Орды китайцев, марширующих по степям оклахомщины, сжимая в руках цитатники Мао вместо винтовок. И их комиссары в пыльных ватниках, бьющие в гонги и пускающие фейерверки.

Кажется бред, однако... Только сегодня одним глазом глянул свежий ролик одного бывшего историка и бывшего единоросса из Саратова, который вывесив карту, где КНР распространилась до Урала, бойко вещал, как Китай вот-вот ударит нам в тыл и поработит неразумных, которые вовремя не легли под Запад. Или что мы там вовремя не сделали, уж не знаю.

Так что этот рассказ очень ложится на душу многим нашим всепропальщикам и нетвойнистам. Другое дело, что тонкий и умный Баллард препарирует фрустрации и паранойю обывателя, доводя их до совершенно безумного абсурда (с покерфейсом опытного игрока), а в головах этих самых обывателей такие загонки отдаются оглушающим разум барабанным боем.

Так что за что у Балларда ни возьмись он вечно актуален и на острие главнейших проблем оказывается. Великий был человек! И ваятель бессмертной прозы.

Рассказ вошел в антологию текстов о наркокультуре, что довольно странно. Ведь это пронзительная история о детстве. Детство — самая репрессивная часть жизни. Миф о коротких штанишках и песочнице должен быть безжалостно развеян.

Детство — когда из буйной головушки вычищают всякую дурь. Детство — это оболванивание, когда молодой, пышущий жаром организм лупят молотом, выковывая личность. Детство — это формовка — когда кипящую магму смыслов заливают в форму слов, формируя мышление.

У некоторых этот период длится всю жизнь. Некоторым везет, и они проводят детство в школе с жестокими учителями. Как герой рассказа — ячмень в глазу. Другие менее удачливы и сидят в подвалах под бомбежками.

С формальной точки зрения, «Шкурки слов» — чистый модернизм, поиск изначальных смыслов. В этом автор наследник акмеистов по прямой. Поэтому протагонистом и является ребенок, ведь каждый из нас Адам для самого себя и своего мира.

Текст очень поэтичный, ритмизированный. Автор — рэппер, и это чувствуется. Рассказ хочется напевать, он наполняет праздничной яростью.

Миниатюрный шедевр об исполинских вещах, от хулигана и провокатора, а также мастера высокого модернизма и символизма.

Мертвый великан — метафора жизни: настолько громадного явления, что каким-бы умным и тонко чувствующим индивидом ты ни был, во всей целокупности его тебе не охватить. Большинство же — просто зеваки, а то и придирчивые наблюдатели, которые обижаются — «а я ничо нипонял» — «где же чудеса и диковины жизни, где ее фантастика, которую нам в детском саду обещали?» Некоторым знатокам и так все ясно, и думы о жизни много времени не отнимают, другие — практики, которые приспособят к делу что угодно, даже великолепную полноту явленного бытия.

В любом случае, что ни делай, как ни относись к существованию как таковому во всем его величии, время и энтропия сжирают все, и только пустота бесконечного пляжа пребудет вовеки. Но повод ли это для отчаяния? Нет! Жизнь у нас все-таки есть, была. И были в ней удивительные и прекрасные минуты. Вроде творчества Балларда...

Понятно, почему Тим Миллер при экранизации оставил в качестве закадрового текста большие куски рассказа — это эталонная проза. Но стиль — только внутренне содержание, рассказ развернут и вовне. И в этом его величие, и провокативность. Каждый читатель «Утонувшего великана» является его второстепенным персонажем.

Хейс меня всегда раздражал. За небрежность и эпигонство Джо Аберкромби, но в «Связующих узах» он после некоторой раскачки всегда выходил на хороший драйвовый уровень. Поэтому и от книжки про пиратов я ожидал такого же противоречивого впечатления. Ан нет.

Хейс взялся за тему, которая в фэнтези наверно не так популярна, но вот в классической приключенческой литературе таких романов море разливанное. Молодежь их не знает, а я в детстве начитался достаточно, поэтому есть с кем сравнить Хейса.

Начну с плюсов. Есть очень хорошие и даже захватывающие эпизоды — абордаж, шторм, уничтожение города. Под занавес романа и драматизм нарастает, так что пару раз сердце екнуло.

Реалистичность. В пиратов Хейса веришь. Такие они и были, и есть. Конченые мрази без крупицы совести и человечности. Грязные подонки, которые кроме веревки ничего не заслуживают. На героев Сабатини совершенно не похоже, как написал один разгневанный читатель ,и это точно. Ни капли романтического флера, что мне и понравилось.

Но проблема книги в том, что тут достоинства являются продолжением недостатков, а не наоборот, как должно быть в хорошем романе. Минус в романе один и очень жирный — он невыносимо скучен. Потому что вся морская вода из реальности просочилась на страницы романа. Он чудовищно растянут. Триста с небольшим страниц не великий объем, но материала у Хейса было на 160-страничную повесть. Все остальное — это бессмысленные хождения по пустым локациям и терки с «интересными людьми», которые ничуть не интересны. Как раньше кино влияло на романный жанр, так теперь влияют на него компьютерные игры и аниме. Десятки часов бессмысленного топтания в плохо прорисованном антураже сменяются десятками страниц пустопорожней риторики.

Две абордажные схватки, один поджог города, одна дуэль, два намека на половые акты — не густо для приключенческого романа. И говорильня, говорильня, говорильня.

При этом зияющее отсутствие «что» усугубляется таким же отсутствием «кто». Ни одного полноценно эпичного персонажа. Дрейк Моррасс из гения зла в трилогии сдулся до амбициозного прощелыги, мечтающего стать королем неизвестно чего. (В его потенциальном королевстве нет никакой экономической базы, кроме грабежа и борделей. И насколько мощное и прочное государство можно построить на такой базе?). Страшный Таннер Блэк страшен на первой странице, где появляется, а дальше это просто отвратный и болтливый абьюзер, таких типов в любом подъезде пяток за пучок проживает, разве что они людей не режут. Но тоже мне достижение! Килин Стилуотер, кроме как владения шашками, которое нам так и не показали, ничем не примечателен. Высокомерные капризные давалки, которые в романе играют роль крутых тертых теток, жалко им подражают, на самом деле, ничего кроме снисходительного презрения заслужить не в силах.

В общем, если в «Связующих узах» мы имели целую россыпь ,пусть не оригинальных, но крайне занимательных и брутальных персов, то в «пиратском романе» — просто шайка голытьбы.

Меня за всю книжку вообще только один момент зацепил

Впрочем иногда хорошо читать книги потому что надо, а не потому что хочется. Так что теперь я буду вынужден узнать, чем там у Хейса дело кончилось.

Хотя на самом деле я предвкушаю чтение «Города королей», в котором прекрасный и эпичный Черный Шип попытается стать королем настоящего государства.

Уже в третьей прочитанной повести Мордимер расследует дело «на одну трубку», как называл это Шерлок Холмс. Впрочем, быстрота расследования вообще характерна для детективных процедуралов, так что вряд ли в дальнейшем я буду обращать на это внимание.

Сила повести в ее психологической и исторической достоверности. Автор отлично умеет кратко, скупо, но четко обрисовать своих героев, дать структуру их взаимоотношений. Ты веришь рассказу, как будто являешься живым свидетелем. Не смотря на шутливый тон понятно — люди не в игрушки играют. К тому же, если бы Мордимер относился ко всему серьезно, восхвалял себя, как думают некоторые недалекие читатели, он бы давно утратил адекватность. Юмор и самоирония спасают психику детектива.

Да и тема не может не подкупать — жестокая борьба с проявлениями абсолютного Зла. По совпадению на днях как раз посмотрел ролики историка Егора Яковлева о Йозефе Менгеле и Адольфе Эйхмане. Так что и образ двуногой твари, полностью утратившей разум от гордыни и чувства собственного интеллектуального превосходства получился у Пекары очень точным.

Ну а тем, кто считает, что автор навыдумывал ужасов ради красного словца, рекомендую к прочтению «Хатынскую повесть» Алеся Адамовича. Пекара ведь, ка и белорусский автор родился в стране с богатым историческим прошлым, и ему стыдно кормить своего читателя приторным сиропом. А другим нет.

Уважаемый Тимолеонт безусловно прав! Я прочитал большую часть этого цикла в 12-14 лет и это было потрясающее впечатление на всю оставшуюся жизнь, как взрыв сверхновой ,который доходит до самых дальних уголков Вселенной.

Помню с каким волнением и нетерпением я ждал следующие номера журнала «Мы» с продолжением и окончанием «Гражданина Галактики», как меня до озноба взволновала история о недобитых нацистах на Луне, как отчаянно хотелось путешествовать по космосу с «Астронавтом Джонсом» и героем «Имею скафандр...» «Туннель в небе» — это вообще лучший друг мальчика пубертатного возраста)) Что может быть интереснее, чем оказаться на дикой планете со знакомыми пацанами и девчонками! Хайнлайн шарил!

Я тогда, подростком начала 1990-х, вообще прочитал две трети его наследия, кроме поздних романов (до которых сейчас страшно и дотрагиваться), поэтому всю его гнилую философию частнособственнического хищничества я благополучно пропустил мимо мозга, а все приключения пережил вместе с героями. Он и остался навсегда в моей памяти как неистощимый на выдумки мастер авантюрной и психологической фантастики. Низкий поклон ему за это и вечная память в сердце!

Очень страшный, правдивый и точный рассказ. В 1977 году Баллард ярко и подробно описал будущее, которое наступило в 1991 году. Походя при этом предсказал, что будущим президентом США станет Рональд Рейган. Чуток ошибся, войну, которая идет уже тридцать слишком лет развязал не он, а его вице-президент и преемник Буш-старший.

При этом в интервью тех же лет Баллард утверждал, что все будет хорошо и даже лучше год от году. Гражданин он был тихий и лояльный, но как писатель — неисправимый бунтарь и правдорубец. Если что, не подкопаешься — а это все выдумка!

К сожалению, нет. Даже форма — большой репортаж-хроника, война через прицелы телекамер, и та предсказана верно. И подъем «левого движения» в самые черные годы реакции также точно обозначен.

Разве что могут удивится — Британия, США? Ну, это только рыба гниет с головы, а мир-система разваливается «от окраины к центру». И не пройдет много времени, как «эффективные менеджеры» из лондонского Сити и с Уолл-стрит узнают, как НА САМОМ ДЕЛЕ работает единственный закон, который они над собой признают: «Умри ты сегодня, а я завтра». Сегодня наступило, завтра не за горами.

Баллард не даст соврать.

Итак, «Последний приказ из сектора 9Джи»...

Молодой перспективный дипломат Ллойд Дарэм напрочь погубил свою карьеру, закрутив неудачный роман с дочкой своего босса. И вот его жизнь на столичной планете Галактический Центр несется под откос в алкогольном дурмане. Однако, бывший босс внезапно призывает беднягу, чтобы дать ему второй шанс, отправив в дальнюю командировку с ответственным поручением. И завертелось... шпионские интриги, перестрелки на бластерах, космические крушения, восстания, перевороты, звездные разрушители, битвы межпланетных армад...

И все это на шести десятках страниц! Мисс Ли Брэккет снова доказала, что она мастер авантюрного жанра. Круто замешанного на парадоксальной лав-стори и глубоком психологизме. Крайне оригинальное чтиво!

Повесть, конечно, несет на себе отпечаток эпохи своего создания — самого разгара Холодной войны. Пока сверхдержавы делят мир на сектора, грязные мошенники и подлецы с документами официальных юрлиц обделывают свои мерзкие делишки на сквозняках и в переулках истории.

Повесть очень похожа на классические шпионские триллеры Альфреда Хичкока, вроде «Незнакомцев в поезде» или «На север через северо-запад». Видна крепкая сценарная выучка автора.

