Хилари Мантел, "Волчий зал"

К популярным книгам у меня лично отношение двоякое. С одной стороны, совсем уж плохие книги действительно популярными становятся не так часто, особенно если тортик из первых мест в списках бестселлеров и количеству взявших почитать в

В течение последнего года-двух от "Волчьего зала" было просто некуда деться. Он потеснил детективы и лавбургеры, интеллектуальную прозу и вездесущие "Сумерки", Терри Пратчетта и даже очередные мемуары Стивена Фрая, сделав из компетентной, но рядовой писательницы Мантел звезду национального масштаба.

В чем же, помимо сарафанного и не очень пиара, причины такой популярности? На мой взгляд, причин несколько, но главная заключается в том, что Мантел стопроцентно попала в точку с выбором темы и её преподнесением. Эпоха Тюдоров в последние лет восемь, а то и десять, на коне (от "Тюдоров" и Грегори с Сэнсомом до бесконечного потока популярной истории по теме), но действительно серьезного романа, не запачканного презренным клеймом жанровой прозы, о ней еще не было. Таким образом, массам было любопытно прочитать еще одну книгу , так сказать, в струе, а морщившие носик при виде детективов о Шардлайке или дворцовых мыльных опер получили наконец благовидный предлог прочесть роман на популярную тему. Еще один фактор привлек внимание к произведению Мантел — правильно выбрав тему, не ошиблась она и с выбором героя. На лавине популярности Тюдоров было написано, кажется, уже обо всех. Кроме самого серого и отталкивающего персонажа эпохи, человека, которого при здравом рассуждении можно уважать, но очень непросто любить — Томаса Кромвеля.

В чем, помимо экстраординарного количества Герниховых жен, популярность эпохи? Почему именно Тюдоры, а не Карл II или Ангевинская имерия? Мне кажется, что одна из наиболее привлекательных черт этой полной драматизма истории, своеобразно сочетающей в себе Шекспировскую глубину и таблоидные скандалы, — количество действующих лиц, никто из которых не смог победить в схватке с судьбой. В других знаменитых историях кто-нибудь да побеждает, выигрывает битву, но не войну, становится триумфатором. Здесь же не победит никто.

Эпоха была богата на невероятные взлеты и потрясающие падения, причем взлетали и были растоптаны одни и те же люди. История Кромвеля — как раз из таких. Сын кузнеца, ставший негласным правителем Англии и поплатившийся за это головой, завораживает поколение за поколением. Обычно Кромвель представлен в лучшем случае эффективным бюрократом, методично и скрупулезно разбирающим церковь и страну, в худшем — олицетворением абсолютного, безжалостного зла, а чаще всего — просто грязно-серым фоном других историй.

Удивительно то, что Мантел, тщательно обработавшая тонны материала, умудряется сделать так, что вы всегда будете на его стороне. Храбрый, умный, компетентный, благородный человек, любящий семьянин, щедрый по отношению к друзьям — и все это не противоречит известным нам фактам. Честно признаюсь, я немного побаивалась того, что автор построит книгу вокруг образа, вызывающего невольное восхищение, но глубоко отрицательного по своей сути. Не тут-то было. Мантел аккуратно защищает своего героя от всех популярных нападок. Предал Вулси, бросив тонущего кардинала и переметнувшись в стан врага? Нет, нет и еще раз нет — он единственный остался верен ему до конца, а потом всего лишь продолжил его дело самым очевидным способом, заняв его место. Место, которое однажды позволит ему отомстить. Помог уничтожить Томаса Мора, автора "Утопии", гуманиста, мученика и святого, принципиального и несгибаемого? Нет, Томаса Мора, фанатичного приверженца идеи физического уничтожения еретиков, упертого, несгибаемого, уверенного в собственной правоте, в сухом остатке — такого же убийцу. И далее по списку.

Мы видим мир глазами Кромвеля. Человека, безжалостного в оценке характеров своих врагов, но достаточно благородного, чтобы попытаться спасти или хотя бы дать возможность сохранить лицо тем из них, кого он уважает. Человека, с одной стороны в большинстве случаев четко разграничивающего политику и личное, но в то же время способного вынашивать месть годами, выжидая удобного случае расквитаться с теми из врагов, которые недостойны ничего, кроме презрения. Да, он далеко не всегда безвозмезден, но в престолы по-другому не поиграешь. Если для Шекспира весь мир — театр, для Мантел этот мир (или, как минимум, английский двор) — один огромный Волчий зал, где человек человеку сами понимаете кто. И среди грызущихся родовитых придворных сын кузнеца оказывается самым благородным, верным и честным.

