэна, специалиста по продажам в компании «Thriftocracy». Та, в свою очередь, занимаются довольно запутанным и с виду нечистым делом по скупке и реструктуризации кредитов физических лиц. Дэн на протяжении долгого времени показывает себя отличным работником, перевыполняющим план и днем, и ночью, но... Но прогресс неизгладим, и в конечном счете наш герой оказывается без работы. Как еще и очень многие жители стран первого, да и второго миров, ведь деиндустриализация и погоня за барышами свое дело делает на ура. Оптимизация и сверхприбыли, ибо. Ничего личного. Но и учителя в школах сменяются зайками и прочими анималистическими аватарами, не говоря уже о медсестрах на не постоянных должностях. Бухгалтеры, кассиры, и многие, многие и многие другие. Все прямиком на улицу, ради оптимизации. А по ходу сюжета еще и рядом с созданием универсальных портативных устройств для создания наркотиков возникает вероятность восстания машин. А посреди всего этого загадочные мойщики машин, экогорода и прочие, не самые радужные красоты скорого далека. Но, спойлер, концовка будет не самой пессимистичной.

А что в итоге? Рассказ действительно очень насыщенный картинами будущего и вызывает соответствующие эмоции. И тему представляет вполне реалистично. А что, кастрированные профсоюзы без того левореволюционного сердечника, который был в начале двадцатого века (и не только), дозволяют наступить именно такой реальности. Миру, где оптимизация будет оптимизировать почти до абсурда. Правда, и капитализму с крупными, транснациональными буржуа необходимы потребители с некоторым минимумом. Но среднего класса не ждите. Да и классов вообще, и не сносной, а тем более достойной жизни, если отказываетесь от Борьбы с большой буквы. С теорией и отдачей всего себя. Несмотря на то, что под конец победили не Дэн и ему подобные, а крупный капитал вместе с полуразумными программами-брокерами, надежда на лучшее остается. Иган вправду отлично научился управляться с эмоциями читателя, ведь определенная безнадежность в начале сменилась под конец некоторой оптимистичностью. Ведь (спойлер!) зачин программирования у главного героя и его финальная фраза намекнули мне следующее. Да, «Капитал» вряд ли он скоро возьмет, но, возможно, катехизисом-мануалом для революционного действия следующего дня будет пособие для начинающего программиста...

«Каждая перестановка пыли, способная осознать себя, воспринять себя как мыслящее «я», именно это и сделает.»

Последняя прочитанная книга в прошлом году. Она уже была в рекомендациях и планах, стало ясно, что непременно нужно скорее познакомиться после разлетевшихся осенью 2018 новостей о исследованиях «проблемы Харухи» (или «проблемы суперперестановки»).

Действительно забавный и примечательный эпизод современной науки: оценки верхней и нижней границ для серьёзной математической проблемы предложили, соответственно, известный писатель-фантаст и анонимус с аниме-борды!

Так вот, о «Городе перестановок». Этот роман, написанный четверть века назад, читается сейчас не менее свежо и актуально.

О виртуальной реальности и электронных клонах. О границах того, что мы понимаем под Личностью и сознанием. О клеточных автоматах и «Эдемских садах». О числовой пыли и бессмертии. О религии и эволюции. О Городе и Элизиуме.

О достоинствах книги можно говорить долго. Так что перечислю, что мне лично не очень понравилось:

1) Осознав, что оцифрован, персонаж ни с того ни с сего паникует, и хочет «выпилиться», хотя не испытывает никаких непосредственных неудобств. Плевать на план эксперимента, который сам же продумывал. Ведёт себя не как целеустремлённый исследователь, а как эмо-истеричка.

То есть, понятно, что это служит акцентированию проблем существования виртуальной копии личности и завязке сюжета, но всё равно раздражает. Возможно, стоило попытаться придумать более логичное раскрытие.

Копия ведёт себя не просто эгоистично, но элементарно непоследовательно.

2) Как-то смешно читается побочная линия о неизбывных душевных страданиях человека, убившего наркоторговку, с которой водил шашни. Задумывающаяся как драматическая история о поисках искупления и воздаяния, эта часть выглядит очень глупо. Человек казнит сам себя за случайно совершённый общественно-полезный поступок.

3) Включения чернушности в некоторых местах. Если, скажем, у Пелевина в «алгоритмичеcком» романе «iPhuck 10» это отчасти обусловлено сюжетом, то здесь просто только портит впечатление.

Но всё это с лихвой покрывается высочайшей концентрацией идей, игры мысли и пиршества фантазии «на квадратный сантиметр текста«!

Кстати, интересно также смотрится на фоне современной волны ЛитРПГ то, что применение вычислительных мощностей для игр в нашем понимании практически не упоминается. Для развлечений Копии используют другие средства, включая самомодификацию.

Надо ли читать: обязательно!

Иган в этом произведении, похоже поймал ту неуловимую штуку, которая из аморфной идеи материализует нечто такое же прозрачное, но заставляющее забегать мурашкам по коже. Ловишь кайф на чем-то, но до конца так и не осознаешь, какие именно абзацы и предложения настолько «вштырили». Наверно, про ту самую Теорию Всего. А вообще — очень атмосферная книга. Чувствуешь, что наше (или, если не наше, то австралийское — точно) близкое будущее будет выглядеть примерно так. За это «погружение» можно простить даже обрыв некоторых сюжетных линий (к чему в процесс включен этот репортаж об оживлении убитого парня, и зачем конкретно был нужен в тексте тот самый буржуй, который превратил себя в существо, способное выжить в атмосфере Юпитера?).

Про «попаданцев» нынче не пишет только ленивый. Тема эта традиционно считается игровой. А Грег Иган сумел раскрыть ее с неожиданной стороны — в контексте проблем несанкционированной миграции. И получилась жесткая социальная фантастика.

Прошлое, будущее, параллельные миры. Всё это безумно интересно и немного сказочно. Но даже в фантастическом мире нельзя решить проблему бегством на чужбину, где тебя никто не ждет. А вот теряют фантастические мигранты гораздо больше, чем наши современные — в свою страну можно вернуться, в свой мир найти дорогу вряд ли получится, особенно если задействовано еще и время.

Рассказ написан очень просто, акцент делается не на фантастический элемент с перемещениями, а на жизнь героя до и после. Реальность почти полностью вытесняет фантастическое из восприятия, тем более, что сам герой ничего фантастического в своей истории не видит. В его поселении миграция в никуда является такой же привычной частью жизни,как война и уклонение от мобилизации. Никакой сказки, ничего таинственного. Лишь человек, который пытается убежать от непонятной ему войны в непонятное ему место, где должно быть лучше, безопаснее. А на самом деле теряет мир, в котором родился, и ничего не обретает взамен.

Этот рассказ — в первую очередь реверанс Джозефу Конраду, и реверанс не только в известной цитате, но и в структуре сюжета. Но автор не был бы самим собой, если бы написал обычную биологическую фантастику, без щедро рассыпанных фантазий и прогнозов. Эволюция биологии, а с ними и наркопроизводства, новые наркотики и генно-модифицированная утопия в Латинской Америке.

Минусы у текста тоже есть, и, как ни странно, тоже характерные для Игана:

- сюжет, который обрывается на полуслове,

- ненатуральный герой — я могу поверить в профессиональных ликвидаторов Ричарда Моргана или Дэвида Митчелла, но у Игана штатный киллер ЦРУ больше похож на бухгалтера.

