Перечитал через три с половиной года. казалось бы срок небольшой, но сколько вместил! Сколько было передумано и перечувствовано... Так что книгу я читал уже другими глазами. Не закрытыми белыми линзами и без щенячьего восторга по всему киберпанковскому.

Тут Зеленый Медведь утверждает, что для Уоттса теория информации и законы термодинамики являются универсальными инструментами, с помощью которых он созидает и разрушает миры. И я с ним согласен. Уоттс человек честный и взыскующий правды. Но как и всякий левак западного толка, имеет хронический недостаток. Считает, что если вооружиться новейшим инструментарием теории позитивизма трендовой в этом модном сезоне, а попросту говоря близорукой механистичностью, то можно разрулить противоречия, много столетий разрушающие человечество. И диалектически пересоздающие его.

В результате он работает только со следствиями. Биосфера уничтожена, злые и алчные корпы правят этой кровавой каруселью хищничества, алчности и грабежа. Наука из мотора человеческой истории превратилась в его могильщика. Институты государственности, что могли бы остановить анархию, практически уничтожены. Человек беззащитен и беспомощен, низведен до состояния муравья в затопляемом паводком муравейнике. Как так получилось, каковы причины Гидровойн и прочей пылевой вакханалии. Нет у него ответа на эти вопросы. Есть кошмарная данность, и все на что способны протагонисты в романе — выжигать последствия напалмом. Пока, видимо, и одной травинки на поверхности планеты не останется.

У Уоттса нет понимания причин происходящего. Во всяком случае, он их не озвучивает. Могу посоветовать три коротких и несравненно более понятных книжки, как раз вскрывающие эти причины. К. Маркс «Гражданская война во Франции», В. Ленин «Империализм как высшая стадия капитализма» и «Государство и революция». Популярные брошюры, которые буквально разжевывают идеи, для озвучивания которых Уоттсу приходится возводить невероятно сложные барочные соборы из своего виртуозного стиля.

Роман все же прекрасен. Тут многие жалуются, что он обрывочен, антипсихологичен, недоработан. Коллеги, читать нужно внимательно! Думать, анализировать. Забросить к чертям метро, попаданцев и магические академии и начать получше разбираться в умной и высокохудожественной литературе.

У книги есть недостатки. Он в худших традициях Нэшнл джиографик и Дискавери может помногу раз разжевывать, то что и с первого раза прекрасно усвоено. Например, кто такие рифтеры, и с какими проблемами они столкнулись. Понятно, что это важно знать персонажам. Но читателю-то это давно известно и скучно опять перечитывать. Недоработка. Его стиль научно-художественный, персонажи ученые и ИТР, они обсуждают проблему на уровне таких компетенций, которых нет у большинства читателей. И следить за многостраничными диалогами, наполненными сложными научными построениями и специфической терминологией, очень утомительно. Там все продумано и драматургически хорошо выстроено, если внимательно читать, но крайне трудно переваривать. Не Иган, конечно, и на том спасибо.

Очень улыбнула концовка. Финальная сцена на Атлантиде. Уоттс всю дорогу громоздил ужасы, а закончил в лучших наивных традициях ранней советской фантастики 1920-30-х годов. От такого финала и Александр Беляев не отказался бы.

В итоге. Роман замечательный, умный, многоидейный, отлично с оговорками написанный. Но имеющий родовые черты и родовые же травмы традиций западной зашоренной интеллектуальности. Как недавно заявил Трамп, США никогда не будут социалистическими. Ну и прекрасно. Будете жить в мире, очень красочно описанном Уоттсом. В нем же и сгинете. А мы несогласные)))

Правильно все-таки, что в итоге Бондарев разделил дилогию на два произведения, а не продолжил печатать одним романом. Без Тишины, конечно, будет не совсем ясна история жизни Константина Корабельникова и его жены Аси, но и не только акценты в этом длящемся произведении смещены с персонажей, а и вопросы выдвинуты другие на первый план. В Тишине изучалось послевоенное советское общество и внутренняя политика государства. Двое — это прежде всего показ становления молодой семьи, интимные отношения, ну и конечно классический ракурс: семья как ячейка общества.

Молодая семья, ожидающая прибавления, подвергается опасности из-за опрометчивого поведения главы этой самой семьи. Кости грозит реальный срок за незаконное хранение оружие, Асе же и вовсе гибель из-за особенностей ее положения и психофизики. И сразу же вылезают все тонкие и сложные моменты их семейной жизни, все их неразрешенные проблемы и не пережитые еще беды. Костя пройдет через все круги внутреннего и внешнего ада, разрешая эту ситуацию, Ася тоже переживет не мало, жаль что Бондарев уделил ей много меньше романного пространства. Это все скучно обсуждать, это нужно читать самому и наслаждаться высоким драматизмом этой великолепной прозы.

И ведь Бондарев не только замечательный художник, но и психолог, социолог, культуролог. Огромная и невероятная жизнь мегаполиса разворачивается перед нами в этом сравнительно небольшом произведении. Ужасы, которые и не снились «директору НТВ», сложнейшие отношения внутри рабочего коллектива, беспощадная давилка государственного Левиафана. Образы и драматургия Бондарева ярки, честны и впечатляющи. И как он свободен, этот якобы задавленный цензурой и начальством советский писатель!

Самая первая сцена романа — три дружинника избивают двух молоденьких геев. О сюжет! А как он проникает в самую сокровенную глубину интимных отношений мужчины и женщины! Большей откровенности не вынес бы прежде всего русский читатель — ханжа, а не сам автор. О как много, много, много интересного в этой небольшой книге!

Заканчивается роман страшной и эпической сценой давки и массовой гибели людей на похоронах Сталина. Читаешь и волосы на голове шевелятся. Какой там Стивен Кинг, эти страницы с писаниями Льва Толстого надо сравнивать.

И для такого матерого человечища пожалели какую-то жалкую Нобелевскую премию!

Замечательная книга одного из лучших советских писателей!

Очень суровая проза о ветеранах, вернувшихся с величайшей войны и оглушенных мирной тишиной. помимо того, что роман написан на высшем уровне, он еще и скомпонован крайне интересно. Первая часть — это большая экспозиция с завязкой. Она описывает новый мир своих героев, событий мало. Ну, демобилизовался офицер, вернулся домой. Отмечает. Обживается в чужом для себя обществе и новой реальности. Находит себе гулящую бабенку в кабаке, дерется, неудачно отмечает новый год. Но эта экспозиция имеет и весьма обширный исторический интерес. Послевоенная Москва во всех своих этнографических и социальных подробностях. Тишинский рынок, ресторан Астория (уже после разборки с Фоксом:), институт, просто улицы, народ веселый, а не до усрачки запуганный МГБ. В общем, интереснейший целый срез реальности.

Основная драма и конфликты — во второй части. Оргпреступность, репрессии, время торжества подлецов, семейные трагедии. Как будто первую часть Толстой написал, а вторую — Достоевский. И тут я не перехваливаю автора, он достойный наследник нашей великой классики. Во всяком случае, уж точно он писатель крупнее, правдивее, морально неизмеримо выше этого кумира, вылепленного из известной субстанции, — литературного власовца Солженицина!

Язык у Бондарева удивительный. Он самой структурой фразы, синтаксисом может показать характер человека и его эмоциональное состояние. Нервно и рвано описывает невротика и взбаломошного типа, округло и многословно — подлеца и мерзавца, сухо — бюрократа и формалиста.

А как у него говорят молодые люди! Я думал, что так мыслить и изъясняться могут только персонажи молодой оттепельной прозы, герои Аксенова, Стругацких, Вампилова. Но вот пожалуйста, оказывается и молодежь сороковых-роковых была также внутренне раскована, смела и жизнерадостна. Тут я склонен доверять Бондареву, опять же, а не перестроечным крикунам и всепропальщикам, очерняющим прошлое и наших предков. Мой дед, ровесник Аси Вохминцевой, сестры Сергея до конца своей долгой жизни (Царствия ему небесного!) использовал те же словечки, обороты и фразы, что и герои Бондарева.

В общем, читать всем любителям нашей прекрасной русской литературы! И тут я опять хочу сказать спасибо отличному культуртрегеру Захару Прилепину, который убедил меня, что Бондарев — замечательный писатель. Это правда!

Парадоксальный, конечно, писатель Кей! С одной стороны, он «познакомил» меня с замечательной китайской культурой и историей (всегда предпочитал Японию). Показал, что это может быть дико интересно и увлекательно. С другой стороны...

Я до этого был знаком только с «ранним» Кеем, вплоть до Песни для Арбонны. И рост его писательского мастерства виден очень отчетливо. Например, он научился со временем строить яркие много сложные характеры персонажей, а не просто делать из них кусочки в мозаике или стежки в полотне. В Поднебесной лучше всего созданы Шэнь Тай, Весенняя Капель и — опосредованно ,что еще сложнее, — Шэнь Лю.

Но видно и повторяющаяся схема сюжета и персонажей. Молодой, но опытный воин. Коварная куртизанка со сложной судьбой. Красавица в лапах могущественного чародея и тп. Правда, Кей свои схемы умело обыгрывает, и все же...

Опять-таки, он преподносит читателю не совсем то, что ждет любитель фэнтезийного эпика. Восстание Ань Люшаня — это всемирно-историческое событие, социальный катаклизм планетарного масштаба, а Кей вычленяет из всего этого камерную мелодраму с четырьмя персонажами. Так поступал Вальтер Скотт, которого интересовали частности истории, а не ее основной поток. И тогда это было революционное открытие в искусстве. Но после Льва Толстого надо бы как-то более равновесно между общим и частным к делу подходить.

Однако, хочется встать и на защиту Кея. Много критики в его адрес, мол, китайцы не настоящие. Я в качестве иллюстративного материала посмотрел несколько отличных китайских блокбастеров. Чжан Имоу, Джон Ву. Кей не особенно-то от них отличается. Да, пережал с феминизмом, но тут уж воленс-неволенс, аудитория обязывает.

В общем, замечательный, но крайне противоречивый автор. Ярчайшая творческая индивидуальность, с творчеством которой хочется знакомиться еще и еще. Просто надо его читать дозировано, чтобы не приелось.

Сюрреалистически-урбанистическая дистопия. Конечно же ни к какому «фантастическому реализму» с его прогностической функцией текст отношения не имеет. Ни о каком таком будущем здесь речь не идет, равно как и об очередной вариации сферы Дайсона. Здесь Баллард интуитивно нащупывает главную тему о внешнем и внутреннем пространстве. Бред, мечта, фантазия утомленного монотонностью бытия разума и бесконечный Город-вселенная вокруг. Мне очень понравилось также, что тут Баллард идет вслед за Кафкой, развивает его традицию, сочетая абсурдизм и пограничность психоза со скрупулезной реалистичностью письма и сверхточностью деталей.

Люблю начинать знакомство с творчеством авторов с самого начала. Кея давно собирался читать, но только купив на Озоне Трилогию Фьонавара — приступил. Поначалу был шокирован. Это же невероятная галиматья. Картонные персонажи в картонных декорациях ведут невыносимо идиотские диалоги и совершают поступки, свойственные шизофреникам. Прочитав первую главу бросил и лег спать средь бела дня.

И приснился мне потрясающе подробный и яркий сон, какой бывает после долгой медитации. О том, что я волшебник и буквально на детской площадке во дворе жилого дома веду битву с двумя студентами, одержимыми могущественным Темным магом. Проснувшись ,я сказал: О,кей, Кей! Ты умеешь навевать «золотые сны», дам тебе второй шанс.

И потом ни разу об этом не пожалел! Это замечательная литературная сказка. Надо просто поверить автору и отдаться в его власть сочинителя. Тогда не мешают ни штампы, ни отсутствие проблемы языкового барьера, ни почти полное отсутствие психологической проработки персонажей. Я просто наслаждался авторскими выдумками и красотой стиля. Пишет Кей великолепно. Красиво, но не претенциозно, а потому проникаешься и сочувствуешь его письму.

А один момент меня пробрал просто до самого донышка. Это третья ночь Пола на Древе жизни. В этом единственном месте книги Кей показал себя как мастер психологического рисунка. Мол, и так я тоже могу. Просто бурю эмоций у меня вызвал и горько-сладких воспоминаний о собственном прошлом. Видимо, этот свой талант он развил в следующих своих книгах, псевдоисторических. Что ж, с удовольствием будем почитать.

Смело могу порекомендовать Фьонавар тем, кому, как и мне, зашел сериал Однажды в сказке. Это тоже модернизированная сказка с налетом натурализма и обильным использованием доведенных до абсурда фэнтезийно-сказочных приемов и клише.

ЗЫ. Кстати, яркие фэнтезийные сны снились мне все то время, что я читал этот роман. Кей умеет глубо в душу проникнуть))

Согласен с комплиментарными отзывами — роман просто отличный. И хотел бы рекомендовать всем, кто как и я был в полном недоумении после прочтения Садов Луны — что же это было-то такое, попробовать взяться за Врата. Книги отличаются разительно. Действие начинается с первых же страниц и несется так, что шапку приходится рукой придерживать. Начинается роман тяжелейшей личной катастрофой, а заканчивается катастрофой геополитической. А между ними — кровь, насилие, страдание, неописуемые ужасы.

Настоящее темное фэнтези. Никаких соплей. Есть немного мелодрамы, но она высококачественная и только оттеняет мрак и кошмар.

Персонажи Эриксон обрисовывает скупо, чтобы действие не тормозить, но они полнокровные и многогранные. Больше всего меня зацепила Фелисин. Вот она очень подробно прописана, потому что это важно для сюжета и всей концепции книги. Изнеженная аристократка, которая превратилась в солдатскую подстилку, а потом обернулась... У-х-х!! Приключения ее души занимают воображение ничуть не меньше, чем поход Колтейна.