Некоторые обвиняют Мантел в несправедливости по отношению к Мору, слишком плоском и одномерном изображении этого полного противоречий горе-мученика. Да, и вправду, вместо умного и образованного, но ограниченного собственными религиозными убеждениями человека мы видим слабого и близорукого фанатика. Но нельзя забывать о том, что это не Томас Мор. И даже не Томас Мор глазами Хилари Мантел. Это Томас Мор сквозь призму восприятия Томаса Кромвеля, который, как и все люди, субъективен и подвержен своим порокам.

Небольшое раздражение поначалу вызывает то, что временами Кромвель рассуждает, как наш современник, а не как в меру циничный, но все же человек раннего Нового Времени. Но постепенно замысел автора становится понятен. "Волчий зал" не только и не столько попытка перенести читателя в прошлое, сколько мастерски разыгранное представление, правдоподобное, но не лишенное уместной в такой стилистике театральности. Мантел часто упоминает вещи, известные почти каждому, нарочито помещая их на самое видное место. Кромвель будет носить кольцо с самого известного своего портрета, мы увидим "Послов" (наяву и в процессе работы над ними Гольбейна), конечно же мы прогуляемся по дворикам Хэмптон-Корта и пока только услышим о Тауэре. Немало в романе и своеобразной иронии: в некоторых сценах Мантел позволяет себе китч, подходящий опасно близко к дурновкусию, но умудряется обратить его в грубую и эффектную драму. (В подобном ключе, но несколько иначе Капур поставил свой "Золотой век", хотя, надо признать, он пошел гораздо дальше, чем Мантел). Никоим образом не противореча известным фактам, Мантел заполняет пробелы, о которых история умалчивает, театрально-показными допущениями. Да, Смитон мог говорить то, что говорит он у Мантел — никто не записывал. Да, по логике вещей Брертон, Норрис, Уэстон и Джордж Болейн могли быть актерами, исполняющими роли чертей в издательской сценке о Вулси, но такое совпадение крайне маловероятно. Прекрасно зная это, Мантел все же допустила такую возможность для пущего эффекта. То же можно сказать об отношениях Кромвеля и Марии Болейн. Одно из двух дошедших до нас писем Марии адресовано Кромвелю (то самое, которое цитирует Мантел), так что додуманная автором история как минимум не противоречит существующим документальным свидетельствам. Что не делает её более вероятной, признаю, но Мантеловская Мария психологически хотя бы более правдоподобна, нежели белый и пушистый барашек Грегори. То же можно сказать и о бледной Джейн — мы видим то, что технически могло случится, но что скорее всего никогда не могло.

И это работает. Работает так, как работают классические греческие трагедии. Мы знаем, чем все закончится для каждого из них, и упоминания имен производят колоссальный эффект.

Некоторые ругают роман за якобы неудачную финальную сцену, де можно было бы закончить первый том казнью Анны Болейн, а не Мора. Но тогда первый том был бы страниц на 400 толще, а второй, соответственно, тоньше, так что Мантел верно выбрала финал, оставив себе возможность для маневра в продолжении.

Справедливости ради надо признать, что одна маленькая мелочь автором упущена — ни читатель, ни король, ни сам Кромвель так и не понял, как он оказался на самой вершине власти. Чуть более четкий показ пути наверх, а не моментальное и на первый взгляд почти случайное превращение из проигравшего клерка во второго человека в государстве было бы весьма кстати. Да, понятно , что в реальности никто тоже не понял, как это случилось, но сам-то Кромвель должен бы был осознавать, как именно это происходит. Пара сцен пустяковых разговоров с Генрихом, пара сцен каждодневной работы и вуаля, вопрос закрыт.

Перевод на русский язык достаточно удачен, как и научная редактура, хотя в примечаниях есть несколько не слишком значительных, но довольно грубых ошибок (количество жен Чарльза Брэндона, например). В общем и целом издание достойное.