Рассказ стоит прочтения, и не только как дань уважения классику.

«Лестница Шильда» – наверное самая твердая НФ Игана (да и вообще). Если обычно для твердой НФ в конце идут библиографические справочники, то тут в конце книги целая дипломная работа по физике с формулами и графиками. Чем больше понимаешь в физике – тем интереснее читать. Иначе, наверное, будет слишком много непонятных слов. Да и сюжет не сказать, что прям интересный без лежащей под ним физики. Именно правдоподобие совсем иной вселенной делает эту книгу интересной. Но, пожалуй, не начинайте читать Грега Игана с нее. Возьмите лучше «Город перестановок».

Зато при прочтении мне понравилась такая идея:

Познакомился с творчеством Грега Игана благодаря рубрикаторам «Лаборатории фантастики» и остался очень доволен. Произведение поразило меня не менее, чем «Рифтеры» Питера Уоттса.

Нетривиальный сюжет, интересная философия, качественная литература. Единственная возникшая ассоциация — «Призрак в доспехах». Уверен, что на основе «Карантина» можно было бы создать потрясающий анимационный фильм.

Необходимо отметить и футорологическую ценность произведения Игана, также сближающую этого автора с П. Уоттсом.

Конец вышел открытым и немного смазанным, что, однако, не умаляет шедевральности произведения. Однозначно рекомендую всем любителям «твёрдой» НФ.

«Корчеватель: алгоритм типичной унификации точек доступа и избыточности»(1)

У автора/переводчика (подражая ему) — «терминологическая интоксикация на почве семантической перегрузки «. Автор берет звучные и красивые термины, и мощными мазками творит пейзаж. Но смысл этих терминов (судя по тексту) автор (переводчик?) понимает исключительно интуитивно, или вульгарно. Получается завораживающая картина — «угадал все буквы но не угадал слово».

«Эти инфраструктурные цепочки лежали в основе ментальной архитектуры» — (термин «инфраструктура» это уже — «в основе», «под»).

«Поведенческие кодовые поля»

«плотская ладонь»

«геноструктура»

»..центр маткопамяти»

«создавал в вакууме нулей одинокую инфоленту»

Роман навеял воспоминание о случае:

Парень умудрился опубликовать в серьёзном научном журнале статью созданную бредогенератором. Был скандал.

Автор «научной» работы скопировал в «Википедии» статью о митохондриях и заменил их на мидихлорианы (микроскопические формы жизни, существующие в симбиозе внутри всех клеток живого организма и позволяющие чувствовать силу). Также в текст своей статьи мужчина вставил монолог Палпатина о Дарте Плэгасе. Для абсурдности ситуации он даже подписал свою работу именами доктора Лукаса Макджорджа и Аннеты Кин.

(1) «Корчеватель: алгоритм типичной унификации точек доступа и избыточности» — еще одна псевдонаучная статья, прогремевшая в научном сообществе РФ.

(2) Иган по образованию программист.

Хм... странный какой-то рассказ. Вроде бы и идеяя интересная, а не зацепляет. Интересная завязка есть, а концовка смятая. Главный вопрос: так врут нам или нет, остался не решённым. И насколько всё детерминировано — тоже. Да что уж тут говорить, в случае такого детерминирования и выборы и вообще вся жизнь становится фарсом (как и пытается показать нам автор). По факту мы видим представление вселенной, в которой всё происходит вне зависимости от того, кто что отправляет, что говорит и что пытается изменить... но... позвольте, понимая, что происходит подмена понятий, ложь и всё такое... я не понимаю самой концовки рассказа. Детерминизма всё-таки не существует и герой смог нарушить законы физики, установленные в начале рассказа? Это вообще странно. Вроде бы и есть какое-то интересное зерно в рассказе, но... нет... чего-то не хватает. Сухо и немного нелогично. А вот небольшую повесть на этом фундаменте можно было бы построить, размочив сухарь подробностями и объяснив происходящее более подробно. И даже когда главный герой выжег на чипе ошибки, и это не помешало законам физики сделать в компьютере сбой и записать совершенно иную информацию, можно же было как-то раскрыть ситуацию более детально, написать продолжение к этому? Да, они скормили сказку маленькому ГГ, но всё же... не верю, что всё именно настолько детерминированно, настолько измеримо, что нет смысла даже пытаться что-то менять. Может, именно знание будущего заставило всё застыть, как на картинке? Беспросветно всё как-то. И Главный герой просто скрылся в раковину. Странные ощущения от прочитанного. Не особо верю в проиходящее и, увы, не зацепило.

Любопытная фант. идея. Немного скучное начало, дальше становится интересней. Правда, не потому, что тут какой-то великолепный стиль или острый сюжет, а просто из-за того, что интересно представить себя на месте героя и понаблюдать за его поведением и решениями, может быть, сравнить со своими. Возможность проживать тысячи разных жизней в чужих телах, при этом сохраняя собственное сознание и восприятие, привлекательна уже в силу одного любопытства, не говоря о всяких открывающихся возможностях. Хотя, по правде, я так и не решил до конца, хорошо это или плохо и насколько.

В концовке у главгероя появляется догадка о причинах с ним произошедшего, и он принимает довольно кардинальное решение. Жаль только, что на этом рассказ и заканчивается. Можно сказать, на самом интересном.

Восхитительно вкусная книга. Её не портят даже регулярные научные выкладки, поскольку читаются они на одном дыхании. Но всё же есть у неё пара отрицательных моментов. Во-первых, герои получились слегка тусклыми, даже в своей выпяченности они не стали мне какими-то родными, чувствовалось, что автор писал не о людях, а о мире в целом, раз за разом вставляя в него всё новые и новые идеи, забывая (а точнее, не ставя перед собой цели) при этом очеловечить персонажей. Как и для них самих – наука автору важнее. Во-вторых, терминология. Да, я написал, что выкладки читались легко, и это правда, но, увы, при попытках что-то сформулировать самому себе, объяснить иными словами, нежели в книге, какую-то идею – мой мозг автоматически впадал в депрессию из-за неразберихи в подходящих терминах. Вот такое же чувство, как и у главного героя на конференциях: показываются кучи графиков, слов, мыслей, а ты в них теряешься, в непостижимом круговороте идей. Всё же читателю хочется быть немножечко умнее, чем он есть, а подобные книги этому пусть и помогают в итоге, но как бы и не церемонятся с ним. В этом их прелесть, конечно, но многих подобный подход отпугивает.

Тем не менее, книга прекрасна, особенно меня приятно удивило, что она как будто вне времени: вроде и написана почти двадцать лет назад, а такое чувство, будто всего лишь вчера, ни капли архаичности, которую я отметил, например, в «Запретном районе», где каждую главу то и дело настигало ощущение ветхости и штампованной архаики, чьи времена уже далеко позади. В «Отчаянии» же море свежих идей, так или иначе до сих пор актуальных, а где-то даже опередивших и наше время; чувствуется, что если когда-нибудь ещё лет через 20 я надумаю перечитать книгу, она по-прежнему будет поражать своей своевременностью.

И ещё. Я не представляю, каких переводческих трудов стоило это все грамотно подать русскоязычному читателю, поэтому просто скажу «браво» людям, ответственным за это дело. Получилось очень здорово, минимум канцелярщины, много живого языка, даже скобочки у асексуала не раздражали и не запинали (впрочем, для меня он(а) на протяжении всего времени был(а) только мужчиной, поэтому ближе к концу было даже как-то неловко), а все многочисленные идеи донесены отлично.

