8 октября 2014 года, в Хабаровске в АРТ-подвальчике открылась выставка "Пять лет с императором Пу И". Основу выставки составляет коллекция рисунков из архива переводчика и востоковеда Георгия Георгиевича Пермякова. Из буклета выставки: "...Общаясь с высокопоставленными японскими военнопленными, Г.Г. Пермяков просил их поучаствовать в составлении научных работ... Члены семьи императора Пу И с радостью откликнулись на предложение Г.Г. Пермякова сделать иллюстрированный словарь Китая. В этом коллективном труде, продолжавшемся пять лет, нашёл отражение громадный культурный пласт — национальные китайские традиции, обряды, обычаи... Джунчи Гопло, брат жены императора Пу И, был прекрасным художником. По просьбе Г.Г. Пермякова он сделал массу бытовых зарисовок из китайской жизни, сопроводив их надписями о том, какое впечатление они произвели на императора".
Печатная машинка Георгия Пермякова (Ланина), на которой отпечатаны рукописи повестей "Синий тарантул", Красная маска", "Остров алмазов"...
Буклет выставки "Пять лет с императором Пу И"
Джунчи Гопло (Гопло Жунь Ци) (1912-2007). "Фехтование на мечах" и "Урок фехтования" (Бумага, акварель. Конец 1940-х годов)
На открытии выставки выступили, поделившись воспоминаниями о своих встречах с Георгием Георгиевичем Пермяковым, учёный и писатель Виктор Иванович Ремизовский, историк и публицист Владимир Иванов-Ардашев, русский харбинец Сергей Николаевич Кунцевич. (На снимке слева направо. Крайняя справа — дочь Г.Г. Пермякова Алла Георгиевна). Затем участниками открытия выставки было обсуждено предложение о формировании Общественной комиссии по сохранению наследия Георгия Георгиевича Пермякова, в связи с приближающимся юбилеем — 100-летием со дня рождения (2017). Намечены основные мероприятия по изучению, популяризации и пропаганде творческого наследия Г.Г. Пермякова на 2015 год. Одним из направлений этих мероприятий станет литературно-краеведческий конкурс на звание "Лауреат Ланинской премии". Виктор Буря. Хабаровск, 8 октября 2014 года
22 апреля — день рождения Ивана Антоновича Ефремова. Нового материала "родить" не успел, не обессудьте. Предлагаю прочесть "старенький" — 20-летней давности, потому, что... за эти два десятилетия очень мало что сделано чтобы высветить "тайну английского шпиона" запрятанную в "пещере Алидина".
«...Не ходит ли на Дальнем Востоке байка, что я якобы тахеометрист-похититель, имеющий в горах Востока России "пещеру Аладдина", где скрыл найденные драгоценности, что через иностранное посольство перевел массу ценностей в Банк Швейцарии?»
(Из письма И.А. Ефремова дальневосточному писателю и краеведу Г.Г. Пермякову)
Любого, кто вдруг надумает посетить места, так или иначе связанные с именем Ивана Антоновича Ефремова, постигнет неудача. Дело вовсе не в том, что большую часть своих путешествий ученый, геолог, палеонтолог и писатель-фантаст мирового уровня прошёл пешим ходом, верхом на лошадях или в кузове автомобиля. Однако есть места, доступные пока лишь героям фантастических книг. Например, малая планета под номером 2269 на ближайшем расстоянии от Земли в 300 миллионов километров. С недавних пор она называется Ефремианой.
Если проследить историю увековечивания имени И. Ефремова, станет видно, насколько неоднозначно к этому относились официальные органы. Было время, когда член комиссии по литературному наследию писатель-фантаст Юрий Медведев проявил досаду на отсутствие в клеточках кроссворда имени Ефремова, другой член той же комиссии Евгений Трофименко, используя страницы центральных журналов и региональных газет, искал поддержку инициативе бригады молодых монтажников Матвеева на БАМе о переименовании станции Усть-Нюкжа в станцию «Иван Ефремов». Именно здесь, вдоль этого участка, в 1934 году вёл геологическую съемку и выбрал направление будущей железной дороги отряд Ивана Ефремова. Бамовцами тогда же был задуман мемориальный комплекс, центром которого должна была стать скульптурная композиция – часть скалы с бьющим родником и припавший к его живительной влаге утомленный путник. Но принятое решение заблудилось в бюрократических коридорах, соединяющих Совет Министров и Союз писателей. Уставшему путнику не суждено было напиться. А ведь были времена иные, когда участники Гобийской экспедиции 1948 года запросто, без всяких утверждений сверху, именовали свой лагерь «Ефремов-Сомон», а сухое русло реки, что-то вроде дороги к нему – «Проспект Ефремова». И всё же, благодаря усилиям того же Трофименко и других неравнодушных к памяти Ефремова, в 1982 году пройден туристический маршрут «Подлунный». Немного позже комиссия по географическим названиям утвердила гольцу на хребте Удокан имя «Подлунный». Есть и еще одна памятная вещь у бамовцев – унты Ефремова, которые передала музею истории БАМа вдова писателя Таисия Иосифовна.
Клуб любителей фантастики «Апекс» из Комсомольска-на-Амуре провёл литературно-краеведческий маршрут «Тропой Ефремова» по следам Нижне-Амурской геологической экспедиции 1931 года, в которой одним из отрядов руководил 24-летний Иван Ефремов.
