Три года назад Ник Кейв (и The Bad Seeds, конечно же) выпустил в свет свой лучший альбом, “Push the Sky Away”. Не все, конечно, согласятся с подобным утверждением, более того – не все даже согласятся, что это был хотя бы просто хороший альбом. Но одно можно утверждать с уверенностью – редко когда человек делающий музыку уже более 35-ти лет находит в себе силы настолько мощно и уверенно изменить свой творческий курс и свои музыкальные ориентиры.
Black road long and I drove and drove
And came upon a crossroad
The night was hot and black
I see Robert Johnson with a 10-dollar guitar
Strapped to his back looking for a tomb
Well here comes Lucifer with his canon law
And a hundred black babies running from his genocidal jaw
He got the real killer groove
Robert Johnson and the devil, man
Don't know who is gonna rip off who
Driving my car, flame trees on fire
Sitting and singing the Higgs Boson Blues
[/i][/center]
При создании Push the Sky Away Кейв окончательно отказался как от мелодично-фортепианного звучания (которое он продвигал на протяжении четырех альбомов), так и от своего краткого “гаражного” этапа. Перемена должна была быть серьезной и заставляющей удивленно вскинуть брови каждого слушателя знакомого с предыдущим творчеством группы. И это, несомненно, удалось.
Драйв? А на кой он нужен — как бы восклицают Кейв с Эллисом. Напитаем альбом постоянным нагнетанием атмосферы, ощущением какого-то разворачивающегося триллера – и нормально выйдет. И ведь и правда – так только лучше.
Хуки? Ну нет уж. Придется вам цепляться за то малое, что соизволим оставить – продолжают издеваться творцы. За скрипичные и гитарные и синтовые лупы Эллиса, которые добавляют альбому призрачное качество, по словам самого Кейва. И ведь цепляемся! И так цепляемся, что через какое-то время после начала прослушивания начинаешь и задумываться – а так ли уж мелодии вообще нужны были Кейву все это время?
And all the ones who come
And all the ones who go
Down to the water
And all the ones who come
And all the ones who go
Down to the sea
[/i][/center]
Мрачняка вам в текстах? Ну ладно, тут уж Ник пожалел фэнов, решил не изменять себе окончательно. Есть вам мрачняк, есть. Но как-то не так, как прежде. То ли соответствуя общей концепции, то ли действуя по чистому наитию – но Кейв и лирику сделал такой себе прекрасно-призрачной – при этом в нужной мере добавил туда традиционных своих мест и персонажей (вроде Джубили Стрит и девушки по имени Би), ну чтоб поддержать этот самый триллер. Но глядя на ситуацию в целом – он, наверное, со времен “The Good Son” не был настолько светел в своей традиционной меланхолии. А вещи вроде “Mermaids” или титульной песни, в сочетании с их мягким и задумчивым музыкальным исполнением – вообще представляют собой чуть ли не воплощение чистой красоты в музыке.
Вообще-то, обычно я предпочитаю прям уж чересчур про отдельные песни не расписывать, но в данной ситуации, я нахожу необходимым сказать кое-что конкретное по двум идущим подряд трекам. Сначала про самый, эээ, энергичный трек альбома. “Higgs Boson Blues” собой не то чтоб представляет какой-нить панковый взрыв динамики – это все же было бы абсолютно неуместно в этой общей картине. Но в контексте альбома он выглядит поистине грандиозно-неумеренным опытом, подводящим все темы к эмоциональному концу, под аккомпанемент упорного и настойчивого spiritual groove-а (с).
Но заканчивать все так, вопреки остальному материалу – было бы неправильно, конечно же, поэтому заканчивается все на минорной ноте, которая дает больше оптимизма и уверенности в себе, чем какие-нить ноты мажорные – речь о самой “Push the Sky Away”. Эта вещь заставляет бороться и “отталкивать небо” (смерть, то есть) и идти по своему пути до конца, не взирая ни на что – ни на друзей, ни на врагов, ни на судьбу, ни на самого себя.
And if you feel you got everything you came for
If you got everything and you don't want no more
You've got it, just keep on pushing and, keep on pushing and
Push the sky away
[/i][/center]
К сожалению, судьба иногда заставляет обратить на нее внимание очень жестокими способами. Поговорим теперь о свежем альбоме The Bad Seeds – “Skeleton Tree”.
