Нил Стивенсон «Анафем»

Книга привлекла внимание 1) внушительным перечнем наград; 2) персональной рекомендацией ФантЛаба. Но, то ли в силу природной моей тупости и отсутствия фундаментальной философской подготовки, то ли в силу крайне избыточной философичности повествования, то ли из-за придуманных автором терминов и понятий оказалась тяжёлым разочарованием. Собственно первые две трети книги автор устами героев философствует на темы познания и познаваемости, в том числе и и познаваемости инопланетян, хоть какое-то действие начинается в последней трети, при этом периодически прерывается теми же размышлениями. Автор настолько достал философскими диалогами, что тупо пролистывал страницы мельком просматривая в поиске хоть какого-нибудь движняка. Сам движняк тоже вызывает вопросы и сомнения в целостности картины мира. С одной стороны на Арбе существует супер-пупер материал, в основе которого атомы, скажем так, не из этого мира, способный выполнять кучу функций — и греть, и охлаждать, и изменять форму, и менять упругость и т.д., и т.п. С другой стороны Геометры тоже «не из этого мира», но не могут в этом мире существовать. Как так? Законы природы, пусть и придуманные, одинаковы для всех элементов мира и эта материя распадётся, если Геометры не способны жить здесь. Порадовал чуть ли не месячный орбитальный полёт в скафандрах пусть и суперскафандрах. Как?

Завершается книга тоже невнятно — ГГ женится, конец. Или скрытая символичность? ;-)

В общем, то ли лыжи не едут, то ли со мной что-то не так, но оценка творения невысока.

Книга не для всех. Более того, даже тот, кто думает, что любит «умные книги» и философию — может быть разочарован.

Меня же зацепило.

Каким-то образом, незаметно, атмосфера романа «Анафем» завораживает, когда в ней оказываешься, когда проникаешься и участвуешь наравне с героями, получаешь удовольствие. Тяжело сказать, что в ней особенного. Ведь все очевидно, просто и без особой затеи. Да, это противоречиво, Нил Стивенсон не смог в полной мере удовлетворить такого придирчивого читателя, как я (видя другие отзывы, понял, что «неудовлетворенных» много). Тем не менее, книга заслуживает внимания, особого внимания и особого настроя, уж слишком объемная и грандиозная получилась тема, через несколько дней после прочтения, пока не удалось ее полностью переварить и осознать. Не исключено, что оценка от меня может быть и более высокой, а может и недостатки романа станут более явными, тогда придется снизить балл.

Прошу прощения за отсутствие ясности, но это мой лидер противоречивых произведений.

Вот любит автор пописать ни о чем. Описание процесса завода часов на три страницы для него норма.

Все персонажи говорят на ломаном английском, что дополнительно усложняет понимание и без того не слишком интересных религиозных и политических событий. Saunt заменяет им и savant, и saint. Смысл этих исковерканных слов объясняется вставками из словаря по ходу повествования, но тем же исковерканным языком.

По концепции, книга больше всего походит на “Пасынков Вселенной” Хайнлайна. Цивилизация, которая за четыре тысячи лет превратила науку в религию, а специальности превратила в касты. Каста Ita, к примеру – потомки IT отдела.

После неудобоваримой первой четверти начинается вполне обычная подростковая приключенческая фантастика, которая лишь изредка перемежается псевдофилософскими пассажами на три страницы.

По сути, это незамысловатая подростковая фантастика, которая может показаться философской лишь неискушенному читателю, который просто не знаком с манерой автора размазывать любое событие, включая готовку еды, на несколько страниц.

Откровение первое, великолепный замысел, действительно детально прорисованный мир, сюжетная линия четкая, откровенных ляпов не наблюдается, логически взвешенное повествование! Герои романа «объемны», действительно воображение рисует их с большой чёткостью.

Откровение второе, возникает вопрос, что читаешь, научно-популярную литературу или всё-таки это художественный роман! Книга переполнена научно-техническими описаниями и объяснениями разных научных гипотез и теорий. Возникает желание забросить это чтение, всё-таки это развлекалово должно быть в первую очередь! Может сменить категорию с худ. литературы на науч.-популярную? Хотя и на последнюю не тянет. Итак, читать можно в силу первого пункта, но тяжело в силу второго, по крайней мере для меня.