«Бывший нанаец»
Исследование Амуро-Амгуньского междуречья началось в 1931 году от села Пермское (ныне город Комсомольск-на-Амуре), куда геологи прибыли из Хабаровска на пароходе. «Когда-то давно я исследовал совершенно тогда неизвестное Амур-Амгуньское междуречье, сделал первую геологическую (и точную топографическую) съёмки озера Эворон, реки Лимури, реки Боктора и реки Эвур», — так в письме Григорию Ходжеру напишет в 1969 году И. Ефремов. В том же письме он выскажет слова сердечной благодарности проводнику маленького геологического отряда Григорию Самару, который спас ему жизнь. «Когда-нибудь, если позволит оставшееся время и плохое здоровье, я напишу об этом, а если не удастся, то Григорий Самар навсегда останется дорогим мне, жаль, если не моим читателем». Ефремову не удалось осуществить задуманное: остались незаконченными роман по истории Руси, повесть о русско-японской войне, удивительный учебник «Занимательная палеонтология» и многое другое.
Вернемся к событиям 1931 года, к тому трагическому происшествию в тайге, которое могло лишить нас всего, что создал в науке и литературе Ефремов.
...Беда настигла геологов в верховьях реки Лимури. Наступали холода, но очень хотелось закончить намеченную работу, завершить съемку. Времени оставалось мало, в ближайшее время уходил последний перед закрытием навигации пароход из Николаевска-на-Амуре. Внезапно обильный снег замедлил продвижение, и без того затруднительное в связи с гибелью лошади. Запасы продуктов были на исходе. На пароход тогда не успели. Решили двинуться в Нижне-Тамбовское. Обратный путь превратился в жестокое испытание. Голодная и холодная смерть шла по глубоким снежным следам русского геолога и нанайца-проводника. Семь суток длилось это преследование. И все же люди, без еды и возможности высушиться и согреться, с геологическим оборудованием и добытыми пробами, шли.
Потом их неделю отпаивали настоями из волшебных таёжных трав нанайские женщины. Это было в Кондоне.
Поднявшись на ноги, Ефремов непременно решил оставить себе что-нибудь на память об этих добрых людях. Он уговорил их сфотографироваться. И вот, нарядившись в красивые национальные халаты, вышли во двор Самары: Урэктэ, Наталья, маленький Ермиш и Олони – брат проводника Ефремова Григория Самара. Через много лет узнает на снимке себя и своих родителей Ермиш Самар, ныне персональный пенсионер. Фотография семьи Самаров была включена Ефремовым в отчёт об экспедиции, брошюра вышла в типографии Академии наук в 1933 году мизерным тиражом.
Жизнь самого проводника Григория Самара сложилась трагично.
В декабре 1941 года он был принят на работу почтальоном на линию Старт – Кондон.
– Несчастье случилось в сентябре 1942 года, – рассказывала Валентина Самар, в то давнее время начальник почты в Кондоне. – Григорий понёс корреспонденцию в посёлок Старт и пропал. Лишь в конце месяца по телефону сообщили, что найдено тело убитого нанайца. На опознание поехали мы вдвоём с женой Григория. Всю дорогу плакали и молчали. Были уверены, что убитый – это и есть наш Григорий. Так оно и вышло. Кто убил, за что? Нам ни тогда и ни потом никто не рассказывал. Если из-за денег, так их у него было пятнадцать рублей, одежду не тронули, да и что за одежда у него тогда была...
В книгах Ефремова есть строки, которые смело можно отнести к Григорию Самару.
И. Ефремов до последних дней жизни с неподдельной заинтересованностью следил за литературой о Дальнем Востоке. Старался не упускать книжных новинок. Вёл переписку с дальневосточными писателями, обменивался с ними книгами, и, получив однажды книгу Г. Ходжера, написал автору с благодарностью и юмором: «Буду читать обстоятельно и с наслаждением, как бывший нанаец».
Жизненная энергия, надорванная трудностями бесчисленных походов, начинает оставлять Ивана Антоновича. Все чаще и чаще стало болеть сердце, врачи ограничивают зону его путешествий до предела достижимости «скорой помощи». Шутки этого богатыря становятся грустными: «Нема той грации и того гумору», – по-украински отвечает он на вопросы о здоровье.
А в это же время «шутники» из здания на Лубянке вписывали в последние тома «романа» о жизни Ефремова заключительные главы.
«Резидент Майкл»
По сведениям сотрудников КГБ, которыми командовал генерал-лейтенант В. Алидин, Иван Антонович Ефремов – учёный и писатель с мировым именем – вовсе не тот, за кого он себя выдаёт. На самом деле он резидент английской разведки «Майкл». Эта чушь была аккуратно подшита в сорока с лишним папках. Десятки лет сотни людей высасывали из пальца «доказательства» принадлежности Ефремова к шпионажу. Чего там только нет – убийство настоящего Ефремова и замена его агентом, убийство Ефремовым-агентом первой жены, убийство трёх сестер «настоящего» Ефремова, вербовка сына в английскую агентуру...
Теперь становится понятно, откуда появлялись сказки, наподобие той, что приведена в эпиграфе к нашей статье. «Сотни людей на протяжении десятилетий были подключены к «делу Ефремова». Следили за писателем, кормились на нём, писали ложные донесения, раскручивали заведомо нелепые версии». (В. Захарченко. «Роман из вранья»). Вот, к примеру, читает один из «подключенных» к «делу» такое:
«– Я знал ещё до прибытия вашего сюда, что вы нашли там золотоносный песок, – сказал доктор с торжественной улыбкою.
– Как же вы могли знать это? – спросил Иван Антонович.