Не все книги дочитываю до конца. Обычно определяюсь, когда прочитал 10-30 % текста. Если все ещё интересно на 30-ти, то вся книга будет читаться увлекательно. Так всегда было. Может только финал не устроить. В этом же романе эта стратегия не сработала. Сначала была одна книга, затем началась другая. Фантастический детектив превратился в НФ. Я не против ни того, ни другого, но когда в середине книги у главгера меняется мотивация и он по существу становится другим человеком, меняется стиль и жанр повествования — это какой-то обман читателя, одна книга не закончена, начата другая. С таким я ещё не сталкивался. Читать вторую часть о квантовых терзаниях героя было поначалу тоже интересно, затем скучновато, затем непонятно, затем (раз уж осталось 20%) на автопилоте по диагонали.

Было бы интересней дочитать фант детектив. Нормально ведь все было. Всякие фишки в виде модов, Дети Бездны обещали дать жару герою, но... Перешли на другие рельсы.

В общем, пробуйте ))

Давно не читал Грега Игана. В последнем рассказе, «Соломинка, подхваченная ветром» («Chaff»), автор обратился к проблеме свободы человека, в довольно широкой интерпретации свободы воли как таковой. Не просто свободы самой нашей самости выбирать нечто, какие-либо решения и пути снаружи, во внешнем мире и во внутреннем развитии. А свободы менять свою собственную самость. Иган ввел фантастическое допущение возможности «Я» изменять свою природу до такой степени, где изначального «Я» может не быть вообще. Где мы можем стать чем угодно, в том числе и Ничем.

В принципе, тема подобной радикальной свободы выбора, которая может полностью стереть свободу выбора, довольно часто поднимается в произведениях австралийского писателя. Наряду с проблемами определения своего «Я» и природы нашей субъектности, самости, их значимости, вопрос свободы проявляется в самых разных рассказах, в том числе в сериях про механизмы для бессмертия «Ндоли» и эпизоды про механизмы изменения сознания. В этом труде Игана, в «Серебряном пламени», вопросы свободы выбора и природе нашего «Я» переплетаются, как правильно заметил предыдущий рецензент, с трансцендентными и метафизическими мотивами, с вопросами противостояния веры и науки. Даже с различными подходами к пониманию бытия.

Как и всегда, действие произведения Грега Игана происходит в будущем. Недалеком, которому вновь веришь в мельчайших прорисованных деталях. Эпидемии, деконструированная массовая культура, смешение и столкновение науки с профанациями, фальсификациями и сектантскими учениями. Стирание понятия истины и лжи в глобальном информационном пространстве. Сюжет выстроен вокруг диковинной и сюрреалистичной болезни, одноименной с заглавием рассказа, которая превращает людей в живые факелы. В этом моменте видится пересечение с «Пожарным». На этом сходство прекращаются. Главная героиня, ученый-эпидемиолог, занимается по ходу сюжета изучением контактов одного из заразившихся, надеясь найти первопричину всей этой фантасмагорической и невозможной инфекции. На своем пути ей предстоит встреча с феноменом Нового Средневековья и возрождением суеверий и не-рационалистических учений. Верований и философий, сотрясающих ее здравый смысл. Весь этот фанатизм из донаучной эпохи героиня не понимает и не может принять. И она чувствует себя абсолютно одинокой. В том числе и в собственной семье, где родная дочь увлекается алхимической эзотерикой и псевдомистическими музыкальными группами. Она видит, что мир погружается не только в эпидемию Серебряного пламени, но и в чуму мракобесия.

Но это лишь взгляд героини. Как мне кажется, не авторский, который оставляет на самом деле возможность выбора правильной интерпретации происходящего. В частности, по поводу сущности Серебряного пламени: либо как болезни, либо как дара для освобождения. Как мне кажется, правда, все гораздо сложнее. На страницах «Серебряного пламени» сходятся в схватке не только и не столько наука с восточным мистицизмом и иррациональным мышлением. Сталкиваются две эпохи, две культуры, два взгляда на мир и концепций воздействия на него. Западная культура рацио, которая свелась к чистой науке, собиранию фактов и механистичном иерархическом устройстве общества. Утопия нового «Государства» Платона, правового государства, где все слаженно и как по маслу работает. Современный Запад, перводвигатель текущего варианта глобализации, раскидываясь пестрыми фразами о демократии, свободе личности, гражданском обществе на самом деле продвигает несколько иное. Ведь все сказанное лишь фольга и обертка. Следствия. Внутри же лежит холодное, бессмысленное бытие посредственного человека, идеальной марионетки в руках мегакорпораций и постиндустриального капитализма. Евро-Америка сегодняшнего дня предоставляет прекрасный питательный раствор массовой культуры с кучей пряников и по факту без кнута. Но и без всяких целей, всего с одной обязанностью и свойством — покупать. Даже потребность в семье и философствовании пытаются секулязировать. В «Серебряном пламени» показано противостояние: обессмысленная рациональность существования вместе с глобализмом против возрожденных старых смыслов. Притом варианты смысла различные, в том числе и западные — философия, христианство. Вечно иронизирующий постмодерн, унифицирующий все прочие культуры и языки, кастрирующий их, оставляющий после новояз и масскульт, против постпостмодерна, новой восстановленной культуры чувствования... Унификация против разнообразия, рацио против чувств, смерть против жизни. Бессмысленность против смыслов древних. Все крайне образно, многослойно и многомерно.

Ищите свои смыслы и наслаждайтесь. Не останавливайтесь на достигнутом и будьте хозяином своей судьбы, желательно осознающим существования и других судеб с их хозяевами. Кроме самого себя. Об этом пишет Грег Иган, и это прекрасно.

Как всегда у Игана: превосходный НФ-текст с глубокими и продуманными концепциями. Минус тут только один — во время написания книги детерминизм и полная вычислимость внутримозговых процессов считалась мэйнстримом и не оспаривалась. Впрочем, это как раз 1994 год, когда Роджер Пенроуз выпустил свою вторую книгу о природе сознания «Тени разума», где поставил полную вычислимость (сводимость к арифметическим операциям) деятельности мозга под сомнение. Интересно, что до сих пор оба подхода опираются почти исключительно на личную веру того или иного исследователя.

Впрочем, нарисованная Иганом реализация даже «вычислительного» подхода очень красива и изящна. Кроме того, там не весьма подробно объясняется за кваксы (квадриллионы операций в секунду) ибо это могут быть и квантово-вычисляющие шаги. Правда, радикально это картину не меняет, т.к. квантовый компьютер (по крайней мере, в нынешнем понимании) это тоже алгоритмическая машина со всеми ограничениями машины Тьюринга.

Глубокое погружение в совершенно гуманитарные вопросы, опираясь на физически-достоверные размышления, а не на аргументы «мне так нравится считать» или «я верую в этот тезис» (к которым, в итоге, всё обычно сводится у гуманитариев) -- главная прелесть произведений Игана. Отдельным бонусом — умение создать динамичность сюжета без линейного экшена.

Конечно, некоторым читателям будет сложно продраться через логические построения автора, но оно стОит того... хотя бы в качестве общего познавательного развития, ведь механика мира у Игана совершенно не выдуманная. Можно даже сказать, что произведения больше популяризаторские для современных научных идей, чем художественные.

