О рискованных приобретениях. Больше года назад купил книжку "Бабки-Ёжкины сказки" (ИД Мещеряков, 2022) с иллюстрациями современной художницы А.Кьюсак. Всё это время — когда книга на глаза попадалась — впадал в озадаченность: как охарактеризовать эти иллюстрации. Решился, наконец, показать картинки: какое-то историческое значение они точно имеют.

Вроде бы, в соответствие с общим вектором, концепция книги такова, что Бабу-Ягу надо вывести из круга страшных персонажей. На обложке она вон, несясь по небу в ступе, книгу читает. Но художница избежала опупсивания персонажа. Всё же сказки настоящие, там Баба-Яга разная бывает. Уже большой плюс художнице.

Два ипостаси Бабы-Яги в русских сказках. Мы пока две сказки смотрим, где она разная. Сказка "Баба Яга" — инфернальное зло, сказка "Василиса Премудрая" — для некоторых добрых людей помощница.

1) У художницы портреты Бабы-Яги на заставках к этим сказкам разные: к "Василисе Премудрой" (где Баба-Яга положительная) вообще ничего отталкивающего нет.

2) К сказке "Баба Яга" одна иллюстрация на разворот: девочка счастливо убегает, пользуясь помощью бабы-ёжкиных служанки, собаки и кошки (они все в левом нижнем углу). Саму злобную Бабу-Ягу не сразу и заметишь (она вверху справа).

3) К "Василисе Прекрасной" иллюстраций побольше. И вот как раз можно подумать о технике рисования и о манере художницы. Две красивых страничных иллюстрации. Пейзаж. Фигурки персонажей маленькие. Колорит тёмный, на нём выигрышно смотрятся пятна подсветки от черепов. Иллюстрации с загадочными всадниками — слугами Бабы-Яги. На первой — белый всадник с жёлтым контуром на белом фоне; его и вживую в книге сложно рассмотреть, сканер вообще его засветил (на экране-то, понятно, всё чётко смотрелось, а при печати на бумаге косяк получился). На второй иллюстрации — чёрный всадник, он хорошо смотрится.

А вот Василиса крупным планом. Неживая кукла с бессмысленными глазами (это я про Василису, а не про её куклу).

Очень похоже на современную компьютерную 3D-мультипликацию. Впечатляющие пейзажи и замороженные персонажи. С появления кинематографа рисунки для книжной иллюстрации и для анимационных фильмов идут рядом, подталкивая друг друга. Наверное, детям хочется, чтобы приёмы мультипликации были перенесены и в книгу. Современную тенденцию иллюстрации Кьюсак, конечно, отражают. Но статичные персонажи в книге, конечно, сильно проигрывают движущимся в мультике.

Новизна технических приёмов пока тоже мешает воспринимать новую иллюстрацию адекватно. Хотя в том и разница с рождением нового стиля — его воспринимают не рассудочно, а эмоционально. Видать, современная 3D-мультипликация в новый стиль не сформировалась.

Ну а Гаврилов преподносит персонажей в юмористическом ключе. Направленность всё та же: хтонические персонажи начала человеческой эры уже высвобождены из кошмаров. Нормальные уютные страшилки. Баба-Яга теперь в байкерах ходит.

А вот с Василисой Прекрасной сложнее. Она тоже вырывается из домостроевских времян. Нет у девицы должной скромности, чего-то воображает себе. Хотя, может она такой всегда была. Ведь откуда-то в сказках берутся противные царицы, которые с возрастом в зеркало вглядываются и требуют от него ответа, кто красивше.

Образы "Царевны-лягушки" тоже из юмористической книги.

Любит художник Гаврилов уверенных девиц.

Широко шагает царевна в танце на пиру, Видно, что не лебяжья походка — не совсем избавилась от лягушачьих замашек. Может, это она куриными костями царю в глаз из рукава засветила? Не зря на неё с обожанием Баба-Яга и Кащей смотрят. Потом уж победители историю переписали.

Ну, раз уж вышли на художника — С.Гаврилова, и раз уж обе книжки его пародийные, придётся показать и тёмную сторону пародии — пародию на пушкинского цепного кота. Богохульство, конечно.

Текст (у обоих авторов) неинтересный, внимания заслуживают только картинки.

Из числа героев русских сказок отмечен был Кот Баюн. Сталкивались мы с этим котом в иллюстрациях к литературной сказке Успенского "Вниз по волшебной реке" (тут). Жутковато-потешный котяра чёрного цвета. Но художник решил, что во вступлении к "Руслану и Людмиле" у Пушкина "песнь заводит и сказку говорит" именно Кот Баюн. Поэтому иллюстрация не к сказке, а к "Лукоморью". Нарисовал, как этот Кот всех усыпил — и Пушкина, и русалку на ветвях, и прочих.

Действительно, такая точка зрения имеет право на существование, и даже у некоторых иллюстраторов — её адептов — коты бывали жуткими.

В другой книжке чисто усачёвский стеб по мотивам вступления к "Руслану и Людмиле". Мы в младших классах ещё похлеще переиначивания знавали. А пока главная хохма — что зелёный не дуб, а кот.

Художник повторно обыгрывает сначала пушкинскую тему..

...потом уходит вслед за автором текста в другие миры.

Пополняются ряды иллюстрированных сказок. "Колобок".

Тоненькая книжка с двумя сказками (М.: Русское слово — учебник, 2023). Художница — М.Коротаева. Приятные успокоительные картинки.

1) Дед да баба.

Манипулирование, конечно, таких пупсов рисовать. Художница вполне может и в суровом стиле творить — как в иллюстрациях к бажовским сказам (никак не попадаются мне у букинистов).

2) Ладно, посмотрим, что там с собеседниками Колобка. Первый — заяц. Колобок дружелюбен, заяц меланхоличен. От такого несложно убежать.

3) Более серьёзные уровни: волк и медведь. Звери-трудяги. Законопослушные. Нет, не верится, что они могли сожрать Колобка. Скорее, просто интересовались: "Колобок, я тебя съем?".

4) Лиса. Совсем не коварная. Как-то случайно всё с Колобком вышло.

Я понял: это была история, записанная со слов лисы.

И вот такая книжка: Весёлая книга героев русских сказок (М.: Редакция Вилли-Винки, 2923). Художник — С.Гаврилов, картинками которого давно любуюсь. Это сборник эссе о сквозных персонажах, часто не привязанных к конкретным сказкам. На обложке — лиса во всей красе: красивая, вульгарная, роковая. Но это другая лиса — не из "Колобка".

Колобок — герой всего одной сказки, но на разных языках. Ему посвящено отдельное эссе, в котором упомянуто о японском двойнике Колобка. Вот художник и нарисовал боевого японистого Колобочка. Наконец-то лисе пасть порвали. На заднем плане — побитые, но живые заяц, волк, медведь.