Конечно, Ли Брэккет, как и многие воспитанные в буржуазной среде, питала иллюзии, что бывает «правильный» и «неправильный» капитализм. Но нельзя быть специалистом по всем вопросам. Зато ее замечательная повесть проникнута подлинным гуманизмом и неприятием любых проявлений шовинизма и расовой нетерпимости.

Поэтому от меня искренняя благодарность Андрею Бурцеву за возможность ознакомиться со столь впечатляющим художественным текстом!

«Леди долго руки мыла,

Леди долго руки терла.

Эти руки не забыли

Окровавленного горла».

Отсылка в новелле к бессметному «Макбету» пришлась очень по душе мне, старому книгочею и фану Шекспира. Забавно, что и автор процитированных строк, Ходасевич, тоже имеет непосредственное отношение к польской нации и польской литературе (он, например, перевел «Крестоносцев» Сенкевича).

Третий короткий текст Гурского из общего цикла, и третий же — несмотря на парадоксальное название — о мести и женской жестокости и коварстве. При этом автор всегда умеет повернуть и обыграть мотивы по новому, чтобы не было скучно и самоповторно.

Может быть, история деклассированного и отверженного дворянина Вахабы, который связался не с той компанией, и не блещет сверхоригинальностью. Но я такие истории люблю, простые, но проникнутые глубоким драматизмом и сильными чувствами. Читаешь, дух захватывает!

Практически идеальная фэнтези-новелла с минимумом магии, и единственной, но яркой сценой мечемашества.

К тому же мне показались волнующими отсылки в этой новелле к творчеству и страшной судьбе Николая Васильевича Гоголя.

П.С. Я бы пока не торопился ставить Гурского ниже Сапковского и Вегнера. Короткие его вещи ничуть не уступают малой прозе названных авторов. Он пока мало опубликовал, из-за позднего старта карьеры, но мне уже очень по душе пришелся. Надеюсь, мы ознакомимся еще не с одним крупным успехом Петра Гурского.

Какое прекрасное сочетание величия и печали!.. И романтическая грусть по утраченному и страх перед собственной памятью. Помимо собственно поэтических достоинств этого стихотворения, замечательно оно еще и тем, что было создано в момент зарождения самой идеи Конана как персонажа, ставшего легендой, и всего мира, в котором он жил и действовал. Это истинный первоисточник эпического сказания, имеющего всемирное значение. Подлинная редкость в истории литературы.

Итак, «Последствия»...

Поселение Пантехникон, расположенное в жерле вулкана на просторах Антарктиды последний анклав свободного мира. На остальной территории планеты безраздельно властвуют «коллективистские евразийцы» во главе с диктатором Левиным. Они даже центр города Вашингтон ухитрились превратить в колымскую тундру. Но и над гражданами вольного Пантехникона нависла угроза уничтожения урановыми бомбами. Остается единственный шанс на спасение...

Можно было бы просто поставить на вид, что эта полубредовая мерзость является вражеской пропагандой, антисоветской русофобской агиткой и внести автора в «черный список» для чтения. Ну приравнивает фашизм к коммунизму, ну редуцирует идею освобождения человечества от угнетения и произвола власть имущих до серости, уныния и грязи. После Уильямсона килотонны подобной пакости было написано. Его дело живет пышной жизнью. Прямо перед чтением рассказа смотрел ролик Егора Яковлева о музее ЕС в Швейцарии, где не поленились сделать павильон Советского Союза, в котором доказывают, что это был тот же Третий Рейх, а значит, все, что он делал преступно, а значит и наследники его не имеют право на существование. Идет борьба за сокращающиеся ресурсы планеты. И никакая грязь и ложь в этой борьбе не будут лишними, по мнению наших «западных партнеров.»

Но дело в том, КОГДА был опубликован рассказ Уильямсона. Август 1941 года. Сейчас, наверно, надо напоминать, что именно в эти дни СССР, обливаясь кровью миллионов своих граждан вел смертельную схватку с нацистской Германией. Массовый героизм, невиданные в истории жертвы и т.д. Если в это время, писатель публикует подобный пасквиль, он становится пособником нацистов.

Причем, Уильямсон не стесняется и не скрывается. В финале все написано открытым текстом — Евразия должна быть под сапогом белой расы, ее нужно Освободить (как они уже «освободили» 20 млн индейцев, а потом будут «освобождать» Корею, Вьетнам, Ирак). Лучший способ дискредитировать противника — приписать ему свои цели и методы их достижения. Чем Уильямсон и занялся.

Читайте и мотайте на ус. Очень полезное для прочистки мозга произведение.

Спасибо Андрею Бурцеву и его команде за то, что очистили этот боевой фашистский листок от пыли забвения. Важно помнить и знать. Как справедливо сказал Александр Твардовский, «счастье — не в забвении».

Вот эта вся досужая фантастическая выдумка напомнила мне суровую действительность несколько восточнее или западнее дикой Детройтской области.

Рассказ Дика вот о чем пророчествует — когда «глубинный народ» забывает «естественное чувство ранга», вот тогда и наступает Эпоха Безумия. Чумазые оставляют пост и молитву, перестают отвешивать поясные поклоны перед господскими экипажами и жаждут немыслимого — здорового питания, здравоохранения, роста промышленного потенциала, достойного уровня жизни и тому подобных мерзостей. А ведь однажды мы уже прошли через этот кошмар с бесплатным образованием, медициной и жильем, полученным через государственное распределение. И все это обернулось кровавым ужасом — расстрельные команды работали дни и ночи, в космос отправляли обоссанных заключенных, обмотав ракеты колючей проволокой во избежание побега, и прочее, и прочее. К этой жути не должно быть возврата!

Так что рассказ Ф.К. Дика по-прежнему актуален и бьет точно в цель. Смирение, покорность и непротивление начальственным отеческим секуциям — вот спасение наше и единственная опора!

Шутки шутками, но как же омерзительны эти спесивые и пресыщенные рожи местных Бардов. Поставлю-ка я этому великому писателю «десятку»: очень меня его рассказ задел и разозлил!

Безусловно, это поэма о любви, написанная максимально «просто». Изящная, тонкая, лапидарная поэма, напоминающая хокку или дзэнский коан. Не удивительно, что Чехов так нравится японцам.

Любовь в центре повествования, могучее влечение. А все эти рассуждения о «среда заела», «нелюбимая жена с бровями», «осетрина с душком» — это все антураж. Те самые не существенные детали, вперемешку с важными, что переполняют тексты зрелого Чехова.

Но и любовь — только повод, а не причина создания шедевра. В самой сердцевине сути — это, думаю, история о том, что жизнь управляет человеком ,а не человек жизнью. Ты можешь сколько угодно напринимать важных и правильных решений, ставить себя на правильную ногу, обрастать налаженным бытом. А потом налетит ураган, например, внезапной непрошенной любви и сметет тебя с твоим бытом с лица ландшафта.

Поэтому в одном из ключевых моментов рассказа — на берегах Ореанды — следует рассуждение о потоке жизни и бесконечности. Мы квантовая суперпозиция в урагане энтропии. Повезет — получишь удовольствие в процессе полураспада.

Из рассказа можно вычитать, что Чехов хоть и считал, что в жизни ничего не меняется, не удивился бы ни 1905 году, ни 1917-ому. Очень в русле его философии. Стихия! И человек, беспомощный перед ней.

У меня в сознании был, оказывается, отпечатан образ Ии Саввиной из блестящей экранизации. Поэтому я думал, что Чехов свою Анну фон Дидериц прописал более чувственно, как Толстой Анну Каренину. Но нет. Все очень скромно и тактично, интеллигентно. Впрочем, образ миниатюрной изящной блондинки со свежей кожей лица представлен явственно.

Блестящий дебют будущего гения-пророка!

Англия середины 1950-х годов была суровой страной. Нация в поте лица пахала, живя впроголодь, чтобы восстановить экономику после войны и вернуть былой имперский статус (не получилось), а также построить грядущее «общество потребления» (получилось, но лишь для одного-двух поколений). На этом фоне Баллард создает контрастный мир будущего, где все пребывают в неге и довольстве, алкоголь льется рекой, а из еды все сплошь деликатесы. Даже женщины будущего — это эротизированные биоконструкты, техноэманации Вечной Женственности, а не труженицы-инкубаторы, затянутые в серое сукно или строгий твид.

Балларду первым же текстом удалось навеять на современников «сон золотой», направить их воображение в область чистой мечты. Но он смошенничал в своей главной игре, как и его героиня. Утопия оказалась недостижима, о чем он даже глухо намекнул в финале рассказа. Капитализм не для осуществления великих целей человечества был создан. Это про деньги, а не про подлинный смысл человеческого существования.

Может поэтому финал рассказ столь элегически грустный. Первый подступ к пророчеству о грядущем крахе уютного мирка миддл-класса.

Кстати, в тексте очень хорошо считываются грядущие риффы Уильяма Гибсона. Тот явно Балларда внимательнейше читал. А потом утопил Алые пески в грязи и токсичных отходах.

Одно удовольствие читать рассказ о непрактичных американцах, фантазерах и бессребреников. Погоня за наживой не иссушила их души, а напротив, оставила дух первопроходцев и открывателей нового и чудного.

Брэдбери легко и ненавязчиво напоминает нам, что подавляющее большинство чудес Вселенной — например, миллиарды галактик со всем их невообразимым содержимым — существуют просто так, без всякой пользы. С этим нужно смириться и получать удовольствие от самого факта их существования.

Способность человека любоваться красотой, восхищаться ею — это и есть настоящее дивное диво. Например, этим замечательным рассказом.

Невероятно, но мое удивительное темпоральное приключение с этим романом, наконец, завершилось! Впервые я начал читать его больше четверти века назад — и подумать страшно! — еще в старших классах школы (Дика я полюбил очень рано, подростком). Застрял на третьей главе. Потом было еще пять или шесть попыток, но дальше двух первых глав дело никак не шло. Даже теперь, сборник из серии «Классика мировой фантастики», в котором я с этим романом-таки разобрался, чалился у меня на полке с 2005 года.

И ведь не в качестве текста дело было. Напротив, начало книги одни из лучших страниц, написанных Диком. А почему не пошло, черт его знает! Судьба?

Впрочем тут судьба сыграла роль доброй феи. Прочитай я эту книгу в девяностых-нулевых, не оценил бы по достоинству. Потому что — удивительно, но факт — Дик написал роман о нашей эпохе! Даже действие разворачивается практически в наше время — май 2025 года, но это скорее совпадение. Главное — ухвачен дух конца первой четверти 21 века. И чтобы не ткать длиннющие простыни, скорее перечислю, что он предвидел:

- постправда, когда тебе не просто врут в лицо (вранье политиков старше египетских пирамид), а не скрывают лжи, да еще и подмигивают, в плечо пихаются: «эк, как мы завернули, зацени!»

- интеллектуальная деградация от тотального вранья и полного размытия культурных кодов и норм.

- уютные цифровые лагеря уничтожения.

- нейросети, знающие наш образ мыслей и наши вкусы лучше нас самих.

- кино, снятое по сверхсекретным документам и фальшивое как трехдолларовая бумажка.

- частные полицейские и военные корпорации.

- роботы, охотящиеся на людей (у кого была просрочка по кредиту, знает, что с ними шутки плохи!).

- а еще он предсказал полную реабилитацию нацизма в странах Западной демократии и точно указал, что это приведет к новой мировой войне!

Вообще, Дик описывает мир, в котором целые государственные мир-системы могут существовать опираясь на электронную двоичную пустоту.

Он даже случайно угадал один из основных политических конфликтов нашей эпохи. Завязывается интрига романа из-за грызни строителя Рансибла и представителя тайной властной верхушки, опирающейся на машину масс-медиа, Броуза. Чем вам не схватка «дип стейта» и его говорящей головы — Байдена — и представителя промышленного капитала, строителя Трампа?!