Может ли спаниель стать апельсином? Ирландка — кардиналом? Австралопитек — ватерполисткой? Легко — нужно лишь переставить буквы. Сквозь эту нехитрую «детскую» игру большой поэт вроде Хлебникова способен выйти к первичной магме языка — подвижной, пластичной, чреватой множеством форм («о бесе и о себе»). А на что годится хороший фантаст? Ни много ни мало на новую, комбинаторную, «перестановочную», теорию мироздания, которая как бы мимоходом решает проклятый вопрос человечества — неизбежность смерти. «Буквальное бессмертие? Возможность пережить вселенную? — Именно таков смысл слова “бессмертие”… Просто не умереть — и точка».

Но начинается роман Игана с бессмертия пока проблематичного, зыбко виртуального. К середине двадцать первого века люди научились делать цифровые копии своих сознаний. Ещё только научились… Перерезали красную ленточку, а за ней — гора недоделок. Компьютерные мощности далеко не всем по карману; ты физически уже умер, а твоя Копия (теперь-то это ты!) лежит в архиве, дожидаясь, пока активы какого-нибудь трастового фонда не поднимутся в цене; или — ура! — ты уже в интернете, но твоё субъективное время замедлено по сравнению с физическим в десять, двадцать, сто раз, и ты чувствуешь, будто подглядываешь за миром в замочную скважину индивидуальной тюрьмы… А в это время в «реале» ещё не определились, может ли Копия иметь какие-то права (да может ли она вообще мыслить?!); а в это время некий странный проект скупает весь цифровой трафик, погружая даже богатые Копии в большущий лаг; а в это время среди Копий ползут страхи, что грядут «тёмные века» и «злые социалистические правительства конфискуют все суперкомпьютеры для управления погодой».

В современных нейронауках, а значит и в фантастике, отчётливо выделяются два взгляда на природу сознания, два подхода к соотношению Я/мозг. Назову их линией Уоттса и линией Игана. Согласно первой, ныне преобладающей, линии, конкретное сознание — это инструмент конкретного мозга, которым тот решает поставленные эволюцией задачи; дальнейшая биологическая эволюция человека вполне может (а Уоттс считает, что даже должна!) продолжаться без этой весьма ненадёжной и устаревшей «палки-копалки». Противники-дуалисты возражают, что это мозг — инструмент сознания; последнее в принципе возможно перенести на другой, например небиологический, носитель; при неизбежных потерях в телесной рецепции всегда будет оставаться неизменное ядро личности, наше саморазвивающее «я». «Для Копии это очевидно: cogito ergo sum».

Впрочем, Иган не традиционный картезианец. Сознание для него не субстанция (и уж, конечно, не гомункул в голове!), а скорее функция, программа, которая программирует самое себя. Значит ли это, что сознание по меньшей мере вторично и нуждается в обязательном материальном субстрате, будь то мозг или компьютер? А вот и нет. Один из героев романа (что немаловажно, Копия) обнаруживает, что продолжает существовать и тогда, когда его не вычисляют процессоры. К нему приходит озарение об истинной природе сознания и вселенной — теория пыли (к слову, название красивое, но слегка неверное, ведь пыль хоть и мелка, а всё ж материальна, здесь же речь идёт о чистых числах). Понятно, что Копии суть двоичный код. Но что есть точка пространства-времени? «Только значение полей элементарных частиц — попросту набор чисел». У мироздания «нет формы, нет законов физики, нет причин и следствий». Лишь «облако случайных чисел», из которых собираются (точнее, осмысленно собирают себя!) такие структуры, как вселенные и сознания. Реальность столь же виртуальна и распределённа, как и компьютерная симуляция; нет ничего абсолютного, что не состояло бы из числовой пыли, которая подвластна единственному закону, единственному воздействию — перестановкам. «Мы — одно из решений гигантской космической анаграммы», не более того, но и не менее. «Всё пыль», но есть пыль самосознающая и самокомбинирующая, и это наше «я».

Следующий ход очевиден: создать мир, который бы не зависел от тех или иных версий «реальности», а прямо вычислялся на числовой пыли. Мир, полностью управляемый, не подверженный распаду, воистину вечный. Рай. «Элизиум». И поселиться там бессмертными сущностями, не привязанными ни к каким конкретным телам и компьютерам, но распределёнными непосредственно по числовой пыли, а значит обладающими воистину космическим сознанием! Существовать в миллионах вариаций, перепробовать всевозможные тела, вплоть до животных и растений (разве не свойственно это олимпийским богам?), настраивать свою психику как заблагорассудится, так что сегодня быть сентиментальным, а завтра (или через тысячу лет?) — холодным ироником… Спаниелем, австралопитеком, ватерполисткой… Это Город Перестановок, здесь возможно всё. — То есть нет разницы между добром и злом? Иган гуманен к своим героям. Его гуманизм даже немного старомоден, из девятнадцатого века. Он верит в совесть, верит, что «дьявол с Богом борется» в сердце, верит в спасительную любовь. Именно любовь даёт силы Пиру и Кейт из Народа Солипсистов не замечать триллионов лет «за окном» персональной вселенной; именно муки нечистой совести не позволяют Томасу наслаждаться божественностью, превращая для него Элизиум в личный ад. И всё-таки есть предел даже для хорошего человека, если он всемогущ и бессмертен, — отсутствие новизны.

Действительно ли вечность — это в конце концов вечность скуки? (О, как спорят об этом фантасты со времен Свифта и его струльдбругов!). У Игана свой ответ. Сознанию нужен вызов в виде… иного сознания — радикально Иного! Иной жизни, иного разума, иного мира с иными законами логики и физики… Сотворить такое готовым нельзя — не будет иным. Значит, оно само должно «собрать себя из пыли» — нужен лишь толчок. Монист ты или дуалист, но в наши дни неэволюционистом быть нельзя. Поэтому в Элизиуме существует подсистема «Автоверсум», которая эволюционирует вот уже пять миллиардов лет… по своему субъективному времени, конечно. Результатом этого непредсказуемого развития становится удивительная раса ламбертиан, роевых насекомых с «нервной системой в десять раз сложнее человеческой». Они не только общаются, но и делают сложнейшие расчеты, строят космологические модели с помощью… коллективного танца. А ещё они обладают непробиваемой уверенностью, что всё, что может быть станцовано, должно быть станцовано ясно. Так они создают столь непротиворечивую картину мира, что в ней их «творцам» попросту нет места. И Элизиум рассыпается, как карточный домик. В споре двух систем, собранных из пыли, побеждает не более «реальная» (таких просто нету), а более целостная, собранная что ли.

Мотив бегства Творца от собственного творения — своего рода усиленный вариант деизма — это ещё одна интересная концепция в богатом на размышления романе Игана. Вызов Иного проблематизирует саму идею Творца, бога, небожителя. «Богов не могло быть и никогда не будет». В череде перестановок, воплощений, метаморфоз — от австралопитека до ватерполистки — сохраняется одно и то же человеческое «я». Бессмертное — и ограниченное своим бессмертием. Есть ли что-то за пределами этого? Иган лишь намечает, намекает дальнейшей судьбою двух главных героев — Пира и Дарэма. Каждый из них приходит к необходимости стать иным даже своему «я», отказаться от самого себя во имя новых перемен. В полном соответствии со словами гуру Народа Солипсистов Лебега: «Моя цель — отнять всё, что почитается в качестве квинтэссенции человека... и обратить это в прах». Но потерять себя в прахе и пыли — и значит наконец найти то, что не участвует в перестановках, не отменяется Иным, не подвержено в равной мере ни смерти, ни бессмертию… Стоило побывать всемогущим Творцом, вкусить нектар вечности, повстречаться с чужим разумом, чтобы обрести то, с чем ты никогда и не расставался, — своё собственное сердце…

Не очень популярный роман Игана, который я прочла давно и все это время собиралась написать на него отзыв. По моему мнению книга достаточно сложная, во-первых из-за сухой, можно даже сказать, безэмоциональной манеры изложения, а во-вторых, из-за тем которые в ней затронуты и которые невсегда именно у российских читателей вызывают отклик. Все-таки взгляды у нас и у западных читателей на одни и те же вещи абсолютно противоположны.

