1 августа 17.. года к борту судна вышедшей из Архангельска полярной экспедиции прибивает льдину с собачьей упряжкой. Выживший путник-европеец, Виктор Франкенштейн рассказывает капитану историю своей жизни. Эта история нашедшего способ «оживления мертвой материи» студента-естествоиспытателя и путь мести людям его разумного порождения стали основой романа, который признается многими как первое произведение в жанре научной фантастики.
«Франкенштейн» Мэри Шелли – это классический, хрестоматийный пример универсальности таланта человека независимо от его происхождения, взглядов, убеждений и прочих иных свойств. Это тот случай, когда стереотипы ломает не только само произведение, но и создавший его автор, что придает новые интенции и полифонию самому смыслу написанного.
Речь о том, что условно «мужской» по тематике роман написан женщиной, причем еще не в самое демократичное время, на заре 19 века, когда западное общество еще в полной мере не освободилось от гендерных предрассудков, а роль женщин сводилась в основном к салонным сплетням, семье, прикладному искусству. Видимо, удачно сложились два фактора – природные таланты Мэри в девичестве Годвин с одной стороны, и социальная среда, в которой выросла девушка. Ее родители тоже были творческими личностями, и воспитывали дочь в этом ключе, причем, что важно, Мэри росла в условиях всесторонней свободы, получила блестящее образование, не испытывала патриархальное давление или такое давление было минимальным. Не удивительно, ведь ее родители были нобилитетом английского общества: мама, Мэри Уолстонкрафт, преподаватель и писатель, а отец, Уильям Годвин, философ и журналист. Оба придерживались смелых прогрессивных взглядов. Вот и получилось, что разум Мэри сформировался в особенных для того времени условиях, подарив миру уникальную намного опередившую свое время личность. В то время, как ее сверстницы сплетничали и ходили по салонам мод, Мэри сочиняла стихи и занималась творческими поисками, постигала высший смысл жизни. Она искала и нашла любовь. Подобное притягивает подобное, она встретила поэта Перси Шелли и вот появилась новая творческая чета.
Первое условие для появления шедевра оказалось выполнено.
Но судьба очень часто играет с людьми злые шутки. Иногда приходится ждать всю жизнь, чтобы подвернулась удачная возможность. Иногда удача буквально бросается под ноги тому, кто не умеет ее ценить, и простофиля проходит мимо.
Шелли повезло.
Стояло холодное лето 1816 года. Вместе с мужем и сводной сестрой Кларой Клэрмонт Мэри Шелли отправилась в Швейцарию на отдых. Там, в усадьбе поэта Байрона у Женевского озера, они провели несколько судьбоносных дней, которые определят направление всей европейской литературы на десятилетия. Но и этого было мало. Нужна была еще одна небольшая деталь.
Этим последним кусочком паззла, вставшим на место, оказалась книжка со страшными немецкими легендами о привидениях. Зачитавшись фольклором, Байрон инициировал литературный конкурс, участниками которого стали Мэри, ее супруг, он сам и его друг Джон Полидори, известный как автор архетипного «Вампира». Задачей участников конкурса было написать страшный рассказ.
Картинка сложилась. Шелли посетило мрачное озарение: перед ее взором возник образ гениального ученого, создающего методом гальванизации нечто невообразимо жуткое, нечто такое, что оскорбляет самим своим существованием все живое, монстра, который не будет вполне живым, но – и не мертвым.
Дальше – процесс написания, публикация романа, потеря мужа, личная трагедия, успех, смерть, а затем бессмертная слава.
Теперь о романе. Существует множество исследований этого текста, но, если вкратце, в нем можно выделить условно два уровня.
Уровень первый: приключенческая, страшная история об ученом, который решил создать искусственного человека, опыт оказался удачным, но лишь частично, и вот порождение его рук вырвалось на свободу, чтобы покарать своего нерадивого создателя, а заодно и весь род людской.