Не буду оригинален. Мне тоже было очень тяжело вчитываться в эту книгу. Наибольшая сложность, которая встречает нас уже в самом начале — это обилие ортских слов, смысл которых вполне понятен пока это слово одно, но расплывается, когда они в тексте на каждом шагу. Чтение в первый час-другой можно сравнить с маханием кайлом по граниту. Но когда твердокаменная оболочка книги наконец расколется, читатель будет вознаграждён каверной с изумрудами интересных идей и забившим ключом прохладной воды интереснейших мыслей. Роман также потребует от вас обладания широчайшей и глубочайшей эрудицией, поскольку наполнен множеством разнообразных философских и научных концепций. Мне, например, моего уровня не хватило и приходилось лазить по энциклопедиям.

По структуре книга похожа на раскрывающийся бутон, на выпрямляющуюся пружину, на раскручивающуюся пращу и даже на рождение Вселенной. Поначалу очень герметичное, камерное, битком набитое вопросами повествование внезапно расширяется, выпрямляется, снова и снова стремительно добавляет в динамике, начинает отвечать на многочисленные вопросы и тут же фонтанирует массой новых.

Незаурядная, выдающаяся книга, напоминающая о работах Станислава Лема и Вернора Винджа. Выражаясь языком романа, в какой-то момент понимаешь, что находишься в диалоге с автором. Правда, практически неминуемо, Стивенсон вас «уплощит», но если вы прониклись духом книги, то поймёте, что ничего зазорного в этом нет.

Anathem не самая простая книга и не предназначена для вольного или легкого чтения. Я бралась за неё дважды прежде чем с переменным успехом закончила.

Так как мой отзыв будет первым то попробую перечислить все по порядку в надежде что это поможет всем присутствующим:

Почему «трудно» читать:

— Книга основана на теориях и концептах — философических, математических, физических. Если математические или философские понятия заставляют Вас съежиться в страхе, напр. экзамены по сопромату вы вспоминаете только в кошмарах или засыпаете при одном имени Сократа — возможно что книга не для вас.

— В книге так же есть свой язык. Он не развит до уровня Толкиена, но достаточно сложен чтобы стать словарными включениями. Так этот язык составляет вкрапления в целый водопад слов, временами становится скучно.

— Сюжет разворачивался не достаточно быстро для меня. Вот почему я откладывала книгу дважды. НО — чем большим вниманием я относилась к прочитанному тем легче было читать. Чтобы не скучать — внимайте. Интересный пародокс. Обычно я тут же выкидываю то, что не читается.

В общем стиль близок к Азимову. если это один из любимых писателей, вам книга должна понравится

+ Некоторые основы или вероятности приведенные в книге создают её «изюминки». И этих изюмин так много что книга представляет собой огромный Panettone — итальянский кулич с изюмом и цукатами. Да, суховатый, да не самый сладкий — но очень вкусный.

Вот и пролился , наконец, бальзам на душу, истосковавшуюся по твердой и качественной НФ. «Анафем» — книга, которая удовлетворит всех поклонников жанра, поскольку автор умудрился втолкать в нее все: от нашествия пришельцев и космических полетов, до социальных и философских идей и современных научных теорий пространства-времени, сознания и информации.

Сразу хочу взять обратно свои, не раз высказываемые в отзывах, слова о склонности современных авторов к описательным излишествах и неудобоворимым словам. Все — от таланта! А раз меняю свое мнение/но только в отношении этой книги!/, то и остановлюсь на этих моментах.

Мир Арба, в который мы попадаем, имеет хорошо разработанную историю и мифологию, за что отдельное спасибо писателю: поступки героев и все события имеют свою логику и не вызывают недоумения. Радует и главный герой. Он крайне симпатичен: не бездумный, играющий мышцами супермен или заумный ботаник, а вполне понятный молодой человек, умный и талантливый, немного наивный, немного романтичный и мечтательный, не лишенный чувства юмора. Он обитает в одном из полумонастырей, жизнь которых описана детально — ведь она создана самим писателем. Это описание занимает довольно много места, но поистине интересно узнавать о всех тех правилах и препятствиях, которые выдумали мирские власти, иерархи и специальная инквизиция, чтобы наши отшельники-мыслители не выдумали чего-нибудь способного вновь низвергнуть цивилизацию Арба в катастрофу.