Роман классифицирован как фантастика, но явной фантастики тут не так много, Иган завуалировано через весь роман проводит теорию эволюции причем в свойственной ему, абсолютно новаторской форме. Прочтя книгу целиком и поняв что к чему, я была сильно удивлена, т.к. до последнего думала, что в классификации возможно ошибка и роман всеж относится к реализму с антивоенной направленностью.

Вся история начинается на тропическом острове, находящемся где-то в районе Индонезии. Родители главного героя — ученые, индийского происхождения, которых научная работа заносит в этот вот самый во многом райский уголок и где и рождаются и проводят детство главный герой и его сестра. Начало истории очень интригующее и как-то настраивающее на что-то приключенческое с массой загадок, но постепенно вся история от красоты местной флоры и фауны переходит к печальным и даже кошмарным событиям и фантастика постепенно улетучивается. В итоге по ходу действия автор затрагивает такие явления как терроризм, сепаратизм, толерантность, деятельность правозащитных организаций, лагеря беженцев, нетрадиционную ориентацию. Все это показано без прикрас, без какой-либо романтики, без пафоса, т.е. вполне объективно, правозащитников так автор вообще высмеивает причем в злой форме. Главный герой с сестрой проходят через массу жизненных испытаний, взрослеют, адаптируются в обществе, но воспоминания об острове остаются и в конце концов вся история заканчивается там же где и началась.

Роман мне понравился и другие хвалебные слова в его адрес будут лишними. Я думаю, что из этой истории возможно бы получился хороший умный фильм, но правда на любителя, так же как и сама книга.

Мое знакомство с Иганом началось именно с этой книги, каковая есть сверхжесткая НФ из сферы переднего края теорфизики. Прочел я ее сначала на английском, т.к. пиратский перевод хотя уже и существовал на тот момент, но я о нем не знал и в свободном доступе он отсутствовал. Конечно, в книге много неясного и того, что я лично счел бы за натяжки —

Всякий раз, когда сталкиваюсь с какими-нибудь политическими или просто мировоззренческими спорами в интернете, вспоминаю этот рассказ. Очень точная аллегория того, что происходит в реальности — человек подпадает под влияние какой-нибудь идеи или идеологии и, сам не замечая этого, всё сильнее скатывается к «аттрактору», настолько эмоционально с ним срастается, что начинает любой ценой защищать точку зрения, которую он теперь считает «своей». Часто и за собой такое замечаю; наверное, ни один человек, каким бы объективным он себя не считал, не способен, как ГГ в рассказе, оставаться равноудалённым от любой лжи — слишком неустойчива эта орбита...

Если взять интересную идею и обложить ее кучей псевдо-научных занудный текстов (а может и реальных, но ужасно скучных) из энциклопедии, то это еще нельзя считать фантастикой, даже научной. Я удивлюсь людям, которые ставят высокие оценки, ведь 40-50% книги занимает подобный бред:

Понять подобное в принципе невозможно! А как же тогда читать книгу, половина которой написана на другом языке? Автор мог спокойно уложить свою мысль в нормальные слова, но вместо этого принялся жонглировать всеми этими «симплектическими многообразиями моментов свободы».

Что бы это не значило...

Редкий случай, когда не могу поставить оценку. Проблема только в переводе. Местами хорошо. Местами — любой программный переводчик, с отсутствием орфографических ошибок, но с кучей грамматических, как то несогласованные падежи, а то и просто несвязанные словосочетания. Перевод таких действительно научно(!)-фантастических текстов требует не только понимания, что хотел сказать автор вообще, но и в частности, ну и общей редактуры на выходе... А тут смысл некоторых предложений был переводчиками не понят — ну и принцип, что наверное читатель умный сам поймет... Честно говоря, наверное, тогда лучше пытаться переводить самому.

Идея о том, что все люди братья и доказать это можно используя сходство ДНК, не только ядерной, но и митохондриальной, при этом не углубляясь в генетику, а используя именно что физику... Ну идея интересна, проблема в том, что конфликт в рассказе выглядит для меня слегка надуманным, и если за научность я могу поставить пятерку, то за интригу... Не знаю, не зацепило, возможно, что и из-за неотредактированного перевода.

Первое слово, которое приходит в голову по поводу книги — изящная. Несмотря на объём (83 страницы), это вполне роман. Краткость не мешает иметь две линии и совсем не эскизные описания.

С точки зрения физики новелла продолжает тему бюджетного космического транспорта, впервые появившуюся в отличном рассказе Break My Fall; там были тросы космической пращи, тут кубики из камня или льда ползут по экономически выгодным орбитам.

Общество, оставившее в далёком прошлом дискриминацию по цвету кожи, национальности и полу всё равно находит способ разделиться на своих и чужих. Автор аккуратно исключает любые прямые параллели с современностью по содержанию и показывает, что, как это ни печально, форма этого процесса разделения способна полностью сохраняться. Включая демократический выбор 52% против 48% и вину потомков любой степени родства за действия предков, совершённые сотни лет назад.

Прекрасно передано поведение оказавшихся в меньшинстве с двух точек зрения — изнутри и с сочувствующей, но сохраняющей (до поры) объективность стороны.

Развязка романа на первый взгляд представляет собой одну из этих морально-этических задачек про перевод железнодорожной стрелки, убивающий или детишек, или дедушек. На второй взгляд получается картина для самостоятельного размышления над выбором решения. Автор никого не оправдывает, ничьего мнения явно не поддерживает, но и ледяной отстранённости нет. Грег Иган взял новую вершину мастерства, некоторые после такого ушли писать мейнстрим, опасаюсь этого.

Теперь на очереди чтение «Дихронавтов».

Лимитированное издание Subterranean Press прекрасно на вид, на ощупь и на запах. Возможно и на вкус тоже. Цена только н-да. У меня номер 312.

PS Аннотация неверная, там совсем не «аренда оборудования».

Очень увлекательный рассказ со смутно осознаваемой идеей.

«Мораль приходит только изнутри. Смысл приходит только изнутри. Вселенная нейтральна», — говорит главная героиня.

«Мы все должны учиться видеть больше. Пришло время вернуть потерянные способности наших предков. способность видеть духов ветра и дождя, демонов и ангелов, способность идти по Тропе Счастья», — возражает герой-протагонист.

Фразы эти не являются частью диалога. Они характеризуют два способа восприятия и оценки действительности: рационально-научный и синкретический, восходящий к язычеству и герметизму. Что есть человек: единственный носитель разума и чувств во Вселенной или же одно из проявлений ее бесконечных взаимосвязей, каждое из которых мотивировано и в известной мере одухотворено.