Уровень второй, глубокий, на котором можно наблюдать трагедию Творца и его Творения, карикатуру на бога в лице человека и на его детище – уродливого гомункула, страшное, кое как сшитое из частей тел, нелепое создание, всего лишь имитирующее человеческое существо, но все-таки живое, думающее, что-то чувствующее. Трагедия Творца – это проблема ответственности за свои подвиги, за дело рук своих. За каждый свой поступок необходимо держать ответ, как перед самим собой, так и перед обществом. Впервые четко звучит мысль: безрассудные поиски, величайшая сила человеческого знания и науки могут приносить не только пользу, но порой и страшный, колоссальный вред, непоправимый урон. Именно поэтому любой неудачный опыт, любой незапланированный результат исследований иногда называют собирательным словом «франкенштейн». Здесь же видим трагедию Творения, уродливого создания, отчаянно одинокого и тотально другого, отличающегося от обычных людей, а потому обреченного на гонения и изоляцию. Внешне ужасный монстр, внутри – хрупкая ищущая, где-то наивная сущность, новорожденный разум, который видит лишь людскую жестокость и отвечает жестокостью на агрессию. Все закономерно: насилие порождает насилие.
У романа выделяют и стилистические достоинства: нестандартно выстроенные сюжет, история в истории, очень умело написанный от первого и третьего лица, переносящий с ледяных полей крайнего севера на улицы европейских городов и ландшафты Европы. Плюс новаторство в написании научно-фантастического произведения: Шелли сделала первый научно-фантастический роман в том виде, в каком мы его знаем.
Собственно, вот основные достоинства романа Мэри Шелли, которая ухитрилась вложить в фантастико-приключенческую историю очень важные мысли для размышления на досуге. Особенно актуальны такие темы сейчас, когда ученые создают многочисленные искусственные вирусы, модифицируют растения и животных. Во что это выльется, чем грозит, неизвестно никому. Нет никакой гарантии, что однажды результаты научных изысканий не вырвутся на свободу и не уничтожат своих хозяев заодно со всем человечеством.
Парадокс в том, что Шелли в каком-то смысле написала автобиографический роман – она стала тем самым Виктором Франкенштейном, гением от пера, а ее литературное детище вырвалось на свободу, и породило целый жанр.
Путешествия Гулливера многие знают по сокращённым переводам для детей. Но вместе с тем эту книгу Свифт предназначал именно для взрослого вдумчивого читателя. Его герой Лемюэль Гулливер не просто путешествует в разных диковинных странах, он наблюдает за социальным и политическим устройством этих стран, проводит параллели с современной ему Англией и Европой. Это и даёт почву для едкой сатиры автора...
Литература во все времена выполняла важную ассоциативную и ментальную функцию, побуждая читателя выходить за пределы привычного и размышлять на страницах текста о необычном, важном, странном. В разные эпохи этой волшебной функцией пользовались с разными целями, и не только чтобы скрасить досуг. В средние века и Новое время формой художественного произведения активно пользовались с политическими, не только философскими и развлекательными целями. Например, широко известны знаменитые политические утопии Томаса Мора и Томмазо Кампанеллы, выполненные именно в форме рассказов.
С приходом эры Просвещения эта тенденция усилилась. Резко расширилась аудитория и ее уровень образования, а значит и границы понимания смыслов. В Европе умение читать и писать это уже норма, светское образование ширится, а общественная мысль смело торит себе дорогу сквозь захиревшие заросли пуританства. Флагман прогресса – Англия.
Именно здесь рождаются великие мыслители, писатели, политики и ученые. Один из них – выдающийся публицист, священник, философ англо-ирландского происхождения Джонатан Свифт, успевший захватить и конец 17, и первую половину славного 18 века. Этот талантливый человек получает богатый личный и профессиональный опыт, наблюдая великих современников – маяки эпохи. Уже в молодом возрасте Свифт отличается на редкость острым умом, принципиальностью, честностью, стремлением к свободе от предрассудков и невежества, полностью соответствуя духу своего времени.
Свифт не мог не остаться в стороне от бурных политических процессов, в частности, от противостояния метрополии Англии с маленькой страдающей от экономических тисков Ирландией. Свифт внимательно наблюдает мышиную возню политических партий, борьбу религиозных конфессий, изнуряющую схватку нового порядка со старым общественным режимом.