Мир же за стенами оазисов науки прописан схематично. И зачем: ведь он знаком каждому из нас — с новостными каналами, блокбастерами, мобильниками, автомобильными пробками, социальной несправедливостью, гопниками, наукофобией и религиозными фанатиками.

Отдельно стоит сказать о философских спорах и научных диспутах. Одно это может испугать кое-кого из читателей. Но благодаря простым примерам, все рассуждения героев становятся ясными и понятными, как в хорошей научно-популярной статье./ чего только стоят «кальки» в послесловии — занятно и забавно/.

Каждому порядочному миру с богатой историей и мифологией нужен язык. И Стивенсон создает не просто слова, а делает их участником событий. И это не напрягает: за каждым «выдуманным» словом легко и быстро начинаешь угадывать знакомые явления. А четко разработанный словарь не просто объясняет значение этих слов, но позволяет проследить их эволюцию, понять сложную символику всего романа. Поэтому , отдельное спасибо переводчику, который смог передать эту достаточно сложную часть книги.

И как же здорово, когда все разнообразные сюжетные ходы и линии сходятся в конце в одной точке, и понимаешь всю соль и долгих философских споров героев, описаний и даже словесной игры. Когда все прочитанное обретает смысл: каждое наше слово, действие и даже мысль может иметь последствия и их эхо прокатится по бесчисленным линиям вероятности.

А жизнеутверждающая идея: мир — это не холодный космос, где мы лишь ничего не значащие пылинки, а повествование, бесконечная история, в которой мы не статисты, а рассказчики, ставит книгу в ряд лучших образцов НФ.

Читается трудно, уныло, скучно, но это же «твердая научная фантастика», так и должно быть, скажут читатели «хардкорщики», ладно читаю скрипя зубами, и осознаю свою ущербность и не развитость в философии и математике. Чего ждешь в итоге от «эпохального» романа, обладателя многих премий и призов — это новизны в жанре научной фантастики, а в итоге — а король то голый. Под тяжелым философским фантиком, который разворачиваешь долго, тяжело, снимая слой за слоем, думая, что происходит огранка некрасивого камня, который засверкает блестящим бриллиантом — ТРУХА, которая никогда не станет прорывом уровня Герберта Уэллса и Жюля Верна, а скатывается к американскому сериалу середины 90-х годов «Скользящие».

Суть: скрылась от моих глаз за необычным антуражем, джунглями терминов и океаном научно-философских дискуссий.

Что привлекло при выборе книги: в рецензии обещали необычный мир.

Чем запомнилось: забылись многие понравившиеся частности и мелочи (был какой-то прикол с драконом – то ли фраза, то ли концепция).

У меня была написана шпаргалка для всех терминов. Только ближе к сотой странице стала частично обходится без нее. Конечно, заменить земные понятия своими названиями – атмосферно и круто, но для меня чтение усложнилось в разы. И это, не говоря об обилии философских монологов, на расшифровку которых едва хватало моих знаний и навыков. Были моменты, когда понимание ускользало, несмотря на попытки автора приблизить Высоту мысли к уровню читателя. Будто случайно забрел на вечеринку медиков, обсуждающих биологию на своем слэнге с вкраплением латыни – чувствуешь себя лишним и неполноценным. Но, видимо мозг все равно перестроился под это дело: еще неделю после, я мыслила терминами из выдуманного мира.

Сюжет: он есть, он прост, но он не важен.

Персонажи: теперь, по прошествии многих лет, никто не вспоминается, а перечитывать побаиваюсь. Если бы только мир считался за персонажа…

Я нашел в этой книге новую идею фантастического мира, похожего не видел. За это хотелось бы поставить более высокую оценку, но художественная часть подвела.

Во время прочтения книги я не чувствовал связности сюжета. Решения и главного героя, и второстепенных вызывают раздражение, особенно учитывая их высокий интеллект.

Большинство значимых и логичных решений происходит за кадром.