Итог:Мощная драма в которой, как мы знаем, победителей не будет. Лишь трое — Чарльз Брендон, Стивен Гардинер и Мария Болейн — сумеют выцарапать у судьбы ничью, остальные же, включая несравненного Кромвеля, падут. Роман будет интересен почти всем — тут есть и историчность, и интриги, точные психологические портреты, живой язык, компетентность (автора и героя), чувство чего-то огромного и необъятного, неподвластного одному человеку — пресловутая поступь истории — и в то же время творимого людьми. Книга подобна отточенной шахматной партии, ни в коем случае не скатывающаяся в холодный анализ, остающейся человечной, порочной и благородной — такой живой. Оторваться от нее невозможно, как невозможно не симпатизировать главному герою. Читая предыдущую книгу автора, "Чернее черного" я сетовала на разрозненность элементов. Здесь же все находится в идеальной гармонии, мелкое и крупное сосредоточено вокруг характера основного персонажа и банальной, но оттого не менее актуальной идеи о "Волчьем зале".

Рекомендация: Очень высокая

К.Дж. Сэнсом, "Горбун лорда Кромвеля"

Перед авторами так называемой жанровой прозы стоят очень непростые задачи. Конечно, можно лихо закрутить интригу и ограничится только этим, но чтобы книга запомнилась читателю, а не вылетела из головы сразу же после прочтения, в ней

Сэнсом решил, что виннипуховский подход "все и сразу" — ключ к успеху. Судите сами — перед нами детектив в исторических декорациях, хулигански сверкающий отсылками к классическим романам жанра, от Кристи до Эко. Однако главным его украшением является не жанровый постмодернизм и не тщательно прописанная эпоха, а обаяние и душевные метания главного героя, Мэтью Шардлайка — реформиста, меланхолика и просто умницы. В дополнение к этому в романе есть и правдоподобно и подробно прописанная идеологическая борьба, выражающаяся в спорах Шарлайка и его ватсоноподобного помощника.

Итак, Шардлайк сотоварищем по просьбе-приказу всесильного Кромвеля едет в монастырь, для того чтобы расследовать странную и жуткую смерть королевского посланника. Год на дворе 1537, на носу расформирование монастырей, объясняющее оригинальное название романа (про "горбуна" и "лорда" постарались родимые переводчики). Однако загадочное убийство — только начало кошмара, который придется пережить обаятельному горбуну, причем самым страшным на его пути будут не новые трупы, а собственные сомнения в правоте Реформации.

Главное достоинство романа — образ самого Шардлайка. Причем его нельзя назвать "влюбляющим с первого взгляда". Скорее, он прокрадывается к вам в душу незаметно, и вы сами не осознаете, как начинаете разделять его радости и горести и желать этому погруженному в душевные муки человеку только добра. Более того, Шардлайк — не Джеймс Бонд и даже не Шерлок Холмс. Он может ошибаться, причем неоднократно, а убийство раскрывает чуть ли не по чистой случайности. То, что герой далеко не идеален делает его еще более человечным и привлекательным.

Показать перерождение Шардлайка Сэнсому удалось. Даже само название романа играет на раскрытие заглавной темы. Английское "dissolution", расформирование, созвучно "dissillusion", утрате иллюзий. Жаркая борьба католической и реформистской идеологий разрушает все на своем пути, и закономерное в подобных условиях охлаждение религиозного пыла является пыткой для Шардлайка. Окончательно же его мир рушится, когда ему все же удается раскрыть убийство.

А вот тут начинаются недостатки. Несмотря на "подход Шахеризады", где в каждой главе раскрывается загадка предыдущей, но закидывается удочка на следующую, объем романа можно было б и подсократить. Неопытность автора, проскальзывающая на протяжении всей книги, ярче всего выражена в оригинальной, но слишком уж неуклюжей концовке, сводящей на нет достаточно крепко созданное на протяжении пятисот страниц напряжение. Приплетение реальных исторических личностей, до этого присутствующих только на периферии, но активно участвующих в концовке, фатально вредит исторической правдоподобности романа. Несостоятельность книги с жанровой точки зрения не окупается идейным наполнением, а отсутствие стилистических излишеств не только не мешает погрузиться в фабулу, но и изрядно оголяет недостатки сюжета.

Итог: При всех своих многочисленных достоинствах роман не дотягивает до действительно качественного уровня. С другой стороны, все недостатки книги — чисто технические, а запал у автора есть. Чуть больше опыта, чуть меньше уклона в политику — будем надеяться, в следующих томах серии Сэнсом преподнесет более увлекательную жанровую форму, не теряя внимания к деталям и проработки характеров.