Свифт подобно многим современникам в совершенстве владеет эпистолярным стилем, и активно пишет – памфлеты, эссе, прокламации, рассуждения. Почти все анонимно, и почти все – в резком, бескомпромиссном ключе, называя вещи своими именами, чем заслуживает себе репутацию и общественный вес, в немалой степени из-за талантливой и эффектной подачи материала. Оказывается, правду можно излагать красиво. Свифт никогда не прибегал к морализаторству и нотациям, он всегда стремился преподнести людям факты, как бы подталкивая их к очевидным выводам.
В 1720 году его посещает замысел крупной вещи. Это было бы большое сатирическое произведение, написанное в духе приключенческой литературы, где обличались бы все пороки общества и государства. В 1726 году в свет выходят – анонимно – «Путешествия Гулливера», мгновенно разлетевшиеся среди читателей. Уже через несколько лет роман расходится по Европе и подвергается множествам правок, редактур, включая знаменитые переложения для детей, которые снискали себе особенно прочное положение в литературе. Таиться больше нет смысла, автор выходит на сцену.
Разумеется, книга изначально не была предназначена для детей. Свифт преследовал совершенно иную цель – побудить читателей к действиям через осмысление истины и показать им истинное положение человеческого общества со всеми его пороками, табу, грехами.
Герой его книги, судовой врач Лемюэль Гулливер, волею судеб оказывается заброшенным в страну Лилипутию, где обитают человечки в двенадцать раз меньше обычного человека. Во всем остальном их государство идентично Англии, включая короля и парламент. Показывая на контрасте размеров разницу – мнимую — между разными обществами, Свифт точно бьет по стереотипам восприятия. Под маской Лилипутии автор показывает соотечественникам их собственную страну, и заставляет смеяться над собой.
Обычно детская редакция на этом заканчивается, но на самом деле полная версия состоит из четырех частей. В остальных трех доблестный Гулливер оказывается в гостях у великанов, сам попадая на положение лилипута, затем путь его лежит в страну оторванных от реальности теоретиков под названием Лапута, расположенную на летающем в воздухе диске. Здесь автор глумится над праздностью, высмеивает лень и пустые философствования, выказывая себя человеком созидательного труда и утилитаризма. Последнее путешествие и вовсе переносит Гулливера к удивительным существам в страну гуигнгнмов. Это разумные лошади, чрезвычайно высокоразвитые и гуманные, мудрые и добрые, превратившие свое государство в настоящую утопию. Поразительно, как творческая интуиция побуждает Свифта призывать сюда образ людей, опустившихся до состояния грязных животных – «еху». Эти существа только внешне напоминают людей, по своей же сути и повадкам они настоящие дикие звери. Опять контраст, опять разница восприятия, разница формы и содержания!
Мог ли Свифт предположить, что в 20 веке французский фантаст Пьер Буль создаст похожую научно-фантастическую историю про человека, попавшего в цивилизацию к разумным обезьянам и одичавшим людям?
Таким образом, следуя за Гулливером в его приключениях, читатель с ужасом видит, что описываемые картинки фантастичны лишь отчасти, а все остальное – настоящая, горькая, суровая правда. Наверно, именно по этой причине роман снискал себе славу и популярность, с блеском выполнив поставленную задачу.
Эта задача – путем метафоры и мысленного эксперимента, меняющего угол восприятия, взглянуть на привычную реальность под новым углом и переосмыслить старые истины. Свифт показал, насколько эффективной и полезной бывает фантазия как метод – и вписал «Путешествия Гулливера» в классику мировой фантастической литературы.
Этот момент настал. С радостью объявляю, что после серьезной редактуры мой роман "Цитадель" под новым названием «Код Уран» опубликован на АНГЛИЙСКОМ языке. Предзаказ открыт на Амазоне. Теперь книга вышла на международный рынок. Буду очень признателен, если Вы поддержите меня предзаказами, репостами и отзывами как на самом Амазоне, так и на всех литературных площадках (Фантлаб, Лайвлиб и т.д.). И еще: огромное спасибо Алексею Боблу за терпение, уроки мастерства и помощь в работе над текстом.