В общем, я читал и пот ушанкой вытирал. Параллельно смотрел несколько роликов на Ютубе, посвященных текущему политическому моменту и транслирующих различные идеологические воззрения, и диву давался — я живу в мире, выдуманном фантастом Филипом Диком! В поисках реальной реальности он ее деконструировал, и в этом состоянии полураспада смыслов мы теперь и существуем. Есть от чего почувствовать легкое умственное недомогание! И все время ты находишься на уровне «предпоследней правды», не на что опереться...

Даже форма романа работает на общую задачу. Начинается все традиционно — одному герою, политтехнологу Адамсу, работа осточертела, а привилегий с ней связанных не хочется лишаться, другому — работяге Сент-Джеймсу — срочно требуется сложное медоборудование, чтобы спасти друга. Но дальше Дик начинает (мне очень нравится эта формула Егора Радова) «двигаться от абсурда к маразму». И финал — это сразу штук шесть-семь матрешечных заговора, реализующихся в течении суток. Все сваливается в полное безумие, которым дирижирует бессмертный индеец из средневековья. Ну а как можно было рационально закончить роман о нашей реальности, ставшей ахинеей?! Тут сам Дик интеллектуально честен до конца. С его сумасшедшими приемами композиции и конфликтов приходится смиряться, как смиряемся мы с повседневностью.

Ну и шарашило его, конечно, от «спидов» и прочих психотиков. Так что он мог на одной странице заявить, что Вторую мировую войну выиграла Красная Армия под Сталинградом (спасибо!), а на другой на голубом глазу сказать, что Третью мировую заставили своих правителей развязать простые граждане, и только укатав их в подземелье, ее удалось свернуть. Вот уж точно бред, «спидовая» паранойя!

И все равно, не смотря на классические для Дика недостатки — идиотский сюжет, дурацкие персонажи, нелепая композиция, это один из лучших фантастических романов 20 века от настоящего, а не назначенного СМИ визионера и пророка. Хотите узнать лучше тот мир, в котором живете? Не в пабликах зависайте и не темнейших Тэлботов Янси слушайте, а читайте Дика. Последнюю страшную правду он, может, и не откроет, но усвояемую психикой предпоследнюю истину представит в полном объеме.

Повесть, конечно, сатирическая. И начинается она с педагогического парадокса, не разрешенного и по сию пору, сто пятьдесят лет спустя (у повести юбилей в этом году, как и у ее автора). Компания, собравшаяся отметить в СПб Вербное воскресенье, решает: если жизнь в Россиюшке богоспасаемой жуткая лютая во все времена, как нужно воспитывать детей, готовить к взрослой жизни? Поркой или неуемным избалованием, чтобы потом было что приятно вспомнить. Тот, кто твердо убежден в необходимости порки, столбовой дворянин Орест Ватажков рассказывает историю своей жизни, приведя свою биографию как пример полезности изрядных телесных наказаний. Его рассказ и составляет содержание повести.

История делится на две части. Вначале действие происходит в эпоху правления неутомимого труженика Николая Палкина (Романова). Эпоха эта характерна барским самодурством, полицейским произволом и религиозным обскурантизмом. А еще — правда Лесков здесь об этом не упоминает — две трети населения было рабами, личным имуществом. В общем, духовные скрепы россиян были могучи и прочны как никогда! И Лесков со свойственным ему почти гениальным талантом все эти «радости жизни» очень ярко расписывает.

А потом наступает эпоха Великих реформ Александра Освободителя и тут уже правят бал абсурд, нелепица и полное смятение в умах. Ничего ни у кого не получается, идет глухая гражданская война всех со всеми, и даже рыбки в мутной воде толком не сыщешь, так как ее скрывает всплывшая на поверхность человеческая пена. Два персонажа, встреченных Ватажковым на жизненном пути, делают два далеко идущх вывода о нашей пореформенной действительности.

Первое. Самое прочное положение сейчас занимают бесхарактерные дураки.

Второе. Россия — исправительный карцер в сумасшедшем доме.

И автор, Лесков, этим выводам не возражает.

И потом вроде как серьезные исследователи задаются вопросом: почему Лесков не стал классиком первого ряда?

Ведь он, как и прочие, поднимает вопросы космического масштаба! Все вытащено на свет солнца и тщательно осмотрено. Церковь, госструктуры, семья, идейные течения, благоустроительство в стране, воспитание и образование...

...и все это залито автором известной субстанцией. Он — обиженный, или если сказать точнее и грубее — опущенный. В начале творческого пути его подвергли остракизму за то, что назвал всех скопом деятелей русского освободительного движения подлецами, дураками и подонками. А Лесков в ответ все оставшееся творчество мстил своим даровитым пером всему белому свету. Не критикуя то, что должно критиковать, не звал к неким светлым идеалам (вегетарианство не в счет), а просто изваливал в грязи и подвергал площадному осмеянию. И его за это приравнивать к Толстому и Тургеневу?!

Но стилист ,конечно, гениальный! В этом коротком романе (все же описана целая человеческая жизнь, показано общество, столицы, провинция) несколько десятков эпизодических персонажей из всех слоев тогдашнего сословного общества. И ни один не говорит похоже на другого! Просто невероятная языковая палитра! Читаешь и, брезгуя и отвращаясь от цинизма автора, не можешь оторваться.

Поэтому Лескова всем думающим людям читать нужно строго обязательно. Впитывать транслируемый им — сам признавался, что все взято из жизни, сочинять не умеет — бесконечно прекрасный русский язык и брать жестокие уроки истории.

Творчество Лескова и других классиков пореформенной России вновь, ровно 150 лет спустя, стало жгуче актуальным. Вновь происходит разгул реакции после неудачных антинародных реформ, вновь идет «развитие капитализма в России», вновь духовные скрепы свисают кандалами с наших шей. В этих условиях книги Лескова, циника и мизантропа, будут суровым, но необходимым подспорьем в воспитании независимого духа и высокой социальной ответственности!

Все-таки детей сечь надобно. Чтение Лескова и представляет из себя такую благотворную секуцию.

Опять, как и в случае с «Посольским городом», который оказался НЕ «лингвистической фантастикой», Мьевиль обманул мои ожидания. Ну что за замечательный писатель! Я ожидал подростковый стимпанк, судя по обложке и некоторым отзывам, а получил полноценную абсурдистскую фантастику с глубоким смыслом, копающую на полный штык нашу противоречивую реальность.

На скоростном поезде своей книги Чайна Мьевиль пронесся вдоль всей истории приключенческой литературы от Гомера до Джека Лондона, да так лихо, что дух захватывало, а страницы переворачивались словно лопасти мощного вентилятора. При этом мир, по которому мечутся в поисках знаний и смысла жизни персонажи, скорее соотносится с Кафкой и сюрреалистами, чем с Жюль Верном и Рафаэлем Сабатини.

В отличие от подростковой трилогии Бачигалупи, стратегия Мьевиля кажется выбрана верно. Начни рассказывать об этом мире и его жителях «на серьезных щах», и получится очередной пессимистический извод «Безумного Макса», а зачем? Здесь же получилось весело, задорно и очень умно. Многопланово.

Книгу можно назвать подростковой, как и романы Вальтера Скотта о рыцарях и разбойниках. Они, скорее, предназначены тем подросткам, которые живут, если живут, в нас взрослых. Книгу намного интереснее читать, и получит больше удовольствия, начитанному читателю. Который и с Жюль Верном, и с модернизмом, и с постмодерном на дружеской ноге. Соединить в одном тесте Гомера, Дефо и Стругацких — это было сильно!

А ведь еще и финал великолепный! Все это оказалось не балагурством чистой воды и не игрой литературными мускулами. Мораль пусть лобовая, зато истинная и важная. Приговор власти подлого чистогана и всесилию буржуазной идеологии получился жестоким, справедливым и едким. Большая от меня благодарность Мьевилю за «диких боссов» и «последнего Контролера».

На таких книгах о честных, смелых, любознательных и благородных героях и следует воспитывать подрастающие поколения. И зрелым людям не грех напомнить себе этапы большого интеллектуального пути. Впервые, осознавая некоторые шероховатости текста и недополученную широту охвата описываемого мира (потому что Мьевиль сам прекрасно осознает ограничения текста и ловко их обыгрывает), ставлю ему за отличную книжку высший балл.

Книга — безусловная удача дебютанта! Понравилась и оставила глубокое впечатление по двум причинам.

Уинтеру удалось умело вплести сюжет о личном становлении героя и его трагедии мести с общей канвой, изображающей эпоху тотальной войны на полное истребление. Получилась пестрая, яркая картина, в которой затронуты вечно актуальные вопросы политики, общественной жизни, этно-культурных особенностей конфликтующих обществ. Мне очень импонирует подобная подача и организация материала. Кажется, простое приключалово в «академии мастерства», но на него, как на стержень детской пирамидки, нанизаны интересные смыслы и идеи.

К тому же Уинтер приложил явное старание , аналитику и фантазию, изображая собственный мир псевдо-бронзового века. Помимо имеющихся знаний, я освежил информацию о настоящем Бронзовом веке в Месопотамии и странах Средиземноморья. Так вот Уинтер очень точно воссоздает картину общества той эпохи (в первом ,конечно, приближении): общество народа-войска, как «люди моря», женщины — верховные жрицы и правительницы, как в Шумеро-Аккаде, тотальная война, длящаяся столетиями, как у тех же шумеров, тоталитарное государство, как в третьей династии Ура. И освоение колоний политическими изгнанниками, как у финикийцев и ранних эллинов.

Тут, кстати, некоторых лаборантов смутили майоры и полковники из начала романа ,которые потом куда-то делись. Но ясно же, что Уинтер просто хотел показать ,что первые колонисты, высадившиеся на новых берегах и их потомки 200 лет спустя люди из разных обществ. Общество омехи деградировало и трансформировалось под новые жесточайшие задачи. Отсюда же и «феод» и прочие приметы былого величия. Автор всего лишь не захотел еще больше перегружать свой текст новыми понятиями и терминами, коих и так довольно много, за что ему и спасибо.

При этом простота у автора кажущаяся. Роман написан скупым, суховатым языком ,который при первом взгляде кажется схематичным и поверхностным. Но используя немногие языковые средства, Уинтер ухитряется создать картины крайне драматичные, наполненные высоким эмоциональным накалом. Он действует как драматург (видна работа в кино), а не эпический писатель. Не через рефлексию и аналитику, а через острый конфликт и подробную яркую картинку ведет он свое повествование.

Вот и получилась крутая история, в которой великие воины, могущественные шаманы, бездушные демоны и беспощадные драконы ведут жестокую битву за выживание и доминирование на выжженном солнцем и людьми клочке суши посреди ревущего океана.

Книга рекомендуется тем ,кому нравится жанр исторического боевика вроде романов Бена Кейна о Древнем Риме, кому хорошо зашел цикл Питера Бретта «Война с демонами», кто полюбил сериал «Спартак» и кто знает, что плоть прочнее железа.

Скорей бы вышло продолжение на русском. И скорее бы Уинтер выпустил следующий том своей крутейшей эпопеи.

Не могу сказать с полной уверенностью, как этот роман привязан к музыке рок-н-ролла, но вот к жанру фэнтези... С фэнтези Имс поступил также ,как Шрек в начале первого фильма поступил с книгой сказок ,сидя в своем «скворечнике». То есть без всякого пиетета)) Не знаю, почему авторы блерба остановились на именах Пратчетта и Мартина? Имс, кажется, скоморошнически передразнивает всех, начиная с Говарда и Толкина и заканчивая Аберкромби.

Но сила и крутизна книги в том, что автор не просто стебется над фэнтези-штампами (при этом сам их активно и не стесняясь применяя), но и попутно умело и драматично рассказывает историю о встрече и приключениях старых друзей. Так что у «Королей жути» есть еще один шедевральный источник-предшественник — «Двадцать лет спустя».