Рекомендация: Достаточная

Моя оценка: 7/10

Филиппа Грегори, "Наследство рода Болейн"

Иногда она лежит на плахе. Как убедились на собственном горьком опыте две кузины, очаровавшие одного короля. С другой стороны, такое обилие драматических ситуаций делает тюдоровскую эпоху особенно привлекательной как для

Скажем, та же Филиппа Грегори написала по книжке о каждом мало-мальски значимом эпизоде данной эры. Её работы относятся к так называемому жанру historical romance, проще говоря – костюмированный дамский роман, где внимание писателя акцентируется не на политических интригах или проработке исторических деталей, а на чувствах и переживаниях героинь.

«Наследство рода Болейн» продолжает сагу, начатую нашумевшей «Еще одной из рода Болейн». В этот раз Грегори рассказывает историю не яро обсуждаемой Анны Болейн, а её менее известной и талантливой кузины Екатерины Говард, глупой девочки-подростка, волею судьбы оказавшейся на английском престоле. Но так как написать полновесный роман о только и только и Китти Говард не слишком-то легко, автор добавляет еще две полновесные сюжетные линии – Анны Клевской, недолго бывшей четвертой женой Генриха и запомнившейся только своим якобы уродством, и Джейн Паркер, жены брата Анны Болейн, обрекшей мужа на смерть своим доносом.

Каждая линия написана от первого лица, и такая полифония идет роману только на пользу. Балансирующая на грани безумия Джейн и глупышка Китти получились если не и особо глубокими, то вполне достоверными, а вот в рассуждениях умной Анны слишком уж много от собственной позиции автора, что несколько мешает воспринимать героиню как самостоятельную личность. Однако надо отдать Грегори должное – она заново открывает рядовому читателю женщину, в течение веком оклеветанную черным пиаром карикатуры. Объяснение реакции Генриха на немку и причины их развода вполне обоснованы, а чувства героини, которые многие годы не воспринимались никем всерьез, – логичны и достоверны.

Вопреки последней моде, Грегори беспощадна по отношению к Генриху. У нее он – не обманутый и доверчивый, вспыльчивый, импульсивный, избалованный, но все же по своей природе честный король, а самовлюбленный самодур, маниакальный монстр, подчиняющийся только прихотям собственного не слишком ясного разума. Не поймите меня неправильно, я не призываю к полному оправданию человека, повинного в гибели тысяч людей, но в противоположную крайность ударяться тоже не стоит.

Как и положено по законам жанра, герои Грегори ведут себя как наши современники – от замены платья Китти на футболку и джинсы ни её поведение, ни манера речи не изменятся. Несмотря на старания автора убедить читателя в обратном, мне лично дурочку жалко не было – королевой мало называться, ею надо быть.

Итог: Продолжение дворцовой сантабарбары. Лучше, чем "Тайна Марии Кровавой" и за счет структуры текста лучше, чем "Еще одна из рода Болейн". Читается легко и быстро, повествование от лица разных персонажей немного освежает роман, но это не отменяет того факта, что имя подобным книгам – легион. Есть похуже, есть получше (к коим относится и Грегори) – но все строго в рамках жанра. Прочесть можно, особенно если вам интересна тематика, но ничего выдающегося с литературной точки зрения ждать не стоит. Тогда, вполне возможно, вы будете приятно удивлены.

Моя оценка: 6/10

Филиппа Грегори, "Еще одна из рода Болейн"

В последнее время в Англии наблюдается прямо-таки взрыв интереса к исторической тематике, в первую очередь ко всему, что связано с Генрихом VIII, "синей бородой" популярного сознания и человеком, изменившим ход истории. Начало этому в какой-то мере положил бестселлер Филиппы Грегори, набившей руку на женских романах и написавшей историю о двух сестрах, "сражающихся за любовь короля". Причем исход

В первую очередь надо отметить, что исторический процесс автора волнует мало. Перед нами любовный роман в исторических декорациях, где герои думают и ведут себя как наши современники. Однако же он чуть более серьезен и психологически достоверен, чем опусы какой-нибудь Джейн Плейди или Жюльетты Бенцони, в чем возможно заключается секрет его популярности, вознесшей Грегори на вершины продаж.