Многим читателям, наверное, льстит, когда они узнают некоторые теоремы или философские термины из школьной программы или вузовской, и поэтому книга кажется более значимой, чем теоретика, раскрытая в ней.

С другой стороны, книга популяризирует науку, заставляет задуматься над многими вопросами развития человечества, а это всем нам на пользу.

Переводчикам спасибо. Большой труд проведен, учитывая, что пришлось не только переводить, но и придумывать соответствущие слова-термины на русском языке.

Акустически, да и просто по смыслу, слово «Анафем» для будущих землян очень похоже на известное сегодня слово «анафема». Но в будущем у него есть и второе значение — гимн. И этот роман ни много ни мало — гимн человечеству. Во всяком случае, примерно так он был задуман Стивенсоном...

Неудивительно, что внушительная часть романа посвящена знакомству с будущим миром планеты и ее историей, уж очень многое надо объяснить «для начала». Науку спрессовали, изолировали, поместили в некое подобие будущих «монастырей», и своей обособленностью она стала схожа с религией (а в каком-то смысле, так оно и есть), но построенная не на измышленных символических догмах, а на твердых постсовременных доказательных базах. У теоретиков и практиков будущего тоже есть «священные писания», но это трактаты и учебники, например по геометрии, и в частности, по символичной теореме Адрахонеса (то бишь, Пифагора. Автор решил не рушить авторитет легендарного грека, лишь слегка изменить его имя))). Причем, с «учебниками» можно спорить, вносить коррективы, если, конечно, ты достаточно умен и развит, чтобы сделать это. Но наука, находясь в «запертом» пространстве, вокруг которого бушует привычная нам каждодневная-новостная-обывательская рутина, постепенно мутирует и представляет собой исключительно практический интерес — если ты можешь вылечить человека, или создать сложный прибор, или вырастить ГМО-продукты, то ты нужен «внешнему миру» и тебя «вызывают». Но если ты теоретик, философ, гуманитарий, оставайся в своем замкнутом четырьмя стенами мирке. И всех всё устраивает — мирская власть «правит бал», иерархи (главенствующая каста инаков) по своим причинам молчат «в тряпочку», миряне жуют попкорн, запивая колой, а инакам можно иметь всего три личные вещи, рассчитывать на вегетарианский обед, а из привилегий — свободное время для чтения и раздумий...

Автор, строго говоря, тут ничего нового не сообщил — первые научные труды, первые истоки системацизации и популяризации знаний, и были как раз в монастырях. Но поскольку наука все же предполагает поиск, а значит, различные варианты, а не одномысленное толкование, то, соответственно, у инаков (то есть, приверженцев науки, в отличие от суетливых мирян) есть гибкость мышления, всяческие логические игры и прочие атрибуты научных исследований. Они так и говорят: «... если ты абсолютно веришь в бога, делать у нас тебе нечего...». В общем, в будущем мир показан перевернутым с ног на голову — миряне как раз погружены в апокалиптические настроения и возникающие на этом поприще секты, инаки же следуют точным правилам математики, физики, химии...

Филология будущего по-стивенсовски это язык, видоизмененный до хорошей степени узнаваемости )) — слова необычные, но за ними легко угадываются привычные нам, (но, поскольку в романе множество своих пророков, мыслетилей, лжецов, мучеников и т.д., в конце книги есть словарь). Языков на будущей Земле (планете Арб) всего два, язык мирян и язык инаков, да еще они и пересекаются в каком-то проценте слов. И тут Автор, по-моему, попал в самую точку — я так себе и представляю это — некий «потомок» эсперанто, экономически и политически обоснованный в романе. В общем, венец ассимиляции языков на Земле. Что делать, по летоисчислению в книге, Вавилонское столпотворение было (якобы) тысяч десять лет назад, но об этом событии упоминаний в романе нет...

Если копнуть также глубоко и основательно в смысле построения мира и сложных социальных отношений в нем, как это делает Стивенсон, то можно наткнуться на панцирь черепахи, которая приютила трех слонов, и заодно всю нашу Землю))). В романе затронуто колоссальное количество вопросов, от отношения к еде до сущности сознания, от секса до мировых революций, от солнечных часов до инопланетных технологий. А количество бесед на вечные темы, религиозных течений, мудрых высказываний, вложенных в уста тамошних светителей, просто зашкаливает...