Мне лично больше всего понравилась та степень свободы ,которую позволил себе Имс при создании книги: черпал вдохновение откуда вздумается, постоянно менял регистры тональности, не боялся смеяться над самым страшным. А что еще делать во время карнавала? Тут, например, очень характерен эпизод в деревне людоедов, когда не понимаешь — то ли трястись от смеха, то ли содрогаться от отвращения.

И смех у него очень разный, тут и пустое шутейство, и ирония, и пародия, и сарказм. И никакого пиетета перед авторитетами. Если бы Серсея Ланнистер могла прочитать, что Имс понаписал про агрийскую королеву Лилит, она бы велела этого писаку конями разорвать за дискредитацию королевского величества!)))

И хорошо, что опытные люди подсказали Имсу не ограничиваться беззубой сатирой и юмором. Умело сочетая их с лирикой и драмой, он существенно обогатил книгу. Так что читателю есть где не только пережить минуты волнения и удовольствия, но и задуматься о собственной жизни и своем месте в этом мире.

В общем, даже если ничего не знать об истории рок-н-ролла, меньше книга эта радости не доставит. Ну не опознаете вы легендарного наемника-гея Фредди, умершего от «черной гнили», или столь же легендарного Элависа, разжиревшего под конец своей недолгой жизни и утонувшего в фекалиях, и что? На саму невероятную крутость книги это практически не влияет.

Роман совершенно заслуженно получил премию Дэвида Геммела, другого мастера отвязных побасенок.

Как ни странно, главную особенность этого интереснейшего романа не отметил практически ни один лаборант. Видимо потому, что аудитории Эда Макдональда и Росса Макдональда практически не пересекаются. Только опытный пан Туман произнес термин «хардбойлед», да и то в проброс.

А ведь это настоящий, классический американский «крутой» детектив (хардбойлед) только в антураже дарк-фэнтези. Именно отсюда вытекают все достоинства и недостатки романа. Образы второстепенных персонажей такие схематичные потому, что это не книга об очередном «братстве кольца» или «братстве без знамен», не поддавайтесь заблуждению. Галхэрроу все кличут капитаном, так как у него есть патент от политческой власти на то, чтобы нанимать периодичеки отряд головорезов для решения тактических задач. Во всем другом он — волк-одиночка с собственным захламленным офисом, вечными долгами, суровым характером и пристрастием к выпивке. Его нанимают выручить красотку, потом и сама красотка его нанимает. Он расследует загадочное исчезновение психопата и убийство, пикируется с законниками и Стариком (даже несколькими Стариками). Сбор улик, допросы прохвостов всех мастей и получение ударов по морде — это его трудовые будни. У него даже нет имени (прямо как у оперативника из агентства «Континентл» Дэшила Хэммета), Галхэрроу — рабочий псевдоним. Он такой же мерзавец, как грязный Гарри или Сэм Спейд из «Мальтийского сокола», рыцарь — с нерушимым кодексом чести, не боящийся испачкать руки ради благородного дела.

Также много для своей книги Макдональд взял из другого жанра — эманации рыцарского романа: вестерна. Отсюда Фронтир, пустоши и разукрашенные бесноватые джирды вместо индейцев классических лет Джона Форда. Обвинять локации книги в унылости, все равно что жаловаться на сушь прерий и постылость всех этих кактусов. Причем в отличие от персонажей Луиса Ламура, наш капитан не только быстро стреляет или ловок в поножовщине, а еще и головой хорошо работает.

Поэтому сужение эпических событий в угоду линии следствия, мелодраматизм и культ Прекрасной Дамы ,схематизм образов пособников и врагов можно отнести к особенностям тех жанров ,что призвал на помощь своей Музе Эд Макдональд.

Главное, что книга у него получилась действительно яркая, как луны и небесные шрамы над Мороком. Борзая, дерзкая и быстрая, как удар кастетом по лицу. Если нравятся жанры — прародители романа, вестерн и детектив, то книга забирает очень сильно!

Так что рекомендую всем, кто — как я — вырос на книгах Джеймса Х. Чейза и Рэймонда Чандлера, кому нравится «Непрощенный» Клинта Иствуда и «Красная страна» Джо Аберкромби. Я лично с предвкушением ожидаю встречи с двумя другими романами серии.

До знакомства с этой книгой я с подозрением относился к работам российских исследователей, посвященных зарубежным деятелям культуры. Попросту их не читал. Думал, что невозможно понять менталитет и историю духовного развития столь тонко организованной души как великий художник. Если не впитал историю и менталитет его народа, так сказать, с молоком матери.

Но оказалось... Если глубокий специалист с уважением к своему труду и любовью к изучаемому объекту берется за дело, то и место жительства и собственная его биография могут и не иметь значения.

У Андрея Танасейчука получилась глубокая, прочувственная и интересная книга об одном из самых известных писателей США. Кто любит творчество О.Генри и интересуется судьбой этого весьма нетривиального автора неизбежно получит удовольствие и пользу от чтения этой книги. Написано хорошим языком, с аналитикой и юмором. Разоблачены многочисленные мифы, окружающие биографию этого автора. Он взят под защиту, его имя очищено от клеветы досужих писак. После чтения этой биографии рассказы О. Генри приобретают дополнительное (пусть и не строго обязательное) измерение. Книга не отторгает от чтения рассматриваемого автора, напротив — сильнее проникаешься душой к его изысканному и многогранному творчеству.

Мне лично немного не хватило большего погружения в эстетику и идейную составляющую творчества О. Генри, но от биографии и не стоит ожидать чрезмерной филологической скрупулезности. Она только подталкивает к дальнейшему изучению вопроса.

Обязательно прочитаю и другие биографии за авторством А. Танасейчука, благо уже приобретены.

Наверно такие книги имеют право на существование... И вот почему.

Не зря издатели приложили к роману «сдэбскую автобиографию» Радова, написанную им в самом начале его короткой карьеры писателя. Там он говорит, что в творчестве своем стал двигаться от абсурда к полному маразму. И это оказался сильный творческий ход, правда, заряда хватило не надолго.

Роман начинается буквально с игры в детсадовской песочнице. Два пятилетних пацана в эпоху излета советской власти понимают, что им ничего хорошего не светит. Им просто не дают развернуться во всю ширь. И решают «уйти-уйти» прочь из этого мира. Главный герой и рассказчик истории — Ян — хочет укрыться в замкнутом мирке любви к девочке Инне из их группы. Его товарищ Николай — попасть в то время и место, где он сможет реализовать свой потенциал крайне деятельной натуры. Они принимаются рыть песочницу на полный штык детских лопаток и в итоге оказываются в подземном чертоге, где встречают Железного Гомосека. После некоторых препирательств и дискуссий ЖГ отправляет наших пятилетних героев в разные эпохи их жизни — подростковую, юношескую, цветущую молодость. И пока Ян обретает мир и покой в любви с повзрослевшей Инной, Николай начинает создавать свою партию «Великая Русская Свинья» с ее генеральный идеей спасения родины — Небесным Опоросом.

Написана эта вступительная часть бодро, внятно. Маразм полный.

Но это было просто вступление в историю. И маразм оказывается не маразмом, а бредом разорванного от черного отчаяния и постнаркотического делирия сознания Яна. Инна умерла. Внезапно, совсем молодой. И Ян, не способный справиться с чудовищным чувством потери и отчаянием, все глубже уходит в алкогольно-наркотические бездны, а сверхдеятельный друг и партийный босс Николай пытается Яна спасти. Да так напористо, что оба в итоге оказываются — в измененном, конечно, виде — на Юпитере, где их ждут удивительные приключения в странном и страшном мире газового гиганта.

Вторая часть, несмотря на весь свой сюрреализм, рассказывает очень поучительную и трагическую историю великих потерь и сомнительных обретений.

Ян, творческий человек и интеллектуал, отказался от какой бы то ни было деятельности, целиком отдавшись и растворившись в любви к женщине.

Николай, новый человек новой России, созидает будущее страны и новое социальное устройство. Оно фашистское, жестокое и бесчеловечное.

Вывод автор делает простой, ужасный, хоть и не вполне оригинальный. В нашем мире есть великие высокие чувства и красота как высшая нравственная категория. Но так как мы живем в Черной Вселенной, то все прекрасное и высокое умирает рано или поздно, а зло торжествует вовеки.

Третья часть истории, разворачивающаяся в Италии, написана предельно реалистично и завершается самой трагической нотой.

Вот и думай — нужны ли такие книги, полные отчаяния и пессимизма и не дающие душе надежды на какой-либо духовный просвет.

Думаю, нужны. Как отрицательные примеры. Зло торжествует и будет торжествовать, покуда такие самовлюбленные и эгоистичные личности, как Ян, не встанут у него на пути и окажут противодействие. А таких крайне много в среде интеллектуалов и интеллигентов во всем мире. Да, Ян даже по дружбе не захотел сотрудничать с крупным капиталом, создающим удобный для его делишек фашистский режим в России. Но неприсоединения мало. Закуклившись в частном мирке, ты и сам не спасешься и другим не поможешь. Напрасно прожжешь жизнь — величайший и похоже единственный дар нашей Черной Вселенной.

Тоже идея не новая, но как раз в наше время крайне актуальное. Так что Радов написал не только пророческий, но и важный для сегодняшнего дня роман.

Уже во-вторых можно сказать, что книга написана просто блестящим языком, читается на одном дыхании. Приключения героев на Юпитере — чистой воды НФ высокой пробы, краткая, но емкая и богатая по мысли и фактуре.

И, конечно, это роман о великой большой любви мужчины и женщины. От многих страниц просто сердце трепещет, так чувственно и откровенно, с полным погружением в эмоции и перипетии они написаны.

Просто книга трагическая, жестокая и пессимистичная. Так что читать ее можно и нужно, хотя впечатления от нее будут полезные и глубокие, но крайне специфические.

После замечательного и глубокого доклада osipdark`а трудно добавить что-то конгениальное и столь же возвышенное. Поэтому просто поделюсь впечатлениями.

За что лично я ценю Уоттса? Например, за его умение показать мир и человека с точки зрения ученого. То есть человека, для которого разгадка тайн природы является самоценным смыслом жизни. Для которого научная проблема может стать фактором перемены судьбы. Который смотрит на жизнь через призму доступного ему знания и действует, соотнося свое поведение с новейшими научными методами. Да, он может ошибаться. Но ведь вся история человечества — это дорога проб и ошибок. Иного нам просто не дано. В смысле, альтернатива — бездумный механицизм муравья. А я как человек на такое не согласен! И расширение взгляда на человека благодаря Уоттсу — как именно на Хомо Сапиенса, то есть Человека Понимающего, могу только с благодарностью приветствовать.

В этом рассказе проводником понимания для нас служит Санди — сконструированный Человек Космический. И это еще один пункт, из-за которого я покорен творчеством Уоттса. Умение создать гармоничное сочетание научной проблемы и ее эмоционального восприятия через фокус психики живого персонажа, в которого веришь, которому от души сопереживаешь. Короче, слияние поэзии и правды.

Эпизод с погружением в атмосферу солнца и всем, что за этим последовало, — это кульминация рассказа, прекрасная фантастическая литература, когда величественные поэтические образы, завораживающие дух, переданы строго информативным языком, аналитическим синтаксисом, расчетливой лингвистикой. Эмоция и знание человека, находясь во всегдашней диалектической борьбе и делают нас уникальными. Предназначенными для познания Космоса во всей его необъятной полноте.

Всю свою творческую жизнь Уоттс, со своей ученой степенью, научным опытом и обширным интеллектом задается тем же достоевским вопросом, что мучил недоучившегося и неразвитого питерского студента: «Тварь я дрожащая или право имею?» Я — человек, самосознающая личность. Мыслящий тростник и необъятная Вселенная. Да как мы смеем?!. И отвечает этим рассказом и другими по-достоески правдиво и страшно — раз дерзаем, значит имеем право! А какова будет нравственная и физическая расплата за этот дерзостный порыв знает только неизведанное Будущее.