Оставаясь на рациональных позициях, человек воспринимает мир как совокупность действий и состояний и пытается адекватно реагировать на эти действия и состояния, опираясь на моральные принципы и достижения науки и техники. Но рационалистический взгляд на мир стал главенствующим не так уж и давно. Большую часть своего существования люди были стихийными приверженцами синкретизма. И адекватной реакцией на действия и состояния считалось достижение гармонии с миром.

Кто прав в этом споре, установить невозможно, пока лично не вступишь на эту самую Тропу Счастья. И даже в этом случае высок риск оказаться в роли Пустоты при Чапаеве. Сам по себе этот многовековой спор безумно интересен — даже не приближая к истине, он расширяет горизонты познания научного и само-, которое внутри. Именно это мы наблюдаем на примере главной героини — эпидемиолога, отслеживающего цепочку заражений опасным заболеванием, против которого наука пока бессильна. Она проходит свой Путь и впитывает отражения иных знаний и принципов, то ли забытых, то ли извращенных. Это не очень важно.

Важно, что сторонники возрождения духовности и гармонии не идут сами на Тропу Счастья, а тащат других, не спрашивая их согласия. И получается что-то совершенно кошмарное, что вряд ли способствует приумножению гармонии в мире и, кроме того, девальвирует ценность древних знаний. И, кстати, подтверждает верность вывода главной героини, что мораль и смысл приходят только изнутри. Даже если Вселенная не нейтральна.

Что на самом деле стало причиной пандемии и можно ли считать изначальное появление болезни видом наказания человечества теми, кто занимает иные ниши многообразно разумной Вселенной, в рассказе не раскрывается. Наверное, это правильно. Ведь фактов нет, и у Автора их нет, и придумать их можно только на уровне легенды, сказки, мифа, фэнтези или погружения во Внутреннюю Монголию по пелевински. Всё это может быть занимательно, но Иган говорит не об этом. Что бы там ни было со Вселенной, человек — одна из ее активных и осознающих себя составляющих, и действует он в рамках морали и смыла, которые возникли внутри, даже если были внушены снаружи.

Хорошая вещь. Из тех, которым идет на пользу недоговоренность.

Довольно обычная приключенческая фантастика. С добавлением иной физики (и, следовательно, биологии). И небольшой долей социальной тематики, проблемы сожительства разумных симбионтов. По форме и составу роман очень напоминает «Заводную ракету» от того же автора.

Рассказ про упадок и разложение системы образования (в США); система «проектов» и необходимость «презентации» своих учебных достижений вытесняют содержимое, оставляя только пустые внутри «проекты» и «презентации» в стиле популярных лекций TED, выступлений Маска и творчества камеди клуба. В рассказ встроена довольно интересная задачка по механике, на мой взгляд встроена недостаточно бесшовно.

Один из ранних рассказов Грега Игана под заглавием «Как она смеется, что она говорит», можно отнести к тому типу творчества данного «сверхтяжелого» от научной достоверности пласта писателя, в котором он доказывает в первую очередь свое писательское, а после уже фантастическое начало. Примерно также, как и в другом его рассказе — «Ров», где Иган, в прочем, как и здесь, поднимает проблемы не проблемы прогресса и воздействия его на общество, не экологические моменты, не ИИ/Контанктные нотки, а вечные проблемы человеческого бытия. Только вот в уже названном «Рве» это была проблематика чужого и многочисленных границ, которые так охотно воздвигает человек между представителями своего вида кровью, идиотскими мировоззрениями и экономическими интересами, а здесь тургеневского толка и высоты вопрос конфликта, непонимания поколений. В данном случае главного героя, отца, и его сына, плюс сопутствующие вытекающие — жизнь в эпоху перемен, маленький человек и уже фантастического разлива Иган успел затронуть и проблему ИИ с самосознанием. Но вот только если «Ров» с одной глобальной проблемой по-чеховски справляется гениально и кратко, то в данном случае небольшой объем такие социально-личностно-бытийные вопросы не помогает решить, да и показать лаконично и во всей красе. Повествование обрывается чуть ли не на полуслове. Хотя, безусловно, «Как она смеется, что она говорит» — лишь начало творческого пути Грега Игана, и далее краткость и емкость у него в малой прозе совмещаются гораздо лучше, поэтом рассказ и заслуживает высокой оценки.

И да, добавлю, что в данном случае «отцы и дети» — люди и почти-постлюди, время перемен — наступающая Технологическая и Биологическая Сингулярность, а маленький, и в чем-то лишний человек — немодифицированное «мясо», которому найти свое место в мире, захватываемом волной автоматизации и трудового замещения, все сложнее и менее реалистично... Таки наше ближайшее дивное и не столь новое будущее.

Разочарован. Читаю книги этой серии, все более менее, но эта, судя по отзывам, должна была быть шедевром. До шедевра Игану, как до луны пешком. Возможно это проблемы перевода, как в своё время оправдывали роман «Ложная слепота», но тогда я удивлён ещё больше, дорогая серия, шикарно выглядящие книги, романы обласканные премиями, неужели трудно найти нормальных переводчиков? Несколько раз перечитываешь абзацы, теряя нить внутренней логики, очень похоже на ложную слепоту и эхопраксию. Динамика никакая, хотя идеи очень хороши. Уже писал, что по шкале обычных романов (чтиво) 0.00 можно поставить десять -0.1, но ребята, равнять это шедеврам не стоит. Вы ставите 10 этому, и к примеру Гипериону, вам самим не смешно? Где «Вавилон 17», «Пламя над бездной», «Пикник на обочине» «Дюна» и многое другое, ведь писали раньше шедевры раз в несколько лет? От расстройства сел, перечитал «Остров мёртвых» включающий ещё «Этот бессмертный» и «Творец снов» за вечер. «Город перестановок» читал 4 дня. На «Мерцающих» и «Новую луну» потребовалось по дню, хотя у них отзывы хуже. Или уже стар, или шедевры перестали писать, хотя читаю мало- 5-10 книг в отпуск, может в этом причина.

мир с двумя временными и двумя пространственными измерениями, мир где вода может течь вверх по склону, где невозможно повернуться на угол больше 45 градусов. Все еще сложнее чем в Ортогонали и при этом без единой формулы или картинки.

Способ межзвездного перемещения в данном рассказе очень похож на межзвездные перемещения в цикле «Incandescence». Так что это вполне может быть приквел. Отсутствие инопланетян в данном рассказе ему только на пользу. Рассказ вполне можно было бы развить до повести, так как в нем был задел для куда большего.

Эта проблема прошла совсем мимо меня. Настолько надуманной показалась вот эта вся сеть религий и верований, перетягивающих к себе, захватывающих в «лапы зависимости» людей. Больше похоже на компьютерную игру, нежели на проблему свободы воли.

Начало было многообещающим. Однако заключительная часть меня откровенно разочаровала. По-моему, напрашивался какой-то гораздо более нетривиальный ход... Странно было бы упрекать в этом автора, но ощущение осталось именно такое.

Представляя жизнь главного героя, я лично испытываю сильный дискомфорт. Поэтому очень трудно представить, что человек может существовать в таком режиме, тем более — с детства. Слишком немыслимый исходный посыл, чтобы поверить в психологическую нормальность ГГ, имхо.

Философский вопрос: что суть реальность и видимость? Тема всегда беспроигрышно интересная. Испытывает ли страдания виртуальная личность? Не скажу, что тема убедительно раскрыта, но эмоциональный посыл налицо.