Сперва придется оговорить контекст создания и значения этого альбома. Избежать этого не удастся, хоть задача и абсолютно безрадостная.
В июле 2015-го года погиб (упал с обрыва) 15-тилетний сын Ника Кейва, Артур. Работа над следующим альбомом Bad Seeds к тому времени уже велась и даже некоторые песни уже были готовы. Но это трагическое событие изменило все. Каким бы вышел “Skeleton Tree” иначе? Об этом трудно и бесполезно рассуждать, ибо понятно, что любые сходства между гипотетической и финальной версиями имеют не столь много значения, как различия между ними.
The phone, the phone, the phone it rings, it rings, it rings no more
The song, the song, the song it spins since nineteen eighty-four
The phone, the phone, the phone, it rings, the phone, it rings no more
The song, the song it's been spinning now since nineteen
And if you want to bleed, just bleed
And if you want to bleed, just bleed
And if you want to bleed, don't breathe a word
Just step away and let the world spin
[/i][/center]
Ник Кейв, как известно, всегда создавала образ мрачного человека – и его музыка, и его тексты всегда этому образу отвечали. Можно сомневаться в стопроцентной правдивости подобного самопредставления (и вряд ли эти сомнения будут полностью неоправданны), но творческий человек, человек искусства, артист, музыкант – он же и должен заставить нас поверить в происходящее, в открытость его эмоций, в их искренность – и Кейву это тоже всегда удавалось (что как бы и говорит, что и фальшивкой он никогда не был).
Но никогда еще Кейв не представал столь открытым, откровенным, и незащищенным на записи. Он выплескивает свою безграничную скорбь на слушателя. Он действительно выкладывает всю свою душу на обозрение – пытаясь, наверное, хотя бы и таким образом немного ее исцелить. Если вы думаете, что при этом тяжело присутствовать – вы абсолютно правы. Если вы думаете, что это нечестно и несправедливо по отношению к слушателям – задумайтесь, кто сейчас может говорить что-то о справедливости скорбящему отцу. Если вы думаете, что от “Skeleton Tree” можно просто так оторваться и не принимать участия в настолько личном и горьком моменте – подумайте еще раз.
Cause nothing really matters
On the night we wrecked like a train
Purring cars and pouring rain
Never felt right about, never again
Cause nothing really matters
Nothing really matters anymore, not even today
No matter how hard I try
When you're standing in the aisle, and no, baby
Nothing, nothing, nothing
I need, I need, I need you
[/i][/center]
Музыкально, если попробовать отстраниться от всепроникающего чувства того, что все не так и никогда уже не будет, так как должно быть, мы имеем во многом логическое продолжение “Push the Sky Away” – но логичное, опять же, только учитывая трагедию. Тут есть и хоры, и приглашенная вокалистка, и куча скрипичных партий – но, естественно, не стоит и надеяться, что хоть что-то из этого здесь использовано в ключе оптимистичном или хоть сколько-нибудь светлом (как это бывало на Push the Sky Away”).
Нет, на этот раз Кейв уже окончательно отказался даже от создания подобий мелодий и прочей шелухи – так же как и практически полностью отказался от пения, в большинстве песен просто интонируя текст. В некоторых моментах прямо слышно, как он заставляет себя запеть (в “I Need You”, например) – и эти моменты разбивают сердце, даже если оно до этого умудрилось уцелеть.
Разные инструментальные лупы Эллиса – это то, что больше всего связывает новый альбом с предыдущим, но в этот раз они не являются призрачным сердцем альбома – нет, тут нет места для подобной романтики. Это жилы, которые хоть как-то сдерживают вместе эмбиентально-дроновые зарисовки, производящие впечатления прямо-таки кусков плоти, которые были беспощадно вырваны из больных мест и были принуждены к какому-то последующему существованию.
Here they come now, here they come
Are pulling you away
There are powers at play more forceful than we
Come over here and sit down and say a short prayer
A prayer to the air, the air that we breathe
And the astonishing rise of the Anthrocene
Come on now, come on now
Hold your breath while you're safe
It's a long way back and I'm begging you please
To come home now, come home now
[/i][/center]
Сложно, на самом деле, подходить к этой работе критически – даже если вы не являетесь поклонником творчества Кейва в целом. Тут другой совершенно уровень открытости, другой уровень эмоциональности, другой уровень самой музыки, которая как бы и не требует вообще существования слушателя (подозреваю, что и самому Кейву по большей части абсолютно все равно, как альбом будет воспринят – не для того он делался).