– Уж это мне известно! – промолвил доктор. – Поищите-ка хорошенько, и вы найдёте там ещё алмазы, яхонты, изумруды и многие другие диковинки. Я не только знаю, что там есть эти камни и золотой песок, но и даже могу сказать вам с достоверностью, кто их туда положил и в котором году».
Я процитировал вам сочинение Барона Брамбеуса «Ученое путешествие на Медвежий остров», не изменив при этом ни одной буковки. Между прочим, написано это «Путешествие...» в 1833 году! «Эх, как жалко, – сказали бы наверняка помощники генерала Алидина, – давненько написано, а то подшили бы к тем сорока томам». Знал ли Иван Антонович Ефремов о столь пристальном внимании со стороны империи безопасности при КПСС? Конечно же, знал. Но уровень порядочности этого высокообразованного человека вряд ли позволял ему предполагать, что именно «варят» штатные и нештатные сотрудники в тайных кухнях.
Писателя-фантаста вызвали на ковёр за роман «Час Быка».
Сам он эту процедуру назвал «бойней». И всё же роману позволили тогда выйти в свет, хоть и в урезанном виде. Произошло это, по-видимому, случайно. Иначе как объяснить, что в молодежном издательстве выходит книга, где юный строитель коммунизма может прочитать: «Когда объявляют себя единственно и во всех случаях – правым, это автоматически влечёт за собой истребление всех открыто инакомыслящих, то есть наиболее интеллигентной части народа. Чтобы воспрепятствовать возрождению вольности, олигархии ставили задачей сломить волю своих подданных, искалечить их психически».
Знал И. Ефремов и о том, что прослушивают его телефонные разговоры, читают письма, проводят беседы с редакторами его книг? Знал и шёл на «бойню», чтобы добиться выхода книги, шёл, чтобы его слышали читатели, шёл, пока билось больное сердце...
Не прошло и недели после его смерти, как в квартиру покойного фантаста нагрянула бригада из госбезопасности с обыском. Что хотели найти? Следы насильственной смерти. По версии, ими же выдуманной, И.А. Ефремов скончался от неизвестного и смертоносного яда, якобы скрытого в конверте, накануне полученного писателем из-за «бугра».
Поиски улики затянулись до утра. Искали конверт между страниц чуть ли не каждой книги, среди личных бумаг и рукописей. Делая вид, что ищут улики, они их только прятали: ведь были же в квартире микрофоны подслушивания.
Вокруг имени писателя на много лет образовалась зона молчания. Собрание сочинений было запрещено, только много позже удастся издать трехтомник И.А. Ефремова. О «Часе быка» разрешат вспомнить в 1988 году. А как же с алмазами? С драгоценностями?
Потайной ящик
«– Он нашёл клад.
– Нет, – возразил Патрик. – Он жил в комнате, где был потайной ящик; в ящике оказалось письмо, и он из письма узнал, где алмазная шахта».
Ещё одна цитата из очень известной книги. Это была одна из любимых книг Ивана Антоновича – «Золотая цепь» Александра Грина.
«Потайным ящиком» в творчестве Ивана Антоновича я бы назвал тот огромный запас жизненных впечатлений, который позволил ему написать столько произведений. Рассказы о необыкновенном в цикле «Семь румбов», «Туманность Андромеды», «Лезвие бритвы», «Час Быка», «Таис Афинская» – это ли не драгоценности, это ли не алмазы, собранные и огранённые вдохновением Ивана Антоновича! Есть и ещё, не менее драгоценное, что внёс в науку большой ученый И. Ефремов – новое направление – тафономию. И еще нам предстоит собрать воедино его разрозненные выступления, письма, в которых Ефремов-философ двадцатого века размышляет о Времени и о Человеке.
«...Смотрят к нам в душу из мира грядущего Строго и мягко глаза его синие, И распростёрлись над всеми живущими, Как воплощенье Добра Всемогущего – Мудрости крылья его лебединые».
Это конечные строки стихотворения Е. Трофименко «Чаша отравы», в котором, может быть, не совсем профессионально, но очень тепло и искренне сказано о человеке с великим и щедрым к добрым людям сердцем.
Виктор Буря
Статья была опубликована в газете "Тихоокеанский курьер" в 1994 году (3-9 февраля). При оформлении публикации были использованы иллюстрации Галины Бойко и Игоря Шалито.
Евгений Павлович Брандис (1916-1985) — прозаик, литературовед, критик, библиограф; один из ведущих специалистов в области зарубежной литературы, историк и теоретик детской литературы и НФ; авторитет по творчеству Жюля Верна. Окончил филологический факультет ЛГУ (1939), кандидат филологических наук. Работал в Государственной публичной библиотеке им. М.Е. Салтыкова-Щедрина в СПб. Почётный член Жюльверновского общества (Франция).
Георгий Георгиевич Пермяков (псевдоним Г. Ланин) (1917-2005), прозаик, краевед, переводчик и преподаватель китайского и японского языков. Под псевдонимом Г. Ланин написал несколько приключенческих произведений с элементами научной фантастики: «Синий тарантул» (1957), «Красная маска» (1958), «Остров алмазов» (1963); автор краеведческих книг: "Голубые звезды. Занимательное краеведение" (1959), «Тропой женьшеня: Рассказы и очерки о В. К. Арсеньеве» (1965), «Тигровый камень» (1974), опубликовал мемуары о своих встречах с последним императором Китая Пу И («Император Пуи. Пять лет вместе») и повесть «Отряд 731»).