Это откровенно «не моё»: очень сухо в плане стилистическом, мир и люди в нём схематичны, эмоции лишь декларируются, но никак не ощущаются. Разбираться в философско-научных придумках автора скучно и неинтересно, да простят меня адепты НФ. Мне интересны герои, их чувства, этические и моральные проблемы, взаимоотношения... Здесь всего этого практически нет. А как человек «размазывается» и «схлопывается» — ну, никакого интереса не вызывает, увы.

Если однажды исполненный скепсиса к научной фантастике любитель «высоколобой» литературы обратится за советом, способным побороть его предубеждение, «Город перестановок» Грега Игана будет в топ-5 книг, которые порекомендую. Наряду с произведениями Станислава Лема, Питера Уоттса, Брюса Стерлинга.

Причём, приступая к чтению, я подобного эффекта вовсе не ожидал. Прочитанное прежде «Отчаяние» оставило весьма сдержанное одобрение. При неоспоримой эрудиции и стремлении автора потягаться со сложными вопросами из области эпистемологии, социальной футурологии, а также множестве оригинальных находок, тот роман Игана всё же страдает от многих недостатков. От капитальных провисаний сюжета, слегка идеологизированной акцентуации некоторых второстепенных деталей (типа особенностей постгендерного общества), — и от спорных и попросту взятых с потолка ответов на те самые «непростые вопросы», например, философии науки.

Каким-то чудом «Город перестановок», принадлежащий к тому же условному циклу Игана «Субъективная космология», избегает ловушек, в которые угодило «Отчаяние». То ли звёзды так сошлись, то ли мне роман очень уж попал «в настроение», то ли правда получился намного тоньше и продуманней, но интегральное впечатление сильнее на порядок. Причин тому, думается, несколько.

Действие романа происходит в середине XXI века, когда стала возможной «загрузка» — электронное копирование структуры нейронных связей человеческого мозга и запуск полученной программы на мощных ЭВМ. Таким образом достигается некая форма «цифрового бессмертия», и Копии людей могут существовать неограниченно долго в виртуальном окружении, смоделированном в недрах распределённых вычислительных процессов. При этом будущее «Города перестановок» вовсе не выглядит чрезмерно чуждым и фантастичным. При чтении постоянно чувствуешь высочайшую степень правдоподобия и достоверности. Как Иган достиг подобного сложнейшего для hard sci-fi эффекта?

Во-первых, мир «Города перестановок» базируется на ряде очень правдоподобных допущений, показанных со свойственной автору глубиной проникновения в проблему. Закон Мура в описываемой реальности закономерно оборвался с исчерпанием ресурсов полупроводниковой технологии, любой рост вычислительных мощностей сопряжён с массой финансовых и инженерных затрат. Потому ни одна из бессмертных Копий не способна функционировать даже со скоростью обычного человеческого мышления, не говоря уж о том, чтобы запустить программы, человека превосходящие. Сверхинтеллекта нет, и технологическая сингулярность Винджа и Курцвейла безнадёжно задерживается.

Вообще, описываемый мир далёк от утопических прогнозов. Политические и экологические кризисы, растущая безработица – постоянный фон происходящего. Наука занимается, по сути дела, освоением современных нам идей, пусть на другом технологическом уровне, но знакомых, в общем-то, образованному читателю и в наше время.

Роман написан в 1994 году, но и по сей день читается очень современно и актуально. Пока что время подтверждает обоснованность Игановского подхода.

Во-вторых, герои романа – не только узнаваемые типажи, но и уникальные личности со впечатляющим количеством индивидуальных штришков к психологическому портрету. Каждый снабжён букетом личных проблем и бытовых трудностей, никто не прост, но все понятны и психологически достоверны.

Более того, научные работники, как и я, возможно, «словят» при чтении особый кайф от необычайно яркого ощущения «это про нас». Среди героев нет, как иной раз бывает в более шаблонной и безыскусной НФ, абстрактно-обобщённых «гениев всех наук», они — вполне типичные представители научно-инженерной прослойки со всеми узнаваемыми чертами и жизненными неурядицами. Постоянная эквилибристика между интересом к высоким абстракциям и поиском вполне приземлённого заработка, хоть сколько-то близкого к специальности; неуклюжесть в обустройстве быта при витании в эмпиреях.

Кроме того, эрудиция Игана и здесь срабатывает на 100% в пользу произведения. Если кто-то из героев рассуждает о проблемах расчётных методов квантовой химии, то я, занимавшись лет 5 сопряжённой областью, верю, что тот знает, о чём говорит. Или, если речь о некой работе на стыке кибернетики и биологии, то чрезвычайно легко представить, что кто-то из друзей, занятых в той области, лет через сорок мог бы исследовать именно такие вопросы.

Подобный подход позволяет Игану решать сразу несколько задач.

Во-первых, роман приобретает ресурс «прочности» и правдоподобия. Этот ресурс позволяет постепенно заводить рассуждения даже в крайне отвлечённые и абстрактные области без риска сделать повествование слишком фантастичным, потерять внимание читателя. Ведь тот уже на крючке сопереживания вполне понятным и человечным персонажам (даже если те – электронные Копии в симулированном виртуальном мире).

Во-вторых, проработанные психологические портреты – более чувствительный камертон для нетривиальных вопросов о личностных реакциях и глубинных последствиях столкновения персонажей с описанными технологиями и вообще идейным фоном повествования.

Примерно две трети романа (первая часть, «Конфигурация «Эдемский сад»») сюжет развивается весьма неспешно. По сути дела, перед нами экспозиция, которая может показаться затянутой. Обширные флэшбэки, раскрывающие предысторию четверых центральных персонажей и связанных с ними действующих лиц второго плана. Ирония в том, что всё, что можно сказать о достоверной, сколько-то реальной судьбе этих персонажей, насколько вообще может быть достоверной и реальной научная фантастика, с первой частью романа и завершается. В принципе, прочитай кто сразу после неё эпилог, — получит вполне завершённую «реалистичную» историю. Затесавшаяся же между этими фрагментами текста вторая часть («Город перестановок») уводит в принципиально непознаваемые глубины альтернативных реальностей, свободная от рамок верификаций и фальсификаций. Абсолютная непроверяемость и полёт фантазии, и тем не менее всё равно в неком важном смысле «научная», как и прочая фантастика Игана.

По сути, по впечатлениям от первой части можно решить, что перед нами умный, конечно, но не поражающий воображение (да и не стремящийся к тому) НФ-роман о «загрузке». Причём тем менее впечатляющий для сколько-то искушённого читателя, что многие сложные вопросы той же философии сознания, связанные с парадоксами копирования личности, Иган обходит стороной. Вопрос, обладает ли сознанием электронная симуляция личности, «решается» явочным порядком, коль скоро среди фокальных персонажей сразу несколько – «обитатели» компьютера.

Парадокс множественности копий и проблема персональной идентичности тоже почти игнорируются, поскольку по сюжету, в силу возобладавшей в обществе негласной конвенции, большинство персонажей считают свои Копии полноправной частью своей личности, даже если симуляции функционируют параллельно с оригиналом.