Не буду прикидываться кем-то, кем я не являюсь – я тоже неспособен оказался, по большей части, подойти к “Skeleton Tree” с должным критическим взором. Может и стоило бы сказать, что даже тот же “Blackstar” (тоже история одной трагедии) относился к слушателю с большей снисходительностью. Может и стоило бы сказать, что, скорее всего, я полюбил бы все эти песни и не зная ничего о причинах их существования в нынешней форме – но все же, идеальными их не назвать. Может и стоило бы покритиковать тот факт, что Кейв не поет.
Но кем бы я после этого был? Вот уж не знаю. И не думаю, что это имеет особое значение, когда ты сталкиваешься лицом к лицу с настолько глубокой скорбью облаченной в музыкальную форму.
Хотим мы того или нет, хочет Кейв того или нет, хотят ли его коллеги по группе того или нет – но “Skeleton Tree” – это музыкальное событие. Искреннее, сумрачное, эмоциональное до предела, за которым эмоций нет вообще – только пустота.
Но, боже мой, я бы променял это все на десяток Grinderman-ов, лишь бы Нику Кейву не приходилось переносить эту невозможную боль, свидетелями которой мы все стали.
Тор Люндвалл – нью-йоркский художник и музыкант (сразу уточняю, речь идет об эмбиенте). Родился в 1968 г. Живопись в своем творчестве ставит на первое место, но в данной статье речь пойдет о его музыкальной деятельности. Вкратце: рисует, сколько себя помнит; далее факультет живописи Вашингтонского Университета; оформление музыкальных обложек; выставки с начала 90-х годов. При создании полотен исходит из трех элементов: пейзаж, память, воображение. Мотивы: уход от буквального реализма, фантастические пейзажи, одинокие призрачные фигурки или группы персонажей «потустороннего» происхождения. Собственно, можно посмотреть его официальную галерею и все станет понятно. Лично мне картины по большей части нравятся, тем более живопись Тора напрямую взаимосвязана с характером его музыки. А далее музыкальная биография от первого лица.
Тор Люндвалл:
"Я пишу музыку с середины 80-х годов. Одним из моих самых первых детских воспоминаний был шум газонокосилки, резонирующий сквозь кроны деревьев, на заднем дворе у моих родителей. Это был мой первый услышанный эмбиент-саундскейп, к слову сказать. Увлечение электронным звуком у меня появилось в конце 70-х годов, когда вся Америка смотрела «Звездные войны» и появились первые электронные игры. В те годы я был слишком мал, чтобы знать о Брайане Ино, проекте Cluster и других музыкальных новаторах, которые позже стали моими героями. Так что научно-фантастические фильмы и их саундтреки были теми вещами, что захватили мое детское воображение. Тогда же у меня появился и магнитофон, в нем был встроенный радиоприемник. Я постоянно крутил ручки настройки радиостанций и мне казались весьма интересными различные шумы и странные звуки, которые слышались при каждом переходе между станциями. Я потратил много часов, записывая эти звуки, и затем использовал этот материал для собственных любительских радио-шоу. Это было намного веселее и интереснее, чем игра на пианино, которой я обучался (весьма неохотно) с 6 лет.
Моим первым синтезатором был Sequential Circuits Pro-1, инструмент, который, в конечном счете, и открыл для меня мир электронной и экспериментальной музыки. Надо сказать, электронная музыка не пользовалась особой популярностью в Америке конца 70-х и начала 80-х годов. Так что я, будучи старшеклассником, каждый раз испытывал трепет, услышав незнакомых мне инновационных исполнителей.
Я начал записывать собственный материал около 1988 года, когда брат одолжил мне свой микшерский пульт (Tascam 4-track). Я быстро изучил эту машину – она была простая, с ограниченными возможностями, но и создавала «теплый» звук. Я до сих пор предпочитаю примитивные способы записи высокотехнологичным компьютерным программам. В результате мой основной набор оборудования не особо изменился за все последующие годы.
Так же, как и в живописи, я обычно начинаю с простой идеи и начинаю ее развивать. Хотя я во всем полагаюсь на семплеры и электронику, я пытаюсь приблизиться к живому, «теплому» звучанию. Предпочитаю непосредственно создавать музыку в реальном времени и ненавижу готовые синтезаторные эффекты, использую их очень редко. Кроме того, я почувствовал запоздалое уважение к фортепьяно, и теперь этот инструмент часто используется на моих записях.
