| автор |
сообщение |
| Другая литература > Любовная лирика > к сообщению |
Shuany 
 
магистр |
 Отправлено 24 марта 2009 г. 09:25 |
|
Хамзина Мария
Тому, который...
Любовь не терпит пустоты,
А пустота не терпит слова...
Какая зыбкая основа
Для построения мечты...
Листок бумаги. Тишина.
Татьяна пишет генералу,
Какое хрупкое забрало
Для той, которая — одна.
Ах, если б не было тебя,
Жила бы я в тиши и неге,
Сверяя имидж по Карнеги,
Беспечно нервы теребя,
Другим, которые вокруг
Кружатся злыми мотыльками,
Моя коса нашла на камень,
Спокойных глаз, спокойных рук...
Из всех невольных палачей,
Ты оказался самым ярым,
Клянусь тебе бессильным жаром
Всех неслучившихся ночей,
Я все равно к тебе приду,
Звеня браслетами и смехом,
Мне все равно, что ты уехал,
Мое — возьму, и украду
Тебя у всех и навсегда...
Да будет так!
Не будет, леди...
Мой шанс останется последним,
Я слишком, кажется, горда...
Последний шанс отдать врагу,
Сьесть завтрак, выпить лимонаду,
Улыбку — бежевой помадой,
По краю белых, белых губ... | |
| автор |
сообщение |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
Shuany
магистр |
| Отправлено 19 марта 2009 г. 07:52 |
|
Ирина Снегова
* * *
МинУло. Не было — и нет.
Остыло. Рук не отогреть.
Но и сегодня, как на свет,
Мне больно на тебя смотреть.
* * *
Приснился бы! Хоть мельком, в кой-то раз...
Как странно явь господствует над снами,
Что снятся нам обидевшие нас
И никогда — обиженные нами.
Из гордости... не снятся нам они,
Чтоб нашего смущения не видеть...
А может быть, чтоб, боже сохрани,
Нас в этих снах случайно не обидеть!
* * *
Бывает так: живешь в неволе -
В безвыходной сердечной боли.
Потом, бывает, минет срок,
И боль уйдет, как дождь в песок.
И волен ты, как ветер в поле,
Но... жаль тебе сердечной боли.
* * *
Нужно попробовать сделать усилие,
Чтобы увидеть сквозь чёрное — синее.
Это ведь, в сущности, мелочь, безделица:
Взять и надеяться, просто — надеяться. | |
| автор |
сообщение |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
Shuany
магистр |
| Отправлено 18 марта 2009 г. 06:55 |
|
Иосиф Бродский
* * *
Шум ливня воскрешает по углам
салют мимозы, гаснущей в пыли.
И вечер делит сутки пополам,
как ножницы восьмерку на нули -
а в талии сужает циферблат,
с гитарой его сходство озарив.
У задержавшей на гитаре взгляд
пучок волос напоминает гриф.
Ее ладонь разглаживает шаль.
Волос ее коснуться или плеч -
и зазвучит окрепшая печаль;
другого ничего мне не извлечь.
Мы здесь одни. И, кроме наших глаз,
прикованных друг к другу в полутьме,
ничто уже не связывает нас
в зарешеченной наискось тюрьме. | |
| автор |
сообщение |
| Другая литература > Любовная лирика > к сообщению |
Shuany
магистр |
| Отправлено 18 марта 2009 г. 06:51 |
|
Сильва Капутикян
* * *
Не заставь меня плакать, — я плакала много, любимый.
И не думай напрасно, что я холодна и надменна.
Мне изранили сердце, и в шрамах оно постепенно
Отвердело, но больно ему от ожога, любимый.
Безоглядно я шла, доверялась открыто и прямо,
Но как часто встречала я с горечью неодолимой
Камень вместо сердец, я же верила в сердце упрямо.
Нелегко мне досталась прямая дорога, любимый.
Мне бы тихо уснуть, по-ребячьи склонясь головою
На колени твои — отдохнуть от тоски нестерпимой.
Тайный свет сбереги, озаряющий сердце живое -
Вечереет мой день, уже ночь на пороге, любимый. | |
| автор |
сообщение |
| Другая литература > Любовная лирика > к сообщению |
Shuany
магистр |
| Отправлено 16 марта 2009 г. 00:36 |
|
Юрий Левитанский
МОЛИТВА О ВОЗВРАЩЕНЬИ
Семимиллионный город не станет меньше,
если один человек из него уехал.