Кстати, о Собачьей цепи... Заранее я почему-то думал, что это будет описание победоносного шествия захватчиков, типа фашисты в 1941-м... А это оказался тяжелый поход разгромленной армии, спасающейся от полного уничтожения, да еще пытающейся спасти десятки тысяч беженцев... Самая мрачная линия книги и очень интересная... Что-то вроде очень разросшегося Железного потока Серафимовича. Параллельно я пересматривал Спартак: Война проклятых, и эти истории очень хорошо рифмовались.

Мне тут даже всякие колдунские штучки не очень-то и мешали. Я вообще-то люблю фэнтези без волшебства — типа Аберкромби — но у Эриксона очень органично это вплетается в мироустройство и повествование. Тут больше мистики, чем примитивного магизма и шаманизма. Больше похоже на восточные духовные практики, чем на камлания западных жрецов-махинаторов.

В общем роман отличный. В нем Эриксон показал, что он очень умный и широчайше образованный человек. Плюс мастер лихо закручивать многоуровневые интриги, скупой, но отточенный стилист. Мастер создавать романы.

Немного снижу оценку за то, что все-таки есть непонятные места, которые я просто прочитывал без осознания, в надежде позже разобраться. Может, без этих темных мест и вообще нельзя было обойтись, потому что уж очень сложные концепции разворачивает перед нами этот замечательный писатель.

Это истории о «маленьких людях», попавших в водоворот большого эпика. Обычно авторы уделяют подобным персонам строчку-две в тысячестраничном романе. Собственно, сам Джо тоже так поступает в своих больших работах. Но как подлинный британский демократ он решил дать слово и этому «навозу истории».

Одна из моих любимых граней таланта Аберкромби, умение показать судьбу и характер человека буквально в нескольких словах. И человек у него получается живым, полнокровным, настоящим. Эта-то грань и сияет в этом рассказе. Три человека нелегкой судьбы, три неудачника. Со свои внутренним миром, страхами и надеждами. Маленькие заботы и мелкие достижения. И подчас трагическая развязка их потуг на то, чтобы найти свое место в жизни. Но большинство из нас не герои саг, а люди, выживающие как могут. Поэтому-то этот рассказ лично у меня вызвал самый живой отклик в душе. Спасибо Джо, что не зазвездился, а помнит о тех, кто живет в жестокой повседневности.

У рассказа есть только один недостаток. Это не самостоятельное произведение, а вариации на тему ЛПХ.

Спасибо Мистеру Доброму за возможность прочесть интереснейший рассказ Джо за несколько месяцев до официального релиза. Опять же отсутствие цензуры весьма радует.

Ладно, проведу короткий ликбез:)

Роберт Янг не был специалистом по истории Древнего Востока. А вот своего родного классика Фолкнера читал наверняка. К его известному рассказу «Ящерицы во дворе Джемшида» он и адресует читателя. Это всего навсего метафора упадка и увядания. Дворец великого царя обращен в руины, на которых обитают только ящерицы. Так проходит земная слава, добавляли римляне.

Вот и Золотой век человечества давно ушел в небытие, а оставшиеся представители хомо сапиенса не больше ящериц на руинах.

Это, безусловно, одна из главных книг Прилепина на сегодняшний день. Книга о русском, положительно прекрасном человеке, каким он явился чуть раньше, чем предсказывал Гоголь, правда, не в массовом порядке.

Тут, кстати, и находится ответ на некоторые критики раннего Прилепина — чего собственно хотят Саша Тишин и другие персонажи Захара? А вот этого и хотят, чтобы в России было как можно больше таких людей, как Леонов. Чтобы огромные люди жили в огромной стране и в огромные эпохи. Люди, равновеликие веку. Как Леонов.

Книга это построена как романизированная биография. Прилепин постепенно развертывает внутренний мир своего героя на фоне эпохи, взаимоотношений с современниками, через поступки. Прилепин ставит леонова в наиболее крупные аспекты его времени. Так что книга превращается из частной биографии в исторический роман.

Прилепин этой книгой показал, что он очень умный, честный и значительный писатель. История, политика, глубины человеческой психологии, вера и религия — никакой темы он не боится, обо всем может говорить глубоко и оригинально. Эту книгу можно использовать даже в качестве учебника для начинающего писателя, т.к. Прилепин много внимания уделяет технике художественного творчества.

Один из критиков сразу после публикации биографии Леонова задался вопросом — какой же вывод мы можем сделать из истории жизни классика русской литературы. Да такой же, какой из биографий других великих людей — Ньютона, Достоевского, Ганди. Эта жизнь — своеобразный учебник жизни. Высота, на которую надо ориентироваться. Так что я бы порекомендовал эту книгу прежде всего думающим молодым людям. Красивым, двадцатилетним, только вступающим в жизнь. У Леонова есть чему поучиться. И Прилепин блистательно это показал.

Это конечно, Аберкромби-лайт. Все фирменные приемы, персонажи, миростроение и т.д. налицо, но в легком весе.

Сюжетно он опирается на Шекспира, так что предсказуемость тут задана изначально. Другое дело, что с фабулой, то есть событийной плотью романа, здесь полный порядок. Повороты фиг предскажешь, герои попадают в буквальном смысле слова из огня да в полымя неожиднно для себя и читателей. И в конце понимаешь, что Морфиус из «Матрицы» опять прав — знать путь и пройти его — это две большие разницы.

Как всегда Джо очень кинематографичен, но если в своих «взрослых» романах он ориентировался на голливудский мэйнстрим, например, на «Непрощенного « в КС, то для эдолт-янгового романа в качестве азимута

взяты мультфильмы студии «Дисней-Пиксар». Почти всю книгу читаешь как развернутый сценарий к их очередному шедевру, вплоть до раскадровки. Но ведь это неплохо, правда?! Их мульты никто не обвинит в банальности сюжета, примитивности персонажей и плохой «картинке». Так и у Аберкромби — тут все на ять!

Меня лично роман зацепил, с удовольствием прочту о новых приключениях Ярви.

Чистый, как слеза комсомолки, магический реализм, созданный за 25 лет до «Царства земного» Карпентьера. Реальность и волшебство, смешанное в идеальных пропорциях. к тому же история рассказана в сказовом стиле такой безупречности, что хоть сейчас в учебник по стилистике целиком.

Как в «Деревянной королеве» Леонова есть уже весь «Лужин» Набокова, так «Пролом» — это концентрированная версия «Ста лет одиночества». Вплоть до того, что фабула в общих чертах совпадает. Тут даже одного из важнейших персонажей зовут Мельхиседек. А еще можно сравнить «Палую листву» Габо, написанную им в 25 лет, и «Пролом», написанный двадцатитрехлетним Леоновым. Наш-то помощнее будет.

Небольшой поселок, сметенный ветрами истории с лица земли. Не стоит село без праведника. Маркес? Солженицин? Нет — Леонов! И на поколение раньше текст написан. Все читал и думал: а тем ли ребятам Нобелевскую премию дали? То, что Шолохов ее получил, а не Леонов — это какая-то злая шутка небес.

В общем, маст-маст рид всем любителям магического реализма и прекрасной русской литературы. Это шедевр мирового и вневременного уровня.

Спрэг де Камп пишет, что Лавкрафт почти не знал музыки. Тогда этот рассказ еще одно доказательство, что ГФЛ — великий мастер. С помощью слов он сумел передать такую потрясающую музыку сфер, что ее буквально слышишь, проникаешься всеми фибрами. И это в переводе! «Музыки, музыки прежде всего!» — призывал Поль Верлен. И в этом рассказе Лавкрафт на его призыв откликнулся. Когда он отдавался полностью стихии творчества, ГФЛ во истину мог достичь степени гениальности.

Некоторые продолжают упрекать Лавкрафта в том, что он не был Стивеном Кингом, а его персонажи не похожи на настоящих янки. При виде Ктулху и других Космических Мверзей они то в обморок падают, то бегут без оглядки. Вместо того, чтобы полицию вызвать, или открыть пальбу из обоих стволов. На это ГФЛ мог бы словами Достоевского ответить — « я всего лишь реалист в высшем смысле».

Рассказ прекрасен.

Это как будто реинкарнация Говарда.

Сдувание пыли с жанра «героической фэнтези» и вливание молодого вина в ее мехи.

Сюжет быстрый и яркий, как взмах сабли. Стиль, даже в переводе, смакуешь, как дорогой коньяк.

Как всегда Джо наиболее блестящ в диалогах и внутренних монологах персонажей.

Еще раз убедился что истинный юмор — и черный тоже — может быть только английским

Один из лучших военных романов. читанных мной, без всяких скидок на жанр.

Богатая полифония языка, глубокие характеры, захватывающая интрига.

Я вообще-то люблю повышенный градус насилия в искусстве — но только в нем — и этого в книге с избытком.

Письмо сочное и терпкое — гимназистам и кисейным барышням просьба не открывать эту книгу.

Можете быть шокированы. Фраппированы, ввергнуты в краску.

Читать лучше оригинал или адекватный перевод, а не тот пересказ для дошкольников, что готовит Эксмо. Имхо.

Это не реклама, просто вы не узнаете того Аберкромби, которого читают все англоговорящие читатели мира

Лучшая из частей Песни на данный момент. Больше чем из исторических трудов понял о жизни, вере и ментале людей средневековья. Была даже идея написать статью «Экономика геноцида», может и напишу. Недавно в комментах Мартина к сборнику «Башня из пепла» прочитал его сетования о том, что как он ни старался, а фэнтези у него выходит больше похожее на Говарда, чем на Толкина. И слава, как говорится, Богу! Всех толкиновских гоблинов вкупе с Саруманом я с радостью отдам за одну Серсею Ланнистер, да даже за Бешеного Пса Солеварнского.

А сцена финальной схватки Бриенны вообще действует на мозг, как мощный галлюциноген: полное погружение сознания в виртуальный романный мир. Она остается в памяти, как факт собственной биографии.

И еще... ТО, что издается у нас и, видимо, на западе под маркой Черной фэнтези не совсем черное. Вот Мартин и Сапковский — это какой-то книжный холокост. Кровь в жилах леденеет от чтения иных страниц «Божьих воинов» или «Пира Стервятников». Сила таланта!

О названии. Думаю, не зря Мартин назвал книгу Пир для воронов. Эти птицы — символы мудрости, местный аналог е-мейла, хорошо развитая система связи — теперь годны только на то, чтобы жрать трупы, ттысячами усеявшие поля сражений. Цивилизация гибнет, ее инфраструктура рушится, остается лишь мор, глад и пепел. И все это есть в символике названия романа.

Конечно, это самая слабая книга в трилогии. Сумбурный квест первого тома и эпический размах второго сменились публицистической проговоркой третьего. Генрика Сенкевича сменил Алксей Толстой «Хмурое утро». Это тот случай, про который шутил Набоков: если в первом акте на стене висит ружье, в четвертом оно должно дать осечку. Эти постоянные не: не разыгран как следует Грелленорт (его поиски истины скатились в бессмысленный и беспричинный садизм), не разыграна взятая на высокой ноте Дуца (на основе ее одной можно было целый роман написать, этакая анти-Цири). Нельзя целый роман делать из Ютты Дульсинею Тобосскую, а потом ждать эмоциональной реакции на ее гибель. Честно говоря, больше сопереживаешь смерти Прокопа голого, на которую у автора больше двух строк не нашлось. А ведь это гибель Спартака, какая тема! амая глупая деус экс машина — это, конечно, Электра. Кстати, Рейневан, всю дорогу переживающий за брата, о племяннице ни разу не вспомнил! И еще... Уже старик Гомер открыл фундаментальный закон жанра: один герой эпопею потянуть не может. Нужны Гектор и Ахиллес, Безухов и Балконский, Григорий Мелехов и Анисья, Геральт и Цири. Какой бы психологической динамикой ни обладал Рейнмар, эпопею он потянуть не мог. И не потянул. Розовые сопли финала вообще недостойны профессионала такого уровня. Профессионал — только он смог бы создать Веронику — самый объемный образ в романе. На 30 страницах показать судьбу человека — это мастерство.

Скажу прямо, прочитав трилогию, я еще раз убедился: после Мартина Сапковский лучший автор эпического фэнтэзи.

Я думаю, это квинтэссенция жанра «темной» научной фантастики. Лавкрафт написал роман с передового края науки ,сделал много сильных прозрений и при этом нагнал эпоса и мрачной атмосферы, как мало кому удается.

Даже не верится, что книга написана в эпоху ,когда об Антарктиде практически ничего не знали (и сейчас-то там загадок тьма-тьмущая). Исследовать-то шестой континент начали только спустя четверть века после публикации романа. А у Лавкрафта воссоздается замечательный эффект присутствия. Все эти пейзажи, миражи, мегалиты восстают в воображении во всем их мрачном и опасном великолепии. По тексту видно, что автор с детства увлекался географией и прочитал множество записок путешественников. Хорошо понимал, как сделать свой текст правдоподобным и аутентичным.

Все напирают на архаичность стиля Лавкрафта, а мне он кажется очень живым и пластичным. При этом ХБ явно произведение эпохи модернизма — в романе нет ни одной реплики персонажей! А читаешь — не оторваться! При том, что у Лавкрафта нет проблем с диалогами, когда ему это нужно. Просто он делал стилизацию под отчет ученого и с блеском его выдержал до конца. И когда в финале произносится одно-единственное слово, то это продирает до мурашек.