"Рик хотел перейти на новый уровень – как и все дети Коммуны, достигшие двадцатилетия. Но встреча с загадочной незнакомкой из внешнего Пространства перевернула его жизнь с ног на голову. Теперь он мятежник и еретик, отправившийся в опасное путешествие, чтобы запустить Генераторы, найти загадочный Ключ и разгадать тайну великого Термополиса."
Если кто-то полагает, что открыв роман Толстой «Кысь», будет иметь дело с круто сваренной постапокалиптикой и антиутопией, он жестоко ошибется. Автор использует жанровые оболочки для завертывания в них не интересной идеи, и даже не сюжета. Автора в принципе не особенно интересует сама история как таковая. Гораздо важнее для автора — сатира/пародия на прошлую/нынешнюю/будущую действительность русского человека, умело вплетенная в контекст происходящего.
Главный герой романа — писарь Бенедикт, живущий спустя двести лет после некой техногенной катастрофы, которая откинула российскую цивилизацию в махровое, сусальное средневековье со всеми вытекающими: народ погружен в пучину невежества, бедности, живет мифическими байками о чудовищах и чеченцах, повсюду мат и пьянство, бесправные слои населения вроде перерожденцев, а власть – в руках обюрократившихся шишек. Культура почти утрачена, технологии потеряны, немногие крупицы знаний извращены, основной вопрос повестки дня – выживание.
Автор отлично поработала над миром – завитушками нарисованы разные сорта животных и растений, мутировавших под воздействием радиации, изложены основы государственного и социально-экономического устройства, ментальность, быт, нравы. Мы видим ленивых, тупых, деградировавших людей, на которых катастрофа поставила свое клеймо. Им некуда идти и не к чему стремиться, искусство для них вроде магии, подчинение власти возведено в форму религии, а основное развлечение – это прыжки с печи друг другу на головы. Извращение здесь – норма, а нормальное – бесовщина. Кролики здесь порхают по деревьям, а мышь – основа экономики, универсальная обменная единица.
Практически весь роман состоит из таких расписанных подробностей. Написан текст отменно, стилизация под старорусское письмо блестящая. Что касается неизбежной эволюции главгероя – выглядит она искусственно; автору понадобилось продвинуться в исследовании мира дальше, и ровно по этой причине Бенедикт поднимается в социальной иерархии. Он в принципе пассивен, хоть и не лишен природного ума. В романе вообще нет ярких, запоминающихся персонажей – вся народная масса рамазана по строчкам клейкой, комковатой массой, в которой проглядывают глаза, хвосты, рты, наросты и гребешки. А иногда – душа.
Если сюжет статичен, герои неинтересны, возникает резонный вопрос: для чего автору понадобилось излагать историю, и какую она имеет цель?
Ответ довольно простой: цель иллюстративна, показать, во что может превратиться русское общество, если отключить опцию «разум». А катастрофа здесь – всего лишь причина, необходимое художественное допущение. Инструмент, который сработал. Толстая через призму постапокалиптики дает нам проекцию нашего сегодняшнего общества. В современной ситуации это особенно актуально: названия разные, а механика одинакова. Что в романе, что у нас сейчас можно наблюдать процесс оболванивания народа, что там что там, у власти стоят дураки и воры, в обществе царит озлобление и зависть.
Поэтому неслучайно над всем происходящим фоном выделяется образ кыси – невидимого чудовища, которое нагоняет на человека тоску и заставляет впадать в безотчетный ужас. Кысь – это чистый страх, страх быть разумным, горе от ума, которое наступает рано или поздно, в момент, когда разум пробудится от отупляющей спячки, когда человек откроет глаза, посмотрит на царящую кругом разруху, на копошащихся в грязи соплеменников, на самого себя, осознает свою ничтожность и мерзость своего положения, поймет, что сам стал архитектором этого хаоса, поймет всю безысходность происходящего и в ужасе завопит.
Потому что нарисованная автором картинка – зрелище действительно жуткое.
Потому что кысь – это не снаружи.
Кысь – она внутри, она причина и следствие, альфа и омега этого заскорузлого унылого мирка, который однажды – упаси боже – может стать нашей суровой реальностью.
облако тэгов