Так что произведения Уоттса — это большая литература большого писателя, адекватная современному этапу развития человечества.

И если он в чем-то не догоняет, покажите мне человека, который догоняет во всем. Боюсь, даже самые упоротые трансгуманисты такого не отыщут))

И безусловная благодарность героическим «AG/XN» за перевод этого блестящего образца в малом эпическом жанре. Ждем и надеемся на ваши новые достижения! А то наши Гутенберги то ли к медвежьей пасхе, то ли к морковкиному заговенью готовят нам ПСС Уоттса на русском языке.

П.С. Кстати, и в аннотации и в списке произведений — ошибка. «Выскочка» — второй рассказ цикла. Он вышел в мае 2014 года, а «Гиганты» только в сентябре того же года.

Позднее дополнение, забыл отметить. Когда читал описанное Уоттсом погружение в солнечную атмосферу словил яркое и отчетливое осознание, что наши древние предки были пусть и менее образованными, но отнюдь не дураками, когда поклонялись Солнцу как божеству. Ведь оно и есть бог, хоть и не трансцендентный, но совершенно реальный. Создатель всего сущего на Земле и его Главный хранитель. Рассказ Уоттса — это еще и служба, совершенная жрецом в храме Верховного божества.

В Аргентине их было три титана литературы 20 века — Борхес, Кортасар, Биой Касарес. Третий, как и Кортасар, ученик Борхеса, да еще и большой его друг, к сожалению, крайне мало известен у нас. Я когда-то читал его рассказы и первый роман «Изобретение Мореля», заинтересовал, понравился, но я забросил читать его книги лет на пятнадцать.

И этот роман прочитал по чисто внешним причинам. Книга производит двойственное впечатление. С одной стороны, действительно — атмосфера загадки, тревоги, а потом страха и отчаяния, окруживших жизнь главного героя — классического «маленького человека», переданы великолепно. События развиваются стремительно, роман читается жадно, страницы летят. Даже предсказуемый и закономерный финал не разочаровывает, а по-хорошему, бодро «выдергивает» читателя из зоны комфорта, как и положено хорошему триллеру, заставляет задуматься о собственной жизни и социальном поведении.

Биой Касарес всю жизнь прожил в Аргентине и не мог открытым текстом писать все, что думает. Ведь его в его стране одна диктатура сменяла другую, с кратчайшими периодами «оттепели». Поэтому в романе есть явная тема, важная для культуры второй половины 20 века, да и сейчас актуальная, — об ответственности ученого перед человечеством за свои открытия и важности его нравственной позиции. Но также и скрытая — о беспомощности «простого человека» перед государственным аппаратом подавления и его приспешниками. Будешь выступать — тебя легко заменят на послушного робота или зомби, с радостью исполняющего приказы сильных мира сего. Даже в частной жизни «маленькому человеку» не удастся укрыться. Семья — ячейка общества, и она подвержена тому же давлению и управлению, как и отдельная личность.

Тут, кстати, находится обратная сторона впечатлений от книги. Слишком уж много внимания уделено дрязгам и разборкам в семье главного героя Лусио. При этом часто поведение и поступки персонажей, даже то, что они несут в ходе бесчисленных перебранок выходит за пределы хоть какой-то нормы. Кажется, то ли они все «с прибабахом», то ли только что с дерева слезли и ведут себя соответственно. Половина этой дичи и околесицы работает на атмосферу и сюжет романа, а половина только вызывает недоумение и раздражение. Не прочитав комментарии, я так и не понял, что действие происходит в Буэнос-Айресе, современном мегаполисе и столице страны. Кажется, даже у селян в разорившейся деревушке будут более сбалансированные отношения, чем у этих якобы столичных жителей. Персонал Психопаталогического института ведет себя не более вменяемо, хотя казалось бы — научные работники. Истерики и дикие выходки вперемешку с лихорадочными достоевскими исповедями для них норма. Люди, населяющие роман, похоже способны свести с ума не только протагониста книги, но и читателя.

Тем не менее, книга оставляет после себя хоть и тяжелое, но сильное впечатление. И через негативный результат попыток главного героя восстать против жестоких правил игры и вернуть свою большую и прекрасную любовь — красавицу-жену Диану — дает читателю сделать правильный вывод. Борьба с пороками и несправедливостями общества должна быть разумной, последовательной и коллективной. Необходимо преодолевать разобщенность между близкими по духу людьми, и только совместными усилиями добиваться своей победы в правом деле.

Страшный но правильный урок из любопытного, пусть и противоречивого романа.

Во второй четверти 20 века, как впрочем и позже, Набоков находился в эпицентре мирового культурного процесса, прежде всего литературы. В силу своего Дара, своей судьбы он не мог просто пописывать, чтобы читатель почитывал, поэтому даже сюжет для бульварной газетенки превращается у него в эпическое философское сказание о месте личности в наличном бытии.

Он так старательно открещивался от каких бы то ни было социально-политических контекстов своего творчества, что приходится прилагать усилия, чтобы вспомнить: Набоков творил свою русскую прозу в период Великой депрессии, в эпоху «мирового кризиса» между двумя мировыми же войнами. И в это время сюжет о бессмысленном насилии, немотивированном или случайном убийстве был бродячим и популярным. Одновременно с «Отчаянием» выходит «Почтальон всегда звонит дважды» Дж. М. Кейна, чуть позже Камю напишет и не опубликует «Счастливую смерть», а потом напишет «Постороннего» и обессмертит свое имя. Сартр напишет«Герострата» и заставит своего Антуана Рокантена изливать на бумагу целые потоки тошноты в одноименном романе. А вот рассказчик «Отчаяния» приходит в отчаяние.

У этого страшного чувства, у этого провала в экзистенции есть два уровня. В первую голову, социально-политический, якобы нелюбимый господином автором. В империалистический период развития мирового капитализма (совсем не случайно рассказчик мелкий коммерсант, дело которого терпит крах) тонко чувствующие, нервные, больные натуры приходят в экзистенциальный ужас, отчаяние, осознав бессмысленность своего существования, которое единственно и конечно, ведь никакого иного мира и бессмертия души не существует (от размышлений рассказчика о Рае волосы на голове шевелятся и сердце трепещет!). Бессмысленная жизнь в круговороте мелкобуржуазных забот, без выхода из этого круга, приводит естественно к вспышкам бесконтрольного насилия и гибели невинных. Кажется, выхода нет... Но опять же не случайно в нескольких узловых центрах романа рассказчик, как будто бы без причины, начинает расхваливать СССР и рисовать его светлое будущее. Делает он это в своей манере паясничанья и кривляния, делает это негодяй и мерзавец, ну уж извините: других типов и протагонистов в современном буржуазном мире у Набокова для нас нет. Так что выход есть, но автор его только едва намечает.

Другой пласт чувства отчаяния — эстетический. «Германн был сын обрусевшего немца»... С самого имени рассказчика начинается набоковская игра в классику. Роман буквально написан сплошными аллюзиями на русскую литературу Золотого века. Даже беглое, торопливое чтение немедленно считывает палимпсесты Пушкина (не дай мне бог сойти с ума, нет, лучше посох и сума), Гоголя (Ардалиоша — младший брат Ноздрева) и Достоевского (о последнем и сам рассказчик всласть рассуждает, ругмя ругая и не забывая обдирать как липку). Начиная за здравие со своего невероятного литературного мастерства, рассказчик, а на самом деле и сам автор, прикрывшийся им, как маской (также точно свихнувшийся Герман прикрывается маской глубокого и тонкого аналитика), приходит в отчаяние от того простого факта, что он не способен написать идеальное, безупречное произведение, от которого было бы в безусловном восторге все нынешнее и будущее человечество. Изъян есть в самом Бытие, в самой основе основ Вселенной материя распределена неравномерно, это необходимое условие ее существования, а значит идеал не достижим и так легко впасть в отчаяние от заведомо неудачных попыток. До того дойти, что взять за основу своей новой книги самую примитивную и тупую бульварную фабулу. Оказывается, даже великие художники могут отчаянно вопить в форме романа.

Таким образом, пусть «Отчаяние» и не стоит на самом ярком месте витрины творчества Набокова (говорю как промоутер шоколадной продукции), он является одним из краеугольных камней его литературного наследия. Главные мотивы творчества, идеи, художественные приемы, сделавшие его одним из трех главных русских писателей 20 века, здесь представлены в чистейшем концентрированном виде. Ограничивать знакомство с Набоковым этим романом, конечно, не следует, но все самое нужное и важное об этом писателе из этой единственной книги узнать можно.

Нужно быть туговатым на ухо, чтобы заподозрить в написании этого романа Набокова. Текст слишком неровный, и наравне с несомненными удачами и стилистическими красотами присутствуют досадные провалы на ровном месте. Странно, что даже опытный и мастеровитый Мережковский ошибся — явно ведь видна рука начитанного дебютанта.

И очень много пустой риторики. Роман короткий, всего-то полторы сотни страниц, но если его усушить за счет немыслимых словесных извержений рассказчика, то текст бы только выиграл. С точки зрения сюжета ,конечно, вся эта болтовня оправданна. Молодой человек открывает для себя мир, и то, что опытному взгляду кажется тривиальным, его повергает в неофитский восторг или ужас. К тому же Агееву хорошо удалось показать, как интеллектуальный поиск в толстовском духе под воздействием кокаина превращается в наркоманскую загонку.

И именно из-за одной из своих тем роман этот, к сожалению, по-прежнему актуален и необходим в социальном смысле. Его не стыдливо нужно прятать на задах литпроцесса, а пропагандировать и продвигать. Очень уж хорошо тут показано разрушительное воздействие психоактивных веществ на разум и физическое здоровье молодых людей. Все ярко, точно и правдиво. И конец закономерный. Так что книга имеет большое прикладное значение.

Но роман многослойный, поэтому и литературному гурману, эстетику тут есть чем поживиться. Не Набоков, конечно, и не Газданов, но ядро романа — про Соню и Кокаин — вполне себе высокохудожественные штучки. Письмо Сони, например, создающее мощный зеркальный эффект, так просто блестящая работа.

К тому же это крайне редкий случай в духовной и нравственной русской литературе, когда право слова дается законченному мерзавцу, подлецу и негодяю. Записки из подполья, на которые Агеев явно ориентировался, чуть ли не единственные, что сразу всплывают в памяти. Обычно таким мерзким персонам дается антагонист, все расставляющий на свои места, но не в этом случае. Вадечка беспрепятственно и самолично погружается на дно существования, сладострастно расчеловечевается и громко, и обильно (иногда и остроумно) клянет последними словами божий мир.

В общем, книжка замечательная во многих смыслах. Хорошо, что она есть и по-прежнему жива. Чтобы система была устойчивой, в том числе родная литература, она должна быть избыточной. Таким вот избытком от природного богатства и является «Роман с кокаином».

Первая жизнь — воспоминание о навсегда утраченном мире собственного прошлого, вторая — жизнь, посвященная сиюминутным заботам тела и души, жизнь повседневная с планами на ближайшее будущее.

А третья жизнь — мечта. Жизнь, простирающаяся только в пространстве воображения, «не сон, не явь», преображение реальности силой собственного интеллекта и вдохновенных порывов души. Погружение в такое существование может как привести к безумию, так и позволить сделать ряд великих эстетических открытий, получить некое новое сверхзнание о жизни, недоступное чистому разуму и обыденному логическому уму.

Газданов невероятно красиво и точно, одними только скользящими метафорами по принципу смежности описал работу авторского воображения-преображения. Как можно создать целый новый мир из простой пустынной улицы дождливой ночью в Париже, с редкими фонарями и одинокой фигурой пешехода, ссутулившего плечи под мокрым плащом. Нужна такая малость! Все остальное доделает сильная внутренняя работа художника, суровая, опасная, на грани помешательства. При таких раскладах случайно встреченная ветреница и развратница Муза, с томным голосом и полными чувственными губами, — это не дар Небес, а партнер по бескомпромиссному единоборству с собственной творческой судьбой.