Мир будущей Земли (как, впрочем, и ныне существующей) весьма обширен, и знакомство с ним занимает примерно треть романа, а он (роман) довольно увесистый. Но не спешите разочаровываться: роман убыстряется, и дальше — экшн:

Роман еще необходимо обдумать, разложить по полочкам, пересортировать и пронумеровать, но он достоин прочтения — серьезный роман о нас самих. Стивенсону, по-моему, удалось приблизиться к отражению нас, показать нас со стороны такими, какими мы выглядим из космоса инопланетными глазами (или чем они там видят нас))) Приятного прочтения ))) 8/10

В начале синопсис. В год 3670 от Реконструкции фраа Эразмас, инак деценарского матика Эдхарианского концента, прошел актал воко, покинул вместе с друзьями интрамурос и отправился на внеочередной конвокс, созванный по соображениям чрезвычайного характера. Что же побудило власти экстрамуроса призвать множество фраа и суур, оторвать их от занятий теорикой, от размышлений о протесизме и Гилеином теорическом мире, от вековых споров между процианами и халикаарнийцами, ограниченных стенами клуатров? Это было нечто, с чем никогда прежде мир Арба не сталкивался, это было такое, для понимания и противодействия которому понадобились все тысячелетние знания матического мира, идеи всех светителей и умения всех милленариев, какими бы безумными и опасными они не казались. Это было явление поликосма…

Непонятно? Тогда так. Планета Арб весьма похожа на Землю. В том числе и своей историей. На Арбе существовали философ Фелен, которого так же, как Сократа, казнили; Протес, который, подобно Платону, учил об идеальном мире чистых форм и понятий; Адрахонес, доказавший Пифагорову теорему. На Арбе был своя Древняя Греция (Эфрада), Римская империя (Баз), свои Возрождение и эпоха научно-технического прогресса. В современном Арбе пользуются мобильниками, ездят на автомобилях, способны полететь в космос. Но есть и отличия. Главнейшее из них: система монастырей-университетов, в которые многие уходят на всю жизнь, чтобы там, вдали от мирской суеты, заниматься науками и философией. Впрочем, мирская власть постепенно запретила все опасные научные исследования (ядерный синтез, генную инженерию и т.д.), оставив на долю монахам-инакам лишь безобидные мудрствования над страницами вручную переписанных книг. Действительно, что может быть опасного, да и практичного в размышлениях на тему, существуют ли независимо от нашего сознания чистые идеи и геометрические формы, возможны ли другие космосы, не связанные с нашим причинно-следственной связью, и возможно ли их познание, если всё, что нам дается, дается с помощью органов чувств, принадлежащих этому миру? Но тогда почему на борту появившегося над Арбом чужого корабля начертано геометрическое доказательство теоремы Адрахонеса? Как один из инаков смог связаться с пришельцами? Зачем те освещают лазерами наиболее древние и закрытые столетиями обители? Пришло время мирской и научной властям объединиться, чтобы дать достойный отпор космическим незнакомцам.

Понятно, но скучно? Можно и поживее. Главному герою двадцать, и его голова занята не только обучением, но и девушками. Однако спокойный мир его обители необратимо меняется: обсерваторию закрывают, его учителя изгоняют, друзей увозят в неизвестном направлении. В поисках ответов он пускается в полное опасностей и приключений путешествие через северный полюс к древнему храму Эфрады, где произойдет его первый контакт с инопланетянами, затем он разоблачит их шпиона и, наконец, в команде отчаянных добровольцев-смертников отправится тайком на чужой корабль, навстречу удивительным открытиям и множественным мирам.

Нил Стивенсон, как и всякий хороший писатель, предпочитает не эксплуатировать раз найденную тему, сочиняя бесчисленные сиквелы и приквелы, а разрабатывать новые идеи. В «Лавине» он отдал дань уважения киберпанку, «Алмазный век» до сих пор является лучшим романом, описывающем наше будущее с точки зрения нанотехнологий, «Криптономикон» рассказывает о становлении и азах криптографии, а «Барочная трилогия» населена персонажами европейского Просвещения — Ньютон, Гук, Бойль, Гюйгенс — и разворачивает впечатляющую картину того, как делалась та наука, на которой основан нынешний мир.