Но вот один человек из него уехал,
и город огромный вымер и опустел.
И вот я иду по этой пустой пустыне,
куда я иду, зачем я иду, не знаю,
который уж день вокруг никого не вижу,
и только песок скрипит на моих зубах.
Прости, о семимиллионный великий город,
о семь миллионов добрых моих сограждан,
но я не могу без этого человека,
и мне никого не надо, кроме него.
Любимая, мой ребенок, моя невеста,
мой праздник, мое мученье, мой грешный ангел,
молю тебя, как о милости, — возвращайся,
я больше ни дня не вынесу без тебя!
(О Господи, сделай так, чтоб она вернулась,
о Господи, сделай так, чтоб она вернулась,
о Господи, сделай так, чтоб она вернулась,
ну, что тебе стоит, Господи, сделать так!)
И вот я стою один посреди пустыни,
стотысячный раз повторяя, как заклинанье,
то имя, которое сам я тебе придумал,
единственное, известное только мне.
Дитя мое, моя мука, мое спасенье,
мой вымысел, наважденье, фата-моргана,
синичка в бездонном небе моей пустыни,
молю тебя, как о милости, — возвратись!
(О Господи, сделай так, чтоб она вернулась,
о Господи, сделай так, чтоб она вернулась,
о Господи, сделай так, чтоб она вернулась,
ну, что тебе стоит. Господи, сделать так!)
И вот на песке стою, преклонив колена,
стотысячный раз повторяя свою молитву,
и чувствую -
мой рассудок уже мутится,
и речь моя все невнятнее и темней.
Любимая, мой ребенок, моя невеста
(но я не могу без этого человека),
мой праздник, мое мученье,
мой грешный ангел
(но мне никого не надо, кроме него),
мой вымысел, наважденье, фата-моргана
(о Господи, сделай так, чтоб она вернулась),
синичка в бездонном небе моей пустыни
(ну что тебе стоит, Господи, сделать так)! | |
| автор |
сообщение |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
Shuany
магистр |
| Отправлено 18 мая 2008 г. 09:02 |
|
Ирина Василькова
* * *
Я спиной повернусь — и очнусь уже в райском саду,
где зачатки кувшинок, в холодном рождаясь пруду,
сквозь чернильную твердь вырываются, как пузыри,
и красуются, лопнув, с серебряным хокку внутри.
Где за ними — над пеной горячих хафизовых роз —
густо реют редифы и парные рифмы стрекоз,
а на яблочной (облачной!) ветке — ранет и сонет,
словно братья, пылают зеленым огнем на просвет.
Архаичный глагол, неподвижным мерцая хвостом,
перепончатой лапой тревожит песок под кустом
и, терзая отросток нечаянный, прикорневой,
распалившимся ртом издает силлабический вой.
Перекатами гласных набит под завязку стручок,
наливается бешенством сливы лиловый зрачок,
а в лощине сырой, где прикинулся пряностью тлен,
сок бесстыдной травы заливает меня до колен.
Как безумно и сладко в избыточной чаще кружить,
где все блещет, пылает, и брызжет, и просится жить,
где веселый захлеб безразмерно вспухающих кущ
оттеняет, как может, сухой иронический плющ.
Ну, а мне — все вперед, в дебри сада, навылет, туда,
за ограду, где хищно седая цветет лебеда,
над ботвою словесной зерном серебристым пыля
на задворках вселенной, открытых в иные поля…
…Лишь спиной повернусь, — и очнусь уже в райском саду,
ни с одним не простясь, с кем пустынной дорогой бреду.
А соленая пыль так привычно царапает грудь...
Я готова… вот-вот… я сейчас… подождите… чуть-чуть… | |
| автор |
сообщение |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
Shuany
магистр |
| Отправлено 18 мая 2008 г. 08:58 |
|
Ирина Василькова
* * *
Чистый жар, первозданная алость.
Не касайся, а только смотри.
Просто это вино отстоялось,
состоялось, зажглось изнутри.
Я давно не просила о чуде,
так оно приключилось само -
без наклейки, в случайной посуде,
из горячего рая письмо.
Не бывает нечаянной встреча.
Эй, подруга, гляди веселей
и граненую музыку речи
по горчащим стаканам разлей.
* * *
Любовь — как передышка на бегу...
Лежишь, раскинув руки, на лугу,
глазами провожая без печали
след облачка на голубой эмали.
Привычный мир расплывчат и далек,
лишь розовый фригийский василек
кудрявой головой плечо щекочет.