Главное, что идеи Лавкрафта оказались очень плодотворны. Я и перечитывать-то этот роман спустя пятнадцать лет взялся потому, что прочитал несколько ранних рассказов Кэтрин Мур из цикла о Нордвесте Смите. А она явно ориентировалась на ГФЛ и круг подобных авторов. Так что влияние он оказывал уже при жизни, а потом и вовсе пошло-поехало. Читая «Хребты безумия» постоянно встречал отсылки на тексты ,которые будут написаны и опубликованы только десятки лет спустя. Даже у меня пара мыслишек творческого плана появилась при чтении: уж очень заразительно Лавкрафт сочиняет)).

П.С. Пока писал ,вдруг понял ,что ведь из романа можно вычитать и расистский подтекст. Я про шогготов, которые, уничтожив своих хозяев, жалко подражают их культуре и образу жизни, потому что ничего сами придумать не могут. А потом как подумаешь, что творится на евро-атлантическом Западе, то можно прийти к выводу, что не было никакого расизма с точки зрения Лавкрафта. Ему казалось, что он пророчит очевидное. Я сам его взглядов не разделяю, но понять их могу. Основания у него были.

Итак, «Мечта о лесах»...

Самые передовые круги немногочисленной колонии на Красной планете, в основном молодые ученые, задумали грандиозный Проект по терраформированию Марса. Пусть всюду вместо красного песка цветут яблоневые рощи. Мотором Проекта являются климатолог Архим Норуа и его невеста геолог Джена Даржир. Однако замыслы эти встречают мощное сопротивление среди старожилов колонии. Чтобы выручить прогрессивную молодежь с Земли прибывает спецпосланник Жорж Бейль...

Дисклеймер: книга необычная.

В том смысле, что обычно авторы стараются начать книгу с чего-то интересного, чтобы захватить внимание читателя, поймать на крючок.

Однако первая часть романа Клейна, действие которой разворачивается на Марсе не представляет из себя ничего интересного. Какая-то политическая возня в местной песочнице, терраформирование, мы об этом уже в десятках книг читали и фильмов видели. И написано это...

Вот о том, как написано, лучше сказать сразу. С давних лет юности я всегда со скепсисом относился к французской фантастике. Идеи и сюжеты у ее авторов встречаются занимательные и яркие, но написано это обычно в лучшем случае языком Жюля Верна или Жозефа Рони-старшего. Сочетание современных смыслов и архаичного стиля позапрошлого века создают такой эстетический диссонанс, что читать подобную бурду совершенно не хочется. Исключения составляли Франсис Карсак и Жерар Клейн. Причем сумрачный и меланхоличный стиль последнего мне больше импонировал.

В «Мечтах о лесах», однако, никакого сумрака или меланхолии — поначалу! — не наблюдается. Средний стилистический уровень американской НФ 1950-х годов. Прежде всего в голову приходят книги двух «сладких парочек» Каттнера с Мур и Гамильтона с Брэккетт. Отставание в тридцать лет маститого француза удручало. Однако потом я выяснил, что это переделка его раннего романа. То есть он всегда писал на уровне американцев, и это сразу очков ему в моих глазах изрядно накинуло.

А потом началась вторая часть — «Земля». И книга резко сменила галс, устремившись навстречу шторму (тут, похоже, и пошла основная переделка романа). Унылый политический детектив преобразился в грандиозную производственную сагу — со строительством космического масштаба, с коварными врагами, глобальными техногенными катастрофами и потрясающими панорамами космоса. И главное, как всегда и должно быть в искусстве — люди. Фактически Жерар Клейн описывает социалистическое планетарное общество будущего ,а живут в нем коммунары. Просто ярлыков не вешает, чтоб не отпугнуть нежные души «эффективных менеджеров» эпохи рейганомики. По духу его герои очень напоминают ученых и рабочих из советской прозы тридцатых годов периода Индустриализации. Они все сплошь передовики производства, отдают себя делу без остатка, готовы идти на самопожертвование и если встречают любовь, то это любовь товарищей по борьбе за светлое будущее. В общем фильм Александра Зархи «Высота» будет очень хорошей иллюстрацией к роману. Читаешь такое и упиваешься!

Но глобальной инженерии автору мало показалось. В последней трети романа также много внимание уделяется новейшим исследованиям в фундаментальной науке — квантовая телепортация, цифровизация сознания и прочее. А тут еще инопланетяне и религиозные сектанты подключились, в общем книга набирает бешеную скорость, которую так любит всякий русский. Не оторваться!

Жерар Клейн подтвердил свою давнюю высокую оценку, которую я выставил его книгам. Так что совет будущему читателю — перетерпеть первые скучноватые тридцать страниц, основной массив книги с избытком искупит этот недостаток!

Пэнгборн-виллидж — крохотный поселок закрытого типа на западе от Лондона. 25 июня 1988 года там разразилась жуткая трагедия. Ранним утром в течение десяти минут было убито тридцать два взрослых жителя и тринадцать детей пропали без вести. Полиция в тупике. За расследование берется доктор Ричард Гренвил, психолог — консультант МВД.

По закону Пушкина о «странных сближениях» повесть была прочитана посреди всероссийской шумихи вокруг сериала «Слово пацана». Эпоха та же — конец 1980-х, тема та же — молодежная, даже подростковая, преступность. Правда, Балларда привлечь за «романтизацию» не удастся никаким образом. Это очередное его предупреждение с обочины скоростного шоссе в будущее. Он пытается разобраться в проблеме, но оправдывать никого не собирается.

Семья находится в эпицентре его внимания и ее ареал обитания. Если казанские родители обрекли свое потомство на беспризорность и криминал, то английские, яркие представители британского истеблишмента, напротив, повернуты на модернизации и внедрении новейших технологий в семейную жизнь. (Очень яркая деталь. Особо подчеркивается, что у каждого ребенка был собственный персональный компьютер, подключенный к локальной сети, для той эпохи это суперсовременность.) Последствия этого могут быть, как оказалось, самыми катастрофическими. И вот это пророчество Балларда реализуется сейчас на Западе полным ходом.

Плюс местоприбывание. В те времена элитные закрытые поселения для богачей только начали появляться. Расслоение сверхбогатых и прочей публики становилось все более зримым. И вот второе пророчество Балларда ,которое — пока — не реализовывается. А с чего вы решили, спрашивает автор, что высокие заборы со спиралью Бруно вас защитят? Ваше уютное гнездышко может быть взорвано изнутри, так, что и костей не соберете.

В общем, Баллард никогда зря воздух не сотрясает. Как всегда читателю есть о чем много думать над страницами повести.

Поэтому отвешиваю низкий поклон главному энтузиасту издания Балларда в России Сергею Соболеву и переводчику С. Самуйлову за возможность ознакомиться с еще одним произведением любимого автора.

Забавно читать свой собственный отзыв почти шесть лет спустя. Точнее, вызывает приступ ироничного стыда. Размечтался о смелых научных прорывах!

После пандемии и «прививочной» эпопеи. После всех этих разоблачений о биолабораториях, история читается совершенно иными глазами.

Жуткий, надо сказать, рассказ. При полном непонимании функции и процесса сна, люди в белых халатах смело бросаются в бой и превращают трех здоровых умных мужчин в инвалидов. Ради подтверждения истинности собственных фантазий о природе реальности.

На схожую тему рассказал недавно байку астрофизик Владимир Сурдин. Сто без малого лет астрономы строили физико-математические модели других звездных систем, убедительно доказывая, что все они будут схожими с нашей Солнечной. И первая же открытая экзопланета — «горячий Юпитер» — отправила все эти построения в мусорную корзину. Оказалось ,что при моделировании горе-спецы выкидывали кучу параметров. А зачем они нужны, когда и так все ясно?!

Ну, когда астрофизики ошибаются, это прискорбно, но не критично. Урок впрок! А если речь идет о здоровье миллионов, шире — о выживании человечества?!

Ответственность и еще раз ответственность ученых, не только перед истиной, но и и перед всей цивилизацией. Разум слишком хрупкая и редкая вещь во Вселенной, чтоб им так легкомысленно разбрасываться!

Но какой же умница был этот Баллард! В двадцать шесть лет ваять такие глубокомысленные высокохудожественные тексты! Когда столь сильный автор ходит в твоих любимых, то и собственная самооценка невольно повышается. Эго разрастается до размеров гимнастического зала, прямо как у жертв эксперимента в рассказе))

Пламенный привет из «святых девяностых». Суровое было время, судя по всему, даже в благословенной Польше, зато литература не была еще загнана в жесткие рамки формата, и оставался простор для подлинного авторского воображения.

Это самое раннее произведение Гжендовича из тех, что я читал. В тридцать лет он уже был сложившимся мастером. Повесть написана очень мощно, полифонично. От комедии (или трагедии) нравов до сурового хоррора. Впечатление такое, что, на наши деньги, повесть начал Гоголь, а закончил Андрей Столяров. Вообще, больше всего текст напомнил мне наш турбореализм, только без его шизоидности и психодела. Турбореализм, процеженный через Стивена Кинга.

Справедливо говорят, что лучше всего либералы разбираются в деньгах. Вот и Гжендович, взяв в фокус своего внимания суровый финансовый вопрос, очень хорошо разобрал, в деньгах ли счастье или в их количестве.

На примере судьбы «маленького человека» автор хорошо показал, что монетизация человеческого бытия — это прямой путь к гибели. Повесть-предупреждение из эпохи тотального торжества либерализма. Оказалась пророческой.

Упиваясь чтением третьего тома «Трилогии Ликаниус», вспомнил, что не оставил своего ценного мнения о втором.

У него есть характерный для всех вторых томов трилогий недостаток — ни начала, ни конца, правда, с промежуточной кульминацией — но достоинства в общем, заметно превышают.

Главное, не ждать от трилогии ни ре- ни деконструкции псевдосредневекового сеттинга, хотя антураж очень похож. Социальные и личные отношения персонажей больше расскажут об Австралии 21 века, чем о делах седой старины. Если читатель допустит, что наследница престола и единственный ребенок короля может всего с двумя помощниками отправиться в самое опасное место на континенте, потому что так надо для сюжета, то остальное влезет в голову без смазки))

Главные плюсы — это смешение фэнтези и темпоральной фантастики, а также изобретательная и изощренная фабула ,которую бессмысленно пересказывать, лишая других удовольствия. Однако стоит отметить, что автор сделал сильный и неожиданный ход. Если в «Тени ушедшего» динамо-машиной сюжета было выяснение подлинной природы главных героев, то здесь события движутся, постепенно переходя в галоп, путем раскрытия подлинной подоплеки происходящего. Герои снимают покров за покровом с тайн своего мира и так идут к жестокому и страшному крещендо.

К тому же Айлингтон показал себя очень ловким и умелым беллетристом. Книга не прочитывается, а проглатывается. Самому приходится придерживать коней своего внимания, чтобы прочитанное в кашу не превратилось. У романа сложная структура, но все так четко упаковано и преподнесено, что только диву даешься.

В общем, зачет. Однако римляне не зря говорили, что книги имеют свою судьбу. Какая-нибудь опупическая мутотень, вроде творений Стивена Эриксона или Скотта Бэккера, вызывает бурные эмоции и не менее бурные дискуссии, а хлесткая, драйвовая и увлекательная трилогия Айлингтона вот не взлетела. Поди пойми, почему!

Только гений может себе позволить так разбрасываться шедеврами. Иван Сергеевич и вовсе не хотел печатать никаких отрывков из неудавшегося романа «Два поколения». Но нужно было поддержать хороших людей, которые затеяли новый журнал «Москвитянин», а под рукой ничего готового не было. При этом он сообщал в письме о своих сомнениях: мол, наверно устарело уже это произведение, точнее отрывок из оного.

Устарело? Хм-м. Я не понимаю, как может устареть текст в котором нет ни одного лишнего слова, а те что есть — каждое — сияет, будто бриллиант. Невероятное сопряжение точнейших частностей, которые собираются в единый грандиозный ансамбль. Это драматургия высшего уровня — Шекспир, Гете, Чехов, такой вот ряд. Как и в своих сценах, Тургенев, практически не используя, слова автора, а все отдав на откуп самим персонажам создает невероятно живые, выпуклые, сочные типы. Которые узнаются, как родные.

Что касается содержания, устарело ли? Прошло 160 лет... Вот у меня крайне многообразный трудовой опыт во множестве сфер экономики (только не в тяжелой промышленности). Я участвовал в сотнях собраний, заседаний и мозговых штурмов. И что такое гнев разъяренного начальства, знаю прекрасно. Зуб даю — Тургенев написал невероятно правдивую картину разноса подчиненных руководством. Я на такую вот психованную самодурку, как Глафира Ивановна в отрывке, два года проработал. Ведрами из нас кровь пила! Все как по писаному. И ведь никак не абстрагируешься и не избежишь, если от подобной гадины твоя жизнь зависит. И Тургенев это тоже очень верно отметил. Любой наглец или нахал будет стоять по стойке смирно и терпеть, как шаловливый приказчик Павел, в рассказе.

Но есть одно различие. Мы привыкли к буржуазным порядкам — капиталист переживает за эффективность вложения своего капитала, за дело, на карту которого он тоже свою жизнь поставил.

Но эта-та кикимора болотная, паразитка Глафира Ивановна, она ведь ни копейи не вложила в свое поместье, пальцем не шевельнула ради дела. Как и все крепостники, получила в наследство землю, дом, хозяйство. И только хапала и жрала в три горла, ничего не отдавая взамен. О ее деятельности автор сообщает в резко сатирических тонах, причем заставляет саму героиниху во всем признаться. Послушать ее планы по хозяйству — маниловщина чистой воды, бред ничего не соображающей кретинки. Собирается свое поместье превратить в образцовое хозяйство мирового значения и управляет им так, будто под ее началом Римская Тетрархия IV века нашей эры.