Рассказ напомнил мне — не стилем, а интонациями и какой-то мерцающей надмирностью — Кортасара, вообще весь этот «магический реализм» в его аргентинском изводе. И я подумал о том, что ведь Газданов тридцатые-сороковые годы провел в Париже, там создал все свои главные тексты. И кто же еще в это время подолгу жил или надолго посещал Париж? Да ведь все эти в скором времени будущие создатели новой латиноамериканской прозы. Тот же Кортасар, Астуриас, Карпентьер (у которого и мама русская), уверен и другие знакомые фамилии всплывут, если покопаться. И все они не просто жили и бродили по одним улицам, но сидели в одних кафе и тусовались в одних сборищах. И как похоже то, что писал молодой, а потом не очень, Газданов, на то, что вскоре напишут все они, потрясатели основ и провозвестники новых путей в мировой литературе!

Как было бы приятно думать, что Газданов — один из отцов-основателей школы «магического реализма». Возможно, так и есть, а может быть грозовой, наэлектризованный воздух предвоенной Европы провоцировал похожие идеи у художников слова со схожими темпераментом и судьбой (одиночество, эмиграция, страдания, причиненные политическими катаклизмами на утраченной родине)...

Могу только рукоплескать отзыву Ночной Совы. Очень точный, верный и справедливый анализ романа ею проделан. У меня были предельно похожие ощущения при чтении книги, впечатления несколько иные, о чем ниже. В одном только позволю себе не согласиться с предыдущим отзывом: сюжет в романе есть, и он очень серьезный и важный. Фабула размыта, интрига — по большей части история любви — тоже имеет вспомогательный и второстепенный смысл (хотя от финальной сцены в доме Зилановых, когда туда пришел Дарвин со страшной вестью, сердце не защемит только у очень черствого человека). Но сюжет в романе — вещь важнейшая, только он и оправдывает этот роман. И сюжет этот — поиск смысла существования русского эмигранта.

Перед нами первый идеологический роман Набокова (привет Достоевскому!))

Он самого начала и до конца творческого пути экспериментировал в романном жанре, просто рассказывать истории ему не хотелось категорически. И вот он пишет мемуар (Машенька), пасьянс и вальс (Король, дама, валет), шахматную задачу (Защита Лужина), сценарий (Камера обскура), литературоведческое исследование (Дар) и так далее, и так далее. А Подвиг — достоевский роман-идеология.

В отзыве на «Защиту Лужина» я написал, что идеологические ошибки может допустить даже великий писатель. И через несколько дней я принялся за роман оказавшийся лютой антисоветской книжонкой! Практически все время чтения у меня волосы дыбом стояли, я пылал праведным гневом, я презирал и ненавидел этого высокомерного великосветского болвана ,который ни черта не понимал ни в истории России, ни в планах ее развития и эволюции российского народа. Можно тезисно пробежать по нескольким из десятков просто вопиющих фактов, коими переполнен роман.

После нескольких изумительных страниц, посвященных путешествиям маленького Мартына, Набоков начинает лупить по главным идеям и смыслам.

- Подросток Мартын в Крыму мечтает о том, как первым на коне, с шашкой наголо ворвется в «мятежную Москву». (Замнем для ясности всенародную суть советской власти и предельной легитимности большевиков. Допустим, они мятежники. И против кого же они восстали? Уж не против ли тех путчистов и узурпаторов власти ,что в результате многоуровневого заговора в феврале 1917 года скинули с трона Николашку Кровавого и прикрыли лавочку тысячелетней российской монархии? И какого отношения к себе они после этого хотели? Но, конечно, мальчика Мартына такие тонкости не интересуют).

- Мартын с матерью эвакуируются из Крыма на канадском пароходе (причины панического бегства не ясны, ну да ладно). Мартын видит спасшегося на этом пароходе спекулянта, в поясе которого зашиты алмазы. И Мартын этим доволен. (То есть подонок и мерзавец спекулянт, который наживался на человеческом страдании и горе, — хороший, а красноармейцы, которые его могли убить и пресечь преступную деятельность злодея — плохие?)

- Еще одна «жертва» новой власти — поэтесса Алла Черносвитова, коя открыла Мартыну «радости страсти». Эта полусветская блядь, подстилка высокородных упырей из императорской фамилии, привыкшая сладко жрать и спать, транжиря высосанные из податного населения денежки, оказывается теперь несчастной гонимой изгнанницей. Как жаль столь милого нежного глупыша...

- Великолепный дядя Генрих из Швейцарии, приютивший Мартына с матерью и щедро их одаривший благами, взамен утраченных, «усадьба сожжена сволочью» (это он о замордованном, запоротом и тысячу лет угнетаемом русском крестьянстве). Легко ему и приятно делиться такими благами. Только что дружки и коллеги по опасному бизнесу дяди Генриха развязали и провели чудовищную по своим задачам и несправедливости мировую бойню, закопав в глину 10 миллионов здоровых молодых мужиков, разрушив государства и принеся неисчислимые страдания десяткам миллионов по всей планете. После подбития барышей можно и помочь с легкой руки любимому племяннику!

- Поступив в Кембридж, Мартын высокомерно не интересуется политикой, и знакомые англичане (!), как раз в это самое время развязавшие в России Гражданскую войну и вторгшиеся на ее территорию интервентами, ему рукоплещут и всячески его позицию одобряют! Еще бы! (Набоков, правда, тут не удержался и написал, что от Мартына ждали еще большей податливости и покладистости, но тот как-то застеснялся и таки не уступил, не стал за мылом нагибаться))

- Приятель Мартына по колледжу — фальшивка Дарвин. Описывается эпоха «потерянного поколения». Дарвин провел три года в окопах, воевал в Месопотамии, и все, что может об этом вспомнить, как он издавал там юмористическую газетку, веселя товарищей. О том, как десятки тысяч этих товарищей были убиты или сгнили заживо в турецком плену, он не вспоминает. Похоже Дарвин — единственный молодой человек, которому понравилось на Первой мировой, и он с нее вернулся только окрепшим.

- Политик Зиланов из Лондона, в семье которого Мартын проводит выходные и в младшую дочь которого влюбляется. Этот Зиланов спасся от большевиков по водосточной трубе (зачем спасался? Участвовал в одном из десятков антиправительственных заговоров 1918 года?). Чуть позже он в польско-петлюровском обозе побывает в Киеве, после возвращения не солоно хлебавши соратники ждут от него статью-мемуар. Видимо о том, сколько он с дружками русских людей успел повесить за месяц польской оккупации Украины.

И подобного добра в этом романе море разливанное! Каждую страницу можно подробно откомментировать в политико-экономическом ключе, разбивая в пух и прах все натяжки, подтасовки, фальшивки и элементарную интеллектуальную близорукость Набокова.

Но помимо фактуры романа ведь есть еще и сюжет! Сквозь весь этот феодально-буржуйский пафосный мирок движется юноша Мартын, ищет свое место в нем. Учеба, спорт, любовь, жизнь простого труженика — нигде он не чувствует себя своим, органической частью социума. И тогда он приходит к идее индивидуального подвига — перейти нелегально границу СССР и через сутки вернуться. Кроме того, что все предприятие не имеет ни малейшего практического смысла, затея просто дурацкая. Ведь никто Мартыну в визе не отказывает, и он может посетить Союз, когда ему заблагорассудится. Похоже, что нарушение советских законов — единственная его цель, все, что может удовлетворить его амбиции. Это клокочущая нравственная и духовная пустота.

И это сама мякотка! Ради чего книга написана. Набоков — высокоразвитый интеллектуал, а не агитатор, пропагандист и дидактик. Его роман — антисоветский пасквиль только на уровне поверхностного натяжения, но в глубине! О, эта великая набоковская глубина, делающая его одним из сложнейших писателей 20 века при всем блеске и легкости его стиля! То, что делает его писателем-классиком...

Он написал великую трагедию о русском изгнаннике, пусть добровольном, эмигранте, который больше всего взыскует смысла своего существования и не находит его! Потому что его попросту нет! Оторванный от своей родины, от своего народа, одинокий и ненужный все прочей Вселенной, он может только отправиться в тартарары и без следа сгинуть! Так, что даже могилки не останется...

Вся идея и судьба русской эмиграции, любой волны, — это мертвые идея и судьба. Набоков это показывает не только своим блистательным романом (десятки страниц написаны таким невероятно прекрасным языком, такую бурю чувств и воспоминания пробуждают, что сердце заходится в трепете!), но и всем творчеством и своей судьбой. Исчерпав до донышка тему гибели дореволюционной России и носителей ее сознания, он отправился за океан и стал великим американским писателем.

Ненавидя и озлобляясь на Набкова все время чтения, я закрыл книгу с восторгом и пиететом перед его могучим творчеством. В чем-то он ошибался ,что-то не готов был принять ни в коем случае из-за воспитания, происхождения и тп., но в главном и сути он оказался навсегда прав! И потому дорог и нужен своей Родине и своему народу во все времена.

П.С. Интересно, что одновременно с Набоковым точно к такому же выводу по поводу судьбы и смысла эмиграции пришел один из его главных литературных врагов — поэт Георгий Иванов (вчера, параллельно с Подвигом, я прочитал сборник стихов Иванова «Розы» 1931 года):

Хорошо — что никого,

Хорошо — что ничего,

Так черно и так мертво,

Что мертвее быть не может,

И чернее не бывать,

Что никто нам не поможет

И не надо помогать.

1930

Эта повесть о «Великом Музыканте», который не то что не музицировал, но и слуха не имел. Зато у него был великолепный голос, богатый, с оттенками, коими он завораживал и обольщал несчастных красоток. Ромуальд Карелли из Конотопа. Альфонс, сутенер, просто подонок, итог его был не только закономерен, но и справедлив.

Подлинным же великим музыкантом выступает в этой повести сам автор и рассказчик, великолепный Гайто. Описывая жизнь парижского дна и полусвета, сам себя он сравнивает, что для него станет традиционным, путешественником по морю житейскому. То, в холодные воды его занесет, то в теплые экваториальные, а то и разогретые донельзя извергающимся вулканом. Речь его течет, как подводная река, то в глубь сознания затягивая, то на поверхность мышления поднимая.

Мне же в голову пришел образ картинной галереи. Идешь вдоль портретов предков и современников, и все лица, лица, каждое уникальное, за каждым видна своя судьба и трагедия.

Такой рассказ можно было бы длить бесконечно, и бесконечно его было бы интересно читать, послушно подчиняясь воли сладкого и драматичного голоса поэта. Эта прекрасная и страшная повесть о послевоенной жизни обитателей Парижа одно из доказательств всемирно-исторического значения творчества Газданова. Он конгениальный современник Селина и Генри Миллера и литературный предок авторов «нового романа» и многих других реалистов и постмодернистов второй половины 20 века.

Книга монументальная, работа проделана огромная и судить-рядить о ней сложно.

Сначала несколько плюсов, а потом о том, что для меня наиболее важным оказалось.

Биография Гумилева рассказана подробно, внятно, связно. При этом нет излишней въедливости и ковыряния в лишних деталях. Но расписана подробно не только внешняя канва, но и внутренний мир героя в его эволюции. Окружение, обстановка, исторический контекст — все взвешенно и разумно подано. При этом автор не жадничает и дает довольно много сопутствующих микросюжетов. Например, очень порадовала рассказанная история Рас Тафары и его ямайского культа. Как ни странно, это тоже было связано с биографией Гумилева.

Блаженствовал я и упивался отличным текстом две трети книги, а потом наступил 1917 год и началась попросту либероидная вакханалия!