Моя музыка прошла развитие от синти-попа до более сложных и герметичных форм эмбиента, которые с трудом поддаются классификации. Я часто использую термин “ghost-ambient”, если кто-то в интервью просит описать мою музыку. Хотя я в целом ненавижу жанровые определения, этот термин все же имеет некоторый смысл по ряду причин. Многие из моих записей созданы путем семплинга, лупинга и реверба. Как результат, незапланированные звуки и голосовые фрагменты проникают в структуру композиций и создают эффект «призрачности». Говоря в целом, моя музыка интуитивная и индивидуальная. Как и моя живопись, она, в конечном счете, существует в независимом, особом мире."
Характер музыки Люндвалла практически не изменился с начала 90-х годов, с этим я вполне согласен. Его альбомы, как правило, состоят из довольно коротких композиций, до 5 минут каждая – скорее наброски, без особо сложных структур. Тем не менее, многие полюбили этот “ghost-ambient”, и я в том числе. При первом знакомстве материал может показаться однообразным, тут уж каждому свое. Люндвалл уверенно занял свою особую нишу и вылазить оттуда видимо не собирается. Уточняю – музыка или полностью инструментальная или с фрагментами «эфирного» вокала, есть и один полностью вокальный альбом. Лично меня у Люндвалла привлекают именно те вещи, о которых он сам говорит – «призрачность», несинтетический звук, пространственно-звуковые ландшафты, особое печально-урбанистическое настроение. Музыка не ориентирована на яркий эффект, она созерцательная и довольно воздушная, хотя и с включениями умеренного драматизма.
Кто пожелает ознакомиться, в первую очередь рекомендую альбом “Empty City” – очень характерный для исполнителя, в нем стилистика достигает наибольшей выразительности, на мой взгляд. А для старых ценителей – обратите внимание на новое 4-х дисковое издание “Seasons Unfold”, вышло недели две назад. Бокс представляет собой концептуальное собрание «зима/весна/лето/осень/»: переиздание трех альбомов с бонус-треками + один диск свежего материала.
Захотелось написать музыкальную заметку. С творчеством Тошинори Кондо я относительно неплохо знаком, давно люблю этого музыканта. На русском языке его биография вроде бы еще ни разу не писалась. Так что буду первым, перевел из нескольких источников. Да и на английском информации немного, все больше непонятными японскими закорлючками. Кондо — мастер электротрубы и известный деятель международной эксперименталной сцены.
Тошинори Кондо родился 15 декабря 1948 г. в городе Имабари (остров Шикоку, Япония). В 12 лет начал изучать музыку и играл на трубе в школьной группе. В 1967 г. поступил в Университет Киото на механический факультет. В течении университетских лет у Кондо возростает интерес к джазовой музыке, его любимцами становятся Чарли Паркер, Диззи Джелеспи и Майлз Девис — они оказали заметное музыкальное влияние на раннее творчество Кондо; кроме прочего для Кондо представляли интерес и религиозные взгляды этих музыкантов. Чуть позже на Тошинори оказал влияние и фриджаз Орнетта Коулмена.
В 1972 г. Кондо заканчивает университет и обосновывается в Токио, становится профессиональным музыкантом. Примерно в это время он начинает практиковаться в Шинтайдо. Shintaido (пер."New Body Way") — уникальная система физических и артистических упражнений, возникла в Японии в 1960-е годы, ее корни лежат в традиционных бовых искусствах, китайской медицине и техниках буддийских медитаций. Система предлагает открытие человеком своих новых возможностей, трансформацию тела. Физические упражнения проводятся с голыми руками, иногда используются шест или деревянный меч. Целью практики Шинтайдо для Кондо было повышение ресурсов своего организма для длительных музыкальных выступлений, особое внимание он уделял и дыхательным упражнениям Шинтайдо. Как пишут, "малорослый японец не хотел уступать в силе и выносливости западным музыкантам".
До середины 70-х годов Кондо играет в джаз-группе барабанщика Седзи Хано, которого тоже "присадил" на Шинтайдо. Знакомится со многими американскими и европейскими музыкантами, что приезжали с выступлениями в Японию, играет совместно с ними. Далее в 1976 г. Кондо становится равноправным участником джаз-группы EEU (Evolution Ensemble Unit) а затем и трио Хано/Кондо/Осава. С 1976 г. имя Тошинори Кондо начинает фигурировать на джазовых пластинках различных коллективов.