Письма Е.П. Брандиса, адресованные Г.Г. Пермякову, ныне хранятся в фонде Г.Г. Пермякова в Хабаровском краевом музее им. Н.И. Гродекова в одном конверте с письмами И.А. Ефремова тому же адресату. Именно Ефремов рекомендовал Пермякову обратиться к Брандису, как к критику и знатоку фантастики. На одном из писем Е.П. Брандиса чёрной тушью указан номер фонда: ГМДВ КП 12064/1470. Письма Е.П. Брандиса имеют пометы красным карандашом, сделанные рукой Г.Г. Пермякова: даты написания писем, подчёркнутые строки. В настоящей публикации эти подчёркивания выделены курсивом.
Евгений Брандис — Георгию Пермякову Письмо первое от 8 сентября 1962 года
Уважаемый Георгий Георгиевич! Ваше письмо (от 24 июля) получил только сегодня и сразу же спешу на него ответить. Дело в том, что я давно уже переехал на другую квартиру и потерял связь с жильцами, которые попали на моё место. В конце концов, кто-то занёс это письмо в Союз писателей и мне оттуда позвонили. Ваше послание с высокой оценкой моей работы (сам я отношусь к ней прохладно) очень тронуло меня. Критику редко приходится получать такие длинные, обстоятельные и, главное, похвальные отзывы. Но фантасты и любители этого жанра, как я убедился, люди особого склада и, если хотите, особой касты, для которой общепринятые законы не существуют. И это хорошо! Я знаю много таких энтузиастов, как Вы, рассеянных по разным уголкам нашей обширной страны. Пишут мне любители фантастики, читающие книги наших писателей в оригинале, даже из ГДР и Италии. Я не сомневаюсь, что таких любителей на белом свете очень много, и это верный залог того, что жанру принадлежит будущее. Главная беда — обилие штампов и графоманов. Чем больше читаешь произведений, тем страшнее становится: уж очень много общих мест! И они особенно бросаются в глаза потому, что научно-фантастических книг в общем потоке не много.
Суждения Ваши интересны и многое из того, что Вы пишите, я постараюсь принять к сведению на будущее. Не согласен, правда, с Вашим критическим отношением к романам А. Толстого. "Аэлита" написана прекрасно и при всей своей наивности — с точки зрения сегодняшнего дня — выдержала проверку временем и читается очень усердно и сейчас. "Гиперболоид" гораздо хуже, но ведь это роман нарочито плакатный и памфлетный и, как таковой, вызвал к жизни целое направление в советской фантастике. Ко всякому явлению следует подходить исторически.
В статье, которая попала Вам на глаза, не всё одинаково удачно, многое я написал бы сейчас иначе и, вероятно, лучше, но так или иначе, это первый очерк исторического обзора советской научно-фантастической литературы и, по-видимому, всё же сыграл какую-то положительную роль.
Несколько слов о себе. Я старше Вас на три года, значительно ниже ростом, близорук, лысину (теперь уже безуспешно) пытаюсь прикрывать прядью, пущенной на косой пробор, за границами не бывал, имею очень скромный жизненный опыт, т.к. со студенческих лет судьба сделала меня кабинетным работником. Раньше доцентствовал (читал Зарубежную литературу), а последние 10 лет занимаюсь исключительно литературным трудом. Фантастика — только одна из многих тем, которыми я занимаюсь. У меня много статей (особенно предисловий) о классиках английской, французской, немецкой и швейцарской литературы. Есть книга "Жюль Верн", изданная в 1956 году*. С неё-то и началось увлечение научной фантастикой. Книга "Жюль Верн", в перепечатанном и расширенном виде, в начале следующего года выйдет повторным изданием. Вероятно, одновременно появится и книга "Через горы времени" (о творчестве И. Ефремова), написанная в соавторстве с Вл. Дмитриевским. Вместе с ним я написал ещё несколько статей о фантастике: "Сибирские огни", 1961, № 11; "Октябрь", 1961, № 11; "Звезда", 1961, № 12; альманах "Хочу всё знать", вып. 4 (1961). Была у меня ещё статья о Ефремове ("Звезда", 1959, № 4) и разные мелочи на эту тему. Кстати, в журнале "Нева" (1962, № 4) — изложение дискуссии, которая может Вас заинтересовать. В настоящее время переключился на совершенно другую тему — пишу для "Жизни замечательных людей" книгу об украинской писательнице Марко Вовчок**. Между прочим, и к этой книге привёл меня старик Жюль Верн: Марко Вовчок переводила когда-то его романы и перевела их не менее 15. Это и заинтересовало, а потом она увлекла и сама по себе.
Как в дальнейшем сложится, ещё не знаю, но со временем буду, наверное, опять писать о научной фантастике. А Ваш роман, конечно, буду рад получить и заранее за него благодарю***.
Вот, пожалуй, и всё. Отвечать Вам таким же длинным письмом я просто не в состоянии — на это нет у меня ни времени, ни энергии. Запишите мой правильный адрес: Ленинград, д. 88, Канал Грибоедова 9, кв. 82.
С приветом и наилучшими чувствами
Е. Брандис
P.S. Обратите внимание на очень интересную статью И. Ефремова "О литературе будущего" в "Вопросах литературы", № 8.
** Евг. Брандис. Марко Вовчок. М.: Молодая гвардия, 1968 г. Серия: Жизнь замечательных людей. Подробнее см.: http://fantlab.ru/edition53105
*** Речь идёт о повести Г. Пермякова (Г. Ланин) "Остров алмазов", которая в то время готовилась к изданию.
Евгений Брандис — Георгию Пермякову. Письмо второе от 13 октября 1962 года
Дорогой Георгий Георгиевич! От души благодарю Вас за очень интересную и увлекательную книжку. Вы нашли очень удачную форму изложения. Книжечка* познавательная — в лучшем смысле этого слова — и легко читается. Это и есть то, что мы называем научно-художественной (в отличие от научно-популярной) литературой. Мне приходится заниматься и этой областью, так что вдвойне Вас благодарю.