Привычный мир расплывчат и далек,
но сердце пробуждения не хочет.
Любовь — как передышка на бегу.
Другому не солгу — себе солгу. | |
| автор |
сообщение |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
Shuany
магистр |
| Отправлено 7 мая 2008 г. 12:00 |
|
Ирина Василькова
* * *
Запах речной воды,
ингерманландский дух.
Как стекленеют льды –
не уловить на слух.
Вмерзла в культурный плен
стайка живых наяд.
Крепче подводных стен
тени на дне стоят.
Что меня держит здесь?
Прошлое, выручай.
Города злая спесь,
жидких гостиниц чай.
Если согреть уста,
станет еще больней.
Вечная мерзлота –
корни моих корней.
Легче растаять в дым,
зная, как стужа рвет
лезвием ледяным
тину твоих болот,
предков моих тюрьму,
пряди седых волос,
тысячу лет тому
впавших в анабиоз.
Рек затверделых кровь
снегом заволокло.
Что им моя любовь –
лопнувшее стекло. | |
| автор |
сообщение |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
Shuany
магистр |
| Отправлено 4 мая 2008 г. 07:13 |
|
Михаил Польский
Зачем
Зачем даны мне слух и зренье
И осязанье? Для чего?
Я чувствую Твоё творенье,
А, значит, верую в него.
И я хочу, поднявшись рано,
В путь собираясь налегке,
Идти по следу Авраама
С пастушъей дудкою в руке.
И жить наперекор печали,
Не забывая ни на миг –
Вот Моисей несёт скрижали,
Лицо его как Солнца лик.
Мне участь бедного Ионы
Близка – смятенье, суета,
Пристанище внутри кита,
Несчастных ниневийцев стоны –
Всё было. Можно ли кого-то
Забыть из человечьих толп?
Гром за спиной и ужас Лота,
Обнявшего соляный столп…
Поскольку чудо – это чудо,
Оспоривать его смешно.
Я делать этого не буду.
Мне непонятно лишь одно
Произошедшее с Иовом.
Оно тревожит и болит:
Ведь он был счастлив в жизни новой?
Неужто был им позабыт
Тот дом, та женщина, те дети,
Дни счастья, катастрофы миг…
Он встал здоровым на рассвете,
Он к новой женщине приник.
Ты так казнил его сурово,
Но всё вернул — богатство, честь,
И в биографии Иова
Две родины, две жизни есть.
Как? Дух и тело неподвластны
Чередованию светил,
И снова полюбил он страстно,
Как в юности своей любил?!
Беда навалится – откуда,
За чьи грехи? Вопрос не нов.
Но, Господи, не делай чуда,
Того, что пережил Иов.
В невероятное поверю –
Ты Всемогущий Властелин.
Но человек неравен зверю,
И жизнь одна как Бог один. | |
| автор |
сообщение |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
Shuany
магистр |
| Отправлено 2 мая 2008 г. 22:39 |
|
Анна Иванова
Вальпургиева ночь
( на «Оскал киберпанка» А.Полонского)
«Ты покрасишь гребень синим и красным,
Я под череп размалюю нулёву...»
Я крестик, с шеи сняв, отброшу прочь,
И взвоет кот гитарою гавайской,
И упадет Вальпургиева Ночь,
Та, что в Совке зовется первомайской.
Бьет полночь. Я победно хохочу,
Втирая в груди мазь. Рукою смелой
Тебя за ушком я пощекочу:
Ты Бегемотом стань, я буду Геллой!
Глотни воды болотной, и — в трубу,
Вперед, и ввысь, к вину, любви и яствам!
Я — в антикварном, с ручками, гробу,
Ты — на козле, бодливом и репьястом.
Там пьет потусторонний высший свет
Под грохот обезьяньего джаз-бэнда.
Коктейли носит заводной скелет -
Мной лично стырен был из Диснейлэнда!
Там из стены коньячный льет каскад,
Блестит хрусталь, благоухает сера,
И кажет обгорелый свой оскал
Из-под забрала остов тамплиера....
Ты размалюй под череп тощий зад,
А я шиньон украшу попугаем.
Мы с Горки Лысой лихо съедем в Ад...
И Смерть саму до смерти напугаем! | |
| автор |
сообщение |
| Другая литература > Стихи о братьях наших меньших > к сообщению |
Shuany
магистр |
| Отправлено 2 мая 2008 г. 22:36 |
|
Анна Иванова
Кот на крыше
Думают, кот — это просто, как дважды два:
Хвост, мяу, четыре лапы и голова.