А реальную работу делают рабы-управители и неугодный родственник по мужу.

И ведь это точнейший портрет матери Тургенева, подумать страшно, что он пережил в детские и юношеские годы. Не удивительно, что он так и не женился, натерпевшись от скудоумной садистской бабенки.

Ничуть ,короче, сей отрывок не устарел, и неизвестно, когда устареет. Разве что при коммунизме, да и то...

Между выходом первого и второго тома цикла «Пламя и кровь» прошло десять лет. И автор времени даром не терял. Рос над собой. И Тетралогию о Мордимере писал не начинающий, но Пекара не захотел останавливаться на достигнутом уровне мастерства, а это благодарный читатель может только приветствовать.

Книга получилась цельная, практически роман в связанных некрепко между собой эпизодах, чем сборник новелл. Но не это главное. Пекара невероятно расширяет мир и лор, делает свою вселенную более загадочной ,сложной и увлекательной для изучения. Хочется знать больше, и с других точек зрения, а не только инквизиторской.

Если в цикле о Мордимере всякая мистика и магия укладывалась более-менее в разумные рамки, то есть происходящее можно было списать на суеверие, отравление спорыньей, религиозный фанатизм и считать книги просто остроумной альтернативкой. То в рассказах об Арнольде Ловефелле ставки резко повышаются. Жестокие и могущественные колдуны, иномирье, ведьмы, ангелы, экстрасенсы, призраки. Это настоящий мир колдовства ,в котором магия цветет пышно и вольготно. Возможно, тут и впрямь нужен был Иисус Мститель, а не Бог, смертью смерть поправший.

Но мне больше нравится размышлять об идеологии произведений Пекары. Вброшу и тут пару тезисов.

«Искусство-в-себе» сыграло с Яцеком Пекарой злую шутку. Объясню суть, а потом скажу, почему шутка — злая.

Многие читатели возмущались, знакомясь с похождениями Мордимера Маддерина — а как это у него все так просто получается?! Пришел ,провел допрос ,узнал версии свидетелей преступления и хвать негодяя за шкирку. А тот такой сразу лапки к верху — гражданин следователь, я во всем раскаиваюсь и предаюсь покорно в ваши руки! Что за притча? Ты же вроде колдун, вампир, еретик?

А ответ в детстве и юности автора. Он ведь родился и вырос в Польской народной республике и как все нормальные пионеры рос на фильмах о советской милиции. Посмотрите ,как ведут себя злобные уркаганы в фильмах 1950-х годов — «Дело пестрых», например, — когда угрозыск их, не долго думая, прищучит. Немедленно идут на сотрудничество ,а кто послабее даже и раскаивается. Вот то-то!

Рассказы о Мордимере Маддерине — это истории о советских органах госбезопасности и внутренних дел, только опрокинутые в средневековое прошлое и мир ,полный магии. Однако ,если в Тетралогии инквизиция-милиция больше похожа на «кровавую гэбню» из современных российских сериалов про «тоталитарный совок», то в цикле об Арнольде Ловефелле это уже чекисты времен «эпохи застоя» ,строгие, но мудрые и справедливые ,которые врагу не дадут ни малейшей поблажки. Ловефелл — это герой Вячеслава Тихонова из телефильма «ТАСС уполномочен заявить», только в фэнтезийной локации.

А почему шутка-то злая? А потому что Яцек Пекара убежденный фашист. Судя по его собственным словам. Верный фанат Пилсудского, Франко, Пиночета. Уверен, что известный австрийский художник и итальянский журналист правых взглядов ему тоже по душе ,вот только признаваться в любви к ним ,в поклонении их культу, как культу Пилсудского, совсем уж не комильфо. Пекара ошибочно считает ,что только политкорректность не позволяет людям возносить этих героев на пьедестал. Однако, ему и в голову не приходит, что большинство людей нормальные, естественные гуманисты и не желают разделять его человеконенавистническую идеологию.

И вот наш пилсудсколюб и франкофан взял для литературного образца советскую милицию, оставив своей инквизиции даже ее светлые идеалы.

Да, в отличие от своих менее умных коллег — Дукая, Колодзейчика ,Майки и Гузека — он в своих произведениях свои политические взгляды не транслирует и не пропагандирует. Голос автора в томах «Пламени и крови» — это голос мелкого лавочника ,который мечтает о сильной руке, что наведет и поддержит порядок, способствующий бизнесу. Но кто кинет в него камень за эти милые буржуазные ценности? Кому порядка не хочется, тем более, что враги его невероятно могущественны ,коварны и бесчеловечны.

Поэтому я, объективности ради, высоко оцениваю книги Яцека Пекары. И эту в том числе, вне зависимости от политических воззрений автора. В своих книгах он читателя ни к чему злодейскому не призывает. И на том спасибо!

Незадолго до смерти Тургенев признался, что в самые темные и мрачные времена его жизни — главной и единственной опорой для него оставался «великий и могучий русский язык».

Читая прозу «Дворянского гнезда» охотно в это веришь. Они крепка как сталь, гибка как Алина Кабаева на спортивной арене, сильна как воля русского воина. И при этом поэтична ,возможно, самая напоенная поэзией русская проза на все времена. Столько у нее характеристик, и казалось бы не совсем сочетаемых, но гений Тургенева сплавляет все их в нерасторжимое и победоносное единство.

Он был гигантом по своему физическому складу и духовным. Поэтому не боялся поднимать самые важные, судьбоносные и терминальные вопросы всегдашней русской жизни.

1859 год. Россия на пороге колоссальных изменений во всех сферах жизни общества, грядут Великие реформы. Нужно было понять, кто сможет осуществить это невиданное со времен Петра Великого грандиозное предприятие. Тургенев в своих романах и повестях производит смотр сил.

«Лишний человек» с сожалением отставлен за слабость характера, философ 1830-х годов гегелевской выучки отвергнут как неисправимый пустозвон и позер. Нужен человек дела. Является из-за границы разочарованный в личной жизни Федор Иванович Лаврецкий и собирается «пахать землю». Но эта самая жизнь готовит ему последнее испытание перед битвой — внезапная любовь к тихой уездной барышне.

Читая свежим взглядом роман, я все никак не мог уяснить, откуда такие восторги по поводу Лизы Калитиной? Бледная, молчаливая, смиренная, тихая. Разве что лицо свежее. Ну, это не велико достоинство для девятнадцати лет. Дворянка, живет на свежем воздухе, хорошо питается.

Как мог в нее втрескаться прожженный питерский бонвиван Паншин, а потом и сумрачный мужик Лаврецкий, которому страстно хочется живого дела, общества живых людей? Как мог в Пушкинской речи сравнивать ее с Татьяной Лариной Достоевский?

Тургенев долго, почти весь роман, держит свою Лизу как бы в тени, пока и на нее не обрушивается внезапная любовь, подвергает испытанию ее характер и заставляет проявить все качества и силы ее души.

И Лизавета Михайловна Калитина оказывается, конечно, «тургеневской девушкой» чистейшей воды. Что означает помимо миленькой внешности и знания тонких манер, стальную волю, высочайший уровень нравственности и глубинное понимание жизни помимо всякого уродующего личность образования и воспитания в крепостническом государстве.

Если Лаврецкий буквально сходит с ума от желания все-таки урвать у судьбы шмат «личного счастья», то Лиза знает, что безнравственно, неправедно поступать нельзя, и точка. При этом самими условиями существования тогдашнего общества герои поставлены в обстоятельства, что самое светлое и возвышенное чувство — духовная близость — возможно только при уступке злу.

И вот эта центральная проблематика романа сегодня — именно сегодня! — резонирует, триггерит, вовлекает в собственную душевную борьбу.

Личное, самодовольное, эгоистическое счастье — путь зла и разрушения, а защищать, отрекаясь от своих самых возвышенных надежд, сберегать приходится общество, к которому у тебя масса вопросов и претензий и которое состоит из, мягко говоря, неприятных тебе людей. Защитить, чтобы затем исправить и переделать в нечто лучшее и достойное высокого звания русского народа.

Тургенев, знавший и нужду, и тюрьму, и ссылку, понимал, что борьба за светлое будущее Родины и ее народа будет жестокой и беспощадной, и ставил перед своими героями, своими согражданами самые высокие цели и подвергает самым жестоким испытаниям.

И судит суровым судом. Все силы Лаврецкого и Лизы ушли на то, чтобы не пойти по пути зла, отречься. Но этого мало. Даже Лаврецкий, который все-таки стал «пахать землю», превратился в крепкого хозяйственника, приходит в выводу о пустоте своей жизни. Когда речь идет о жизни и смерти Отечества поздновато претворять в реальность «теорию малых дел». Нужно совершать невозможное.

Что уж говорить о Лизе, которая похоронила себя заживо. Ее подвиг самоотречения оказался бесплоден, пусть и невероятно возвышен. И Тургенев строго осуждает ее полным молчанием.

И его уроки пошли впрок. Автор «Дворянского гнезда», где так жестко критикуется бесплодное самоотречение, дожил до времени, когда настоящая, из плоти и крови «тургеневская девушка», также отреклась от личного счастья и любви, но во имя освобождения униженного и угнетенного русского народа. Софья Львовна Перовская не в монастырь ушла, чтобы отмолить грехи своего отца, Санкт-Петербургского генерал-губернатора и его присных. Она вместе с товарищами по партии «Народная воля» приговорили к смертной казни главного угнетателя и душителя народа Александра Романова, а потом привели приговор в исполнение.

Перовской Тургенев посвятит одно из последних своих произведений, пронзительное «стихотворение в прозе» «Порог».

Для Тургенева опорой был русский язык. Для нас сейчас такой порой служит «Дворянское гнездо» и другие книги великого русского гения. Он показал, что и в самые темные времена и в самом дурном обществе могут рождаться люди сильные духом и высокой нравственной красоты. И они должны сделать правильный выбор. В этом поможет бессмертная русская классика.

П.С. Роман я почти целиком прослушал в блестящем исполнении Владимира Левашова (Семен Ярмолинец и Владимир Самойлов были мною отвергнуты, как несоответствующие поэтике романа). Горячо рекомендую! Все нюансы и переливы этой божественной прозы чтецом сакцентированы верно и убедительно.

В детстве и юности я Брэдбери не читал, уважал заочно. Зато посмотрел экранизацию этого рассказа в телесерии «Этот фантастический мир!». Фильм произвел на меня, десятилетнего, неизгладимое впечатление. Запомнился на всю жизнь. Тогда вовсю шла «перестроечная разрядка». По телеку, да и в газетах, постоянно говорили о едва-едва предотвращенной угрозе ядерной войны. Я ее очень боялся, она мне снилась по ночам. Так что неудивительно, что история об уничтожении культуры в образе «Моны Лизы» глубоко в душу запала. Я не хотел жить в мире, показанном в фильме и радовался договорам о разоружении.

Как я узнал сегодня, рассказ и написан прекрасно. И он очень точный. Прошло семьдесят лет со дня публикации, и я живу в мире, который описал Брэдбери. Страшно ли это? Ну еще бы. Но... привыкаешь. Искусство старалось, но спасти человечество не смогло. Ненависть оказалась сильнее.

В одном только ошибся мастер слова. Дети первыми становятся жертвами пропаганды саморазрушения, смоотрицания, самоненависти и беспощадной жестокости. Нынешние Томы не так себя ведут. У них память короткая, воспитания, знаний никаких. Они разливают бензин по бутылкам и жгут с наслаждением. Сладострастно уничтожают собственное будущее.

Может быть, этот крохотный рассказ, один из самых главных текстов 20 века. Назидание грядущему пепелищу.

Какие противоречивые отзывы оставляют уважаемые лаборанты на казалось бы шаблонную книгу!

То ли она не совсем безлика, то ли действительно — красота в глазах смотрящего...

Добавлю и свои пять копеек. Поначалу книжка дебютанта меня очень бесила. Я думал: ну почему у тебя, Хейс, все так тупо, прямолинейно и топорно (привет Шипу!).

Лакмусовой бумажкой стал визит сурового арбитра во дворец к богу-императору. У Хейса получился дворец из папье-маше и император — тряпичная кукла.

И тогда я понял — нужно поменять оптику. Снять очки для чтения и одеть пластмассовую дешевку с разноцветными стеклами и прикрепленным пластмассовым носом. Приблуда для дурацкой вечеринки.

А какого черта! Если автор предпочитает выплясывать перед читателем в дурацком колпаке, распевая под звон бубна матерные частушки, почему я к нему должен серьезно относиться?

Расслабился и стал получать удовольствие. И получил его сполна.

Это не роман, а стилевой набор лего — тут вам и слэшер, и кукольный театр, и джалло, и Тарантино ( «Убить Билла» и «Омерзительная восьмерка»), театр Кабуки.

Пару раз Хейс даже напугать смог, как пугает завывание волка из-за кулис в детском театре.

В общем, развлечений хватило. Как в той присказке, потому что голые шлюхи и грязная поножовщина в полном наборе.

Книга понравится таким, как мне, любителям сериала «Спартак».

Очень люблю такую прозу, когда скупыми методами стиля, напирая на монтаж, автору удается создать атмосферу жестокости, брутальных героев и напряженный сюжет.

Также удались и образы мальчиков, не слащавые и не ходульные. То, как младший пытается помочь старшему другу, при этом оставаясь себе на уме и ведя свою игру в мире взрослых, прям на слезу прошибает. Навевает воспоминания о собственном босоногом детстве.