Нельзя, однако, не отметить захватывающие экскурсы в квантовую химию, синергетику, климатологию. Совершенно замечательны психологические зарисовки. Все из них касаются вопросов адаптации Копий к электронному существованию и принятия или непринятия людьми самой технологии «сканирования». Одна же из них мрачностью и внутренней напряжённостью навевает ассоциации с Достоевским, на которого ближе к завершению «Эдемского сада» последует и прямое указание. Ну и, конечно же, читателя ждёт одна почти безумная метафизическая теория, в духе термодинамических и статфизических размышлений Хорхе Луиса Борхеса и Станислава Лема о «Вечном Возвращении», напоминающая, к тому же, эвереттику, — монструозная «теория пыли».

Во второй же части вся степенность и выдержанность части первой идёт вразнос, и кто бы мог подумать, что именно самые безумные мотивы из заявленных выше станут ведущими в дальнейшем повествовании. События закручиваются сумасшедшим логическим водоворотом на просторах новых симулированных ab ovo (или уже сотворённых «от камня»?) миров.

Линия «загруженного» миллиардера с тёмным прошлым, Томаса Римана, оборачивается масштабной полемикой с Достоевским. Без шуток. Впервые вижу подобное в научной фантастике, но Иган на полном серьёзе и целенаправленно предоставляет атеистический ответ на концепцию «ада как отсутствия любви» из «Братьев Карамазовых». Вы точно не ожидаете увидеть подобное, но у автора собственный, и весьма последовательный, подход к обоснованию этической эволюции: самоосуждению и искуплению, доступным атеисту или агностику не в меньшей мере, чем (по Достоевскому) человеку верующему. Игановский подход базируется на внутренних этических ресурсах личности. Автор набрасывает вполне убедительный и точно интересный эскиз полностью осмысленной этики «без Творца», что, понятно, идёт вразрез с построениями русского классика.

Читателю же остаётся надеяться, что и эта версия реальности сумеет «собрать себя из пыли».

В то же время, в линии Пира (анархиста среди Копий, представителя «народа солипсистов») – трогательнейшее изображение любви бесконечного самоотречения, выходящей за пределы человеческих возможностей в прямом смысле слова. Любви, творящей во имя своего объекта целые миры и новые человечества, пренебрегая любой личностной заинтересованностью испытывающего её субъекта. Если линия Римана – отрицательное обоснование Игановской этики, то линия Пира – обоснование положительное, созидательное.

Наконец, в линии Марии Делука (молодой программистки) и Пола Дарэма (чудаковатого или даже безумного автора «теории пыли») нас ждёт столкновение «систем мира», эпическое противоборство, диффузия и переорганизация нескольких несовместимых реальностей. Решающей в столкновении будет «логическая обоснованность» миров, и попутно мы встретимся с попыткой уже не этического, а эпистемологического развенчания креационистских концепций. Герои, будучи Творцами миров сами, оказываются «понятийно избыточными» для собственной реальности, — и вытолкнуты за её пределы. Безусловно, здесь наиболее спекулятивная и фантастическая сторона романа. Иган использует множество упрощающих «визуализаций» для красоты и эффектности. Более того, сама исходная концепция эпистемологически избыточна, что охотно признаёт и сам автор устами нескольких персонажей. Однако с некоторого момента начинаешь сомневаться, не является ли и ведомый нам мир всего лишь «упрощающей визуализацией» некой более фундаментальной реальности; и в целом построения Игана оказываются художественно убедительными и определённо не лишёнными смысла.

В результате все «ниспровержения Творцов» оборачиваются гимном творческой способности человека, выводящей за пределы предустановленных возможностей и самой реальности. И художественная сила каждой из трёх линий второй части такова, что способна тронуть до слёз.

Эпилог выступает контрапунктом к величественному визионерству «Города перестановок» — будто граница между сказкой и повседневностью, тот напоминает, где заканчивается непроверяемая спекулятивная реальность и начинается действительность. Возвращение может получиться жёстким, держитесь.

«Город перестановок» — произведение цельное, продуманное, с заботливо развешанными по стенам не сюжетными даже, а философскими и аллюзийно-художественными ружьями, стреляющими через сотни страниц и в мирах, иных, чем те, где были изготовлены. Придётся смириться с некоторой, может быть, суховатостью текста и отходами от канонов НФ-строгости, вполне, впрочем, сознательными и тщательно продуманными автором. Даже если вышеупомянутое – недостатки, всё равно: «Город перестановок» – изумительная творческая удача.

Интересный рассказ. Хотя и слишком короткий. Поднимает ряд значимых вопросов, но в основном эти идеи только обозначены, развить их наверное читателю предлагается самому. Интересна, например, такая концепция. Создатель виртуального мира имеет доступ к каждому биту информации об этом мире, но при этом не может понять язык созданных им же существ, поскольку язык оперирует абстракциями, а абстракции в этом мире совсем иные.

История о том, что в руках истого фанатика науки и религии даже, казалось бы, правильно и целенаправленно применённое оружие может стать ещё опаснее. Нарушение законов естественного, по замыслу героя, есть величайшее зло и должно быть наказано, вот только изобретение повернулось против своего создателя.

Герои у Игана тусклы и незаметны. Да, обладают силой воли и характером, но не лицом и поступками. Так, неизвестные персонажи пожелтевших страниц. Проблема биологического заражения и выбора “один и одна до конца жизни” заботят автора, что раскрыто досконально и подробно. Не урок физики и биологии, а популяризация их.

Смелый жёсткий и пессимистичный рассказ, где чётко заложенные правила легко сменятся поколебленным героем в последних строках.

Восхитительное произведение. Это один из тех редких случаев, когда книга цепляет и не отпускает до самого конца — несмотря на неторопливое повествование и полное отсутствие экшена. Нет, вместо него здесь сталкиваются идеи, и до чего же изящно представлено это противостояние! Нет никакого намёка на искусственность, даже прямо противоположные позиции настолько логичны, что не возникает никакого сомнения, что ответ зависел от пути, по которому шли персонажи, так что нет ничего странного в том, что единого ответа на всё здесь нет. Сами же идеи, включая, конечно же, цифровое бессмертие, не просто не устарели за эти двадцать лет, наоборот, они сейчас ещё более актуальны чем никогда.

Самое главное, что я хотел бы отметить, — это то, что в книге не было ни одной части, ни одной сюжетной линии, которая бы не заставила всерьёз задуматься не просто об описываемых событиях, а о концептах, о последствиях их реализации в жизни, о том, что это могло бы значить для разных сторон вокруг. И это, я считаю, один из лучших комплиментов, что можно дать книге.

Рассказ об идеальном будущем, в котором почти для всех побеждены все болезни, для этого нужно только носить особое кольцо Здравохранителя на пальце, препятствующее развитию вирусов в организме. Но доступность именно что “почти для всех”, во вселенной рассказа Игана ещё существуют страны, в которых возникают новые болезни. Йеюка в заглавии и есть новая напасть, с которой борются в Уганде.

Произведение не относится к сверхтвёрдой научной фантастике, в области которой часто пишет автор. Это больше производственный роман, рассказ о простом враче, который хочет добиться чего-то своими руками, пока не поздно, пока не пришло будущее, в котором будет не нужна медицина.

Герои Игана описаны не то чтобы парой штрихов, а больше, как модели, образы, растаявшие круги на воде. Не ощущаешь их и не сочувствуешь. Главное для рассказчика – описание проблемы и слегка наивный способ её решения. Но с другой стороны перегружение ненужными деталями лишь утяжелило бы текст, увеличив объём, и усложнило бы восприятие.

Книга сама по себе так себе. Вымученная интрига, жевание соплей, да и язык плохонький. Всё окупает послесловие. Которое без художеств.