Что взять с них? Лежу, растянувшись на теплой крыше.
Лапу лижу. Подо мной вороны кружат.
До неба — прыжок. Вниз — двадцать два этажа.
Глядишь через край — человек не крупнее мыши.
Бегают, копошатся — числа им несть.
Чтобы место было, куда мне повыше влезть,
На каменья усердно они громоздят каменья.
Собака... Глупая тварь. Лебезит под столом.
Охотится стаей, то бишь — воюет числом.
Куда ей ловить мышей: на это нужно уменье!
Сам по себе, сейчас и вовеки, везде и здесь,
Любви и свободе пою хвалебную песнь,
И кончик хвоста по гудрону танцует танго.
Не будет охоты — что ж, Бастет меня прости,
Снисходительно корм возьму из детской горсти
Я, черный — хоть никогда не падавший — ангел.
Ночь загнала по домам двуногое племя.
Я по лунной тропе иду бесшумно, как время,
И подо мною во тьме шелестят листы
О том, что так было всегда, так есть и будет:
Над собаками есть люди.
Но над людьми -
Коты. | |
| автор |
сообщение |
| Трёп на разные темы > Интересные ссылки > к сообщению |
Shuany
магистр |
| Отправлено 11 марта 2008 г. 09:27 |
|
| |
| автор |
сообщение |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
Shuany
магистр |
| Отправлено 3 марта 2008 г. 15:06 |
|
Александр Дольский
Старые паруса
Как небосвод мое сознанье
над бытием судьбы земной,
все катаклизмы мирозданья
произошли уже со мной.
И память так смела и прочна,
что быть пророчеству пора.
И жизнь, короткая, как строчка,
бессмертной кажется с утра.
Так много слез сушил мне ветер,
так много старых парусов
лежит на дне, летит по свету
под звуки юных голосов,
так мимолетны состраданья,
так много грустных стариков,
так поэтичны оправданья
измен, соблазнов и грехов,
так много злости и отравы
я через сердце пропустил,
что быть жестоким и неправым
нет ни желания ни сил,
так хороши людские лица,
когда в них свет и вера есть!
И я попробовал молиться -
молитва обратилась в песнь... | |
| автор |
сообщение |
| Трёп на разные темы > Хотели бы Вы знать дату своей смерти > к сообщению |
Shuany
магистр |
| Отправлено 3 марта 2008 г. 08:44 |
|
Да. Очень бы хотела. | |
| автор |
сообщение |
| Другая литература > Поэты-современники > к сообщению |
Shuany
магистр |
| Отправлено 10 января 2008 г. 08:08 |
|
Данил Файзов
Озимые
Мы прожили всю зиму на пареной репе. Что проще?
Под сугробами время студеное, край бобылиный.
Псы молчат, грея лапы под лавкой, не жалуя дрожью
Птиц озябших, с тоски промышляющих мерзлой рябиной.
Прислони к слюдяному окошку льняную ладошку,
Как презренный маляр, испохабь ледяные узоры
И увидь те же: лавку, подкову, икону, лукошко.
Сквозь прозрачные вещи метель проявляет свой норов.
Пятипалое черное зеркало. Слышно,
Как наружу из ходиков выйти пытается время;
Как на поиск насущного вышли настырные мыши,
Как сверчки предаются за печкой бессмысленной лени.
А чего ты хотел? В эту злую безлюдную зиму
Вещи тоже промерзли насквозь. И твое отраженье
Умудряется прятать снежинки в ресницах, во имя
Глаз твоих, улыбаясь, как в старое доброе время.
Нынче рано стемнело. Ныне странно бояться природы.
Все, что мерзнет снаружи, весной обернется рябиной.
Это зеркало станет озимым безвременьем года,
Оставаясь условием жизни в краю бобылином.
* * *
Твой дом игрушечный, твоя игрушечная крепость
Скрипит резными ставнями без умолку.
И человеческое — дальше, чем окрестности,
И палисад который день встречает сумерки,
И завораживает чтение неспешное
Стихов печальных одноклассника вчерашнего.
И за оконцем дикая черешня
Неслышно превращается в домашнюю. | |
| автор |
сообщение |
| Другая литература > Любимая поэзия > к сообщению |
Shuany
магистр |
| Отправлено 10 января 2008 г. 07:54 |
|
Даниил Андреев
СЛЕДЫ
(из цикла "Босиком")
И всегда я, всегда готов
После летних ливней косых
Попадать в очертанья следов -
Незнакомых, мягких, босых.