Роман «Анафем», действие которого происходит на другой планете и даже в другом космосе, на первый взгляд наиболее фантастичен из числа упомянутых. Но только на первый. В действительности автор художественно интерпретирует некоторые из вполне земных философских и научных идей. По большому счету, это платонический роман. Не в смысле описания духовной любви, а в смысле иллюстрации основных положений платонизма. Напомню их. Математические и геометрические сущности не принадлежат пространству-времени и не связаны причинно-следственными отношениями с материальной вселенной; тем не менее могут быть нами восприняты. Их восприятие не относится к разряду чувственных; оно интеллектуально и есть особенность мыслящего мозга. В процессе размышления или диалога мы способны настроить свой мозг так, чтобы воспринять эти сущности, понять их однозначным образом и использовать в практических разработках. И все это верно для любых мыслящих существ в любых условиях.

Кроме классического платонизма, который в XX веке применительно к математике разрабатывали Роджер Пенроуз и Курт Гёдель, Стивенсон широко заимствует идеи в смежных областях. Это феноменология Эдмунда Гуссерля («мне в жизни не доводилось читать ничего труднее», признается автор), учение о множественности миров Дэвида Льюиса, монадология Лейбница. А еще многомировые интерпретации квантовой механики Дэвида Дойча, гипотеза об иллюзорности времени Джулиана Барбура, конфигурационное пространство Луи Лагранжа… Как же управляется с таким интеллектуальным багажом автор? С помощью архетипического сюжета и платонического диалога.

Что я подразумеваю под архетипическим сюжетом? Еще Борхес говорил, что все сюжеты мировой литературы сводятся к четырем вариантам и их комбинациям. Одним из таких вариантов является путешествие группы героев за сложным «квестом». Сразу вспоминаются классические аргонавты, но я сравню «Анафем» с другой, не менее известной реализацией этого первосюжета — с «Властелином колец». Так же, как у Толкиена, у Стивенсона над миром нависает грозная опасность; чтобы предотвратить ее, в долгий и опасный путь отправляется компания друзей; события текут день за днем, вроде бы не суля ничего необычного, но по кусочкам складывая мозаику тайны и ее разгадки. Так же, как у героев Толкиена, у героев Стивенсона за спиной целый мир — со своими языками и народами, историей и географией, обычаями и преданиями. В лучших традициях такого рода романов, к «Анафему» приложены летоисчисление и словарь; в Сети можно найти Википедию Арба, алфавит и грамматику его главного языка — ортского. Несущественное различие только в том, что героев Толкиена сопровождали в пути древние легенды и песни, а героев Стивенсона — научные споры и философские теории, впрочем не менее древние.

Конечно, в литературе, а тем более фантастике, все это не ново. Но весьма оригинальным представляется метод повествования — много ли можно назвать художественных произведений, где основным способом вовлечения читателя в сюжетные коллизии является философский диалог? Ведя (остро)умные диалоги, герои «Анафема» строят гипотезы и выбирают из них наиболее правдоподобные, напоминают друг другу о теориях прошлых веков и применяют их к актуальным событиям, и, в целом, исследуют мир — как в той части, что уже известна, так и там, куда можно проникнуть одной только мыслью.

И вот тут роман Стивенсона становится если не доказательством, то великолепной фантазией на тему, способны ли мы установить контакт с тем, для кого, может быть, и самого понятия «контакт» не существует. Помнится, Станислав Лем придерживался по этому поводу крайне пессимистичного мнения. Его последний роман носит красноречивое название «Фиаско». В нем, как до этого в «Солярисе» и «Эдеме», люди терпят очевидную неудачу при встрече с внеземным разумом — этот разум оказывается уж слишком «внеземным». Напротив, Стивенсон предельно оптимистичен в этом вопросе. Можно, утверждает он, установить достоверный контакт с существами не только других планет, но и других, параллельных, космосов. Пускай материя наших миров будет настолько чужда, что окажется неспособной вступать даже в химические взаимодействия. Зато тождественными будут математические и геометрические сущности, на которых и должны опираться в своем перводиалоге наши мыслящие разумы. Теорема Пифагора верна для всех космосов во все времена.