В общем в двадцать с небольшим страничек Гурскому удалось вместить очень много образов и идей, отличная история вышла.

А кульминация рассказа там, где крепкие бесстрашные мужики поставлены в ситуацию, когда они могут только бухать в таверне, тем самым пытаясь спасти самого слабого, который ведет бессмысленную и смертельно опасную борьбу. Вообще, во всем рассказе память о Второй мировой и Сопротивлении разлита и ясно считывается.

«Каким бы погибельным ни было неравенство сил, Конан-варвар признавал только один вид боя — нападение!»

Очень круто, что именование героя — Конан-варвар — авторское, и возникает оно в самом первом произведении об этом бессмертном герое.

Эта новелла практически во всем превосходит первоначальную версию, разве что характеры главных заговорщиков почти не раскрыты, только указаны их мотивы. Зато во всей красе Тот-амон представлен, и здесь он не свадебный генерал, а тайная сила, которая и оказывается в итоге самой опасной.

Да, в этой истории другая проблематика, чем рассказе о Кулле, но она есть. Это не тупое приключалово. Только эта история мистическая, здесь борьба идет светлых и темных трансцендентных сил. И удивительно, что воин и герой, за плечами которого уже миллион приключений во всех уголках мира, оказывается избранным ,чья главная миссия еще впереди. Неожиданный поворот, который что-то редко встречается в нынешних фэнтези-эпопеях, хотя усталых ветеранов хоть пруд-пруди.

И кстати, нет тут никакого бога-из-машины. Древний жрец-король вызвал Конана в свои чертоги потому, что получил сигнал опасности и начал ей противостоять. У Говарда все логично прописано. Классик, как есть!

Уникальность этого рассказа в том, что это есть — Момент Творения. НЕ в мучительной судороге, а в Большом Взрыве вдохновения рождается новый жанр, который десятилетия спустя захватит внимание всего человечества (даже моя семидесятилетняя тетушка с удовольствием посмотрела Игру престолов и первый сезон Ведьмака!). Сузив метафору до приемлемости, можно сказать, что мы присутствуем в лаборатории алхимика в тот момент, когда он в колбе трансмутирует свинец в золото.

От сказочной фантазии о неведомой Валузии он переходит к псевдоисторическому фэнтези (правда, это вполне себе уровень современных «исторических « фильмов и сериалов), чтобы на слиянии этих направлений найти свою Хайборийскую эру. Да, викинги, сражающиеся с римлянами в нашем прошлом выглядят нелепо, но скользни чуть в бок по «вееру Эверетта», и мы получим вполне себе удачный и увлекательный «Первый закон» Джо Аберкромби.

В том-то и дело, что Говард никакой не номер два, он сооснователь жанра «фэнтези». Достаточно вспомнить того же Аберкромби, Роберта Джордана и Джорджа Мартина, чтобы увидеть, что в их творениях наследие Толкина и Говарда присутствует приблизительно в равных пропорциях.

Тут поругивают «матчасть» рассказа. Я последние шесть лет большую часть досуга уделяю изучению военной истории (когда после многих лет забвения вернулся к чтению фэнтези, захотелось делать это с более фундированных позиций) . Так вот Говард все свои пробивающие доспехи стрелы, колесницы, рассекающие бритвенно острыми косами воинов целыми сотнями, и прочую чушь вычитал из книг по истории, до которых был большой охотник. Кабинетные умники в очках и с седыми бородами навыдумывали ахинеи, основываясь на обрывках информации, а восторженный юный фантазер на это и купился.

Последние лет сорок в в науке военной истории происходит настоящая революция, которая только набирает обороты. Историки, археологи, реконструкторы выдают на гора такие объемы информации, что на ее осмысление еще сотня лет уйдет, а она только прибавляется (одни только раскопки в Узун-дара в Средней Азии или у нас в Судбищах чего стоят!) Легко посмеиваться над едва научившимся читать человеком, когда сам уже тысяч двадцать томов одолел.

Ну так Говард зная намного меньше нашего, с лихвой компенсировал это своим талантом и интеллектом. Его новелла «Короли ночи» ни в каких адвокатах не нуждается, он а предназначена для читателя с отрытым сердцем и ученого исследователя истории литературы.

А описание битвы у него все-тки замечательное вышло! Уж сколько я их прочитал, есть с чем сравнивать!

Начну сразу с козырей, чтобы не рассусоливать на пустом месте, что совсем в духе рассматриваемой книги.

«Темные ущелья» («Тьма оскверняет») входит в число лучших романов Моргана. Наравне с «Рыночными силами», «Пробужденными фуриями» и «Черным человеком». Это беллетристика, которая имеет глубокий философский фундамент и богатую идейную подоплеку. Я рассмотрю только три аспекта романа, которые мне сразу бросились в глаза и показались весьма любопытными.

Первое. Трилогия у Ричарда Моргана получилась чистым «героическим фэнтези». Не «дарк» и не эпик. Как по форме, так и по содержанию. Рассказ сосредоточен на трех персонажах-героях ,которые в составе небольшой группы поддержки меняют жизнь людей к лучшему и бьются с самыми могущественными врагами, что только могут встать на пути человека в любом из миров. А войны, разрушающие целые планеты, и бесчисленные армии сражающихся цивилизаций — только фон, задник и антураж. Это форма. По содержанию персонажи Моргана, что главные, что второстепенные, тоже герои. Они высоконравственные, одухотворенные личности, совершающие подвиги. Или злодейские злодеи с неутолимой тягой к разрушению и уничтожению на своем пути всего доброго и светлого. в них нет морального релятивизма, характерного для модного нынче «темного фэнтези». (Даже Клитрен. Он просто выбрал вначале не ту сторону). Да, они сложные личности ,с противоречиями, но ведь на то Ричард Морган и большой писатель, чтобы рассказывать истории живых настоящих людей, а не кукол деревянных. За ними интересно наблюдать, ими восхищаешься или ужасаешься, но ассоциировать себя с ними не получается.

Но это и не главное. Потому что при всем умении автора создавать живых и ярких персонажей, не в этом его основная задача и не тут бьется главная жилка произведения. Он, по известной метафоре Джорджа Мартина, архитектор, а не садовод. Создание особого мира, в котором будет разворачиваться борьба и судьба идей — основные его пафос и задача.

Моргану удалось создать интереснейшую технофэнтезийную реальность. Многомерную вселенную с различными альтернативными реальностями (совершенно в духе современной космологии и физики), в которой изощренные физические законы и технологии, прямо по завету Кларка, неотличимы от магии и волшебства. Поэтому и герои тут могут совершать свои подвиги — в их руках сосредоточено могущество нескольких цивилизаций, накапливавшееся сотни тысяч лет.

Но и этот богатейший мир не самодостаточен. Это поле битвы идей. Потому что лучшие романы Моргана — идеологические, прямо как у Федора Достоевского. И «Темные ущелья» прежде всего роман политический. Он изучает вопрос, какое устройство человеческого общества наиболее эффективное и гуманистическое.

Я параллельно с романом читал много нашей поэзии первых лет Революции — Маяковский, Есенин, Мариенгоф, Ахматова — поэтому, видимо, так хорошо для меня высветился этот слой. В метафорическом смысле можно вот как «раскидать» соперничающие политические силы в книге. Олдрейны-двенды — это олигархическая власть финансового капитала, долгое время безраздельно владеющая человечеством, управляя им хищнически, жестоко и только в своих узкогрупповых интересах. Даже их происхождение соответствует такой трактовке. Не инопланетяне какие-то, а плоть от плоти, так сказать.

На запрос человека о свободе пришел ответ в виде кириатов — революционной партии троцкистского толка, которая не руководит, и не направляет пассионарный взрыв масс, а пытается управлять и командовать, потому что лучше всех знает как надо жить, и что этой массе нужно. Есть еще и «охранители», любители статуса кво — так называемые боги Темного Двора, — боящиеся «как бы чего не вышло». Как и все охранители, они неизбежно превращаются в простых оппортунистов, действующих себе во благо и двигающихся только по ветру истории. Ричард Морган, отдадим ему должное, очень убедительно критикует как местный олигархат, так и противостоящих им сектантов-революционеров. Также он убедительно опровергает благостные «меньшевистские» мечты полукровки Арчет о поступательной эволюции общества к светлому будущему, показывая, что подобная эволюция очень легко скатывается в дурную бесконечность неразрешимых противоречий.

Свои рецепты эффективных социальных преобразований Ричард Морган не предлагает, но от одного человека, даже очень умного и с дипломом Кембриджа такого ждать, конечно, не стоит. Правильная постановка вопроса о самых сущностных и важных вещах для всего человечества — это уже великое достижение!

И как же много там еще всего, в этой трилогии! Обилье мыслей, половодье чувств, конфликты, невероятные локации и приключения. О самых сложных вещах автор может говорить просто, ясно, доступно. Отличным пластичным и образным языком.

По совокупности достижений Ричард Морган подтверждает, что является одним из лучших современных писателей-фантастов. И даже просто писателей, без жанровых рамок.

Да, я готов к тому, что следующая его книга — судя по отзывам — будет послабее. Но ваять одни шедевры могли всего несколько человек за четыре тысячи лет существования литературы.

А Ричарда Моргана можно рекомендовать всем думающим людям, любителям самой высококлассной литературы.

П.С. И конечно низкий поклон и большая благодарность Наталии Осояну за блестящий перевод этого замечательного романа.

Сама по себе тема контакта с инопланетянами, как и путешествие во времени в прошлое, никакой ценности не представляет. Сомнительная гипотеза, основанная на чистой игре ума. Мысленный эксперимент. Поэтому у настоящих писателей эта тема выступала либо как метафора («Война миров» Уэллса, «Солярис» Лема), либо как зеркало, поставленное перед человеческим разумом и обществом (романы Ивана Ефремова о будущем) или комбинация их. Сам Мьевиль использует тему контакта как метафору, ложь, с помощью которой он говорит правду о человеческом обществе.

Ведь именно с помощью обмана он заставил поверить большинство читателей, что написал т.н. «лингвистическую фантастику». Я тоже попал в эту ловушку, поэтому прочитал книгу спустя семь лет после покупки. Смешать дурацких инопланетян со скучнейшим семинаром по фонетике, это было слишком даже для моего доброжелательного внимания к таланту Мьевиля. А книга оказалась вообще не об этом!

О чем она? Приучив Постоянных Читателей к своему «вирду», Мьевиль похоже заставил всех забыть, что он имеет докторскую степень по международному праву, что он британец, и что его зовут Чайна. Потому что не может быть более характерной для него книги! Придумав своих смешных и нелепых ариекан, словно в издевку прозванных «Хозяевами», Мьевиль сжато, точно и жестко пересказал историю Британской империи и наиболее драматичные ее страницы. Захват Индии и восстание сипаев, вторжение в Китай, история Гонконга, Опиумные войны и Боксерское восстание ихэтуаней, вот что метафорически пересказывает Мьевиль, критикуя европейский империализм, то есть подвергая его беспристрастному анализу. Язык здесь выступает только как дискурс, способ описания и познания реальности. Звучит ,конечно, несколько нелепо: язык для писателя стал инструментом... Но хитрый Мьевиль как раз отчетливо осознает этот парадокс, удваивает смыслы и дурит голову простодушному читателю, заставляя его думать ,что это какая-то там «лингвистическая» фантастика с мегаоригинальными концепциями. Но это классическая политэкономическая фантастика, созданная чтобы порассуждать о высшей стадии капиталистической экономики — империализме, о столкновениях культур, о колониальной политике и теории расового превосходства. И концепции его почерпнуты из неомарксизма и современной нейрофизиологии, робко пока утверждающей, что сознание — это инструмент мышления, а не наоборот. Об этом хорошо и раньше Мьевиля писали те же Нил Стивенсон и Питер Уоттс.

Кстати, и время выхода романа не случайно. Не стоит забывать ,что за два года до этого вышел нашумевший «Аватар» Джеймса Кэмерона. Сходил доктор права и специалист по империализму Мьевиль в кино и подумал: «Какую интересную тему запороли дурацким сценарием! Сделаю лучше!» Сказано — сделано!

Хотя и не без огрехов. Увлекшись экономическими и социальными феноменами, Мьевиль забыл про людей. Не создал ни одного хотя бы полнокровного, не то что яркого персонажа. Его Ависа, например, классический «доктор Ватсон», который почти до самого финала ничего не понимает. Зато как чужачка и сторонний наблюдатель все подмечает, так как это необходимо для выживания. Ариекаи и вовсе смесь нелепостей из винтажного палпа и арахнидов из «Звездного десанта» Пола Верховена (не Хайнлайна!). Хороши клонированные сверхчеловеки Послы. Но им больше внимания уделяется как сексуальным объектам, впрочем, к сожалению, без пикантных подробностей. Эх, и фюрера своего он как следует не расписал, а ведь психология и личность подобного калифа на час, поднятого мутной волной социального потрясения, авантюриста революционной эпохи, может быть крайне любопытной!

Зато сама война миров, гибель целой цивилизации Мьевилю удались очень и очень. Прямо дух захватывало от масштабов крушения сложного высокоорганизованного социума! Да, он пишет без многочисленных подробностей и не упивается ТТХ биооружия. Потому что это все-таки мемуары военной летчицы, а не фантастический боевик за авторством отставного сержанта морской пехоты.

Не к манере подачи и не к отбору материала возникли у меня вопросы по прочтению. Смутил прежде всего концептуальный парадокс, из-за которого я и не люблю читать западную фантастику о далеком будущем человечества.