Вчера был у нас на комиссии доклад Б. Стругацкого (статья написана обоими братьями**) — о научной фантастике, точнее, о тех трудностях, которые мешают её развитию. Главный удар — по недалёким редакторам-чиновникам и глупым читателям, предъявляющим к произведениям немыслимые и явно не те, какие надо, требования.
Сейчас я занят по горло — срочно пишу новую книгу и правлю верстку второго издания "Жюля Верна" — пришлю его Вам, когда появится. Извините, что пишу так коротко.
С приветом
Е. Брандис
Примечание:
* Пермяков Г.Г. Голубые звезды (Занимательное краеведение). — Хабаровск: Кн. изд., 1959. — 86 с.
** Позже этот доклад был переделан в статью «О советской фантастике». В письме брату от 14 октября 1962 года Борис Натанович писал: «Ну вот и состоялся наш доклад. Народу было человек тридцать. Доклад неоднократно прерывался смехом и шумом аудитории, и в конце его (доклада) раздался даже 1 (один) аплодисмент. Оценки доклада колебались от «очень хороший» до «блестящий» включительно. При обсуждении здравых мыслей высказано не было. Все почему-то в основном налегали на вопросы, связанные с терминологией, и предлагали углубиться в историю фантастики. В заключительном слове я призвал фантастов пытаться создать некое подобие теории коммунизма, а редакторов — быть помягче и поумней (после заседания престарелая тетка, по виду — высокопробный редактор со стажем, — сказала мне, что заключительным словом я испортил всё впечатление). Дискуссия о коммунизме была продолжена в баре Писдома и кончилась рассказыванием еврейских анекдотов. В дискуссии я был если не разгромлен, то во всяком случае заклеймен нехорошим словом «оптимист». Комментарий — bvi См. также: http://fantlab.ru/work85814
*** Брандис. Евг. Жюль Верн. Жизнь и творчество. Л.: Гос. изд-во детской литературы Министерства просвещения РСФСР, 1963 г. См.: http://fantlab.ru/edition30883
Евгений Брандис — Георгию Пермякову Письмо третье от 7 января 1963 года
Дорогой Георгий Георгиевич! Примите мои запоздалые новогодние поздравления с присовокуплением самых благих пожеланий. Спасибо, что вспомнили обо мне. Теперь, когда Вы с "божьей помощью" одолели твердолобых редакторов*, будем ждать Вашего нового произведения. А ту книжку, что Вы мне прислали**, отдал Николаю Ивановичу Сладкову***, ученику Бианки, который пишет для детей очень милые краеведческие книжки.
Итак, ещё раз — доброго здоровья, творческих удач и всего самого наилучшего.
Дружески Ваш
Е. Брандис
Ленинград
Примечания:
* Скорее всего речь идёт о положительном решении по изданию повести Г. Ланина (Г.Г. Пермякова) "Остров алмазов" в Хабаровском книжном издательстве.
** Пермяков Г.Г. Голубые звезды (Занимательное краеведение). — Хабаровск: Кн. изд., 1959. — 86 с.
** Сладков Николай Иванович (1920-1996), писатель-натуралист, автор более 60 книг о природе, лауреат Государственной премии РСФСР имени Н. К. Крупской (1976). Большую часть жизни прожил в Ленинграде. Заниматься фотоохотой, выдвинул призыв «Не бери в лес ружье, возьми в лес фоторужье». Во время войны добровольцем ушёл на фронт, служил военным топографом. В мирное время сохранил ту же специальность. Первую книгу «Серебряный хвост» написал в 1953 году. Вместе с Виталием Бианки выпускал радиопередачу «Вести из Леса». Много путешествовал, как правило в одиночку, впечатления от путешествий отражены в его книгах.
Евгений Брандис — Георгию Пермякову Письмо четвёртое от 16 декабря 1963 года
Уважаемый Георгий Георгиевич! Благодарю Вас за хорошее письмо и "Остров алмазов". Поздравляю Вас с выходом новой книги. Выразить к ней своё отношение мне трудно, т.к. я в принципе не люблю шпионские приключения, сдобренные фантастикой. Предпочитаю либо хороший детектив на реалистической основе, либо добротную фантастику, развёртывающую представления о будущем в социальном плане, как это делает Ефремов, или обоснованную "игру ума" относительно будущих технических возможностях. У Вас всего понемногу, герои без характеров, приключения не всегда достаточно хорошо мотивированы. В конце романа — сплошной калейдоскоп. И вообще не всё ружья "стреляют". Таинственные появления Гапича в начале книги — только "кунстштюк"*. В дальнейшем это никак не проигрывается. Лучше всего разработана геологическая тема. Здесь много интересных допущений. Мне думается, на этом материале и следовало бы строить всю повесть, а трафаретные погони и преследования не дают ничего нового. Это было бы нужно и интересно (имею в виду международные отношения и тему безопасности), если бы не было 1001 вариантом читанного-перечитанного и раскритикованного всеми, кому не лень. И вот что интересно. Там, где Вы пишите о том, что видели и знаете (природоведческая книжка**), Вы находите образные выражения, создаёте впечатляющие, зримые картины. Здесь же, где всё из головы, и язык бедноват и всё [зачёркнуто автором письма] художественное наполнение худосочно. Жаль, что Вы не смогли или не захотели уклониться от очевидных штампов. Прелестная Ара, как делали героини старых романов, даже письмо к любимому пропитывает благовониями. Это, конечно, мелочь. Но я знаю, что Вы способны на большее и считаю, что должны предъявлять к себе более строгие требования. А лицемерить и расточать похвалы я не умею. Вы как-то раз похвалили мою статью в сборнике "О фантастике"***. Там я выдал всё, что думаю, своему доброму приятелю А.А. Меерову за роман "Защита 240"****. К счастью, отношения не испортились, и после долгих споров он согласился с моей критикой. Ваш роман такого же примерно типа, только с той разницей, что появился на восемь лет позже, а за эти годы у нас сложилась настоящая оригинальная советская научно-фантастическая литература. В печати я Вас ругать, конечно, не стану, но и положительной рецензии на "Остров алмазов" напечатать не могу, как бы хорошо к Вам не относился. Буду очень рад узнать, что Вы думаете по поводу этого письма.