Арб – это планета, на которой в силу ряда причин учёные проводят исследования в своего рода монастырях, отрезанные от внешнего мира, скованные набором обязательных к исполнению правил и сильно ограниченные в технологиях – им доступны лишь самые примитивные приборы, немногим лучше земных средневековых. Инаки (так зовут на Арбе монахов-учёных) в каждом матике (так зовутся сами монастыри) делятся на группы – те, кто дал обет не выходить из матика год, десять лет, сто лет, тысячу лет... Однако, когда истекает этот период инаки могут выйти из матика, а обычные люди могут зайти внутрь. Эти дни называются аперт. События романа начинаются за несколько дней до очередного десятилетнего аперта. Главный герой книги, инак Эразмас (скажем так, не самый лучший из своего матика) и несколько его друзей оказываются втянуты в некие странные события, которые старейшины матика, а также правители внешнего мира тщательно стараются скрыть, но которые могут в очередной раз изменить всю историю Арба.

Вообще, как и в случае с предыдущим произведением Стивенсона – «Барочным циклом», описать сюжет «Анафема» очень непросто. Слишком много всего упаковано в эту книгу. Здесь монашеский быт, философские диспуты, под которые автор выделяет целые главы, описание истории и культуры целого мира, похожего на наш, но не настолько, чтобы перепутать, и всё это нанизано на научно-фантастический стержень – историю первого контакта. Забегая вперёд, хочу сказать, что эта тема раскрыта в «Анафеме» на мой взгляд, пожалуй, наиболее правдоподобно, со времён «Контакта» Карла Сагана. Сочетание всех этих элементов настолько гармонично, что восьмисотстраничный роман читается влёт. Даже жаль, что «Анафем» – это не трёхтомник, как «Барочный цикл».

Традиционно для Стивенсона, одной из основных движущих сил созданного им мира являются идеи. Даже не так – Идеи. С большой буквы. Они заставляют персонажей что-то делать, они заставляют расти над собой, совершать героические поступки. На этот раз автор выбрал для подробного исследования философию Платона, в частности его теорию идей и учение об идеальном мире. Но Стивенсон изменил бы себе, если бы ограничился лишь одним философским направлением. Помимо плаотнизма автор ссылается на Лейбница (который уже был раньше персонажем «Барочного цикла») и Курта Гёделя. Кроме этого в книге читателю встретится теорема Пифагора, «бритва Оккама», теория о том, что работа мозга строится на квантовом принципе, высказанная Роджером Пенроузом, обсуждение антропного принципа, что-то от феноменологии Гуссерля и множественности миров Льюиса, а также, я уверен, много-много других концепций. К сожалению, я не настолько подкован в философии и фундаментальной науке как автор, потому вряд ли смогу перечислить все идеи, которыми Стивенсон виртуозно жонглирует.

Не запутаться во всём этом разнообразии читателю помогает структура романа, которую лично я для себя условно разделил на пять примерно равных частей:

- В первой автор описывает быт инаков, их матик, основные правила, определяется с терминологией. Да, кстати, насчёт терминов – Стивенсон развлекается словообразованием, черпая для речи своих героев словечки то из греческого, то из латыни, и щедро рассыпая по страницам новояз. Настолько щедро, что первую сотню страниц книги невозможно читать, не заглядывая постоянно в специальный словарик, размещённый в конце. Причём, меня не оставляет чувство, что Стивенсон – тонкий тролль, ведь составлен этот словарь так, что объясняя одно слово, он ссылается ещё на несколько других, значение которых тоже нужно смотреть в словаре... Это ещё не сепульки, но уже где-то рядом. Тем не менее, со временем к этому языку привыкаешь. Я временами даже замечал за собой, что пользуюсь словечками из «Анафема», когда обдумываю ту или иную задачу. Больше всего эта часть, напоминает «Имя розы».