Во-первых, описывая мир, отстоящий от нас на шесть-восемь тысяч лет (я вот подсчитать не поленился!) ,Мьевиль делает общество и его граждан слишком похожими на своих современников. А ведь шесть тысяч лет назад в первых городах Междуречья были еще только зачатки рабовладельческого строя, люди пока родоплеменной общиной жили. И вряд ли в дальнейшем, если выживем, динамика изменится.

Второе вытекает из первого. Вот Мьевиль — марксист, бунтарь и все такое. А мир далекого будущего человечества, расселившегося по Вселенной (даже не одной Галактике!), — это все тот же «рыночек», империализм, грязная подковерная схватка нечистоплотных политиканов. То есть вся твоя борьба, твой бунт, твоя марксистская научная работа бессмысленны, изначально обречены на провал (о чем косвенно в финале Мьевиль говорит открытым текстом)? Так какой интерес читать о том, как будущие Илоны Маски, Соросы и прочие Рокфеллеры и тысячи лет спустя будут сосать кровь из простых людей, но уже на звездных просторах?

Или важнее, чтобы твоя «оригинальная и наполненная разрушительными идеями» книга, стала международным бестселлером, а капиталисты для коммунистической утопии дорогущие рекламные кампании устраивать не станут?!

Вот из-за подобных вопросов без ответа, а также некоторой все-таки путанности рассказа я и снижу несколько балл этой замечательной и интереснейшей книге.

Не дождавшись пятилетнего юбилея стояния книги на полке, я таки прочитал этот роман любимого писателя-фантаста)) Сделать это раньше мешало не обилие отрицательных отзывов и не боязнь разочароваться, а, похоже, действительное отсутствие свободы воли. Даже сейчас взял роман в руки почти случайно, прочитав два ярких рассказа из цикла «Подсолнухи» и возжелав «еще!»...

Впечатление — потрясен и обескуражен. Отнюдь не «Ложная слепота», но и не провал а-ля «Бетагемот». Конечно, повлияла длительность писания романа и всяческие судьбоносные эскапады в личной жизни автора. Неплохо зная историю литературы и кое-что о психологии творчества, не могу не преклониться перед могутностью Уоттса — ведь он сумел при таких жестоких вводных собрать в более менее единое целое столь сложное по структуре и смыслам произведение.

Вначале о форме. Роман все же распадается на три заметных части (не совпадающих с авторским делением). Первая — до разламывания «Венца» — это какая-то буржуйская постап-версия «Страны багровых туч». Упрощенный стиль, обилие технических и повествовательно-технических деталей (кто куда пошел, кто кому что сказал и тп.). Даже не СБТ, а Хайнлайн и Кларк 1950-х. Но тут есть лично для меня крайне любопытный мотив — человек не на своем месте, мешающийся под ногами активничающих граждан. Уоттс очень хорошо расписал проблемы и психологию человека в подобной ситуации (испытал на своей шкуре — очень достоверно). Поэтому читать было тоже интересно.

Вторая часть — приключения на «Икаре» и их закономерный итог — это чистый Уоттс высшей пробы. Когда наука, триллер и психопаталогия слиты воедино и возогнаны до уровня квинтессенции. Это заняло наименьший объем романа и оттого оставляет чувство недосказанности и незавершенного гештальта.

Возвращение и финал — это привычный для Уоттса оммаж к НФ-триллерам последних двадцати лет 20 века от «Чужого» и «Нечто» до «Особи» с сиквелами. Написано жутко, трагично, но все время вспоминались любимые в детстве и отрочестве зомби-ужастики, а потому настроение чуток смазывалось.

Так что книга получилась не многослойной, как лучшие романы Уоттса — «Морские звезды» (кстати, забавная пасхалка с Ангелами Астероидов) и ЛС, а расколотой на несколько интересных и сильных субличностей.

Но даже в таком, немного ущербном с точки зрения высшей гармонии виде, произведение Уоттса потрясает воображение и будит собственные идеи, толкает на важные для собственной жизни размышление.

Содержание и смыслы. Некоторые граждане жалуются на однотипность сюжетов и локации у Уоттса. Несколько фриковатых антагонистов в замкнутом пространстве при экстремальных обстоятельствах. Но ведь это его сильная сторона, а не недостаток! Он сам в таких условиях 20 лет прожил и проработал. Знает досконально, поэтому на этой обжитой площадке он может ставить любые сложнейшие эксперименты и поднимать проблемы чудовищной важности и объемности. В удобном интерфейсе такого хронотопа он и сам не заблудится, и читателя не потеряет. И даже сможет указать на отсветы Великих Истин (впрочем, с присущим ему чувством юмора. Типа, если Вселенная — цифровая симуляция, возможно, это такой подзатянутый порноролик. А иначе зачем Богу компьютер понадобился?)

В «Эхопраксии» Уоттс ставит проблемы вероятного Контакта, хрупкости человеческой цивилизации и ее эволюции, угрозы ей, более узко — ответственность ученых за открытия и влияние перспективных военных технологий на безопасность и структуру «мирного» социума. Ни одна проблема не нова. Но как истинный ученый Уоттс аргументированно доказывает актуальность своей работы и проблем в ней поднятых. О таких вещах невозможно сказать «лишний раз», настолько они важны, особенно в столь увлекательной и умной подаче.

С другой стороны, в отличие от ЛС, здесь Уоттс будит больше идей и мыслей по поводу собственного выдуманного мира, героев, конфликтов. Погружает сознание читателя в виртуальную реальность, как это великолепно делает Джордж Мартин и другие яркие миростроители. Я, например, в ходе чтения придумал фанфик о команде охотников на вампиров, состоящей из созданных Уоттсом типажей и действующей в мире «Огнепада» (Ну, простой я человек и люблю нуарные НФ-триллеры в стиле «Бегущего по лезвию»)).

Хочется еще читать новые тексты об этом ужасном и интересном мире.

И напоследок. Чем особенно оказался дорог мне именно этот роман Уоттса. В «Эхопраксии» он поднимает и ставит во главу угла проблему, мучившую всю русскую классическую литературу 19 века — проблему «лишнего человека» на переломе эпох и кардинального слома и пересоздания человеческого социума. Только у Уоттса тема эта заявлена глобально, в планетарном и эволюционном масштабе.

И еще. Роман начинается с палимпсеста пушкинского «Пророка» (Прямо текстуально: «В пустыне жалкой я влачился...»), когда «шестикрылые серафимы» искусственной эволюции дают возможность безгласому отшельнику общаться с представителями всего среза человеческого социума (и даже нечеловеческого), пророчествовать и пытаться образумить. А заканчивается книга трагичнейшим и почти безнадежным «Пророком» Лермонтова, весть которого столь ужасна, что не принесет людям ничего, кроме новых бед и страданий. И сам он — презренный падший.

Ничего такого сам Уоттс, конечно, не знает)). И тем не менее.

В общем, «Эхопраксия» заканчивается лютым клиффхангером глобального масштаба. И понятно почему завершение эпоса так запаздывает. Нужно и впрямь обладать неким «всеведением», чтобы собрать в единый смысловой и сюжетный узел столь растерзанную катаклизмами и энтропией историю.

Но величие замысла указывает на величину его автора — Питера Уоттса.

Оказывается за девять лет после прочтения в свежем номере «Если», я забыл насколько это крутая история! Но Уоттс — это Уоттс, титан мысли и мастер пера. Как можно скрутить в пятьдесят страниц вопросы нравственности, естественно-научные загадки, лирическую исповедь и историю борьбы в 10 млрд лет?!

И как же приятно греться в лучах такого таланта!

При этом таланта жестокого, учитывая зверский финал истории. И таланта гуманного, оставляющего лазейку для возможности грядущей победы вселенского Добра.

И ведь чуть Дарвина не сбросили с корабля современности, унесшегося в далекое грядущее. Но лучше не торопиться считать себя умнее гениев прошлого. Старая гвардия способна еще многому нас научить и от много предостеречь.

Это конечно сливки жанра! Столп, на котором стоит и стоять будет литература о Необыкновенном.

Величие классики заключается в том числе и в бесконечной вариативности ее прочтения. Близорукие историки литературы, жившие в конце 20 века, называли Набокова одним из первых постмодернистов. Но вот постмодернизм опал, как омертвевшая шелуха, и нет его как не было, а проза Набокова свежа и цветуща, как и девяносто лет назад! Только ярче сияет, скинув очередной ярлык.

Сейчас Набокова хорошо читать, как пионера в исследовании одного из важнейших вопросов современности. Насколько реальна реальность? Над вопросом этим ныне бьются многие физики, математики, философы, духовные практики. Насущная реальность такова объективно или она такая потому, что наши органы чувств ее так воспринимают? Вселенная — это развернутая во времени и пространстве программа или наличное Бытие истины? Существует ли Создатель?

Шахматы в третьем романе Набокова выступают как метафора, модель, инструмент. Все в неразрывном единстве. Что не может позволить себе наука, с блеском использует искусство. Но помимо особого художественного мира, в своем микрокосме пытающегося смоделировать Макрокосм, нужен был и особый герой, ведь без наблюдателя, «мыслящего тростника», невозможно само наблюдение, анализ и итоговый синтез идей.

Погруженное в текущий момент обыденное сознание плохо воспринимает противоречия и диалектическую динамику развертывающегося континуума. Требуется отстранение, остранение. Мозг изучают по его органическим поражениям. Подоплеки реальности иной раз лучше вскрываются искаженным восприятием. И вот у нас сумасшедший шахматист. Набоков в очередной раз разыгрывает свою любимую, злую и опасную, игру. Шахматы в романе — дело десятое, как в рассказе о цирковом клоуне (Картофельный Эльф) десятым делом оказывается цирк. Это только отправная точка для начала изучения высших контекстов бытия. Искаженная, смещенная работа сознания Лужина позволяет ему отстраниться и увидеть Механизм, скрытые пружины, двигающие Сущее. Он шахматист и для него естественно свои наблюдения и открытия понимать и отражать в шахматных терминах, что Набоков специально много раз подчеркивает. Языковой инструмент (тут писатель обогнал на полвека структуралистов), а не подмена одной системы координат другой.

Несколько раз близкие к Лужину люди пытаются вернуть его в профанную обыденность. Родители, жена, Валентинов, но величие и трагическая судьба Лужина в том, что он слишком ясно видит (со своей шахматной точки сборки) Неправильности бытия, пытается найти выход и обрести высшую защиту сразу в духовном мире, считая физический мир (возможно, справедливо) обманом и ненадежной опорой и терпит крах.

Конечно, Набоков, будучи очень умным и талантливым человеком, осознает ограниченность своих возможностей (где-то когда-то он так и сказал: «мои слабые силы»), поэтому в романе своем он только формулирует точные и страшные вопросы о действительности нас окружающей. Он дает ответ лишь на один вопрос.

В последних, чудовищных по своей жути, строках романа, когда уже ничего нельзя исправить Александр Иванович Лужин понимает, что смерть не выход. Неверный ход, ошибка в защите. На экзистенциальные вызовы реальности нужно отвечать собственным существованием, а не полным и окончательным нигилизмом. В этом великий пафос книги. И Набоков утверждал его всей своей долгой жизнью и обильным многогранным творчеством.

Несколько слов о еще двух аспектах. Набоков любил дурачить своих присяжных критиков. Когда те утверждали, что все его персонажи — заводные марионетки, он послушно соглашался. Возможно даже, с ехидством потирая руки. Большей чуши о подавляющем большинстве героев его книг сказать нельзя. В «Защите Лужина» мы встречаем целую галерею великолепных человеческих типов — Лужин-старший, Валентинов, невеста-жена, теща, тесть, нэпманша. Набоков — отличный портретист. Он даже массовку гостей молодоженов ухитряется превратить в галерею незабываемых персоналий. И, конечно, трагический Александр Иванович. Человек с больной головой и здоровым, чистым сердцем. Любишь его, как родного, сопереживаешь его нескладной жизни, ужасаешься страшному концу.

И еще. Одним из важных персонажей книги является гостья из СССР, мелкобуржуазный выкормыш короткой эпохи НЭПа. Она отвлекла внимание Лужиной и не дала ей вовремя усмотреть опасность. Лужина с нэпманшой пытается вести идеологические споры, даже соответствующую литературу и прессу начинает почитывать, чтобы быть вооруженной. И тут становится понятно, что противопоставить советской идее Набокову нечего. Царскую Россию он ни в грош не ставит (квартира родителей Лужиной), выкрутасы западной демократии в послевоенной Европе ему что нож в горле. Только и остается, что высокомерно поругивать Совдепию, ни в малейшей степени не конкретизируя критику. «А там свободу душат!». Каким образом, чью свободу? Не дает ответа. В этом и беда всех «непредрешенцев», в том числе незабвенного набоковского папаши — не было у них ответа, и у их идеологических потомков, кои правят бал сегодня на нашей бедствующей Родине, его тоже нет и не будет. У Набокова, к счастью, хватало высоты духа не предъявлять к Отечеству материальных претензий. Ну, а идеологически заблуждаться могут даже великие писатели.

Вот, к месту, и еще одна шарада Судьбы, которые так любил отмечать Набоков. Он родился в один день с Лениным, юбилей которого мы сегодня отмечаем, а не с Шекспиром, как он пытался всех уверить.

Повторное чтение романа в зрелом возрасте вызвало амбивалентные впечатления. С одной стороны, написано замечательно. Люблю такой витиеватый слог, плавные перетекания мыслей, превращения образов, словно узоров в калейдоскопе. Видно, что автор вложил всю силу и азарт молодого таланта в этот текст. Вдохновенная работа над словом, нагружение его эмоцией и множащимся смыслом и у читателя вызывает вдохновение и желание трепетать сердцем с автором в унисон.