Еще десять лет назад имя и само существование Марии Болейн, сестры самой спорной и обсуждаемой королевы-консорта Англии, было известно только интересующимся темой. Сейчас чуть не каждая вторая женщина (по крайней мере, на родине автора и неугомонных сестричек) имеет довольно ясное представление о судьбе "еще одной из рода Болейн". Это, как и относительная историческая достоверность, которой неплохо бы поучиться создателям сверхпопулярных "Тюдоров", можно отнести к достоинствам книги. Есть, конечно, и спорные моменты, скажем, возраст сестер, и откровенные ляпы, но в целом Грегори придерживается общепринятой канвы повествования.

Характеры героинь обрисованы довольно точно и лишены карикатурности. До конца избежать соблазна обострить контраст между доброй и пушистой Мэри и упертой и амбициозной Анной у автора не получилось, но определенная изящность в романе есть. Мэри часто вызывает отторжение своей нерешительностью и, несмотря на свою доброту и искренность, способна на довольно низкие чувства по отношению к сестре и радуется её неудачам, но все же всегда в глубине души поддерживает её и не может поверить в то, что "другой Болейн" может что-то угрожать. Анна по задумке автора должна вызывать самые разные чувства, от ненависти до восхищения и жалости, но отделаться от ощущения что она получила по заслугам и оценить её выдающиеся качества никак не выходит.

Другие персонажи обрисованы довольно поверхностно и чаще всего используются только как "двигатель сюжета". Исключение составляет разве что королева Екатерина, но ее в романе до обидного мало. Однако

Главный недостаток романа — его заранее намеченная целевая аудитория. По последней моде дамских романов Грегори добавила голубых тонов и густо приправила все это этаким "нео-феминизмом" в стиле "дайте женщине быть независимой, но женщиной, матерью". Причем последнему в переживаниях Мэри уделено больше времени и места, чем происходящим событиям.

Этот момент косвенно связан с еще одним большим недостатком книги. Анна Болейн известна прежде всего религиозной реформой, которую она спровоцировала, и современные биографы не сомневаются, что помимо меркантильного интереса в разрыве с Римом у Анны были еще и духовные причины поддерживать реформу, её собственные религиозные убеждения. Кому, как не родной сестре, самому близкому человеку, знать об этом? Но нет, Грегори ни словом не упоминает эту часть жизни Анны. Как и её покровительство гуманизму, книжному делу, художникам, поддержка Северного Ренессанса, вкус к изящному, интерес к политике и дипломатии и самодостаточность на политической арене — то, что отличало Анну Болейн от большинства её современниц. Её ум и развитие. Разве что использование моды и стиля для создания и поддержки иконы Анны-королевы находит место на страницах романа. Без всего этого образ Анны становится каким-то однобоким, она представляется всего лишь стервой, каких сотни, добивающейся короны. И с впечатлением, которое Грегори явно хотела произвести своей героиней, это никак не вяжется.

Более того, без духовного развития и политических убеждений Анны невозможно объяснить тщательно спланированное её бывшим сторонником Кромвелем падение королевы. Согласно Грегори, исключительно выкидыши и желание Генриха отдохнуть в тихой гавани Джейн Сеймур были достаточны для крушения молодой еще (тут аукается неточность с определением возраста Анны) королевы и она представляется полной идиоткой, не подготовившей себе политических сторонников и полагающейся только на непостоянство страсти короля, что полностью контрастирует не только с настоящей Анной, но с образом, тщательно создаваемым Грегори на шестистах страницах, предшествующих первой в истории Англии казни коронованной особы.

Итог:Невыразимо раздутый и легковесный роман, написанный простоватым, хотя и неплохо воспринимаемым, слогом. Более того, вдохновленная успехом, Гегори написала еще один роман, полностью скопировав композицию, героев и идейное наполнение из своего первого бестселлера и лишь поменяв имена героев, что явно не делает чести ей как писательнице. Если вы хотите узнать что-то о настоящей Анне, лучше обратиться к замечательной биографии Эрика Айвза "Жизнь и смерть Анны Болейн". Если вы хотите качественный исторический роман, настоящую литературу, на эту тематику, потраться время на поиск "Вульф Холла" Мантел. Если же добраться до них нет никакой возможности, а почитать что-то об этой эпохе страстно хочется, можно и рискнуть. Но на таких книгах надо большими буквами писать "For women only".

Моя оценка: 6/10

Плюшки для интересующихся/заинтересовавшихся темой