Война с пауками

После долгого перерыва «Русская серия» издательства «Иностранка» пополнилась наконец новинкой: в ней вышел роман петербуржца Александра Етоева «Человек из паутины». Несмотря на киберпанковское вроде бы название, никакого отношения к Интернету книга Етоева не имеет: речь в ней идет о паутине не всемирной, а самой обыкновенной, паучьей.

Главного героя романа, редактора крупного питерского издательства Ванечку Вепсаревича, свалила с ног загадочная болезнь: все тело молодого человека покрылось бородавками, из которых с невиданной скоростью прет паутина. Выведать происхождение странной хвори стремятся и эфэсбэшные медики из засекреченного Института неизвестных болезней (ИНЕБОЛ), и существа куда более злокозненные и гадкие — временно принявшая человеческий облик паучиха Калерия Карловна, одержимая мечтами о мировом господстве своей расы, и ее сынок, придурковатый арахнид Карл. Если сотрудники спецслужб действуют вслепую, то пауки отлично знают, что им следует искать: они убеждены, что под лохмами паутины на Ванечкином теле скрываются магические письмена, дарующие всякому, кто их прочтет, безграничную власть над временем и пространством. Разумеется, ради постижения тайны и эфэсбэшники, и пауки, ни на минуту не задумываясь, пожертвуют Ваниной жизнью, так что опасности, грозящие бедному редактору, поистине неисчислимы. Однако к обросшему паутиной Вепсаревичу из далекой Сибири спешит ученица великого шамана Шамбардая Лапшицкого — юная целительница с эффектным именем Медсестра Леля Алдынхереловна Кокоол. Благополучно дождаться ее приезда Ване помогает длинная череда счастливых случайностей.

Сюжет, который у любого другого автора неизбежно превратился бы в дешевый фантастический триллер, в исполнении Етоева становится основой для изящного романа в лучших традициях русского мистического реализма. В самом деле, многие детали в «Человеке из паутины», кажется, напрямую перекочевали из книг Юрия Мамлеева: та же темная изнанка бытовых вещей, тот же потусторонний ужас, притаившийся в самых неожиданных и вроде бы нестрашных местах: в зловонных подсобках продуктовых магазинов, в унылых больничных палатах, в грязных подъездах облупленных пятиэтажек. Вывеска щетинно-щеточного комбината на Васильевском острове скрывает за собой смертельно опасный подземный серпентарий, населенный к тому же неуспокоенными духами. В запаснике антикварного магазина хранятся атрибуты самых зловещих культов и колдовские манускрипты. А о происхождении мясного фарша в макаронах по-флотски, подаваемых в китайском ресторане, лучше и не задумываться.

Однако в полной мере проникнуться жутким мамлеевским духом Етоеву не дает природное чувство юмора. Не зря же автор на протяжении многих лет сотрудничал с митьковским издательством «Красный матрос», где даже опубликовал небольшую документальную брошюру «Душегубство и живодерство в детской литературе», в которой, в частности, исследовал феномен детских страшилок про красную руку и гроб на колесиках. Именно в них, несмотря на формальное сходство с текстами Мамлеева, и следует искать корни «Человека из паутины».

Страхи у Етоева получаются не страшными, а совсем наоборот — смешными, уютными и даже по-детски трогательными. Беспощадные охотники за человеческой желчью, нападающие на Медсестру Лелю в змеином подземелье, при ближайшем рассмотрении оказываются бестолковыми и безобидными бедолагами, которым задурили головы их собственные хозяева. Половиннотелые воины мрака, с которыми в финале книги приходится сразиться опаутиненному Вепсаревичу, почему-то все до одного носят звучную фамилию Гондонов. Надпись на церкви, куда в самый драматический момент повествования идет ставить свечу за здравие своего возлюбленного Ванечкина подруга Машенька, гласит: «Граждане прихожане! Просьба свечи, купленные в других храмах, у нас не ставить — они не угодны Богу». Замыслы коварных эфэсбэшных медиков в одно мгновение рушатся из-за преступной халатности заведующего дерматологическим отделением ИНЕБОЛа, которому изменяет жена. Человекообразным пособникам Калерии Карловны, стремящимся погубить Вепсаревича, мешает хроническое пьянство. А попытки паучонка Карла подобраться поближе к Ванечке и выведать тайну покрывшей его тело паутины из раза в раз терпят неудачу по причинам сугубо прозаическим: то яблоко, в котором Карл устроил засаду, ненароком проглотит бомж-алкоголик, то незадачливого арахнида впечатает в дерьмо подметка случайного прохожего.

Любителям чтения между строк «Человек из паутины» предоставляет богатейший материал. Очевидно, что и издательство, где работает главный герой, и его сотрудники, да и вообще многие описанные в романе люди и места имеют вполне конкретные параллели в реальной жизни. Впрочем — и это случай по-настоящему редкий — намеки, предназначенные в первую очередь для своих, выглядят на редкость ненавязчиво и ни в коей мере романа не портят: хотите — угадывайте, кто скрывается за говорящими фамилиями героев, не хотите — не угадывайте. Более того, некоторые из аллюзий могут быть дешифрованы и далеко за пределами узкого круга питерских гуманитарных интеллигентов. Так, например, в братьях Натане и Жене Завельских, друзьях Вепсаревича, любой мало-мальски начитанный человек без труда узнает Аркадия и Бориса Стругацких (литературный семинар последнего, кстати, некоторое время посещал Етоев). А вся посвященная Завельским глава представляет собой точную и смешную, но при этом совершенно не злую пародию на «Жидов города Питера» и другие поздние вещи братьев-фантастов.

То же самое можно сказать и о фольклорных аллюзиях, которыми буквально нашпигован роман. Если вам охота выискивать в «Человеке из паутины» сказочные мотивы, пожалуйста — тут вам и сюжет о красавице и чудовище (неслучайно в фамилии героя помимо очевидно зашифрованного слова «царевич» есть, по выражению одного из персонажей, еще и «что-то звериное», а любимую его зовут, конечно же, Машенька), и типичнейшая Василиса Премудрая в виде сибирской целительницы Медсестры Лели, и явная Баба Яга — Калерия Карловна. Впрочем, русской мифологией фольклорная прослойка в романе далеко не исчерпывается: в «Человеке из паутины» можно найти вещи куда более затейливые — например, китайскую сказку о белых людях на боевых слонах, ведущих бесконечную битву с рогатыми воинами за обладание священным мизинцем бога, похищенным некогда рогатыми из пещеры на горе Лунь (при помощи этой байки хранители подземного серпентария удерживают на службе своих незадачливых приспешников). Если же фольклорные подтексты оставляют вас равнодушным, ничто не мешает полностью от них абстрагироваться и воспринимать «Человека из паутины» как обычную фантастику.

Книга Александра Етоева представляет собой едва ли не первую в отечественной литературе попытку скрестить традиции высокой современной прозы со стилистикой самого настоящего трэша и хорошим языком рассказать историю откровенно мусорную. Увы, полностью выдержать эту стилистику писателю не удается: ближе к концу он уходит в откровенный галлюциноз в духе «Мифогенной любви каст» Павла Пепперштейна, из которого выныривает буквально на последней странице с неожиданным и нелогичным хеппи-эндом. Однако, несмотря на неудачный финал, «Человек из паутины», без сомнений, доставит удовольствие тем, кто любит занимательное и остроумное чтение, не оскорбляющее при этом хорошего литературного вкуса.