С другой стороны, не понравился сам образ рассказчика. Он пытается изобразить из себя эдакого отстраненного от мира меланхолика, но мальчишеская жестокость и эгоизм так и прорывается на поверхность его печальной истории. Это видно особенно в его отношении к матери и при описаниях — просто блестящих — событий Гражданской войны и людей, которых он там повстречал. Николай считает себя вправе по-прокурорски судить ближних своих и поступать, как заблагорассудится, не считаясь с чувствами других.

Сработан роман крайне умело, в сновидческой манере. Есть некоторая заданность образа самой Клэр, провокатора и адресата этого мемуарного потока. Но обилие мыслей и половодье чувств, коими переполнен роман, смывает любые мелкие технические огрехи. Душа и память о собственном пережитом чутко реагируют чуть ли не на каждую вторую строку книги, чуть ли не на каждый первый образ.

Хотелось бы особо отметить смысловой центр романа, не оставшийся без внимания многих исследователей, диалоги с «дядей Виталием» и его прощальные слова: «Я говорю как офицер и консерватор с почти феодальными представлениями о чести... Правда на стороне красных». Нужно иметь сильную авторскую харизму, чтобы заставить такое проглотить крайне предубежденную эмигрантскую публику, которая бурно приветствовала и нахваливала роман.

Вопреки превалирующему мнению, не считаю дебютную книгу Газданова его лучшим произведением. Останься он только ее автором, не видать ему лавров классика мировой литературы. «Полет» сильнее и глубже написан, центральный шедевр — «Ночные дороги» — просто ни в какое сравнение. И штук пятнадцать великих рассказов.

Но молодому читателю, конечно, непременно можно советовать начинать знакомство именно с этой книги. Я сам таким был. И после чтения «Вечера у Клэр» прямо-таки влюбился в богатейшее творчество Газданова много лет назад.

Не случайно в этом романе действуют герои из Гобеленов Фьонавара. Ни одно другое произведение, кроме первой трилогии автора и Изабели не вызывало у меня столь противоречивых впечатлений.

Я терпеть не могу «городское фэнтези» и всякие магические битвы, но Кей своим мастерством заставил меня крайне заинтересоваться — пусть и на время чтения романа — всеми этими штуками в духе Сумерек и Дневников вампира. Непрерывный экшн и интересно развивающаяся детективная интрига, действительно будоражащие вот-это-повороты. Роман был прочитан с жадностью за четыре поездки на электричке.

С другой стороны — бледные герои (как ни старается разукрасить их автор своей акварельной кистью). Совершенно невнятная история тысячелетней любви (совершенно точно не хватило подробных исторических флэшбеков, пусть бы они и сделали роман более громоздким). Слабый финал (хоть бы сцену лишения девственности подробную вставил бы, хороший был бы финальный аккорд).

В общем получился стандартный роман-инициация с модной в середине «нулевых» криптоисторией. Дэн Браун, даже продав душу дьяволу, не смог бы написать такой роман. Но для Кея это не торт))

К тому же сводить тысячелетнюю историю огромного края, где часто решались судьбы мира, к любовному треугольнику — это такой запредельный идеализм, который Кей не позволял себе ни в каких откровенных фэнтези. Его миры хорошо проработаны и с политэкономической точки зрения.

Каким-то образом неудача автора спровоцировала и провал переводчика. Такой небрежности по отношению к постоянному визави я от Ибрагимовой не ждал. Тем более удивительно, что Кей после этого предъявил миру великолепную дилогию о Катае (ох, надеюсь, трлогией станет), блестяще затем переведенную на русский.

В общем, на данный момент это не только самый короткий роман Кея, но и самый слабый. Получивший высшую жанровую награду. Вот-это-поворот!))

Послание из будущего, взгляд в Грядущие перспективы, самая мякотка научной фантастики — вот что такое этот рассказ. Очередная панорама Постсингулярности от Райанием, данная с точки зрения собаки, в мире, где, похоже, только животные остались носителями человечности.

В слоях великолепного рассказа есть не только аллюзии к Пиноккио, он вообще пропитан атмосферой американской мультипликации и рефлексии о ней. Потому что при чтении меня не оставляла мысль — а не держал ли хулиганистый Ханну, сочиняя свою историю, закадровый текст Рассказчика из фильма Бойцовский клуб: «Когда верный пес и смелый кот, говорящие голосами кинозвезд, поют песню, что видим на экране мы? Крепкий, вставший...» ну и тд))

Рассказ написан более гладко и ясно, чем Деус экс Хомини. И как можно было не понять, что история эта не о мести, а о любви и верности близким? Ну, некоторым просто не дано. Остается только надеяться на развитие фармакологии для интеллекта.

Несколько дней настраивал себя на чтение этой книги. Думал, что опять придется продираться через нудятину тысячелетних проклятий, беготню из ниоткуда в никуда по астральным мирам, мириться с толпой картонных ноунеймов и идиотией вот-это-поворотных фабульных ходов.

Собственно, кратенький пролог как раз об этом. О-о, невероятная по жестокости и бессмысленности битва, о-о астральные миры для оборотней-драконов, о-о, немыслимое по своей коварности предательство неизвестно кем неизвестно кого! Тоска, думаю!

И вдруг. Чистейший ясно-понятный текст. Прописанные герои, мотивацию которых понимаешь со второго абзаца. Остроумнейшие и сюжетообразующие диалоги. История простая, как пятак, — крушение государства. И на это как на ось намотана многослойная и многоцветная нить повествования. При этом она так ловко сплетена, что ты ни на секунду не теряешь эту самую нить. Очень ловко скроенный и крепко сшитый роман. При этом он увлекает так, что глотаешь страницы, восторгаешься и почти все время я болел за автора и жаждал поставить ему «десятку». Сколько живого и радостного юмора. Даже мертвецы ходячие за словом в карман не лезут, какая битва страстей и устремлений, столкновение сложных и загадочных персонажей, великолепные батальные сцены с полным эффектом присутствия, даже схватки магов, которые я терпеть не могу и ненавижу в фэнтези, прописаны так, что дух захватывает и будоражит воображение.

Кстати о магии. То ,что свою систему Эриксон толком не разъясняет, давно известно. Сломано много читательских копий. И вот — есть эпизод, где колдун Багряной гвардии пытается рассказать за магию прелестной девушке-воину с чарующим именем СЭРЕН ПЕДАК. И пошло поехало. Нагромождение одних непонятных терминов на другие, образы, разъясняющие белее туманные образы, софистика сменяющаяся невнятным бормотанием. И становится совершенно понятно, что сам Эриксон плоховато в ней разбирается. То есть видно, что нахватано кусками из термодинамики, квантовой теории, теории поля и общей относительности. Но в рамках магии он ничего разъяснить не может. Нет никакой системы. Образность — да. Визуальное и пространственное воображение у Эриксона ого-го какое! Такой эпик отгрохать! Но в его магии нет ни глубины, ни философии.

И других косяков полно. Половина сюжетных веток никуда не ведут, половина персонажей слито. Нагнетается суперзлодей всю книгу, а в конце ее идет по улице, и ему на голову падает кирпич. И нет главного гада! Многое так и не разъясняется. Уж сами-то персонажи могли бы подробнее и внятнее обсудить, что собственно они делают. Также, повествование обрывается на полуслове. Никакой развязки не будет. Кульминация внезапно прерывается пустой последней страницей.

Но все равно роман достоин очень высокой моей оценки за то главное, о чем он повествует. Эта книга об англо-саксонском фашизме и социал-шовинизме. Весь роман пропитан критикой буржуазного общества, самой лютой из всего, что я встречал в фэнтези. Чайна Мьевиль в трясучке отбегает покурить. Эриксон не проповедует социализм, но он камня на камне не оставляет от философии и идеологии капитализма. И предрекает ему жуткую и кровавую погибель. Сам он как-то в движении сопротивления не светится, но все герои у него, из НАШИХ, диссиденты и узники совести. Не ожидал от представителя германского племени такой критики и самокритики. Расистская и человеконенавистническая суть власти денег в англо-саксонском обществе расписана во всех живописных и ужасающих аспектах. Куда там жестоким битвам магов.

В общем, сейчас для меня это лучший роман эпопеи. Рекомендую начинать с него.

П.С. Перевод мне понравился. Очень четкий, внятный, художественный. Это хорошо видно по искрометным шуткам, которых в книге тьма-тьмущая, и по ярким визуальным картинам эпических и магических баталий.

Как оказалось, у меня есть оба издания рассказа, и журнал, и антология. Но я об этом и знать не знал, когда посмотрел экранизацию. Этот эпизод сразу же стал любимым во всей первой антологии Любовь, смерть и роботы (и вовсе не из-за крутой постельной сцены))). Поэтому очень интересно было прочитать литературную основу истории.

Впечатлило! Рассказ, конечно, написан простенько, но с душой и вкусом. Особенно меня цепляют описания космоса, они автору удались на славу! Будоражит, тормошит воображение. При этом герои довольно плоские, но Грета расписана весьма чувственно. От этого веришь и реакции на нее главгероя. Кстати, мне экранный образ капитана корабля понравился больше. Там это суровый и тертый жизнью космический волк, а в рассказе какой-то нудный тип, нежно любящий жену. Конечно, это обыгрывается автором в финале рассказа и потому убедительно, но все же киношный круче!

Это действительно могло бы стать нацистской агиткой про высшую расу, если бы не существенное «но». Частицу бога человек может уничтожить в себе добровольной халатностью и деградацией. Избранным нужно постоянно становиться, а не почивать на лаврах. К тому же избранность может грозить внезапной гибелью. Так что в этом плане рассказ противоречив и любопытен, а не омерзителен.

Интересно также то, что автор вроде как из католической страны, а идеи, которые он исследует а) пантеистические — бог материален, б) протестантские — изначальная избранность. Видимо, дело в том, что автор — человек моего поколения, так что успел нахвататься хорошего и правильного в эпоху «проклятого совка» и может обращаться с человеческими суевериями довольно разумно.

Стилистически и интонационно текст напоминает «длинные» рассказы Кафки, получилось удачно. По дебютному рассказу судить, конечно, рано, но наличие уже написанного цикла, продуманного мира и премированного романа насыщает произведение большим потенциалом и доверием к автору.

Очень будем почитать!))

В этом романе можно вычленить две части и два слоя текста (прямо как три источника и три составные части марксизма:).

Две части. Первая — это биография ГГ с момента зачатия и до того дня, когда он пошел по собственной инициативе работать в ЧК. Рано осиротевший сын проститутки, из милости взятый в богатый дом, потом второй, чтобы иметь возможность получить гимназическое образование. Был выгнан по навету, начал трудовую деятельность, пошел в революционеры, много претерпел, активный участник революции и Гражданской войны, а после ее окончания взял на себя тяжелейшую миссию по защите завоеваний новой власти, служа в контрразведке. Вторая часть — две трети текста — спецоперация по выявлению и разгрому контрреволюционного заговора и любовная драма чекиста Николая Курбова и Кати Чувашевой, заговорщицы.

Два слоя. Первый — это остроактуальный политический и социально-бытовой роман о переломном моменте перехода молодой Советской Республики от политики Военного коммунизма к НЭПу в начале 1921 года. Второй — глубокое и горестное размышление о русских судьбах на фоне общей судьбы и истории России, о том, как сочетаются и противопоставляются простые и важнейшие человеческие чувства и идеалы, дело всей жизни.

Прочитать книгу тоже можно двумя способами. Любители изящной словесности и «бель леттре» могут насладиться великолепно написанным модернистским текстом, романом с виртуозно закрученной фабулой и множеством интертекстуальных связей как с ранней советской прозой (Ильф и Петров, Андрей Белый и тд), так и общеевропейским авангардом. Читатель-практик может уяснить для себя многие скользкие вопросы, важные и нужные в наших нынешних спорах и поисках — что это на самом деле была за Россия, которую мы потеряли, почему классовая борьба приняла такие ожесточенные формы в первые годы существования Советской России, в чем ошибались предки и как не повторить их ошибок.

Еще пара замечаний. Поражает смелость Эренбурга. Он страстно и упорно добивался скорейшей публикации книги в СССР. При том, что там в самом неприглядном свете изображены жизнь и быт в самое тяжелое время Советской России, а уж как он изображает сотрудников ЧК!.. Очень смелая книга очень смелого автора.

Роман модернистский, написан крайне мудрено. Даже мне, известному любителю Джойса, Вулф, Пруста, Музиля, было не всегда понятно, что же хотел сказать автор. Поэтому придется снизить один балл классику, по-гамбургскому счету)) При перечитывании, может быть, догоню. А замечательный роман этот достоин перечитывания.

Помимо прочего (Пинчон — мой любимый автор, гений, гуру, всезнайка, лучший из ныне живущих писателей) эта книга — литературная диковинка. Предтеча киберпанка написал отличный ПОСТкиберпанковский роман. В нем есть все признаки классики жанра — подонки общества и трикстеры-маргиналы сражаются с трансмегакорпорациями, виртуальная реальность и связь как определяющие мир структуры, тотальная власть попкультуры, избыток информации по ширине ленты. А ПОСТ — это жесткопохмельное понимание того, что никакого киберрая не будет, карнавал закончился быстро и возобновился старый-добрый исторический материализм со всей его диалектикой, борьбой и трагедиями, подчас не дарящими никакого катарсиса.