- Вторая часть романа более насыщена философскими идеями, а также подробностями жизни матика. Автор знакомит читателя с основными направлениями научной мысли и разными течениями философии Арба, предлагая эрудированному читателю своего рода угадайку – распознают ли они, какой земной философ скрывается за арбским именем? Примерно здесь же начинает завязываться основная интрига романа. Герои задаются вопросами, но не могут найти на них ответы – у них нет возможности получать сведения о происходящем из внешнего мира, а проводить собственные исследования, для того чтобы разобраться, им строго-настрого запрещено.

- Третья часть романа – вместе с главными героями мы наконец-то узнаём, в чём сыр-бор, и неторопливое движение событий первых двух частей сменяется каким-никаким действием. Здесь же, в платоновских диалогах раскрывается суть тех учений, в которых читатель узнал раньше, а главный герой узнаёт об окружающем его мире намного больше, чем за всю свою предыдущую жизнь. Разумеется, вместе с ним сведения об Арбе получает также и читатель, который, следуя за главным героем, пересечёт полпланеты.

- Четвёртая часть практически полностью построена на диалогах. Причём уже настолько сложных, что я, привыкший к скоростному чтению, споткнулся мыслью и начал читать как можно более медленно и вдумчиво. Именно в четвёртой части излагаются самые сложные, но в то же время и самые интересные концепции – пару раз, читая в транспорте я даже проехал свою остановку, увлёкшись диспутом персонажей. На что это похоже? Представьте себе разговор нескольких древнегреческих учёных (в том числе и Платона), которые вполне свободно способны рассуждать о квантах и параллельных мирах. Представили? Вот так вот выглядит четвёртая часть «Анафема».

- Ну и наконец пятая часть – на мой взгляд, самая неинтересная в книге – посвящена стремительному действию. На нескольких страницах автор описывает события сразу нескольких дней, заставляет персонажей преодолеть десятки и сотни тысяч километров, но это увлекает намного меньше, чем застольные обеденные беседы мудрых инаков. К тому же развязка оказывается слишком смазанной – все проблемы и вопросы романа решаются так легко, что в это просто не верится, выстраиваемые автором саспенс и интрига рушатся, а финал книги и вовсе похож на удар лбом об стену со всего размаха. Если всё было так просто, зачем нужно было городить все те дебри на предыдущих шести сотнях страниц? Хотя, это риторический вопрос, вполне понятно зачем – эти шестьсот страниц прекрасны сами по себе, и даже смазанный финал не может их испортить.

Отдельно в конец книги вынесены приложения – три задачки (три калька – по-арбски), которые упоминаются в тексте, уже упоминавшийся выше словарик, и послесловие автора, в котором тот рассказывает об истории создания романа, источниках вдохновения и идей, и вообще подводит итоги работы над книгой. Читаются эти приложения, кстати, не менее интересно, чем сама книга.

Резюмируя, «Анафем» – произведение, нисколько не уступающее «Барочному циклу» по насыщенности деталями и идеями, с тщательно сконструированным миром, в который сначала сложно поверить, но который по мере чтения становится всё более понятным, стимулирующее к самообразованию и постижению мира, но со несколько смазанной концовкой, и недопустимо короткое, при всём своём исполинском объёме.

На мой взгляд самый сильный НФ-роман последнего десятилетия. Книга — которую ХОЧЕТСЯ перечитывать. Кому то не нравятся (или не могут найти внутреннего объяснения) нераскрытые моменты? Задумайтесь: чем питались многотысячные стаи лесных эльфов в Лихолесье или стада гномов в Эреборе. И снизойдёт на вас успокоение))))

Прошло пол года и я сел написать отзыв об этой книге... и это уже знак того, что она не просто пролетела мимо, а по-настоящему оставила след. Последнее время взял за правило заходить в интернет за разъяснениями, если встречается что-то непонятное. И, если бы у меня не было безлимитного интернета, то эта книга разорила бы меня. Для меня главным достоинством книги является, не встречаемое мной ранее, удивительное сочетание продолжительных диалогов, которые будоражат мозг непривычными идеями и экшена, который позволяет отдохнуть и настроится на следующие загадки и концепции. В итоге я прочитал эту книгу, хотя раньше у меня не было опыта в таких произведениях. Перешел на Ложную слепоту Питера Уоттса, кошмар...