В 1978 г. Кондо переезжает в Нью-Йорк. Здесь его музыкальная карьера начинает набирать все большие обороты. Знакомится и начинает активно выступать как трубач со многими представителями нью-йоркского музыкального андеграунда ("downtown" music scene), такими как Билл Ласуэлл, Дерек Бейли, Зина Паркинс, Джон Зорн, Эван Паркер, Хенри Кайзер, Грег Гудман, Фред Фрит и др. Совершает и европейские турне с Юджином Чедбурном и Питером Броцманом. В Нью-Йорке Кондо организовывает свой небольшой музыкальный лейбл "Bellows". Первый сольный альбом Кондо выходит в 1979 г. В 1983 г. Кондо всерьез затосковал по своей родине, Нью-Йорк ему уже надоел. Он почувствовал, что "утрачивает японский дух". И музыкант возвращается в Японию.
В Японии продолжает активную деятельность, играет с Риючи Сакамото, Казуми Ватанабе и Херби Хенкоком. В 1984 г. становится руководителем и трубачем в своей собственной группе IMA ("International Music Activities"). IMA демонстрирует, каким путем должна развиваться инновационная музыка по мнению Кондо. IMA окончательно уходит от традиционного джазового звучания, для проекта характерно использование искаженного саунда электрогитары, электрической и электронной перкуссии, футуристических компьютерных эффектов, урбанистических шумов. Концепция предполагала создание атмосферы жизни большого города, а акустическая труба Кондо должна была привносить гуманистический элемент. В некоторых композициях у Кондо становится заметно и влияние этнической японской музыки. Всего проект IMA выпустил 7 альбомов и был распущен в 1993 г.
В 1993 г. Кондо переезжает в Амстердам, где в основном живет и по сей день. В начале 90-х годов (точную дату мне установить не удалось) Кондо сам конструирует свою электротрубу (electric trumpet system) — вот начиная с этого периода его творчество меня уже всерьез интересует. В основе устройства обыкновенная акустическая труба, но воспроизведение звука идет через микрофон в реальном времени, что дает возможность значительно трансформировать звучание инструмента. Электронное оборудование, к которому подключен микрофон, представляет собой небольшой шкафчик с лампочками и кнопочками, и набор педалей-примочек. Электротруба допускает различные эффекты, такие как лупинг (looping), реверб, различые наложения звука. Теперь Кондо начинает осваивать и эмбиент-ландшафты. Диапазон инструмента достаточно широк — от достаточно близкого к акустической трубе до полностью мутантообразных звуков. Большой успех у западной публики получил альбом DJ Krush/Toshinori Kondo "Ki-Oku" (1996), а затем и альбом коллаборации Laswell/Kondo/Bernocchi "Charged" (1999). Электротруба Кондо по-прежнему создает эффект "урбанистической грусти" на любом альбоме. К собственно джазу музыка Кондо имеет уже очень отдаленное отношение, его теперь больше знают в среде внежанровой и электронной музыки. Например, альбом "Silent Melodies" (2007) представляет собой эмбиент на соло-электротрубе. Кондо продолжает активное сотрудничество с музыкантами со всего мира, участвует во множестве составов. выпускает сольные альбомы. К сожалению, некоторые альбомы выходят небольшими тиражами только в Японии, поэтому уследить за дискографией непросто. Кроме вышеупомянутых записей я бы еще отметил такие интересные альбомы как "Touchstone", "Charged Live", "Going Places...For Кeith".
С 1993 г. Кондо начинает свой проект "Blow the Earth". Концепция заключается в том, что Кондо со своей электротрубой ездит по самым экзотическим местам планеты — горы Тибета, песчаные и ледяные пустыни, различные живописные безлюдные побережья. Там садится и начинает свои музыкальные импровизиции — слушателем должна выступать сама природа. Первым альбомом проекта стал "Israel" (1993), а в последние годы выпущены еще три альбома (dvd/cd sets). Здесь полная дискография музыканта — http://homepage2.nifty.com/kondomaniacs/d...
Вот несколько видеозаписей проекта "Blow the Earth".
облако тэгов