Это еще и роман уникального автора. Пинчон — из самой-пресамой аристократической семьи, хоть и не всемогущей, кондовый ВАСП, и при этом не расист, не социал-шовинист, не юберменш, а напротив — левак-подпольщик, всю жизнь сражающийся в меру своих гигантских сил с мифом 20, а теперь еще и 21 века. Написал еврейский роман, от которого и Сол Беллоу с Филипом Ротом бы не открестились, с полным проникновением в нацкультуру. Плюс с хорошими русскими среди главных персонажей, которые слушают ДДТ и Децла.

Это и настоящий исторический роман. Благодаря скорости современной жизни книга, рассказывающая о событиях двеннадцатилетней давности, вполне себе история. У Пинчона я никаких анахронизмов не заметил.

Ну и конечно бездна глубоких идей и житейских наблюдений. С ними лучше самому знакомиться и переваривать, но вот например. Эрни, отец главной героини Максин, говорит, что раз Интернет — детище американского ВПК эпохи «холодной войны», то в самой его сути заложена жажда гибели всего человечества, а по поводу цифрового рая повторяет пророчество Шигалева из «Бесов» Достоевского — начали с абсолютной свободы и придем к абсолютному рабству.

Единственное мое но к этому роману-собору. Бытие определяет сознание, а потому Пинчон — истый американец. Он не верит в массу, ее энергию, ее историческое творчество. Масса у него в романе либо празднует, либо пасется на пажитях, либо трепещет в ужасе перед Страшным судом истории. Все решают маргиналы, фрики, герои и диверсанты. Пинчон за личностный рост, за индивидуальное преобразование отдельных пионеров будущего, которые и поведут вперед аморфное большинство. Я же больше склоняюсь к истине «Интернационала» — «никто не даст нам избавленья, не бог, не царь и не герой». И еще эта вера и надежда на семейные ценности. Типа, ячейка общества спасет нацию. Но видно же, что «поздний капитализм», который Пинчон и его герои костерят на каждой второй странице книги, семью пожирает на раз. Берет и прокручивает ее на фарш, заменяет на собственные, удобные для своих целей, конструкты. Ми ту, чтоб их.

Не согласен я с аннотацией в том, что легкость книги обманчива. Нет, роман и впрямь самый легкий для восприятия. Все мысли разжеваны, сюжет — крепкий политический и экономический детектив. Написано виртуозно, но после двадцатой страницы кажется, что только так и нужно писать книги. Пинчон — великий мастер прозы и хорошо встраивает читателя в свой мир.

Хотелось еще немного поругать Максима Немцова за мелкие толмаческие закидоны, вроде склонения слова «крав-мага» (а крав-мага, как и дзюдо, самбо и казахша куреш не склоняется. За такое можно и с ноги получить от адептов)), но он столько сделал как культуртрегер, как продвигатель моего любимого Пинчона в России, что нет, не буду. Пусть все косяки останутся на его совести.

Книгу эту могу смело советовать тем, кто Пинчона не читал, но желает ознакомиться. Очень хорошее вступление в мир его бескрайней фантазии и гениальности.

Интересно, что этот рассказ вышел в том же году, что и повесть Пелевина «Зенитные кодексы Алб-Эфесби». Тема одна и та же: робот-БПЛА обретает разум и совесть, и потому гибнет. Очередное «странное сближение», особенно учитывая, что Уоттс и Пелевин практически ровесники. Но если у Пелевина злая и бодрая политическая сатира, то Уоттс пишет техногенную лирическую зарисовку, грустную историю о простом исполнителе приказов, который незаметно для себя стал грязным палачом и врагом рода человеческого. Это можно назвать обвинительной метафорой всей американской военщины.

Как всегда в лучших вещах Уоттса строгая научность сплетена с тонким элегическим стилем, что делает рассказанную печальную историю более глубокой и объемной.

Великий Баллард написал свой второй «достоевский» роман подряд. Узнать приемы ФМД тут не трудно. специфический закрытый социум, герой-идеолог, бес, в центре внимания, а также двигатель всех событий, криминальный, но не детективный сюжет, истерика, пусть и сдержанная, британская, как мотор взаимоотношений.

Казалось бы в «Кокаиновых ночах» ДжГБ мечет молнии в бездельничающий «золотой миллиард», а тут подвергается критике его работящая часть. Парадокс? Ни в коем случае. Проблема тут не в работе, а в том, кто работает и в чем его работа заключается. Баллард пишет о мировом финансовом капитале. И на самом излете безгранично ВТОшных девяностых, когда единый рынок захватил всю планету, он опять заглядывает в следующие пять минут будущего и говорит о том, о чем заговорили только ближе к середине 2010-х годов. Не размахивая красным флагом, Баллард говорит о либеральном фашизме, причем ближе к финалу открытым текстом, все называя своими именами. Он расписывает свою фабулу прямо по определению Георгия Димитрова, что такое фашизм: «Открытая террористическая диктатура наиболее реакционных и наиболее шовинистических кругов финансового капитала». Безграничная свобода, ведущая к безграничному рабству. Достоевский все это разглядел еще в 19 веке. Это шигалевщина.

И тут опять точное предвидение Балларда. Что может помешать наступлению глобального фашизма? Старое-доброе государство, которое к концу девяностых передовые западные идеологи, Фукуяма и Ко, практически похоронили. Но даже отправляясь на свою последнюю миссию, Пол Синклер собирается апеллировать именно к госструктурам, потому что иного защитника у человека-обывателя от фашистской диктатуры нет.

Идеологией и политикой этот богатейший роман, впрочем, не ограничивается. Здесь много очень точных и едких наблюдений о социальной структуре Запада, о человеческих и семейных отношениях, о психологии обывателя, наконец. Например, Баллард забавно показывает, что все, чего могут добиться в Европе страшные русские бандиты — это стать мальчиками для битья у настоящих белых господ или шестерить по маленькому.

Книга просто блестяще написана, читать ее наслаждение. Настоящий топовый Баллард. Нет ощущения, что писал старик. Рассказ адекватен рассказчику, человеку, которому сильно за сорок.

Интересный момент. Книгу эту я купил на распродаже в середине блаженных «нулевых», а прочитал только сейчас. И хорошо. Потому что тогда я бы ничего в ней не понял. Ни ее страсти, ни ее ярости, ни ее идей. Нужен был горький опыт разочарований в заблуждениях молодости, чтобы дорасти до этого романа.

И еще. Книгу эту я начал читать, когда сильно повредил колено и оказался на больничном, как и Пол Синклер. Бывают странные сближения:)

Да это же шедевральная ахинея! Очередной миниэпос об отчаянии и одиночестве. Наперевес с боевитым пессимизмом. Элиссон схватился за интересную идею — трус как спаситель человечества — и врубился с нею в тему космической войны. под напором его мощного молодого драйва и талланта)) тема поддалась, и рассказ родился.

Написано как всегда круто, эмоции и физиологические ощущения просто зашкаливают. Но какая же это галиматья! Более нелепого рассказа я, кажется, не читал. На конкурсе Фантлаба за такое бы просто засмеяли. Далеко же ушла фантастика за эти годы! Больше такой безумно талантливый идиотизм не прокатывает.

Это хронология катастрофы. На первой странице в Хитроу отменили несколько рейсов из-за непогоды. К финалу ураганный ветер, поднятый вспышкой на солнце, на скоростях реактивного лайнера сметает земную цивилизацию, как карточный домик.

Это блестящий образчик жанра романа-катастрофы. Репортаж с переднего края, сообщения с края братской могилы человечества. Документальная и хронологическая точность в описании событий. Ужасная история, рассказанная беспристрастным свидетелем о людях и для людей переживших Вторую Мировую войну.

Это история простых (непростых?) людей пытающихся выжить в обстоятельствах, практически исключающих всякую возможность выживания. Сила духа, профессионализм и суровый жизненный опыт против сорвавшегося с цепи климата. Кто кого?

Это потрясающая проза. Лаконичный стиль, виртуозная композиция, зоркое видение психологической, социальной и какой угодно иной подоплеки события, изменившего ход планетарной истории. Один из лучших дебютных романов в моей богатой читательской биографии.

Кстати, о ней. Ведь это еще и история моей личной драмы. 25 лет назад я был подростком-книгочеем и очень любил, в частности, жанр романа-катастрофы. Переживая крушение могучей империи, интуитивно искал духовной опоры в литературе. Именно тогда я прочитал роман Балларда Затонувший мир. Который меня изумил, удивил и привел в дикий восторг. И тогда же должен был прочитать Ветер ниоткуда. А не два дня назад. Бездарность и прохиндейство русской буржуазии в лице книгоиздательского бизнеса тому порукой. Благодаря этим деятелям антинародного хозяйства один из лучших авторов 20 века почти неизвестен в России. Не какой-то случайный автор случайной книги, а классик мировой литературы. Даже сейчас, переиздавая ранние романы Балларда, они нагло заявили, что он — автор ТРИЛОГИИ романов-катастроф, хотя любой человек, что заглянет в Википедию или на соответствующую страничку на Фантлабе, может легко убедится, что это ТЕТРАЛОГИЯ. Просто не стали они издавать Ветер ниоткуда, и все. Ограничились беспардонной ложью. И, вангую, участь их будет та же, что и участь их классовых предков сто лет назад в России. Эту шоблу сметет ветер истории. Как не пощадил этот ветер и фанатика-сверхчеловека Хардуна, в буквальном смысле построившего свой замок на песке.

P.S. А оценку я чуть снижу только за внезапный хэппи-энд. Автор-дебютант не решился пойти до логического конца. Но, завоевав свое место под литературным солнцем, он перестанет миндальничать со своим читателем. И в его романах больше никогда не будет хэппи-эндов.

Синдром обманутых ожиданий!

Рассказ этот я жаждал прочесть года четыре, с тех пор, как узнал о его существовании. И все это время, опираясь на слухи, считал, что это история рассказанная Горстом в виде его послания королю Джезалю.

Ничуть не бывало! Это полноценная, мощная, яростная история, рассказанная Джо в тот момент, когда он уже набрал маршевую скорость мастерства, но еще не утомился от баек о Земном Круге.

По форме рассказ выполнен как глава из романа Герои — Потери. ПОВы сменяют друг друга с калейдоскопической скоростью, события видны сразу со всех сторон. Начинаясь как грустная деревенская проза, рассказ обрушивается в кровавую баню, да так споро, что читателю приходится хвататься за шапку, чтоб ветром не унесло.

Короче, это одна из лучших историй мастера Аберкромби. Можно много говорить о представленном тут его фирменном черном и солдатском юморе, мастерстве композиции, цинизме и блестящем умении в нескольких строках показать характер и судьбу человека. А можно просто отдаться на волю прихотливой авторской фантазии и наслаждаться.

Да, это именно тот случай, когда синдром обманутых ожиданий доставляет огромное удовольствие!

П.С. Большое спасибо Мистеру Доброму за его вдохновенный труд по переводу этого отличного текста. Желаю всяческих творческих удач!

Добавлено мудрым утром:)

И все-таки северяне в Земном круге похожи не на викингов, а на германцев — саксов, франков и прочих фризов. Только в этом мире условные римляне из Союза пережили эпоху средневековья на своем острове и в свою очередь вторглись на земли варваров.

Кстати, я долго не мог понять — зачем действительно Союзу вторгаться на эти дикие земли? Этим же вопросом задается один из персонажей рассказа. Мол, тут же нет ничего, кроме грязи. Умные люди объяснили, что колонии нужны не только для грабежа аборигенов, но и как рынки сбыта для товаров самой метрополии. А там и цены можно диктовать и монополизировать все и вся.

В рассказе этом сохранены все достоинства романа Герои и нет его главного недостатка — Баяза. Все-таки лучшее фэнтези, это то, в котором нет ни колдунов, ни академий для юных волшебниц:-))):-)))

Книга понравилось, хотя и смутил предварительно прочитанный отзыв, назвавший ее приключенческой. В голове сразу возникли незабвенные тени Эмилио Сальгари и Генри Хаггарда:) Но нет — это современный роман, красочно описывающий жизнь и смерть в эпоху последних лет Римской республики. В нем есть все, что я люблю в подобных произведениях — насилие, жестокость, секс, мужество, интриги сильных мира сего. Роман безусловно понравится тем, кому нравятся современные исторические сериалы, вроде Рима, Спартака и т.д. Говорю как любитель таких телешоу.

Можно было предъявить несколько претензий к книге с точки зрения ее фактуры или стилистики, но не особенно хочется. Видно, что это дебютный роман автора, и, думаю, что к следующим книгам Кейн подтянул свою романную технику. Проверю это обязательно. Автор понравился, буду читать и другие его книги.

Особенно хочу отметить две вещи. Первая — подлинный и искренний демократизм Кейна. Рассказ в книге ведется от лица людей из самых низов римского общества — обездоленных крестьян, рабов, простых солдат. Автор хорошо показывает, кто платит за блеск, славу и гордость непобедимого Рима. И чего они стоят. При этом его не завораживают никакие громкие имена — всем триумвирам розданы очень суровые оценки их вклада в мировую историю.

Вторая касается животных... Кейн профессиональный врач-ветеринар и, приступая к чтению, я опасался, что страницы будут заполнены описаниями разных зверушек, всяческих няшных собачек и кошечек. В книге и впрямь много места отдано описанию животных... Как жертве богам и объектам травли на арене цирка. В романе описание десятков жертвоприношений, битв бестиариев с хищниками, пиров стервятников. И все это описано со всей натуралистичностью. Никакой жалости к братьям нашим меньшим у автора нет. Он не гринписовец, это точно!

Спасибо Бену Кейну за интересные часы, проведенные с его книгой. и до новых встреч!