Проклятые большевики уничтожили Российскую империю (к которой у автора, кстати, никакого пиетета и близко не было!). Голод, разруха, разгул преступности — все козни проклятых антихристов. Главная цель — закабалить огромную страну и ее многострадальный народ и упиваться властью ради власти. И в довершении всего еще и человека со светлым лицом, поэта расстреляли.

Какой там историзм, взвешенность, аналитика! Вольным ветром с запада все у автора из головы вымело. Один Архипелаг Гулаг в ней остался. Очередной пересказ листовок Геббельса, публицистики мастеров из Лэнгли и подвывание Николаю Сванидзе. Читать это было просто омерзительно.

Но в чем-то, в финале, Шубинский все же не смог отказаться от объективности. Дело Таганцева. Заговор был, организация была, теракты были, готовилась новая кровавая резня в итак растерзанной стране, едва приходящей в себя после большой смуты. И Гумилев во всем этом принял живейшее участие. А большевики, вишь ты, выжгли все это дело каленым железом, чтоб другим неповадно было. И поэта выжгли. А должны были, наверно, за преступление против народа и государства паек всем усиленный выдать.

Короче, книга Шубинского при всех ее достоинствах яркий пример узости и искривленности русского либерального мышления. Даже не злость, а досада берет от таких вывертов сознания у ярких и умных авторов!

Петербургские повести Гоголя задумывались и писались одновременно с написанием и переработкой повестей из Миргорода, и стали третьим циклом в его небольшом, но ярчайшем творческом наследии. Самым полным произведением Гоголя называл «Невский проспект» Пушкин, а из «Шинели», как известно каждому сдатчику ЕГЭ, вышел весь русский критический реализм. В общем, этот цикл один из весомейших вкладов русской культуры в мировую копилку истории искусства. Но это не груда энзэшного золота. Перечитав после долгого перерыва свежими глазами, я увидел, что это все еще — к счастью или нет — остроактуальные произведения.

В эпоху Гоголя 90% населения России жило в сельской местности. Энциклопедия Пушкина «Евгений Онегин» как раз и описывает это житье-бытье. Пушкин же, а вслед за ним и Гоголь стали родоначальниками городской прозы. Заложили основы «Петербургского текста» нашей литературы. Возможно нам повезло, что дуайенами текста о Городе стали два величайших гения, а возможно так положено по законам природы.

Главное, что у нас есть эти ориентиры, азимуты ,точки отсчета ,которые помогут нам не сбиться в новых условиях нашего существования, справиться с новыми вызовами и угрозами нашего существования. Но с новыми ли?

В 1991 году мы, славься Кей!, обрели Россию, которую некогда так удручающе просто потеряли. В конце века вернулись к его началу, периоду становления русской буржуазии, полной экономической зависимости от коллективного Запада, утрате суверенитета и первоначальному накоплению капитала. Но не остановились на достигнутом! Двигаясь по стреле времени вперед, мы цивилизационно с радостным гиканьем и самодовольством откатывались назад. И добрались, наконец, до эпохи Николая Павловича Романова (Палкина). Полное бесправие обывателя, полицейский произвол, тотальная коррупция, чиновничий гнет и разложение самых основ государственности. Все, что так ярко описал в своих повестях Гоголь и за что его лютой ненавистью ненавидели власть предержащие (Напомню, что Тургенева закатали в тюрьму и отправили в ссылку за некролог Гоголю!). Не хватает нам для полной коллекции только дворян-революционеров и двух-трех гениальных перьев, что сверхточно могут описывать реальность и предвидеть нелегкие времена. Но в чем-то же должен быть прогресс, не так ли?

Впрочем, думаю, умным и чувствующим людям и Гоголя с Белинским хватит, чтобы рассеять обступающую духовную и интеллектуальную тьму. А ведь еще есть Островский, Тургенев, Толстой, Достоевский, Гончаров, Чехов и многие множества других талантов всемирно-исторического значения. Они могут стать тем твердым основанием, на которое мы ступим твердой ногой и, наконец, сможем двинуться и впрямь вперед к давно заслуженному народом российским светлому будущему. Читайте классику!))

Очень круто и очень скупо! Роботы бьются в последней битве с вампирами на руинах человеческой цивилизации, а ангелы из глубокого космоса возносят эту битву на высоты трансцендентного Апокалипсиса.

Видно, что это осколок некой монументальной картины будущего. И хорошо, что у нас она есть в большем объеме, а не как у первых читателей этой шедевральной миниатюры.

Филип Дик умер, но дело его живет!

Интересно, что этот рассказ и За разломом Орла Рейнольдс опубликовал в одном году, и оба они вошли в антологию лучшего за год Дозуа, а потом и в антологию Любовь, смерть и роботы. В них общего только мотив изменчивой памяти и характерно, что и экранизации рассказов выполнены в очень разной стилистике.

Любите искусство в себе, а не себя в искусстве, завещал Станиславский. И это очень точно характеризует отношение художника Зимы к своему творчеству. Как творец он пошел до конца и полностью воплотился в творческом акте. Остальным приходится тянуть бесконечную жвачку бессмысленного бессмертия.

А это как посмотреть, безнадега или нет. Один из классиков, кто не помню, чуть ли не Брэдбери, сказал, что фантастика не предсказывает будущее, она его предотвращает. Тогда подобные страшные истории имеют право на существование. Разумных людей периодически нужно взбадривать, чтобы лучше работали на упреждение всяких напастей.

И еще. Вся история рассказана с точки зрения крайне религиозного человека, который идет на свои огромные жертвы ради общего блага. Ее личная биография школа мужества в годину суровых испытаний, а потому придает веру в силу и способность бороться. Но есть тут и социальная критика. Ведь решение проблемы найдено, а неповоротливая бюрократия не поспевает с разрешением на новые методы борьбы.

В общем, рассказ отличный и нужный. Он страшный, но не запугивает, а призывает к духовному развитию.

И прекрасно написан.

Статейка получилась крайне спорная. Как справедливо отметил один из лаборантов на форуме Бэккера, автор упомянул о сверхсовременной теории укорененности добра и зла в биологии живых существ, а потом свернул на любимую либерастическую траляляйку о релятивизме моральных установок. Так прямо и пишет: «Зло — точка зрения».

Правда?! А нацистский концлагерь? А современный капитализм, переставший быть прогрессивной общественной формацией и ставший глобальной саркомой человечества? Примеров абсолютного зла масса, но для Бэккера это все «галлюцинаторная иллюзия».

Значит Камю, когда писал «я ненавижу только палачей», пребывал в иллюзии, а Бэккер, считающий зло человеческой заморочкой, находится на высшей стадии нравственного развития, так получается?

Я бы посмотрел, что бы сказал Бэккер о «благости зла», если бы на его глазах, не дай бог, его жену пристрелили бы.

И еще заява. Гримдарк хорош тем, что ставит насущные противоречивые нравственные вопросы. Вот ведь открытие! А чем еще настоящая литература занималась со времен Гомера?! Попросту фантастика росла и, наконец, доросла, в лучших своих образцах, до высокого искусства, которое всегда и старалось ставить перед человеком предельные вопросы бытия и существования.

П.С. Вдогонку. Бэккер как бы намекает, что на обобщенном Западе приветствуется плюрализм мнений и свобода слова. Ой ли?

Ну правду говорят — если вы помните шестидесятые, значит вы в них не жили. судя по этой книге, Олдисс ни черта не запомнил. Маловато информации не только о фактах, но и духе эпохи. А то мы об этом времени в Европе не так много знаем. Амеры со своим Вудстоком и Вьетнамом всю инфосферу забили. А Европа? Кроме битломании и Сорбонны так на ум ничего и не приходит.

В романе же все внимание сосредоточено на лже-мессии Колине Чартерисе. Хорошо показано его профанирующее настоящие духовные открытия учение. Его путь в никуда. Смерть или безумие, вот и все, что ждет его адептов. Настоящие шестидесятые и закончились жалким пшиком. Об этом хорошо Пинчон рассказал, в том же Вайнленде, например.

Попытку словесно зафиксировать тяжелый галлюцинаторный приход можно Олдиссу засчитать. Единственное но. Когда человека так кроет, как это в романе описано, он не то что по Европе разъезжать и проповедовать, он до туалета добраться не может. Лежит на матрасе и слюни пускает. Суток эдак трое. А если дольше, то сразу в дурку можно транспортировать.

Языковые игрища, конечно, хороши. Но на них весь запал Олдисс и истратил. На сам нарратив уже фантазии не хватило. А ведь как здорово можно было бы обыграть идею Психоделического апокалипсиса. Да и коммунист-пророк в оплоте монополистического капитализма — это богатейшая жила.

П.С. А. Чеху, конечно, низкий поклон за совершенный им толмаческий подвиг.

Это, конечно, магия искусства.

Я равнодушен к рыцарским романам со времен прочтенного в детстве Айвенго. Мне не нравится сентиментальщина и розовая романтика. Люблю грубость, грязь и поножовщину. Но Кей вообще не про это.

А роман этот я прочитал с жадностью и не ослабевающим вниманием. Высокие чувства, невероятно переплетающиеся взаимоотношения персонажей, неистовый накал эмоций. В иных местах Кей из меня и слезу выжимал. Не коленом, а тонкой игрой на моих чувствах.

С точки зрения формы, я так понимаю, все книги Кея — это не роман идей и не опираются они на конфлкты между антагонистами. Кей ткет что-то вроде гобелена из Байоны, на полотне которого с помощью схематично нарисованных героев выводит вязь своей истории. Для него важнее переплетение эмоций и взаимосвязь, чем конкретные люди с их судьбами. Действительно песнь с наложением нескольких голосов и сложной инструментовкой. Очень необычная поэтика для нас, привыкших к драме и конфликту ярких характеров.

С точки зрения содержания, мне понравилось сопоставление фундаментально-патриархального и феминизированного общества. Книга опубликована в начале 1990-х, когда маразм еще не окреп и в западном искусстве у мужчин и женщин были действительно равные права. Сейчас бы за такую книгу Кею, как и певцу Аурелиану, отрезали причиндалы и сожгли на костре за харрасмент.

И жаль, что у Кея в книгах боевок мало. Они у него очень хорошо получаются, но видимо не интересны. Он оттягивает генеральное сражение до финала и разрубает им гордиев узел из большинства фабульных нитей.

В общем роман замечательный и хорошо ,что я его не пропустил, испугавшись противоречивых откликов. Если ЭТО слабейшая книга Кея, мне предстоит еще много удивительных открытий и читательского восторга. Оценку я чуть снижу за некоторые недочеты (например ,слишком много смертей при родах) и все-таки слащеватый финал.

Рассказ очень крутой, но его посыл сверхнаивен. Это как пчелы против меда. амерская военщина против войны. Ага. Как раз сейчас готовится война против Сирии. Очередная из тех десятков, что они развязали за последние 60 лет. Нужно ведь отжать у мира еще несколько триллионов долларов! Да еще может испугаются и внешний долг США скостят.

Короче, наивность Эллисону могу простить только за молодость (23 года) и благие намерения. И за талант. Но будь я с ним тогда знаком, посоветовал бы почитать Капитал Маркса и Империализм как высшая стадия капитализма Ленина. Много бы он для себя чудных открытий сделал!

Третий сценарий «конца света» от угрюмого британца оказался не столь впечатляющим, как предыдущие. Или, может, это от того, что я читал роман в последние лютые дни зимы (британцы, кстати, обозвали этот холодный фронт — «зверь с востока». А он с Атлантики пришел, русофобы!:) Не верилось, что может палить солнце, что может быть жарко и сухо. А в романе Балларда жизнь на континентальных просторах оказалась невозможной, и начался последний исход человечества к Океану. Рассказывающая об этом первая половина романа наименее интересна. Не хватает масштабности описаний, не хватает чокнутого на всю голову харизматичного антагониста, в идейной схватке с которым главгерой доктор Рэнсом мог бы отточить собственное безумие. Ни архитектор Ломакс, ни рыбак Иона как следует не разыграны автором, брошены до яркого, но быстрого финала. Также не хватило мне рассказа о попытках организованного сопротивления стихиям (как об этом скрупулезно и интересно рассказал Баллард в Ветре ниоткуда).