Вся дорога — строфы листа,
Непрочитанные никогда.
Эта грязь молодая — чиста,
Это — лишь земля да вода.
Вот читаю, как брел по ней
Бородач, под хмельком чуть-чуть;
Как ватага шумных парней
К полустанку держала путь;
Как несли полдневный удой
Бабы с выгона в свой колхоз;
Как, свистя, пастух молодой
Волочащийся бич пронес;
Как бежали мальчишки в закут
Под дождем... и — радость земли -
Голосистые девушки тут,
Распевая, из бора шли.
Отпечатались на грязи
Все пять пальчиков — там и здесь,
И следами, вдали, вблизи,
Влажный грунт изузорен весь.
Да: земля — это ткань холста.
В ней есть нить моего следа.
Эта мягкая грязь — чиста:
Это лишь земля да вода.
1936-1950 | |
| автор |
сообщение |
| Другая литература > Стихи о братьях наших меньших > к сообщению |
Shuany
магистр |
| Отправлено 21 декабря 2007 г. 21:38 |
|
Mouse
Без повода
Я надеюсь, ты слышишь меня в этой недополУночи.
Ты не можешь не слышать, хороший мой,
ты теперь в вечности...
Мне всегда говорили, что слышимость самая лучшая
В час, когда от мерцающих звезд небо кажется клетчатым.
А еще говорили, что если просить о прощении,
То исполнится все, что желается. Сбудется, сладится...
Мы вчера вспоминали с твоим постаревшим ошейником,
Как слезились от боли глаза все еще шоколадные.
А тебе, интересно, теперь разрешаются шалости?
Я бы вечно хранила намордник, разодранный в клочья, но...
Но с ремонтом, прости, от твоих безобразий осталась лишь
В коридоре царапина на покосившейся полочке.
Ты простил меня, да же? За ту оплеуху случайную...
Вот бы снова в ладонях твой нос любопытный почувствовать.
Я тебе покупаю на рынке по-прежнему «Чаппи» и
Шоколадки в ведро не бросаю кусочек обкусанный.
Мой хороший, я знаю, тебе там светло и не холодно,
Только будь осторожней, мой милый, с кустами колючими.
И еще, ты приснись мне, пожалуйста, завтра... без повода.
Потому что я так по тебе невозможно соскучилась. | |
| автор |
сообщение |
| Другая литература > Стихи о братьях наших меньших > к сообщению |
Shuany
магистр |
| Отправлено 21 декабря 2007 г. 21:29 |
|
Mouse
Лапа моя
Лапа моя, лапа
нОса моя, нОса,
я научусь плакать
тихо и безголосо,
я научусь думать
много и без истерик,
гордость запру
в трюмы
и научусь верить.
Чуда моя, чуда,
рада моя, рада,
хочешь, с тобой буду
весь выходной рядом?
хочешь, прижмусь лаской
мокрым своим носом?
хочешь, про снег сказку?
только живи, пёса… | |
| автор |
сообщение |
| Другая литература > Поэты-современники > к сообщению |
Shuany
магистр |
| Отправлено 20 декабря 2007 г. 15:11 |
|
| |
| автор |
сообщение |
| Другая литература > Стихи о братьях наших меньших > к сообщению |
Shuany
магистр |
| Отправлено 17 декабря 2007 г. 23:03 |
|
Борис Заходер
Памяти моего пса
Что же это, собачий ты сын?
Где хваленая верность твоя?
Как посмел забежать ты один!
В отдалённые эти края?
В те края,
Где кончается след,
В те края,
Где зови, не зови –
Ни ответа, ни отзыва нет,
Никому,
Даже нашей любви…
Там,
Откуда
Дороги назад
Не найти и собачьим чутьём, -
Позабудешь ты
Намертво, брат,
О хозяине старом своём…
А хозяину жизнь не мила.
Сердце, сволочь, болит и болит…
…Вот такие-то, рыжий, дела:
Пес умолк,
А хозяин скулит…
Впрочем, -
Что же я?
Он, как всегда, -
Быстроногий,
Бежит впереди.
Боль в груди говорит:
«Не беда.
Ты догонишь его…
Погоди…»
Борис Заходер умер в Москве 7 ноября 2000. Он догнал своего пса.. | |