С дружеским приветом
Е. Брандис
Примечания:
* Кунстштюк — слово из немецкого языка — так называемый неожиданный трюк или фокус. Kunst — искусство, редкое явление, Schtuch — штука, дивная вещь.
** Пермяков Г.Г. Голубые звезды (Занимательное краеведение).
*** Вероятно: Е. Брандис. Пути развития и проблемы советской научно-фантастической литературы (1960) / Сб.: О фантастике и приключениях. (О литературе для детей). Антология. Л., 1960 г.
Евгений Брандис — Георгию Пермякову Письмо пятое от 20 марта 1964 года
Уважаемый Георгий Георгиевич!
Благодарю Вас за письмо и лестный отзыв о нашей статье*, напечатанной в журнале "Коммунист". Владимир Иванович** тоже прочёл Ваше последнее письмо и благодарит со своей стороны за подробный внимательный разбор. Собственно, тут не о чем дискутировать. Замеченную фантастику мы умышленно показали только со стороны социологических "прогнозов". Если бы рассматривали её разносторонне, можно было бы построить на этом материале целую книгу, но общая характеристика, за исключением отдельных нюансов, осталась бы примерно такой же. Проработка этого материала отняла довольно много времени, и главная трудность заключается в получении книг. Но объединённые фонды московских и ленинградских библиотек в общем достаточны для ведения такой работы. Правда, вести её приходится урывками, т.к. главное время приходится на другие дела и другие книги. Только сейчас закончил большую рукопись (20 л.) — "От Эзопа до Лема. Зарубежная литература в детском и юношеском чтении".*** Это итог трёхлетней работы. Поднят огромный и очень разнородный материал. Получилась настоящая энциклопедия. Думаю, что такая книга будет очень полезна, особенно библиотечным работникам и педагогам. Не умею писать длинные письма. Кажется, уже высказался и на этом закругляюсь.
Ещё раз благодарю Вас за внимание, за доброжелательное отношение к нашей работе и желаю Вам всего лучшего — новых творческих успехов, новых книг, новых начинаний.
С приветом
Е. Брандис
Примечания:
* Евг. Брандис, Вл. Дмитревский. Современность и научная фантастика // ж-л "Коммунист", 1960, № 1. С. 66-74.
** Вл. Дмитриевский — псевдоним Владимира Ивановича Дмитревского.
*** Вышла в свет в 1965 году под изменённым названием: Евг. Брандис. От Эзопа до Джанни Родари. М.: Просвещение, 1965 г.
Публикация писем и комментарии подготовлены Виктором Бурей. Декабрь 2013 года.
В. Буря: Однажды Вы получили благодарность от Ивана Ефремова за оказанную ему помощь в работе над романом "Час Быка". Расскажите об этом.
Г. Пермяков: Иван Антонович Ефремов закончил работу над новым произведением, но не было для него подходящего названия. Он попросил меня прислать ему несколько звучных китайских изречений. Послал штук шесть, он выбрал "Земля раскалывается в час Быка". Отсюда название — "Час Быка". Другое изречение он выбрал в качестве эпиграфа к роману. Потом я получил в подарок эту книгу с его автографом и письмо со словами благодарности.
Полностью с текстом интервью и другими материалами о Георгии Пермякове (Ланине) Вы можете ознакомиться в прикреплённом файле "ДВ_учёный".
Фрагмент презентации "Человек легенда", 2012 год
Г. Ланин
ФАНТАСТУ ЕФРЕМОВУ 70 ЛЕТ
Патриотизм, тяжелые походы и экспедиции, пожизненное учение и огромный труд — научный и литературный — вот содержание жизни выдающегося советского фантаста Ивана Ефремова. Он горный инженер, палеонтолог, глава ряда экспедиций, доктор наук, профессор. Ефремов изучил огромное, почти сказочное кладбище древних животных-гигантов Монголии в пустыне Гоби. Он изобретатель тафономии и лауреат Государственной премии.
Иван Антонович написал длинный ряд интересных и вещих книг, которые читает вся страна. Это «Дорога ветров», «Туманность Андромеды», «На краю Ойкумены», «Лезвие бритвы» и другие.
35 лет выходят книги Ефремова и 35 лет читатель, прежде всего молодой, влюбленный в его творчество, задает Ивану Антоновичу много вопросов. Ответить на них помогут его письма, которых у автора этих строк собралось более тридцати.