Вторая половина книги — жизнь в рыбачьем поселке и путешествие обратно очень печальная, но завораживающая и будящая мысль и воображение. Тут уже не нужен масштаб, а точность и мужественность в описании существования человека после гибели человечества. О деградации даже маленьких социумов, о последних вспышках витальной активности, о многообразии индивидуальных психозов Баллард умел писать как никто. Его безумный робинзон Квилтер — украшение последних страниц романа. А самая последняя фраза книги кажется не намеком на хэппи-энд, а финальной насмешкой Природы над жалким человечишкой.

П.С. В начале книги Баллард по ходу упоминает, что даже после того, как ученые обнаружили причину глобальной засухи — промышленные выбросы в водоемы, — люди не перестали загрязнять усыхающие реки. Чем-чем, а иллюзиями он себя не питал. Прекрасно понимал, в каком мире живет и каковы наши шансы на продолжение существования.

Непонятно для чего сей рассказ написан... Упражнение в диалоговой форме? Эпатаж ради эпатажа? А вот еще какой мерзкий случай в Крыму был? Не ожидал от Елизарова! У него обычно похабщина или смешная, или оттеняет глубокий смысл, сильное чувство. А тут — б-р-р... По форме пожелтевший листок из старых подшивок Спид-инфо или Еще, а по сути? Не понял юмора...

Роман мощный! В ментальном плане он для меня далекое прошлое (период увлечения эзотерикой сгинул навсегда), но от этого не стал менее интересным. Жаль, конечно, что не прочитал этот роман в «нулевые», может, раньше протрезвел бы и прилепился к столь уютному и доброму агностицизму. Но какой смысл горевать попусту?

Поначалу книга показалась жуткой смесью Пелевина и Мамлеева, но когда Елизаров перешел от описательной части к сущностной, стало понятно, что это наоборот мощное идеологическое оружие против мамлеевской шизоидной некрофилии и пелевинского псевдобуддистского цинизма. Автор — атеист, борющийся с мракобесием, охватившем Родину, и ему не страшно входить на бой с открытым забралом, в которое многие псевдодуховные либерасты не замедлили плюнуть.

Второе. Елизаров, в отличие от тех же Пелевина с Сорокиным, настоящий художник-гуманист, который не боится подлинных чувств, имеет гражданскую позицию и не боится быть голосом немого большинства «простых людей». У него есть нравственные идеалы, он видит здоровые силы в общества и, в общем, скорее гуманист, чем скептик. А потому его книга и не является чернухой, а просто — это очень грстный и жестокий роман. Но события, происходившие на пространстве рухнувшей империи в 1990-е и не предполагают какого-то особого веселья. Главное — автор верит в людей, в их гуманность и духовную стойкость, а также в победу сил добра над силами разума мира сего. И я эту его веру вполне разделяю.

Есть, правда, у романа и огромный минус. Да, русская советская интеллигенция во многом виновна в развале сильного и социально ориентированного государства. Но она ни в коем случае никогда не руководила и не направляла процесс деградации и разложения социалистического социума. Советская интеллигенция послужила слепым и неразумным орудием сил реакции. Московский стебок, базлающий на кухне о Софье Власьевне, — это марионетка, а не хитроумный и жестокий кукловод. Обвинять Бориса Пастернака в развале Союза и ваучерной прихватизации с соответствующим идеологическим якобы духовным прикрытием по меньшей мере нелепо. Так один из испанских королей обвинял Сервантеса и Лопе де Вегу в упадке и разрушении Испанской империи, а не свою бездарную политику, приведшую к бойне Тридцатилетней войны. Тут мощный удар Елизарова бьет мимо цели, что не может не огорчать.

Впрочем, несмотря на огрехи, книга эта важная и нужная. Это талантливый и убедительный контрдовод против чрезмерного увлечения различными духовными практиками. Роман может помочь протрезветь людям, впавшим в религиозный экстаз неофитов. Двадцатилетним вообще бы советовал копировать файл с книгой в папку «маст рид».

Очень атмосферный готический рассказ о временах, когда и зарождалась готика. Плюс несколько жанров органично вплетенных в единую историю — мистика, исторический детектив, триллер о маньяке. Напомнил мне о хорошем французском фильме тех же времен — Братство волка. Если у Гжендовича это обычный уровень письма крайне жажду продолжить знакомство с ним.

Хотелось бы еще две вещи отметить. Пристрастие польских авторов к жестокому натурализму. Откуда бы это?

И — впервые рассказ был издан в антологии о палачах и их жертвах. Нам такие издания и не снились. У нас все попаданец на попаданце сидит и попаданцем погоняет.

Каменный плот — удивительный синтез, романа-катастрофы, притчи и сатиро-критического романа. Когда его читаешь, становится понятно, что это творение одного из лучших мастеров-новелистов 20 века. В таком гармоничном соответствии у него находятся социальные, психологические, лирические, сатирические линии романа. Одно переходит в другое, третье и т.д. Постоянная смена регистров не дает заскучать над страницами, и книга читается с жадностью сенсационного романа.

Но ко всему прочему у КП есть еще один аспект, который был неизвестен первым на него отозвавшимся. Это пророческая книга, рассказывающая о крушении, пожалуй, главного западного мифа конца прошлого века. Мифа о воцарении победившей либеральной постистории, о конце старого-доброго исторического процесса, открытого просветителями 18 века. И причем пророчество о крушении мифа прозвучало тогда, когда миф этот только входил в апогей своего могущества и даже знаменитая статья Фукуямы еще не потрясла умы человечества. ТАкже поступали ветхозаветные пророки. Они бичевали довольных и сытых своими инвективами в тучные годы, а не раздавленных и заморенных уже наступившим апокалипсисом обывателей. Нужные слова были сказаны Сарамаго вовремя, но вовремя услышанными они не были. Опять же как и положено — несть пророка в своем отечестве.

А ведь он ярко показал, что все эти бредни о трансатлантическом единстве и бесконечном доминировании на планете коллективного Запада будут существовать только до первого катаклизма. Случись что и все посыпется со скоростью курьерского поезда. Она даже точно названа — 75 км в час. Вот как быстро распадется единый Альянс Запада и начнется — голод, разруха, война всех со всеми и мародерство.

Печальная была жизнь у этого мудреца, наверно. Он все прекрасно видел, понимал и даже застал начало предсказанного Армагеддона.

П.С. Хочу и от себя добавить глубокую признательность переводчику книги Александру Богдановскому. Роман Сарамаго — произведение искусства, но и перевод стал таким же конгениальным произведением.

Уважаемые русские издатели. Осталось неизданными у нас еще четыре романа Сарамаго. Дайте доделать Богдановскому его важную и нужную людям работу.

Написано, конечно, мощно. Тургенев — гениальный пластик. Читая, кажется, что он настоящий медиум, способный показать всю обширность, красоту и силу русского языка. Но сама история... Слишком ремейковая, что ли... Нет собственного «поворота винта», слишком точное, не сказать рабское, следование оригиналу. Намного оригинальнее смотрится американский извод этой истории — «Тысяча акров» — с его воинственно-феминистическим посылом. Хотя можно не сомневаться, что написано это на порядки хуже (видел только экранизацию с Мишель Пфайфер и Джессикой Лэнг).

Лучше бы Тургенев рассказал эту историю такой как она была в жизни: про свою садистку-мамашу и необыкновенно сильного их соседа. Так сказать без потуги на всемирно-исторические смыслы. А так получилась гениально написанная повесть, страдающая сюжетной вторичностью. Но всем любителям великой русской литературы читать рекомендовал бы. Язык, стиль, словесная вязь!...

Еще одно маленькое чудо от Мистера Пи Би)) Читая рассказ, я понял, что основная тема раннего Бачигалупи — это борьба между людской глупостью, жадностью и высокомерным равнодушием и разумом, любовью и милосердием. Понятно, что Бг — это любовь, но победит ли любовь в итоге, думаю, этого сам Бг не знает совершенно точно. Поэтому борьба будет продолжаться с неослабеваемым накалом. И Бачигалупи как истинный американец смотрит в будущее со сдержанным оптимизмом, не уставая подпускать шпильки в адрес общества, в котором живет.

Сам он правда тоже иногда делает уступки индустрии, пиша романы для подростков и о зомби. Никто не совершенен))

Отличный рассказ о карателе из будущего. Проблема надуманна в той степени, в которой нам недоступна вечная жизнь. А при развитии биологии всякое может случиться. Это антиутопии в традиции 1984, 451 по Фаренгейту, Бегущий по лезвию бритвы. Опять ставится вопрос — до какой степени может дойти расчеловечевания человека? Где вообще эта грань, и что нас делает людьми?

Бачигалупи вообще хороший писатель. Весь рассказ я находился в очень подвешенном состоянии, нервном напряжении. Текст оказывает сильное эмоциональное воздействие. И как-то не задумываешься о противоречиях описываемого будущего. В конце концов, непротиворечивую реальность даже Самому не удалось создать. Как утверждал Гегель — противоречивое, значит живое.

Интересный сборник. Перечтенный много лет спустя — на сходящей волне от чтения Радуги гравитации — оставляет несколько двойственное впечатление. Говорят, в предисловии, которое, видимо, нам никогда не будет доступно по-русски, Пинчон был строг к своим ранним текстам. Не удивлен.

Мне они представляются в виде изящно сделанных шкатулок из красного дерева, с богатой инкрустацией, но совершенно пустых внутри. Сделанное очень хорошо ниочем. Есть зарисовка в хемингуэевском духе о бессмысленности существования (Мелкий дождь). Есть шпионский боевик (Под розой), есть детские приключения с капелькой социальной критики (Секретная интеграция). Единственный рассказ, который действительно имеет некое идейное наполнение — это считающаяся программной Энтропия. Продолжая метафору можно сказать, что это шкатулка, наполненная хитроумными деталями некоего устройства. Каждая по отдельности деталь легко опознаваема, но общее назначение прибора непонятно. То есть — что же хотел сказать автор своим миниатюрным шедевром? Над этим текстом, видимо, можно только медитировать, как над дзэнским коаном. Логическим умозаключениям он не очень-то поддается.

В этих рассказах Пинчон действительно только учился писать — но ученик он был из первых — сказать же ему пока было особо нечего. Но и не беда — ему и было-то едва за двадцать! Какую шокирующую правду он мог миру поведать?!

Наверно как писатель-интеллектуал, философ, мыслящий образами, Пинчон начинается только с «Лота 49». Но после такой крепкой выучки, как в этом сборнике, остановить его было уже нельзя.

Кажется, что этот роман Дик написал не за 10 дней как обычно, а за неделю. При этом занюхивал вместо двух по три дорожки амфетамина за раз. Это не всегда хорошо сказывалось на качестве текста и логике его развития. Но есть несколько смелых прозрений. Например, первый черный президент, который в ответ на вызовы, стоящие перед нацией, не может противопоставить ничего, кроме популизма и пустопорожних обещаний. Проблемы, которые стояли перед ним два срока так и остались нерешенными.

А еще говорят, что фантастика не предсказывает будущее:)

А мне рассказ весьма понравился. Люблю тематику сращивания человека и компьютера. С этой точки зрения идея — дублировать мозг, а не сознание, средствами электроники — кажется отличной. И еще по структуре текста. Читал рассказ, не взглянув в аннотацию на Фантлабе, первые страницы пока осилил — думал мой мозг взорвется. Ничего непонятно — кто, почему, чего хотят. А финал такой сногшибательно катарсичный, все разжевано так, что даже идиот сообразит, переварит и испытает подлинные сильные эмоции.