Нигде не публиковавшиеся, они показывают писателя, как человека большого сердца и великой воли, знакомят с методом его работы, освещают новые страницы его биографии. Переписка с Ефремовым шла с 1959 по 1972 — год его смерти.
Ефремов жил в нашем крае, плавал несколько лет на Охотском море [правильнее – несколько месяцев 1924 года – В. Буря], работал в Хабаровске и Владивостоке. Он постоянно следил за творчеством наших писателей, не раз просил выслать ему книги, изданные в Хабаровске.
Всегда было интересно, как Иван Антонович планирует свои романы и повести, какова техника его письма. Вот что он пишет в октябре 1961 года:
«План своих литературных вещей не пишу, но обязательно должен до конца продумывать всю, так сказать скелетную схему произведения. То есть все основные положения, которые в процессе писания обрастают деталями и дополнительными линиями сюжета».
«Никакого метода и системы для писания у меня нет, — пишет он в июне 1963 года. — Пишу, повторяю, прямо на машинку, а правлю от руки, предварительно читая вслух домашним и замечая некрасивое или фальшивое звучание. Такой подход от писанного текста к читаемому помогает замечать ошибки. Если мне удается писать много, то только за счет многочасовой и многодневной работы, т. е. тяжеловозного труда. Других способов не знаю, так как не смогу свободно и легко писать, как иные настоящие писатели».
Поклонникам Ефремова будет интересна его концепция научного диапазона фантастики. Это проблема волновала и волнует и молодых, и уже опытных писателей. В июле 1962 года Иван Антонович пишет:
«В фантастике надо все время идти смело вперед, иначе писание стареет «инстату насценди» (в момент зарождения, Г.Л.). Это получается сейчас со многими американскими писаниями. А то бывает и так: получишь книгу, за которой давно охотился, изданную, скажем, года три назад, и видишь — она безнадежно устарела и неинтересна».
Нередки споры, должна ли фантастика быть приближенной к реалу или может бесконечно удалится от жизненной правды. «Действительность сейчас такова, — пишет Ефремов, — что на наших глазах совершается одна из величайших научных революций во всей истории человечества. Мы еще не вполне это поняли, но… волна научных открытий все растет, как снежный ком».
«Фантасту надо отрываться от действительности, но знать, куда и зачем отрываться. Чтобы показать, как эту действительность переделать и не чуть-чуть, а как следует: так, чтобы затрещало!»
Полезны мысли Ефремова о том, как готовить новую рукопись и как автору повышать свое образование. «Для подготовки к задумыванию литературного произведения читайте литературу, вспоминайте пережитое, ройтесь в старых записях. Но чтобы чувствовать дух момента, старых записей мало. Читайте наисовременнейшие книги и не наши только. Знание языков позволит читать фантастику и самые крупные и серьезные произведения литературы «главного потока». И тогда мысли пойдут сами собой.
Хочется подчеркнуть большую скромность и готовность Ефремова не чураться литературных советов своих читателей. Иван Антонович долго работал в ветреной степной Монголии, копая доисторических животных. Об этом он написал увлекательную книгу «Дорогой ветров». Хабаровские востоковеды прислали ему ряд советов и пожеланий по этому труду. И вот, что пишет Иван Антонович в марте 1959 года: «Замечания хабаровцев все дельные. И я с благодарностью их принимаю и учту при переиздании».
Миллионы людей прочли роман Ефремова «Лезвие бритвы». Автора засыпали письмами со всех концов страны. Писали школьники и академики, студенты и генералы, врачи и больные. Многих интересовало, кто стал прототипом главного романа Гирина, возможны ли такие физические нагрузки, которые дает Гирину автор. Были заданы так же вопросы ему и из Хабаровска. На это в феврале 1964 года Иван Антонович пишет: «Когда я был молод, то ложился на твердый пол, и на меня прыгали со стула вполне приличные основательные мужики…». Говоря о выносливости, Ефремов там же дает пример: «В 1929 году, когда мне было 22, я прошел от села Каменка до Оренбурга — 60 верст — и назад пешком за сутки с небольшим — 26 часов, и еще спал на обратном пути около часа».
Год от года Иван Антонович все чаще пишет о своем больном сердце. В январе 1967 года есть такие строки:
«Я все продолжаю хворать — сердце нового не вставишь, и отсюда все следствия. Обидно, что в хорошо слаженной машине оказалось одно слабое звено и ни к чему стали и сила, и большая нервная и физическая выносливость: все пошло прахом! Потому что могу работать сейчас лишь весьма ограниченно, без прежнего лихого запала... Работа моя продвигается весьма медленно из-за здоровья, потому что сердце едва тянет, хотя ограничил себя во всем, как индийский отшельник. Пока тянет, надо писать».
Всё сильнее болезнь Ивана Антоновича, все реже его письма. В большом письме от июля 1969 года Ефремов все рассказывает, как он работал над новым большим романом, какие задачи при этом ставил. Иван Антонович пишет о своем здоровье: «Сердце мое настолько плохо и невосстановимо, что врачи не пускают никуда вне радиуса действия машин скорой помощи. Я нахожусь постоянно на краю гибели и, вероятно, долго не протяну, хотя мне хочется еще написать две книги: историческую вещь «Дети Росы» — нашествие Батыя, 13 век, и широкую с философским взглядом популярную палеонтологию».
В 1971 году Ефремов сообщил, что, напрягая последние силы, работает над большим античным романом «Таис Афинская» и называет его «песнь души моей». Затем тянулось долгое молчание и, наконец, пришло последнее письмо от января 1972 года: «Кончил роман «Таис Афинская» в 630 страниц. Сдал в издательство».
Таковы лаконичные строки о подвиге больного человека, приговоренного к пребыванию дома на весь 1972 год. Мы видим, что Иван Антонович напрягал все силы, всю волю, чтобы порадовать читателей своими новыми произведениями.
Ланин Г. Фантасту Ефремову 70 лет // Молодой дальневосточник (Хабаровск). – 24 апр. 1977 год
Книга "Час Быка" с автографом И.А. Ефремова подаренная Г.Г. Пермяковым Виктору Буре
ИЗ ПЕРЕПИСКИ Г.Г. ПЕРМЯКОВА С В.П. БУРЕЙ
Дорогой Виктор!
Трижды рад вашему письму от 7.10, сброшенному на почту 14-го и полученному мной 18. Спасибо за поздравление, за то, что узнал о вас и за материалы о Зорге. В сентябре послал 10 экз. моей работы "Голгофа Русичу" (письмо губернатору В. Ишаеву), вам послал 15 сентября, ответа не получил, огорчен. Болею, принял 19 кило ядовитых лекарств в вены, помощи мало, но обещают вылечить. Трудно ходить пока; шатает, даже на улице, но пройдет до свадьбы.
Материалы о Зорге — старые палаты. Все это уже было в 1960-х, повтор, но интересно, что и кто и где повторяет. Ханако Исии была в Хабаровске, в конце 1960-х, я чуть ее не поймал. Пишу в копии, так как лента блёкла. Во Владивостоке вышел "Рубеж" № 4, сентябрь 2003, звали на презентацию, командировка, отказ. А. Колесов обещает приехать ко мне, хочет быстрее издать книгу о Пуи. Документальную повесть.
Копию "Пуи, пять лет вместе", "Pубеж-4", я сниму и вышлю вам. Вы мне очень помогли с Пуи, сами того не зная.
Переписываюсь. Получил из Москвы от своего коллеги письмо Ф. Нансена Арсеньеву от 1916. Факсимиле письма и подписи Нансена.
Написал статью, как советская разведка искала 731 отряд. Сдал в ТОЗ. Моя детективная повесть "Монстр-Исии" (Замок Cмерти) о 731 выйдет в "Рубеже-5". Примерно в 2005, если доживу.
Заканчиваю главную свою работу: 10 остросюжетных рассказов, больших, по 30-35 страниц машинки — "Вызов закону", действие заграницей. 1. Вызов закону, 2. Незримый, 3. Оборотень, 4. Квартет, 5. Гангстер, 6. Сатан, 7. Донис, 8. Красная свеча, 9. Саркоф[аг], 10. Кукла. Сюжеты тщательно продумал, порой по неделям только писал.
Считаю, что "супрасы", то есть "супер-рассказы", и им надо подражать или добираться до их высот. Это: 1. "Любовь к жизни" Лондона, 2. Вилла Мэйфлаур, 3. Повести Белкина, 4. "Человек на часах", "Белый пудель" Куприна и др. Такие рассказы живут долго. Их читают даже нечитаи; они всегда поднимают тираж.
Думаю, что эти [мои] рассказы удались. Общий объем около 20 листов.
Огорчен, что не реагировали на мою "Голгофу", ни словом.
В. Ишаев дал мне пожизненный почётный грант в 1.500 за литературную и журналист. работу в течение полувека. 1952-2003. Теперь у меня пансион 3.000 в месяц. С 1 июля с. г.
Вы прислали мне интересные материалы, там видна тенденция: США хотят обкакать Зорге, а русские не дают. Много неточностей. Например, писака пишет, что Зорге сообщил: "Япония не нападет на СССР, и русские погнали дивизии с Дальнего Востока на Германию". Это шутка, не погнали, и Зорге не мог быть ведущим источником информации: это нарушает принципы разведки; он один из многих; сведения давали презид. США Рузвельт и Черчилль.
Вчера, 18 октября, давал 3-4 часовое интервью собкору "Меридиана" Галине Ивановне Казачук по 731 отряду. Будет скоро в газете.
"Голгофу Русича" хочет напечатать "Дальвуч" [газета "Дальневосточный ученый"], Владивосток; просили у меня согласия; дал.
Виктор, некто Усов написал книгу о Пуи; не видели ли вы ее, если увидите, могли бы мне ее купить? Купил себе великолепную книгу, изданную в Италии, на русском: "Золото мира"; роскошные золотые иллюстрации. Советую и Вам. Книга о Пуи мне очень важна, так как во Владивостоке выйдет и моя, хочу знать все, что написано об Айсингёро.
Что ещё написать? С трудом хожу, утомление, лечение, 1.000 пилюль проглочены; все это губит мою кровь; выводится медленно, работать работаю по 10 часов, как и раньше, за машинкой; но движение затруднено. Отсюда некоторая замкнутость.
Москва еще раз хочет дать со мной интервью по Пуи; Арсеньев ей не нужен. Бедный путешественник.
Даю уроки; китайскую группу разогнал.
Буду кончать. Итак, если можно, Усовский Пуи, очень прошу.
В заключение, я поражен, как вы успеваете всё собирать, всё знать и всё иметь. Особенно хорош ваш воркингский "731" отряд на английском, который вы мне подарили.
Да, забыл! "Санди Таймз", 1,5 мн. тираж, 40 страниц, мел, краски, еженедельник, заказывает мне "Пуи и Англия". Есть интересные вещи. У них гонорар от 6.000. Не знаю, угожу ли.
Кончаю. Большой поклон Оле-сан, Насте-сан, Лене-сан и Вам.
облако тэгов
